25 мин.

Ксения Столбова и Федор Климов: «Мы вообще не похожи»

124

Всем привет!

Наконец-то увидел свет долгожданный (мной – долгожданный) очередной номер журнала «Мир фигурного катания». Надеюсь, что приобрести его уже можно на арене Мегаспорт, что на Ходынском поле. 

Ну, и, как обещал, выкладываю интервью с Ксенией и Федором. Сразу оговорюсь, здесь материал именно в том варианте, в каком я его отправил на выпуск. Были ли правки – не знаю. Возможно, в бумажном варианте журнала наша беседа будет выглядеть немного иначе. Надеюсь, если она и была изменена, то несущественно.

Мне разговор с фигуристами очень понравился. Итог тоже, вышел, кажется, занимательный. Общались мы с улыбками и удовольствием. Хотя затрагивали в том числе и непростые темы. Очень надеюсь, что текст сумеет передать настроение. И отчаянно буду желать успеха этому дуэту в сезоне.

Итак, собственно текст:

Ксения Столбова с Федором Климовым — одна из самых, если не самая стильная и красивая пара современного фигурного катания. Спортсмены, попавшие на Олимпиаду раньше, чем на чемпионат мира. И там же, в Сочи-2014, добившиеся наибольшего успеха в карьере, став серебряными призерами в личном первенстве вслед за недосягаемыми в том году Татьяной Волосожар и Максимом Траньковым, и взяв золото вместе со сборной России на впервые включенном в программу Игр командном турнире.

Казалось бы, для фигуристов, незадолго до того  вышедших из юниорского возраста и моментально (после паузы, взятой Татьяной с Максимом) ставших первым номером в стране, сочинская Олимпиада могла стать трамплином к дальнейшим успехам и, возможно, доминированию в мировом парном катании. Шансы на это имелись – талантом, статью, харизмой Столбова-Климов всегда выделялись.

Но не пошло.

Пара была вынуждена пропустить чемпионат мира-2015 из-за полумифической истории с разучиванием четверного выброса, и на авансцену вышли другие — канадцы Меган Дюамель с Эриком Редфордом дважды подряд занимали то самое место, что не бывает пусто; вернулась на свой практически прежний уровень Алена Савченко с новым партнером Брюно Массо, а предолимпийское первенство в столице Финляндии во всей красе раскрыло вернувшихся после нескольких травм китайцев Суй-Ханя.

 По-настоящему, так чтоб «на полную», после Сочи Столбова-Климов сверкнули лишь раз — в финале Гран-При 2015-2016, где без даже четверного элемента не оставили шансов соперникам и набрали сумму, на тот момент ставшую второй в истории — вслед за олимпийскими баллами Волосожар-Транькова. Но всплеск оказался точечным.

Два чемпионата мира подряд россияне не попадали на пьедестал. Собственно, наша беседа началась с воспоминаний о Хельсинки, точнее, эпизоде, что произошел после окончания соревнований в парах. Ксения подошла на комментаторскую позицию, чтобы высказать несогласие с фразой, прозвучавшей в эфире. После короткой программы, в которой Столбова-Климов заняли 14 место, я позволил себе назвать фигуристов «неудачниками», пусть даже только короткой программы...

К: ...Между прочим, я даже не первой об этом узнала. Мне начали звонить с вопросами «А ты слышала, что про тебя там сказали?» Я отвечала, что про меня постоянно что-то говорят.

- Меня удивило, собственно, что вы за этим следите. Мне казалось, профессиональный спортсмен на турнире должен быть немножечко отрешенным от внешнего мира...

 К: ...Вы же комментатор. И должны преподносить не только наших, но и в целом спортсменов в позитивном ключе. А тут получилось, что мы... да, откатались паршиво, и плюс еще на тебе, пинок перед началом произвольной...

- То есть следите за тем, что о вас говорят или пишут?

 К: Нет, абсолютно. Если бы я сама первая посмотрела, даже внимания бы не обратила, скорее всего, но когда люди практически в один момент начали мне звонить и писать, остаться в стороне было нереально.

 Ф: Чаще всего все равно же пересматриваешь программы. Я, по крайней мере, один раз обязательно смотрю выступления. И там не то, чтобы всё слушаю, но пару слов перед выступлением и сразу после успеваю заметить... Хотя конкретно этот прокат не пересматривал (смеется). Что там смотреть? Последний турнир в сезоне, забыл даже порядок элементов сразу, как откатал. А когда впереди еще предстоят соревнования, тогда смотришь, исправляешь ошибки, и так далее.

- Будем считать это частным случаем, потому что в ваш адрес и из моих уст, и от Татьяны Тарасовой идет много положительных, даже комплиментарных высказываний. Как к ним относитесь?

 К: Спокойно отношусь. Чаще цепляюсь к негативным выражениям. Причем если они касаются меня, воспринимаю спокойно, а если прицепятся к Феде или моей семье, меня может понести.

- Собственную силу осознаете?

 К: Потенциал – да.

- Почему не силу?

 Ф: За эти три года вон сколько всего изменилось. Сейчас нет какого-то явного лидера в парном катании, потенциально сильных пар пять-шесть, если не больше... Те же канадцы, которые два года были чемпионами мира, в Хельсинки стали седьмыми. Если бы они и в третий раз выиграли, можно было бы говорить о наличии лидера. А так все перевернулось. И именно потенциально сейчас все очень сильны и примерно равны.

К: У всех есть шансы. Сильных пар очень много.

- Вам в такой ситуации проще? Или легче тянуться за лидером?

 Ф: Удерживать лидерство всегда тяжелее. Когда ты на вершине, сложнее. Но у нас не в этом смысл. Борьба с самими собой постоянно.

***

При подготовке к этому разговору я просмотрел немало материалов о Ксении с Федором. Привлекла внимание такая деталь. Частенько интервью Столбова и Климов давали по отдельности. Что, настолько разные, не похожие друг на друга личности, что лучше раскрываются по одному? Или настолько «наедаются» совместным обществом на тренировках и стартах, что предпочитают в обычной жизни максимально дистанцироваться?

Себе поставил цель – поговорить с фигуристами только совместно, пусть никому об этом и не сказал. В процессе беседы обнаружил, что в Ксении с Федором не так уж и мало общего, хотя сами спортсмены в этом не признаются. Во всяком случае, во всеуслышание.

 - Считаете себя публичными людьми?

 К: Я – нет.

Ф: Я себя не считаю, почему-то другие периодически это отмечают. Тренер может высказать, что я откуда-то выкладываю фотографии... Мне всегда казалось, что это вообще никому не интересно, а оказывается, я иногда получаю нагоняй за то, что в 12 часов ночи выложил какую-то фотографию... В свой выходной день режим якобы не соблюдал. Получается палка о двух концах – я считаю, что я абсолютно непубличный, а оказывается, кто-то утверждает, что это как-то влияет.

- На улицах узнают?

 К: (после паузы) ...Пока еще да.

Ф: После Олимпиады в Сочи узнавали, потом перестали. Потом прошли какие-то соревнования, я ехал, узнали, пожелали удачи. Видимо, когда постоянно появляешься в телевизоре – узнают. Не появляешься – перестают узнавать.

- А хочется, чтобы узнавали?

 К:  Нет.

Ф:  Мне – нет.

К:   Мы же не для этого катаемся, правильно? Хотя сейчас идет эпидемия – все этим зарабатывают.

Ф:  Если поставить задачу быть медийным человеком, начать этим зарабатывать, в таком случае мне бы хотелось, чтобы меня узнавали, но нет такой задачи. Я к этому не стремлюсь.

- То есть можно сказать, что вам проще жить, спокойнее, когда вас не одолевают многочисленные поклонники, как, например, у поп-звезд?

 К: Конечно.

Ф: Мне без разницы.

К: Вообще, да. Ни холодно, ни жарко.

Ф: Меня не напряжет, если ко мне подойдут, попросят сфотографироваться или автограф. Я всегда соглашаюсь. А такого, чтобы меня одолевала толпа, мешая мне что-то делать, такого не было.

- Федор, вы же приятельствуете с кем-то из футболистов...

 Ф: Разве что с Сашей Кержаковым (бывший футболист «Зенита» и сборной России – прим А.Г.). Поздравляем друг друга с праздниками, я его с рождением ребенка поздравил. Он благодарил. Если это можно считать дружбой, то да. Во всяком случае, мы друг друга знаем. При встрече общаемся.

- Бывало такое, что идете с Кержаковым по городу, вас узнают, а его нет?

 Ф: Да нет. Как Сашу Кержакова можно не узнать? Единственное, когда он к нам на шоу в Цюрихе приходил, вот там нас больше узнавали, чем его (смеются).

- Может быть, меньшая узнаваемость сейчас связана с тем, что вы по сравнению с олимпийским сезоном оба поменяли прически – Федор отпустил хвостик, а Ксения сделала стрижку покороче?

 К: Возможно. К моей прическе друзья очень долго привыкали. Могли случайно пройти и не признать. Год точно это длилось.

- Ксения, вам нравятся мужчины с длинными волосами?

 К: (мгновенно) Нет!

- Федор, а вам – девушки с короткими?

 (оба разражаются смехом.)

 К:  Опасно сейчас... Очень опасно! Провокация, вы же понимаете...

Ф:  Отвечает Александр Друзь!..

- Ксения, почему опасно? Случаются между вами конфликты?

 К:  Что вы подразумеваете под конфликтами? Для меня это просто небольшие ссоры, бытовуха.

Ф:  А у кого их не случается?

- Как из них выходите? Кто первый приходит мириться?

 Ф: Мы уже проще к этому относимся. Таких сильных уже давно не было...

К: ...Уже просто устали мы от этого, видимо. Да и какой смысл терять на это время, тратить силы, нервы?... Уже не в том возрасте.

- Но раньше бывало?

 К:  Проходили, конечно.

Ф:  С какой-то определенной регулярностью. Когда это все копится-копится, если никто не потушит, тогда оно выливалось...

К:  Причем с моей стороны обычно, вы же понимаете. Федя – он очень спокойный, уравновешенный. Я не могу все это держать в себе, прожевывать..., в какой-то момент приходится выплескивать. А кто всегда рядом? Федор.

 - То есть Ваш знаменитый среди болельщиков взгляд после каких-то ошибок...

 К: Нет. Это, наверное, непроизвольный взгляд. Какая-то общая злость, не в сторону Федора или тренеров, судей, допустим... Нет, такого нет. Ну, один раз было. Признаюсь. В Стокгольме. Когда Федька упал, мне хотелось под лед закатать... Но это был единственный момент. А так – не-еет.

- После той самой проваленной короткой программы на чемпионате мира в Хельсинки зрители, наоборот отмечали, что такими поддерживающими друг друга они вас не видели очень давно...

 К: Никогда. Думаю, это было реально видно. Не наигранно. Ненатянутые улыбки... Понимали – ну, ж..а! Ну что теперь делать?

Ф: Если бы мы сделали опять одну обидную ошибку, мы бы расстроились. Ксения была бы злая, а я расстроенный. А тут когда мы все одно за одним наваляли, хотя были абсолютно готовы, все прокаты до этого чисто катали, а там вдруг что-то случилось, что мы «лежали» всю программу, спотыкались и вообще еле доехали... Даже не было сил расстраиваться. мы остановились и засмеялись. А потом – да, поддержали друг друга и на произвольную поехали уже с другим настроением.

- Широко распространено мнение, что в ошибках в паре виноваты двое. Это так?

 Ф:  Конечно. Не бывает так, чтобы кто-то один. Параллельные прыжки разве что. И то можно сказать, что партнер не так зашел...

К:  Первоначально ты, конечно, копаешься в себе. Пытаешься понять, что ты не так сделал. А потом уже начинаешь дискутировать с партнером, выяснять, кому что удобнее. У нас это так происходит.

Ф:  В большей или меньшей степени всегда виноваты двое. Не бывает так, чтобы... Точнее, нельза винить одного из партнеров. Иначе – тупик.

- Ксения, Вы упомянули, что Вы взрывная, Федор спокойнее, а в чем вы с партнером похожи?

 К:  Наверное, только упёртостью.

Ф:  Даже эта упёртость по-разному проявляется.

К:  Мы вообще не похожи.

Ф:  Да, я тоже не могу придумать. У нас такого раньше не спрашивали.

- В физике полюса притягиваются. Это ваш случай?

 Ф:  Да это не человеческая история, я считаю. Все эти противоположности, притяжение...

К:   Вообще в это не верю, честно вам скажу. Лабуда вообще.

Ф:  Вот видишь, что-то у нас общее обнаружилось (оба смеются).

 - Тем не менее, вы на протяжении многих лет катаетесь, и катаетесь успешно. Как удается это всё совмещать?

 К:  Есть единая цель. Которая объединяет. Вообще целей много. Но есть одна большая.

Ф:  В какой-то момент мы поняли, что вместе достигнем большего, чем если разойдемся и будем опять что-то пробовать. Значит, стоит терпеть. Все эти травмы, конфликты и так далее... Вот и всё.

- Когда пришло понимание?

 Ф:  Давно уже. Еще когда первые успехи на юниорском уровне были. И потом, во время всех проблем, в основном, со здоровьем, я себе постоянно напоминал, что для себя я уже все решил и не время что-то менять.

- Пример. Серия Гран-При. Коммерческий турнир. За него положены, может быть, не такие, как у футболистов, но солидные призовые. Один из вас падает... Это сказывается на итоговой сумме. Доходит ли до дележа?

 –Ф:  Нет-нет, ни разу не доходило. Даже не знаю, есть ли у кого такое. Призовые приходят нам на карты ровно пополам и мы изначально определили, что из этой суммы мы треть отдаем тренеру. В Петербурге было, что мы делились еще и с хореографом, сейчас у нас два тренера, и в сумме треть или 40 процентов мы отдаем. А так, чтобы между собой – нет, ни разу. Это к вопросу, что ошибки все равно общие.

Очень давно один мой друг объяснил, что даже если партнерша упала с прыжка или выброса, ни в коем случае нельзя говорить, что «она» упала. Это отложилось. И с тех пор, чтобы ни происходило в программе, я говорю: мы не сделали прыжок. Только так.

- Пару лет назад Максим Траньков в одном из наших совместных репортажей отметил, что в парах потерю даже одного элемента, то есть 7-8 баллов, отыграть почти невозможно. Согласны?

 Ф:  Нет. Не соглашусь. Максим наверняка сравнивает ситуацию с одиночным катанием, где 10 баллов – это один прыжок. Один упал, другой его сделал, и вот спортсмены поменялись местами. У нас 10 баллов – уже серьезный разрыв, но мы были свидетелями, когда люди шли на риск, пытались исполнить сложные элементы, заваливали программы и проигрывали в целом. Короче, 5-7 баллов отыгрываются. Да Макс и сам доказывал это на чемпионате мира.

К:  Максим, наверное, высказался в каком-то конкретном контексте. Наш личный пример в Хельсинки показывает, что можно подняться из глубокого подвала, выиграть малую бронзу и войти в пятерку. Да, мы остались без медалей. Но наш прокат короткой программы не подходит к случаю... Трудно отыгрывать потерю элемента только при безошибочных соперниках, упакованных в современные программы с элементами ультра-си. В остальных случаях все возможно. Главное – бороться до финальной позы (улыбается).

 ***

-  В сентябре в Сочи состоялись открытые прокаты сборной России, где были и вы, хотя не собирались принимать в них участия. Какой смысл? Может, проще было остаться в Москве и продолжать тренироваться?

 К:  Это плановые сборы для финишной работы над программами совместно с хореографами. Такие же сборы и в это же самое время мы проводили год назад там же в Сочи. Как и в прошлом году, приезжал Юрий Смекалов, балетмейстер и артист Мариинского театра, чтобы отработать с нами программы – пластически и актерски. Это один из наиболее ответственных этапов в подготовке, поэтому должны присутствовать все наши тренеры. Так что сборы во время официальных прокатов – оптимальный вариант, к тому же у нас была возможность напрямую пообщаться со всеми специалистами федерации, а заодно оценить программы и настрой других спортсменов сборной, проникнуться соревновательным духом. Так что сидеть в Москве за закрытыми дверьми катка – не самый эффективный вариант в наших реалиях.

- Болельщики до сих пор, случается, вспоминают историю с разучиванием вами четверного выброса, из-за которой вы в итоге не поехали на чемпионат мира. Будете еще над ним работать?

 Ф:  Нет. Абсолютно точно. Мы определились с набором элементов на сезон. Сейчас с высоты прожитых сезонов, я понимаю, что вся эта эпопея с выбросом была одной большой ошибкой.  Это лично мое мнение. Хоть я и противоречу сейчас самому себе, ведь я говорил: «Да! Мы будем это делать!» Я старался как всегда поддерживать партнершу и тренеров, потому что они этого хотели.

Сейчас я понимаю, что это оказалось ошибкой, которая повлекла за собой целую цепь событий. Мы пропустили чемпионат мира. Какие-то травмы появились, коньки эти опять же. Может быть, Ксения скажет, что это не то, но я все равно считаю, что это повлияло. Более жесткие ботинки для этого выброса, которые были неудачными. Одна, другая пара, третья... Цепь событий, первоначальной точкой которой оказалось решение о разучивании четверного выброса.

- Возможно ли сейчас без четверного элемента в парах бороться за первое место?

 К:  Можно, но только в случаях безошибочных прокатов и если твои программы были исполнены так, что произвели на судей и зрителей сильное впечатление.

Ф:  Считаю, что да. В конце концов, оглядываясь на тот знаменательный для нас финал Гран-При, когда мы с тем же набором, с которым будем выступать и сейчас, получили почти высшие баллы в истории, понимаешь, если бы мы продолжили развиваться в той же степени... Мало кто с тех пор набирал подобные баллы. Даже с двумя четверными элементами – подкруткой и выбросом. Факты говорят сами за себя.

- Это харизма именно вашей пары или без четверных и остальным спортсменам тоже можно выигрывать?

 Ф:  Да всем можно выигрывать. Да. Да.

К:  Что значит – именно нашей? Такая возможность есть у всех спортсменов первой десятки. Ну, первая пятерка стопроцентно может побеждать.

- А как же прогресс?

 Ф:  Прогресс – хорошо, но здоровье важнее. Поэтому сейчас  многие и отказываются от выбросов. Делают больше подкрутки. У кого хорошая техника, это менее опасный элемент.

Прогресс может быть разным. Я всегда был за то, чтобы программы становились интереснее, люди рассказывали какую-то историю. Несмотря на то, что для меня фигурное катание – это спорт, не искусство. Всё равно – сделать интересную историю это тебе не мешает. А не просто гоняться за элементами, хоть и четверными.

К: Прогресс двигают как раз сбалансированные пары. Это могут быть спортсмены – ярко выраженные представители силового катания с преобладающей техникой. Но если они нашли свои образы и сумели воплотить их в интересных современных программах, их не будут воспринимать, как чистых технарей. Сегодня, скажем, «технарь-силовик» может найти себя в contemporary (даже в его лирических направлениях), быстрых танцевальных ритмах, драме с героическим оттенком. И это тоже будут современные и прогрессивные программы.

- Считается, да и мы в телеэфирах неоднократно это утверждали, что парное катание – наиболее сложный вид фигурного катания. Что сложнее, в сравнении с одиночниками?

 Ф: В первую очередь, одиночники отвечают сами от себя. А у нас от тебя зависит судьба еще одного человека. Плюс на тебе ответственности больше, как на партнере. Поддержки все эти, подкрутки – очень ответственный момент, ты должен все контролировать. Были случаи, когда партнерши падали с поддержек... Страшное дело. Там ты упадешь – сам разобьешься, а здесь другого человека можешь покалечить.

Опять же в паре необходимо постоянно находить компромисс, в этом тоже сложность. А с чисто технической точки зрения элементы – это сложно, но не сложнее, чем четверной прыжок. Учить элементы – примерно так же, но всё упирается в то, что у нас два человека и многое зависит от взаимодействия. Хоть сколько лет катайся, но в какой-то момент ты не сможешь узнать, что у партнера в голове, как он себя чувствует и как откатает.

- Сразу после проката танцоры зачастую вообще не представляют, какие уровни они получили за элементы. Вы можете понять по ходу программы или сразу после ее окончания, какие у вас будут уровни элементов?

 Ф:  Да, можем. Или мы почти сразу понимаем, или тренер, смотревший от бортика, скажет. В основном, если ты правильно готов и катался без серьезных ошибок, на что ты готов, то ты и делаешь. Поддержки, например, мы заранее готовим на 4-й уровень. И если ты ее не сорвал, ты на 4-й ее и сделаешь. В основном, можем перепутать тодес или вращение, где зависит от количества оборотов. Но мы их считаем и я могу сказать, что на тодесе мне пришлось вставать и где-то я не досидел. То есть уровень может быть на грани и я не уверен – третий он или четвертый. Я в голове себе насчитал три оборота, а судьи могут не насчитать. Но в целом плюс-минус свои уровни всегда знаешь.

К:  Элементы разучиваются в соответствии с уровнем, который по силам спортсменам. В нашем случае во время проката элементы исполняются так, как они натренированы. Есть такой момент, как срыв элемента или когда «что-то пошло не так» – вот тут и теряются уровни.

- На тодесе кто решает, когда вставать?

 Ф:  Партнер. Партнерша – она лежит, расслабляется. Нет, конечно, ей тоже тяжело. Но она вниз головой, я не думаю, что она вообще там что-то считает. Плюс еще такой момент – в тодесе у партнера бедро должно быть параллельно льду, и когда ты начинаешь хоть чуть-чуть привставать, элемент окончен. Дальше можно уже не крутиться.

 ***

- Перед вами немало примеров. когда спортсмены в паре составляют пару и в жизни. Это и Таня с Максимом (Волосожар-Траньков), и теперь вот Женя с Володей (Тарасова-Морозов). Насколько вам сложнее или легче по сравнению с ними?

 К:  Я бы с ума сошла!

Ф:  Нам проще, конечно. Мне было бы тяжело 24 часа в сутки находиться с одним человеком. И на катке, и дома. Как это с катка не переносить домой...

К:  Я бы точно не перенесла.

Ф:  Перенесла бы как раз!

К:  Да, я бы продолжила. Поэтому в нашем случае это большой плюс.

- Досуговые часы случается, что проводите вместе?

 Ф:  Редко. В основном, когда на сборах находимся, бывает, что между тренировками куда-то идем.

- Федор, Вы в свободное время чем только не занимаетесь. И на футбол ходите, и в гольф играете, Ксения, как вы проводите досуг?

 К:  Я тоже очень активно провожу свободное время, только мало кто об этом знает, ибо я не очень афиширую. Очень люблю ходить на экспериментальные постановки. Театральные. Мюзиклы, балет. Очень люблю сноуборд. Очень.

- Есть ли какие-то ограничения на занятия экстремальными видами, коим без сомнения является сноуборд?

 К:  Многие фигуристы увлекаются экстремальными видами спорта – горные лыжи, сноуборд, мотоциклы и прочее... Все дело в риске и лихачестве. Если держаться в разумных пределах и контролировать ситуацию, то увлечение другим видом спорта пойдет только на пользу. Сноуборд прекрасно развивает реакцию и умение балансировать на большой скорости. А что касается травм и ушибов, то они, как известно, чаще всего случаются на тренировках или, к примеру, при игре в безобидный, вовсе не экстремальный футбол.

- Какая из экспериментальных постановок произвела наибольшее впечатление?

 К:  Очень сильно меня впечатлил «Черный русский» (авангардная постановка по мотивам романа А.С.Пушкина «Дубровский», в которой зрители принимают участие в спектакле почти наравне с актерами – прим А.Г.).  Неординарностью. Мы не пришли смотреть постановку на сцене, а участвовали в действе. Нас завели в особняк, развели по парам, я не могла ни с другом, ни с подругой находиться, т.к. нас разделили. Мы ходили в масках, слушали и смотрели на артистов. Равшана Куркова играла. А мы ходили по залам особняка и наблюдали за этим процессом. Я люблю такое – не просто сидеть и смотреть, а что-то особенное.

К мюзиклам я спокойнее отношусь, хотя люблю и в Америке смотреть, и здесь. Когда были в Монреале, ходили на Цирк дю Солей, тоже очень понравилось.

Ф:  На «Призрак оперы» вместе, кстати, ходили. И с тренером – Владом Жовнирским. В Америке мне очень понравилось, а в России – наоборот, совсем не понравилось. Вроде бы все то же самое делают, но на русском языке, и не впечатлило. А в Штатах, в том театре, где они 50 лет спектакль уже играют, понравилось.

- Из того, что видели, какую-то постановку хотелось перенести на лед?

 К:  Так всегда бывает. Будь то цирк или балет, ты выходишь весь на адреналине, на кураже каком-то, по впечатлениям, эмоциям всегда хочется увиденное куда-то перенести. То ли на лед, то ли в хореографию, то ли еще куда – в показательный номер, к примеру. Что-то все равно, непроизвольно даже переносится. Движения, взгляды, руки... А так, чтобы что-то конкретно взять и перенести на лед – нет, такого не было.

***

- По поводу текущего сезона. Вам в срочном порядке пришлось ставить новую произвольную программу, потому что первая, поставленная знаменитым канадским тренером и хореографом Мари-Франс Дюбрей была признана «неолимпийской». Что это означает?

 Ф:  Хороший вопрос. Я тоже пытался узнать, что это значит. Если продолжить работать, из нее можно было что-то выжать. Другое дело, что по музыке она проигрывала. даже наши произвольные программы двух последних лет с непонятной, на мой взгляд, музыкой, они были интереснее.

К: Сотрудничество с канадскими хореографами, увы, не дало нам тех результатов, на которые мы рассчитывали, несмотря на предоставленный им полный карт-бланш в выборе музыки и темы. Мы не знаем причин, почему так сложилось, но по пластическому и даже «связочному» контенту у нас получились неконкурентоспособные программы. Мы не могли себе этого позволить, тем более, в олимпийский сезон.

- «Кармен» олимпийская? Известная музыка, нередко берется фигуристами, танцорами в частности. Навка-Костомаров, из более позднего Виртью-Мойр, пусть и в неклассической постановке... Она – олимпийская?

 К:  По всем раскладам для нашей пары «Кармен» – оптимальный выбор для олимпийского сезона. Кажется, мы наконец доросли до этого уровня. А во-вторых, классическую версию Бизе-Щедрина поймут и примут на всех континентах. И мне очень лестно, что вы определяете потолок выбора этой музыки такими великими танцорами, как Тесса Виртью – Скотт Мойр и Татьяна Навка – Роман Костомаров. Я пересмотрела почти все ледовые и балетные версии «Кармен» и надеюсь, нам с Федором удастся внести свою лепту в ледовую историю поистине бессмертного шедевра. Кстати, если мне не изменяет память, в парном катании ее ещё никто не брал.

- Прошла информация, что «BesameMucho» для короткой программы предложила Ксения...

 К:  Давно хотелось показать в программе танго, но в более современном варианте, чем это принято у танцоров и одиночников. Я нашла интересную обработку культового танго, идея всем понравилась и ее приняли.

- В российском фигурном катании нередко случается так, что музыка и программы до последнего момента держатся в секрете. Почему?

 Ф:  Вообще хороший вопрос. Отличный вопрос. Я тоже не понимаю – почему? Что за секретность, почему мы так этим дорожим, я никогда этого не понимал и не пойму. Как-то может быть, боятся, что соперники узнают... И что тогда? Они-то все поставили уже раньше нас, наверное. Но с другой стороны этим летом нас никто из журналистов и не донимал «расскажите-расскажите». А мы при первой возможности на пресс-коференции и рассказали. Когда ставишь, ты еще порой и сам не знаешь, что у тебя будет за музыка. А потом я был готов рассказать. Но никто не спрашивал.

 На открытых прокатах, где мне тоже посчастливилось побывать, удалось понаблюдать в том числе и за тренировками Столбовой-Климова. Так вот, той легкости, с которой Ксения с Федором исполняли большинство элементов, хотелось верить. А уж какая из Столбовой Кармен – энергичная, страстная – можно было заметить даже в тренировочном костюме. Программа Ксении очень идет. И сама спортсменка, чувствуется, ощущает себя в этом образе органично. Осталось только перенести образы на лед и в соревнованиях.

 ***

- Мы с вами беседуем на катке «Вдохновение», который фактически является спортивным домом Мозер-тим. Сейчас в фигурном катании все большее распространение получают этакие команды, и у вас одна из известнейших и сильнейших в мире команд по парному фигурному катанию. Вы можете себя назвать командными игроками?

 (после паузы)

 К:  Это к тебе больше вопрос...

Ф:  Сейчас нет.

- Почему?

 Ф:  Потому что... Не знаю... Фигурное катание – не командный вид спорта. Мы можем быть командой внутри пары, и всё. Ну, максимум с тренерами. По другому было перед сочинской Олимпиадой, потому что в той команде было всё понятно. Были Макс с Таней, которые шли к одной цели. Мы шли к другой абсолютно. Может быть, соперничали с Верой и Юрой, но и помогали друг другу. Но там все роли были распределены. И это можно было назвать командой. Сейчас нет. Сейчас никто не понимает, кто на каком месте и до соревнований и не поймет.

- А внутри пары вы команда?

 К:  Да.

Ф:  Сейчас да.

- Все время какие-то оговорки...

 Ф:  Потому что были всякие моменты. Но могу сказать, что давным-давно, после всех этих травм мы начали друг друга поддерживать и сейчас я могу нас назвать командой.

- Чем здоровый спортсмен занимается, пока другой залечивает повреждение?

 К:  Ерундой он занимается... (смеется)

Ф:  Кажется, что работает. Катается там, над прыжками работает, физической подготовкой... А потом приходит второй человек и ты просто с нуля начинаешь. И не важно, кто кого ждал...

***

По ходу нашей беседы некоторое об этой паре подтверждалось. К примеру, на большинство вопросов Ксения отвечала почти моментально, как и подобает более взрывной личности. Федор же напротив, чаще брал паузу, опять же подтверждая собственный более спокойный и даже несколько флегматичный нрав.

В то же время не сказать, чтоб отличия между Столбовой и Климовым быль столь разительными, как о них говорят в том числе и сами фигуристы. В любом случае, получилось откровенно, и на мой взгляд, очень интересно. А чтобы окончательно то ли всё прояснить, то ли окончательно запутать, под занавес разговора я прибег к такому простому, но нередко очень любопытному приёму как блиц. Короткий вопрос – сразу короткий ответ. И вот, что получилось.

 - Театр или ресторан?

К:  Театр.

Ф:  ...Театр.

 - Твиттер или инстаграм?

К:  Ничего.

Ф:  ...Инстаграм.

 -  Москва или Питер?

В один голос: Питер!

 - Любимое место в мире.

К:  ...Рим.

Ф:  Питер. А если в Питере, то не знаю... Просто Невский.

 - Любимый парный элемент.

(задумались)

К:  ...да выброс пусть будет.

Ф:  Выброс, да.

 - Любимый момент в программе.

К: Концовка. (после паузы) Да что ты думаешь-то?!

Ф: Ну, да-да, концовка.

 - Финальная поза что ли?

К: Ну, конечно.

Ф: Нет, именно когда уже поклоны, чтоб выдохнуть. (Оба смеются).

 - Кому из вас больше повезло с партнером?

Ф: Одинаково.

К: Мне...

Ф: Ну, или одинаково не повезло...

P.S. Общались мы еще до турнира в Эспоо, поэтому о нем в разговоре ни слова.

P.P.S. В объявленном конкурсе пока удивительное единодушие. На Ханю-победителя не ставит всего-то 8 человек. Вот мне просто будет определять победителя, если Юдзуру не выиграет)

P.P.P.S. Для тех, кто не знает еще. Наконец-то есть ясность с показом этапов Гран-При. Арена транслирует полностью. Комментируем челябинским трио. В вариациях. Татьяна Тарасова, Максим Траньков, собственно, я.

И еще – сюрпризы в сезоне всё-таки будут;) а пока – до встречи на Ходынке!

Ваш Александр Гришин

Фото: РИА Новости/Павел Лисицын, Александр Вильф

logoГран-при
logoФедор Климов
logoКсения Столбова
logoпары
logoсборная России
logoГран-при России