1989. Большая любовь, массовый мордобой и гранд-гульки на фоне Польша – СССР 1:1
Четырнадцатая статья рубрики «Молодость на фоне матчей сборной СССР чемпионата мира-1990»
Вообще, когда в Николаевке в очередной раз открывался лагерь труда и отдыха, жизнь в селе и в его окрестностях била ключом. А над самим лагерем витала такая притягательная аура любви, и летали Амуры. Сколько стрел выпустили из своего лука эти Эросы и сколько будущих супружеских пар познакомились именно в лагере труда и отдыха, этого не перечесть! Ну а про ЭТО САМОЕ и говорить не приходиться.
По приезду домой в конце июля со Львова, где поступал на журналиста, да так и не поступил (снова же в моем блоге все это есть), я решил организовать сабантуй, посвящённый моему возвращению в родные крас.Снял я со сберкнижки рублей триста на это дело. "Погудели" мы на речке здорово. А после всего выпитого решили продолжить свой праздник в лагере труда и отдыха в Николаевке. Там тоже было весело. Мой дружок, с которым я приехал с нашего "пикника" в тот цветник красавиц, и вовсе пытался на своей "Яве" в барак к девчонкам заехать. Вот тогда я и познакомился с Юлей из одного села невдалеке от Херсона.
Нужно признать, что понравилась она мне сразу, с первого взгляда. Не буду описывать все подробности наших встреч, скажу только, что девушка мне многого не позволяла. Зажиматься-целоваться - проблем не было, но без близости. Хотя мне тогда и этого хватало с головой. Я влюбился по уши, я бредил ею по ночам. После рабочего дня в стройбригаде спешил домой, где по-быренькому перехватывал со стола что-нибудь съедобное, приводил себя в порядок, переодевался и шёл пешком в Николаевку. А это6 километровпо прямой, не считая поворотов.
Тогда меня в этом селе знало немного молодёжи, и можно было в любой момент запросто нарваться на кулак. Но это мало волновало. Главное, снова увидеться со своей Юлей, поговорить под звёздами о своём, личном. Насчет всего остального я не торопил событий. В наш предпоследний вечер я предложил ей выйти за меня замуж и девушка, без раздумий, согласилась. Может, это кого-то и насторожило бы, но не меня. Ведь тогда я был просто безмерно счастлив от мысли, что, наконец, нашёл себе хорошую понимающую меня, а главное ВЕРНУЮ мне жену. Тогда хотелось летать, петь от нахлынувших и переполнивших меня чувств. Ведь я ЛЮБЛЮ и главное - ЛЮБИМ! Что может быть лучше в этой жизни?
Именно в тот период в Николаевке произошли крупные разборки между моими односельчанами с одной стороны, и николаевчанами плюс бургунчане - с другой. Один мой односельчанин из малолетней гопоты стырил из ИЖака одного из главарей бургунчан, уже отслужившего в армии, аккумулятор. Тогда у наших малолеток было в моде носить длинные светлые патлы, даже волос кое-кто перекрашивал, и спортивные одинаковые костюмы, в которых было легко драться и передвигаться. На свою беду один из каменчан-малолеток приехал на «Минчаке» потанцевать в лагерь труда и отдыха и моментально попал под раздачу бургунчан. Пока я его не вытащил из разъяренной толпы, услышав знакомый голос, что «Цэ нэ я!». Этот парень был мне очень хорошо знаком, так как рос у меня на глазах. А я не люблю, когда кагалой бьют одного, тем более знакомого пацана. Естественно, что просто так стоять и слушать происходящее я не мог. Здесь просто повезло. Мой брат имел авторитет в Николаевке и много друзей. И бургунчане как-то не решились меня тронуть. Лишь только моя девушка вытерля носовым платочком кровь на лице пострадавшего односельчанина, как он сел на «Минчак» и как даст по газам…
Весь оставшийся вечер девушка восхищалась моей смелостью и с гордостью танцевала со мной медлячки на дискотеке, вызывая зависть подруг. А на второй вечер каменские малолетки во главе с с тем, кто украл тот злосчастный аккумулятор, перекрыли все проходы из Бургунки в Николаевку и мотлали всю молодёжь, которая шла в лагерь труда и отдыха. Причём били они не только пацанов, но и мотоциклы, на которых те ехали к своим невестам. Бургунчане заранее не могли и подумать, что им грозит. Они спокойно, без задней мысли, ехали, или шли, по дороге через виноградник. И тут, откуда не возьмись появлялись наши «рэмбы» и начинали всё крушить. Даже если их было меньше – эффект неожиданности играл определяющую роль.
Далее ещё похлеще. Бургунчане, немного отойдя от шока и побоев, неожиданно скооперировались с годками из Николаевки, которые уже давно имели «зуб» на каменчан и сообща начали искать на территории лагеря своих обидчиков. А я как раз находился в самом лагере с Юлей.. Помню, к нам подбежала перепуганная до смерти Таня с Берислава (та самая, что ходила с нами в поход) и поведала, что всех моих односельчан зверски избивают. Значит, мне надо срочно делать ноги. Но, во-первых, я не собирался в последний вечер в лагере со своей девушкой куда-то уходить от нее, а во-вторых, было уже поздно. Территорию лагеря заполонили пьяные, разгорячённые и злые, пацаны с палками, цепками и железными прутьями в руках. Менты и ДээНДэшники, которые были в лагере, попрятались в столовой, изредка высовывая свой нос для проведения моментальной оценки ситуации. И только для того, чтобы опять спрятаться до очередной «разведки».
Они и не собирались вмешиваться в события. А зачем? Если произойдёт бойня – будет следствие. А значит отличившихся при выявлении и задержании «особо опасных преступников» и зачинщиков безобразия поощрят. А может, и наградят медалями. Конечно лучше всего внеочередным званием. А ещё лучше денежной премией, эквивалент которой равнялся бутылке водки без закуски. И то, это если сброситься втроём. Ну а если ничего не произойдёт, так можно будет доложить, что это именно они - дежурившая смена своими действиями пресекла массовые беспорядки, которые могли перерасти в грандиозное побоище. Что тоже неплохо. Ведь это тоже «пахло» поощрением.
А пока «мусора» со своими прихвостнями с красными повязками на рукавах высовывали свои хлебала по ветру, обе девушки автоматически прижались ко мне и начали целовать. Естественно, что я - обеими руками «за». Было очень приятно и лестно от такого внимания двух красавиц. К тому же чувство опасности добавляло адреналина и в, без того, горячую молодую кровь, что очень заводило в плане возбуждения. Так что я бесцеремонно, пользуясь ситуацией, дал разгуляться своим рукам по таким аппетитно-привлекательным формам девичьих тел, особенно в нижней их части. «Сашенька, миленький, что же с тобой будет?» - шептала мне на ушко Таня, и её слёзы стекали по моей левой щеке. «Я не отдам тебя этим отморозкам. Пускай меня убивают вместе с тобой» - вторила ей Юля, орошая мою правую щёку своими слезами. И поцелуи, поцелуи, поцелуи. Страстные, будто в последний раз. Моего лица не было видно. Девчонки просто повисли у меня на шее, закрыв фейс своими прекрасными затылками. Толпы моих потенциальных врагов, остановившись рядом с нами на секунды, проходили мимо и спускались по лестнице вниз к речке, где любила собираться молодёжь возле родничка. Меня "пронесло", но ненадолго. Со слов внизу кричащих я понял, что вся николаевско-бургунская "орда" двинулась перекрывать дороги из Николаевки в Отрадокаменку, чтобы отлавливать своих обидчиков. А те уже давно пили самогоняру в Каменке, хвастаясь друг перед другом своими победами.
Меня девчонки отпускать не хотели, и настаивали, чтобы я переночевал в лагере в бараке у начальства. Я упёрся - утром на работу - и поехал вместе с одним из местных на велосипеде домой. С этим пареньком я как раз познакомился в лагере труда и отдыха несколько дней назад. Его подруга обитала с Юлей в одном бараке. Приводили мы своих краль к месту их «жительства» ночью после отбоя почти одновременно. В общем, всегда встречались. И этот паренёк всегда подвозил меня на раме своего велосипеда к мосту между Отрадокаменкой и Николаевкой.
Поехали мы вместе и на этот раз. Так нас два раза тормозили по пути толпы разъярённых и пьяных вдрызг молодчиков, обиженных на всех каменских. И если моему водиле ничего не грозило, то мне снова откровенно повезло. Выручили друзья брата.. Они замолвили за вашего покорного слугу словечко перед обезумившей от ненависти кагалой быков. Меня готовы были разорвать на молекулы, не оставив ни одного атома, но всё же отпустили, предварительно прочитав длинную лекцию, полную эмоций, о том, какие мои односельчане «редиски». А заодно и предупредили, что завтра явятся в Отрадокаменку на крупные разборы.
На второй день беспорядки в Николаевке накануне имели огромный резонанс. Серёгу, укравшего аккумулятор, как одного из зачинщиков, искали по всем друзьям в селе менты. А тот попросту слинял на море и целый месяц носа не показывал в родных краях. Начальство на всех собраниях обговаривало ЧП местного масштаба. Кроме бойни кто-то умудрился ещё и памятник в Николаевке повредить. А это уже идеологическая диверсия. Сам свидетель, как на стройдворе во время экстренного всеобщего собрания дорвались до меня и одного из малолеток, который проходил в нашей бригаде практику, буквально требуя назвать всех участников бучи. Мне даже пригрозили исключением из комсомола. На что получили ответ, мол, опоздали дорогие товарищи. Я уже год, как не комсомолец. Исключили в рядах наших доблестных вооружённых сил за постоянные нарушения форм несения боевого дежурства. Короче мы с малым отмазались – не знаем, не видели, пускай не скребутся. После работы на речке я слово в слово передал вчерашнее послание сборной Бургундии-Бушляндии (Бургунки – Николаевки) нашим малолеткам. А те только посмеялись в ответ. Оказалось, что даром, так как в сумерках по Отрадокаменке прошла толпа с голым торсом человек 50-и пацанов из Бургунки и Николаевки. Они крушили всё на своём пути, не жалея своих годков. Останавливали любые попавшиеся мотоциклы и разбивали их вдребезги.
В тот вечер в селе демонстрировался индийский "блокбастер" и зрительный зал, как всегда в таких случаях, был переполнен под завязку, а это минимум 500 человек. Причём на сеансе присутствовало всё местное начальство. Я хорошо запомнил, как в тиши фильма, в самый кульминационный его момент, когда тёти и бабушки достали носовые платочки для утирания слёз после очередной душераздирающей сцены, в зал буквально ввалился паренёк по кличке "Гога", выгибая спину с криком: "Николаевка наших бьёт!". Ему смачно попало увесистой палкой по хребту, и он никак не мог нормально разогнуться. Когда люди начали выходить на порог ДК, то стали свидетелями невиданной доселе картины. Всю площадку возле сельского клуба заполонили разъярённые, подогретые, чем надо, молодчики. Они все до одного были с обнажённым торсом и кто с чем в руках. К ним никто не рискнул подойти близко. Я, в каком-то непонятном порыве, подбежал к впереди стоящим «врагам» и крикнул своему знакомому: "Юрка, у вас что-нибудь есть в голове? Ведь завтра менты всех повяжут!", на что он только отмахнулся, мол, не до тебя. А пьяные все они были в стельку. Если бы милиция начала разгребать это дело, то тех, кто продал самогоняру возмутителям спокойствия, дали бы срок стопудово.
Конечно, каменчане не могли оставить такую наглость без наказания. Сборы молодёжных «боевых» отрядов начались сразу же и в нескольких местах одновременно. А наши "враги" моментально "сдымили" в сторону Николаевки. Я их ещё по пути домой нагнал и сказал, что если те хотят драки, так пускай подождут. Меня не тронули, а когда услышали новость о намечающейся бойне - начали быстро "линять" маленькими толпами. Причём одежды своей наши обидчики так и не нашли. Перед тем, как войти в село, парни сняли свои рубашки с футболками и забросили их к моей старой соседке в палисадник. Это увидел ещё один мой сосед, Ванюшка пяти лет отроду, и утопил всю одежду непрошенных гостей далеко в пруду. Так что «агрессоры» пошли, а может и побежали, домой, несолоно хлебавши, заодно проявляя заботу о нашей фауне, подкармливая комаров, которых в тех местах всегда была тьма.
Когда я увидел толпу каменчан, которая собралась и то, что держали наши пацаны в своих руках - мне стало не по себе. Было ясно, что готовиться кровопролитие. Парни старшего поколения своими патриотическими лозунгами воодушевляли младших на "подвиги". Типа:
- Вы же мужики, а не го..но на палочке!
-Да!!! – отвечала толпа «малолеток».
- И можете доказать это?
- Да!
- Наказать бушляков с бургунчанами нужно?
- Да!
- Кто пойдёт с нами на Николаевку бить морды местным?
- Мы! – поднялся целый лес рук каменчан, не служивших ещё в армии. Они, выпятив грудь вперёд, готовы были убить ненавистных тогда николаевчан, и особенно любого жителя Бургунки, лишь бы доказать патриотизм своей малой родине, а заодно и свою крутизну старшим парням. Хотя, в конце концов, всё обошлось. Наш поход закончился сплошными приколами.
На мосту по дороге в Николаевку мы увидели толпу по количеству не уступающей нашей. А это где-то человек 50-60, если не больше. Все уже приготовились к бойне. Напряжение нарастало с каждой секундой. Остановились мы, остановились и они. Стук сердец гулко отдавался в ушах - такая стояла тишина. Начали обзывать друг друга обидными словами, и оказалось, что это пацаны с "Чайков" (каменские «Черемушки») и близлежащего района Каменки.
Драк не было. Пока мы шли в Николаевку, так прятались по обочине дороги, лишь только завидев лучики света от фар автомобилей. Всё должно было быть скрытно. Мы хотели подойти к Николаевке незаметно и напасть на своих врагов внезапно, застав их врасплох. Возможно, нужно было просто сделать стремительный марш-бросок для того, чтобы настичь «противника». Хотя, опережая нас, в Николаевку на КАМаЗе нагрянула каменская крутизна постарше в количестве шести человек, такие себе местные «рэмбы». Так они уже никого не застали.
Вот и мы пришли, а там глухо, как в танке. Разделились мы по 5- 6 человек на каждую улицу. Старшие шли со своими годками, а малолетки кооперировались между собой. Мы решили найти, кого бы отмотлать. Ведь недаром же вся наша толпа заявилась в чужое село. Но даже собаки попрятались от наших громких воинствующих криков и истерического пьяного смеха. Дошло до того, что молодняк стал шугаться своих же, не узнавая их в темноте. Как узреют на другом конце улицы огромные тени, так и прыгают в чужие огороды через двухметровые заборы. А как только услышат крики старших, наподобие: «Стоять, я приказываю, стоять!», то с испуга, не касаясь даже руками заборов, перемахивали через них вопреки всем законам всемирного тяготения Исаака Ньютона. Мало того, они это проделывали почти без разгона, с места. Когда же до них, наконец-то, доходило, что они шуганулись своих же, то с такими жалкими лицами высовывались и блеяли «Хлопци, не трогайтэ, цэ ж мы, свойи».
Даже встретив какого-то бухого николаевчанина, обошлись без рукоприкладства. Наши «старожилы» узнали в нём собутыльника своих молодых лет. Обнимания и выкрики: «А помнишь, брат?» закончились коллективным сбрасыванием денег, походом за пойлом и знатной массовой пьянкой возле николаевской школы. Причём под утро было уже не важно, за что мы пьём. К тому же мало кто помнил, как началась эта гудёжка. Но количество выпитого не отключило мозги и все хорошо понимали, что завтра в трёх сёлах соберётся столько мужиков и пацанов для драки, сколько ещё не собиралось в этих местах никогда. И кто тогда будет искать зачинщиков такой грандиозной бучи? Уверен, было бы много трупов. Хорошо, что менты перекрыли все дороги из Николаевки и Бургунки, не пустив ни их к нам, ни нас к ним. Тогда даже я - далеко не сторонник силовых решений вопросов, был готов поубивать за своих каменских пацанов любого жителя другого населённого пункта, а в особенности Бургунки и Николаевки. И если у меня был такой настрой, то что уже говорить о тех, кто жить без драк не мог? Стопудово, что такая же картина наблюдалась и в лагере "врага". Слава Богу, что тогда всё обошлось.
С Юлей у нас пошел роман в письмах. На других девушек – ноль внимания. Уже договорились о сватовстве. И я со своим другом, с тем, которым играл в начале года в «Кроссворде», решили поехать в это заХерсонское село в Белозерском районе на смотрины. Да так и не доехали, заскочив «на минутку» в Казацкое на дискотеку. А дальше снова развеселая компания. Взрослое кино по видаку ужасного качества. Решение мотнуть для продолжения банкета в Новую Каховку вчетвером уже на двух «Явах». Подруги. Внезапно нагрянувшие менты на троллейбусной остановке возле Главпочтамта и кинотеатра «Юность». Попытка уйти от них на «Явах». Меня успел схватил за варенки страж порядка, когда наш аппарат стал на дыбы для рывка. Полет над асфальтом. Мягкое (что удивительно), приземление. Бегом к дружку, которого земное притяжение придавило «Явой» и три слова: «Саня, бутылёк (с вином, который у меня висел за спиной в спортивной сумке), тикай». Севший «на хвоста» «мусор», который никак не хотел от меня отставать. Сердобольный местный, который схватил меня за руку в втолкнул в свою квартиру на первом этаже. Его мама с перепуганными глазами, смотрящая на незнакомого тяжело дышащего всего «в мыле» парня. И картина издали, как милиция пытается затолкать моего товарища в микроавтобус-«воронок», а он с криками на всю улицу: «Я не пьяный» не позволяет им это сделать…
На утро я проснулся с красивой билявкой, с которой и познакомился перед приездом стражей порядка. Все, от «любви» с Юлей излечился! Пора и на работу ехать…
Вот в это время и состоялся товарищеский матч между Польшей и СССР, в котором Валерий Васильевич Лобановский решил проверить ближайший резерв. В то время как раз блистал в чемпионате страны московский «Спартак», идя полным курсом к своему двенадцатому чемпионству. Особенно выделялся атакующий тандем Федор Черенков – Сергей Родионов. Так что не было ничего удивительного, что эти двое лучшие из лучших «красно-белые» сыграли с поляками. Плюс Валерий Шмаров и Василий Кульков. Киевское «Динамо» представляли Виктор Чанов, Олег Лужный, Андрей Баль…
Кстати, последнего призвали под знамена первой сборной из состава «молодежки», которая проводила свой товарняк в Польше накануне. А все из-за беспрецедентного в советском футболе случая. Ведь вызов в главную команду страны считался огромной честью для любого игрока. А тут Никитин из волгоградского «Ротора», да латыши Иванаускас с Нарбековасом не явились на вызов Лобановского! Невиданное доселе дело!!! Вот и пришлось первой сборной «одолжить» у «молодежки» Баля, который там был что-то вроде одного из двух лимитированных дядьков (было такое положение ФИФА, что в молодежных сборных имеют право играть два футболиста старших положенного возраста), а так же Андрея Канчельскиса из «дубля» киевского «Динамо» и его московского одноклубника Игоря Колыванова. А еще Дмитрий Харин, Сергей Кирьяков, Игорь Добровольский (все - «Динамо» Москва), Гела Кеташвили («Динамо» Тбилиси), Сергей Фокин (ЦСКА), Сергей Горлукович («Локомотив» Москва), Андрей Зыгмантович («Динамо» Минск). В общем, из основных, по большому счету, играл только Горлукович.
Команда сыграла очень даже на высоком уровне. Жаль, записей того матча не нашел. Особенно понравился Кирьяков, который сменил травмированного Фокина и тут же открыл счет в матче. Поляки ответили во втором тайме – 1:1. На этом и порешили.
ПОЛЬША - СССР - 1:1 (0:1)
23 августа 1989 г.
Товарищеский матч.
Любин. Стадион «Заглембе». 32000 зрителей.
Судьи И. Бен Ицхак, И. Лойс, К. Липкович (все - Израиль).
Польша: Бако, Качмарек, Навроцки, Будка, Вдовчик, Р. Важиха, Прусик (Чаховски, 46), Зёбер, К. Важиха (Сочиньски, 25), Урбан (Годлевски, 81), Козецки.
Тренер - Анджей Стрейляу.
СССР: Вик. Чанов (Харин, 46), Кеташвили (Канчельскис, 90), Фокин (Кирьяков, 28), Горлукович, Лужный, Кульков (Баль, 82), Зыгмантович, Родионов, Шмаров (Колыванов, 46), Черенков, Добровольский (к).
Тренеры: В. Лобановский, Ю. Морозов, С. Мосягин.
Голы: Кирьяков (30), Вдовчик (61).
После матча Лобановский не скрывал своего удовольствия: «Я думаю, что молодежь нас не подвела. Нас устраивает результат встречи, но более того - быстрая, маневренная игра и молодых, и опытных игроков. У поляков мне понравилась хорошая организация игры.
Как я уже говорил в недавнем интервью, опубликованном в "Советском спорте", состав нашей команды был сугубо экспериментальным, а матч в Люблине должен был стать своеобразными смотринами ближайшего боевого резерва нашей команды. Забегая вперед, скажу, что смотрины эти вполне удались, что дает нам, тренерам сборной, необходимую широту маневра в оставшихся отборочных матчах чемпионата мира…». А эти самые матчи были уже не за горами. И самый ближайший из них гостевой, в Австрии…
