Виноват дедушка? На основании чего, на самом деле, CAS вынесла решение
Как и многие, знающие английский язык, в последние пару дней я внимательно прочитал заключение CAS по делу Валиевой. Советую сделать это и другим, там много интересного и занимательного.
Наблюдая за истерикой на сайте из-за информационных вбросов о 60+ препаратов, принимаемых Валиевой (большая часть которых - витамины и обычные для использования многими людьми в нашей стране), несостыковках в истории с дедушкой и так далее, я решил все-таки потратить немного времени на написание этого поста.
Большинство людей, похоже, уверены, что CAS приняло свое решение исключительно из-за сомнительной истории с дедушкой, готовившего десерты и из-за того, что этот дедушка не присутствовал на слушании и не предоставил чеки и рецепты. Да, это тоже сыграло свою роль. Но если прочитать протокол внимательно, выявляется следующее:
«Несмотря на то, что как Защищенное лицо, Спортсмен не обязан устанавливать, каким образом запрещенное вещество попало в ее организм, у Спортсменки есть версия загрязнения через дедушку, которая является наиболее вероятной и это, скорее, произошло, чем нет»
То есть отсутствие дедушки, рецептов и прочего объясняется тем, что Валиева, как защищенное лицо, не обязана была вообще объяснять, как запрещенное вещество попало в ее организм. По крайней мере, так думали ее защитники. У WADA на это счет другое мнение:
В этом отношении Спортсмен является Защищенным Лицом и поэтому не обязан доказывать, что как запрещенная субстанция попала в ее организм для целей Статей 12.5 и 12.6 антидопинговых правил России. Однако это не «свободный пропуск», который позволяет спортсмену избегать объяснений... Тот факт, что Спортсмену не нужно устанавливать, каким образом запрещенная субстанция попала в ее организм «имеет мало практического эффекта, поскольку Защищенное лицо должно доказать «совокупность обстоятельств» в любом случае, которая должна включать в себя установление баланса вероятностей, по крайней мере, обстоятельств, при которых запрещенная субстанция попала в его или ее организм».
Тем не менее, ключевым фактором, из-за чего CAS отвергла вариант с дедушкой, было следующее:
а. Спортсмен отбыл на чемпионат России утром 22 Декабря 2021.
b. Ее последний контакт с дедушкой произошел в Ледовом дворце во второй половине дня 21 декабря 2021 г.
c. Допинг-контроль состоялся примерно в 23:00 25 декабря 2021 года.
d. На тот момент концентрация ТМЗ в моче Спортсмена составляла 2,1 нг/мл.
e. Для доз ТМЗ от 7,5 мг до 35 мг концентрация ТМЗ в моче уровня 1–1,7 нг/мл будет достигнута через 4–5 дней после последнего приема.
f. Для более низких доз от 0,5 мг до 7,5 мг концентрация в моче 1-1,7 нг/мл будет достигнута через 3 дня после последнего приема.
g. Как было отмечено выше, профессор Рабин сказал, что если спортсмен подвергнется воздействию остатков TMZ, и, следовательно, низкой дозы (т.е. между 0,5 мг и 7,5 мг, а не между 7,5 мг и 35 мг), тогда концентрация в моче будет 1–1,7 нг/мл через три дня после последнего приема. Это означает, что ее сообщения о концентрации мочи 2,1 нг/мл по состоянию на 25 декабря 2021 г. не соответствует версии о загрязнении в Москве.
h. Профессор Кинц согласился.
То есть, если бы Валиева реально съела десерт от дедушки в тот день, когда утверждала, концентрация вещества была бы 1-1,7 нг/мл (так как она пила не целую таблетку, а остатки вещества). Но у нее было обнаружено 2,1 нг/мл.
Обратите внимание, как CAS придал большое значение цифрам: 1-1,7 нг/мл и 2,1 нг/мл.
А теперь перелистнем документ к началу и прочитаем, что происходило в Стокгольмской антидопинговой лаборатории. Если вкратце, то:
- 11 января 2022 года Стокгольмская лаборатория зафиксировала, что образец пробы А дал положительный результат на препарат Триметазидин (или «ТМЗ»).
Но, похоже, в лабораториях существуют правила, требующие подтвердить результат. Поэтому 12 января и дважды 19 января лаборатория производила «подтверждающую процедуру», взяв для этого еще 3 образца пробы. Во всех трех случаях был получен «результат, не соответствующий стандартам качества» из-за «плохой хроматографический формы пика эталонного материала, обеспечивающей несимметричные хроматографические пики» (я не понял здесь ни слова, за точность перевода не ручаюсь). В любом случае, подтвержденного положительного результата допинг-пробы Валиевой на 19 января не было.
С 20 по 30 января лаборатория придумывала, как же ей все-таки подтвердить наличие триметазидина в пробе. Почему так долго, объяснялось «нехваткой персонала в период ковида». Хотя, для того, чтобы придумать новый метод, достаточно одного светлого ума. И 31 января метод был найден.
С 31 января по 3 февраля в лаборатории тестировали новый метод и в итоге признали его «пригодным для использования». 4 февраля с помощью этого метода они, наконец, провели «подтверждающую процедуру» с нужным результатом. 7 февраля отправили результат в АДАМС. Вроде не подкопаешься: 4 февраля - пятница, поэтому отложили до понедельника. В конце концов, это Швеция, где права работников уважаются и никто никого не торопит (и даже отдыхают они, оказывается, с 1 по 10 января, как в России).
В переписке сторона защиты пыталась узнать, в чем же заключается этот «новый метод», «пригодный к использованию». В конце концов, было дано объяснение, что
Процедуры подтверждения для образцов 7–9 были отклонены из-за неудовлетворительной хроматографии сертифицированного материала, т.е. отсутствия аналитического результата.
Процедура подтверждения для образца 10 была оптимизирована в отношении подготовки проб и параметров аналитической платформы; жидкостная хроматография в сочетании с масс-спектрометрией высокого разрешения
Ранее лаборатория поясняла:
Лаборатория разработала План Валидации.... План валидации определяет средства, с помощью которых «происходит качественное подтверждение запрещенных непороговых соединений, которые должны быть валидированы. Валидация проводится в соответствии с [ISL], раздел «Метод подтверждения для непороговых веществ», в котором говорится, что «валидация метода должна продемонстрировать, что метод «пригоден для использования»».
Иными словами, если предыдущий метод подтверждал наличие запрещенного вещества, только если его концентрация превосходила какое-то пороговое значение, то «новый метод» был призван просто обнаружить вещество, какое бы малое его количество не присутствовало. Поскольку триметазидин - «непороговое запрещенное вещество», то есть оно запрещено в любом, даже самом малом количестве.
А теперь подходим к самому интересному. 8 января РУСАДА направила в лабораторию запрос об оценке концентрации обнаруженного вещества. Об этом в заключении CAS написано следующее:
8 февраля 2022 года Стокгольмская лаборатория предоставила РУСАДА (в ответ на запрос об уровне концентрации, обнаруженном Стокгольмской лабораторией) приблизительную концентрацию 2,1 нг/мл (или 0,0021 мг/л). Это было предоставлено при заявленной оговорке о том, что не требуется сообщать о концентрациях непороговых веществ (таких как ТМЗ) и что «лаборатория применила метод, который был разработан для качественных целей и, за исключением установления того, что упомянутые вещество присутствует в Пробе в концентрации выше предела идентификации метода, определение абсолютной концентрации аналита в Пробе выходит за рамки целевого назначения».
Обратите внимание, черным по белому написано, что:
- концентрация 2,1 нг/мл приблизительная
- был применен качественный, а не количественный метод (так как предыдущие количественные не приводили к достоверным результатам) и его цель была просто определить: есть вещество или нет, а не дать точную оценку его концентрации.
Таким образом, получается, что:
1) Стокгольмская лаборатория дала приблизительную оценку концентрации в 2,1 нг/мл, точных данных у них не было в принципе
2) CAS приняла судьбоносное решение, опираясь на то, что 2,1 нг/мл - больше, чем 1,0-1,7 нг/мл.
3) Доктор Кинц, нанятый стороной защиты, согласился с этим доводом от CAS.
4) РУСАДА на суде заявила, что она вообще не при делах, и даже не знает, был ли дедушка или нет.
Специально для тех, кто скажет, что 2,1 это на 25% больше, чем 1,7, отмечу, что в документе фигурируют концентрации от 23000 до 59000 нг/мл и от 1000 до 9200 нг/мл, а концентрация после приема полной таблетки на третий день - 131 нг/мл. То есть, что 2,1, что 1,7 - это, по факту, очень малые концентрации, которые даже не обнаруживаются в лабораторных анализах и Стокгольмская лаборатория, давая оценку в 2,1 нг/мл, очевидно, имела в виду просто «какое то малое значение». Могли написать и 1,0 и 1,5 и 2,5 и любую другую цифру, так как фактических значений у них не было.
В этой истории меня удивляет одно: как то, что бросилось в глаза мне, диванному эксперту, было проигнорировано защитниками Валиевой с учеными степенями? Действительно возникает вопрос, который озвучила Тутберидзе: «Кто вообще защищал Камилу?» Впрочем, самой Тутберидзе на процессе тоже не было, в отличие от Евгении Тарасовой и Даниила Глейхенгауза.
Я бы со своей стороны задался бы вопросом, в чем был такой интерес лабы, что она в загруженный период перед ОИ и при жалобах на нехватку людей и времени срочно занялись придумыванием нового метода и его тестированием с соответствующими финансовыми затратами.
Предполагаю что поиском нового метода возможно занималась(лись) и другие структуры ВАДА.
И мне очевидно что если бы это была проба не россиянки, то после того как 2 раза не смогли подтвердить первичный скрининговый результат, то на этом бы все закончилось с результатом "отрицательная проба".
Что касается того, что было "ключевым фактором", я согласен, что могло быть и не это. По их писанине вообще непонятно, что было для них решающим. Интервью Тутберидзе Познеру, где она говорит, что "надо будет найти замену мельдонию", и рекомендации применять ТМЗ (от 2013 года, отмененные после 2014), для них, похоже, были наравне с чисто научными свидетельствами.
В любом случае, я считаю необоснованным с научной точки зрения хоть как-то опираться на приблизительную цифру 2,1 нг от лаборатории (которая прямо написала, что это число неточное) и сравнивать его с таким же приблизительным оценочным диапазоном в 1.0-1.7 нг (мнение одного из специалистов, не подкрепленное достаточными экспериментальными исследованиями) и ставить таким образом под сомнение доводы защиты.
И аккредитованная лаба не должна оправдываться срочным поиском нового метода. Она или должна укладываться в положенные сроки и выдавать результат, или обратиться в ИТА и ВАДА, чтобы передали в другую лабы. Или в принципе отказаться от аккредитации.