СЕРГЕЙ ПУШКОВ: «ТРЕНЕР ОБЯЗАН ПРЕВРАТИТЬ УМЕНИЯ ХОККЕИСТА В ЗНАНИЯ»

В прошлом отличный нападающий, игрок сборной России, чемпион Мира-93, а ныне тренер, с которым «Неман» трижды становился чемпионом Беларуси и на сегодня сохраняет лидирующие позиции в первенстве. Человек, умеющий создать команду вокруг себя и привести ее к победам. Сергей Михайлович Пушков – лучший тренер по версии Федерации Хоккея Беларуси и его взгляды на хоккей, на победы и тренерскую работу.

Лучший тренер – весомое звание. Расскажите, подробнее об этой номинации и награждении

По итогам каждого сезона Федерация Хоккея Беларуси выбирает лучшего тренера. В прошлом сезоне, например, награждение было на турнире имени Руслана Салея. Просто вручается «памятная доска», назовем ее так, лучшему тренеру. Но эта награда – результат работы всего тренерского штаба, всего коллектива.

После трехкратного получения звания «лучший тренер», можно сказать, что тренерская карьера удалась?

Нет. Скорее она только развивается.

Какие достижения еще Вы бы отметили в своей тренерской работе для себя?

Приятно, что команда идет в лидерах, что удается завоевывать чемпионство. Пусть и не всегда. В прошлом сезоне мы уступили в финале. Но в целом, за три года, что я работаю здесь, грубо говоря, было 6 финалов – 3 финала чемпионата и 3 финала Кубка.

И одно из самых значимых – работа со сборной Беларуси на Чемпионате Мира в Дании. Дэвида Льюиса отстранили по ходу чемпионата и мне доверили сборную на оставшиеся матчи. Я входил в состав тренерского штаба, был помощником главного тренера в течение года, но главный тренер – это совсем другая ответственность. Совсем другой уровень в принятии решений. Поэтому очень важно, чтобы весь тренерский штаб был подобран, чтоб между ними и в клубе было взаимопонимание, на этом должна строиться вся совместная работа. Не оглядываться на главного и слушать только его, а вместе обсуждать, решать какие-то моменты, задачи.

К сожалению, на конечный результат уже невозможно было повлиять (сборная Беларуси заняла 15 место на турнире – прим. автора) и выполнить поставленную задачу – у нас оставалось всего три игры, но это бесценный опыт. Сейчас сборную возглавляет Михаил Захаров, я работаю только в клубе.

Желание остаться в сборной было?

Конечно, я был бы рад. Думаю, любой тренер согласился бы поработать на столь высоком уровне, но тут все вопросы к Федерации Хоккея. Сейчас в ней тоже поменялся состав, другие люди, другой подход.

Вы работали и в России, и за рубежом. Подход в работе отличается?

По сути, нет. Ты все равно стремишься к одному — чтоб твоя команда побеждала. Самое главное, выстроить отношения с командой, суметь донести им то, что важно. Тренер и игроки должны быть объединены одной идеей, должны понимать друг друга, чтобы было возможно выполнять поставленные задачи. Конечно, чтоб все это работало задача у тренера, в первую очередь, «достать» из хоккеиста все, на что он способен, раскрыть его. Какой бы ни был у тебя подбор хоккеистов, из каждого ты должен вынести максимум, а для этого необходимо взаимопонимание между командой и тренером.

Но и хоккеистов в команду каждый тренер подбирает согласно своим требованиями – на определенную позицию определенные качества, ведь так?

Безусловно, но изначально ты получаешь уже команду игроков. И твоя задача, просмотреть, сработаться с этими хоккеистами и, может, кого-то подобрать еще.

Сложно сказать хоккеисту: "Ты не подходишь команде?"

Да. Порой бывает очень сложно, но ты понимаешь, что здесь все – профессионалы. И потом, ты не сразу идешь и говоришь: до свидания. Ты же с ним работаешь, пытаешься донести до него определенные задачи. И вот когда понимаешь, что он не вписывается, приходится расставаться. Это тяжело. Просто иногда нужно правильно донести до хоккеиста свою позицию, свою точку зрения, по каким причинам он не подходит, что не так, в каких моментах. Он может после этого над чем-то поработать, исправить, улучшить. Это тоже будет полезно. Хоккеист же не заканчивает свою карьеру. Хотя, каждый тренер работает по-разному. Кто-то не считает нужным что-то объяснять. Пригласили, сказали. Все. Я считаю, объяснять необходимо.

Чтобы сплотить 25 таких разных людей и создать из них одну команду, что должно присутствовать?

Наверное, в первую очередь, их нужно заразить единой целью. Вдохновить их на решение поставленных задач, на победу.

А за что Вы можете посадить игрока на скамейку?

За невыполнение игрового задания или нарушение дисциплины. И то, сразу его никто не посадит но если эта ошибка или недоработка повторяется раз за разом, тогда… Посадил его на короткое время, он остыл, подумал, посмотрел и может исправить все в короткое время. Всякое бывает, кто-то перезарядился, кто-то – недособрался, это надо регулировать. Задача тренера на время игры сделать так, чтобы игрок выложился максимально, в каждой смене выдавал лучшее, что в нем есть. Понятно, что без ошибок никак. Порой даже от большого желания.

В качестве игрока Вы тоже многого достигли. Вспомнить хотя бы мировое чемпионство 93 года. Сейчас смотришь на тот состав: каждый второй  — заслуженный тренер или эксперт. Вы с кем-то поддерживаете связь?

Да, бывает, с кем-то общаемся. Мы редко видимся, у всех сезон, работы много.

В какой хоккей играли тогда и в чем главное отличие от современного хоккея?

Конечно, советский хоккей был более игровым, было больше взаимодействия между игроками на льду. Сейчас это тоже есть, но гораздо в меньшей степени. Сегодня хоккей более скоростной. Наглядно видно эти изменения даже по старым видеозаписям. Но в любом случае, тренер, который прошел советскую школу хоккея, будет пробовать перенести эти «знания» на лед. Не стоит забывать, что хоккей – это, в первую очередь, игра, а не только работа, беготня. Чем зрелищнее хоккей, чем больше в нем комбинаций, тем он интереснее.

В этом плане о советских хоккеистах очень хорошо отзываются в фильме «Русская Пятерка»: когда приехали русские ребята, было не понятно, где они войдут в зону, когда и откуда вообще будут бросать. Сейчас и канадский хоккей стал другим. Там играют много европейских игроков, которые расположены больше к игровому хоккею.

Сейчас любая разыгранная комбинация или игра в пас воспринимается едва ли не как праздник…

Да, есть такое. Все равно, я думаю, и сейчас пытаются сыграть в такой хоккей. Просто не всегда получается. Может, не хватает мастеровитых игроков, исполнителей, самородков, скажем так. Да и система подготовки хоккеистов еще с детских школ идет другая. Раньше все играли во дворе, нарабатывали что-то, учились, а потом приходили осознанно в секции и кружки. Сейчас понятия «дворовый хоккей» и не существует. Все начинают с секций, слишком ранняя специализация к хорошему редко приводит… Поэтому таких мастеров, неординарных хоккеистов, без штампа, становится все меньше.

В наше время работа тренера сильно отличается от того, как работали советские специалисты?

Во многом. Если раньше были требования, то сейчас нужно объяснить хоккеисту задачу и только потом требовать. Требовательны все, но теперь, прежде нужно что-то вложить в хоккеиста, в чем-то научить, донести ту информацию и требования, какие ты видишь важными. И только потом требовать. Тогда можно достичь взаимопонимания. Чтобы разговаривать с хоккеистом на одном языке, ты должен с него требовать то, что ты в него вложил. Иначе можно получить фразу: вы нам такого не говорили.

Сейчас и сами ребята довольно грамотные, развитые, но любого хоккеиста нужно учить, все равно. Я не согласен с позицией, которую сейчас часто слышу: тренер ничему не должен учить. Должен. Обязан. Обязан показать и научить, как и что. Да, игроки многое умеют, но они многого не знают. Ты для этого и тренер – превратить эти умения в знания, организовать их так, чтобы это приносило результат. А такой подход «играйте, как хотите, лишь бы выигрывали» считаю абсолютно неправильным. Тогда и тренер для чего?

Что-то в своей работе сейчас используете из того, что подчеркнули для себя, будучи игроком?

За игровую карьеру мне посчастливилось играть под руководством таких тренеров, как Борис Петрович Михайлов, Николай Георгиевич Пучков, Игорь Владимирович Захаркин, Петр Андреев, Томми Сандлин.

И главное убеждение, наверное, в том, что хоккей – это игра. В первую очередь, в него нужно играть. Хотя, есть и такие моменты, когда игрок должен выполнять определенные требования. Поэтому, главное, что должен сделать тренер, повторюсь — достать лучшее из игрока. Все его сильные качества. Нельзя игрока взять под тактику, но можно тактику выстроить так, чтобы максимально раскрыть того хоккеиста, какой у тебя уже есть. То есть, тактика должна быть выполнима твоей командой. Она может быть любой, но она должна совпадать с умением твоих игроков. Если хоккеисты не смогут сыграть, как пятерка «Детройта», грубо говоря, зачем играть как «Детройт»?

Ваша игровая карьера тоже складывалась весьма успешно. Медали всех проб, чемпионство в составе норвежского клуба

В 94 году я уехал в Швецию, выступал там в составе одного из лучших шведских клубов – «Брюнес». С ними мы выиграли серебро в чемпионате Швеции. Разница между нашим и шведским хоккеем, конечно, была колоссальная. Тренировочный процесс совсем другой, игра совсем другая. Там ты отвечаешь сам за себя – как ты подготовишься к играм, как будешь тренироваться, отлаженный тренировочный процесс, все по полкам – от и до. Наличие такой системы произвело огромное впечатление и потом на моей тренерской работе тоже отразилось.

Когда я переехал в Норвегию, разница в хоккее ощущалась очень сильно. Системность, организация хоккейного дела, конечно, была на уровне, но по самой игре разница большая. В Норвегии было не только чемпионство, лучшим бомбардиром тоже там становился. В «Сторхамере», кстати, мы играли вместе с Александром Смирновым. Он тоже сейчас трудится на тренерском поприще. Последние три года работал в штабе Билялетдинова в «Ак Барсе».

Когда пришло осознание, что пора заканчивать и передавать знания и опыт уже в качестве наставника?

Там же, в Норвегии, я получил приглашение работать тренером в гимназии. Рад, что все так сложилось. Тогда мне было уже 36, и это предложение оказалось очень кстати. Я плавно перешел с игровой на тренерскую, не было перерывов, скитаний. Как был хоккей в моей жизни, так он и остался. Это здорово.

Просто теперь подсказываете чаще с тренерского мостика…

Да, но я считаю, что тренер должен суметь показать игроку любое упражнение или задание, какое он дает хоккеисту. Понятное дело, что возраст у тренера наступает разный, но на первых порах тренерской работы показать собственный пример очень важно.

А то так: — Ты сам-то сможешь?— Конечно. Какие проблемы! (смеется)

И раз, все сделал. Может, не на таких скоростях, но все же.

В гимназии Вы работали со студентами?

После 10 класса общеобразовательной школы те, кто хотел бы дальше заниматься спортом профессионально приходят в спортивную гимназию. И там уже занимаются по графику: утром — тренировка, днем – школа, вечером – снова тренировка. Так работают и в Швеции. В Норвегии это называется «Высшая спортивная гимназия» и в ней разные направления, не только хоккей.

Вроде грамотный подход, но хоккей в Норвегии не самый лучший. Почему?

Там он тоже развивается. Может, не так быстро. Успех еще зависит и от денежных средств, которые вливаются в спорт. В Норвегии это все-таки лыжи, в первую очередь. Гандбол получает хорошую дотацию. Футбол. А в хоккее даже после окончания гимназии контракты не такие большие и многие еще работают помимо хоккея. Это все еще продолжается.

В 95 году, когда я туда приехал, мне было удивительно: в моей команде играл олимпийский чемпион, который после уехал играть в «Оттаву» — Андреас Даккель – спокойно утром подъезжал на своем грузовичке на тренировку, после садился и на работу. Вечером приехал снова на тренировку. Мы были профессиональными хоккеистами в России, с полноценными контрактами, а там – вот так. Это просто возможность еще заработать денег, тем более хоккей довольно дорогой вид спорта.

Как принимали предложение из Беларуси?

Я уже около 6 лет отработал в гимназии на тот момент, и хотелось сделать шаг вперед в своем развитии, начать работу с профессиональной командой. Поступило предложение, решил попробовать. Вроде получалось, результаты были неплохие, мы каждый год попадали в плей-офф. В те годы (2006-2009 – прим. автора) чемпионат Беларуси был очень сильный. Там выступало много российских игроков, много иностранцев. Сейчас, конечно, уровень стал чуть ниже…

Статус легионера развитию белорусского хоккея мешал?

Конечно. Это решение изначально было неверным, хорошо, что его пересмотрели. Понятное дело, что занимать лимитированное место легионера белорусским хоккеистом никто не будет, скорее, возьмут шведа, финна. А так, ребята играют. Много ребят сейчас играют в минском «Динамо», это тоже хороший уровень.

Самый сложный и драматичный матч в карьере тренера для Вас на данный момент?

Сложно сказать. Любой матч дается нелегко, самое главное, чтоб они олицетворяли победу. Хотелось бы, чтоб и на чемпионате мира был другой немножко результат у сборной Беларуси. Финальные матчи всегда очень сложные.

Каждый проигранный матч – это следствие ошибок и недоработки?

Да. И нужно разбирать, в чем она заключается. Почему ты забросил на одну меньше, чем соперник. Даже когда кажется, что игра  получилась, что команда смотрелась хорошо, но ты проиграл, значит, где-то в обороне соперник сыграл лучше, а тебя сумел наказать на той же контратаке. Эти нюансы от игры к игре нужно исправлять, чтобы в следующей игре или даже сезоне уже не было таких ошибок.

Вы можете признать за собой вину в поражении или в неверной тактике, если вдруг такое случается?

Тренер, так же, как и хоккеист, тренер должен понимать и осознавать, что ошибся. Что-то не поправил в игре, не увидел, где-то не довел до команды. Только потом при видеопросмотре замечаешь какие-то нюансы. Может, стоило выпустить другую тройку в тот момент, когда нам забросили. Все это нужно анализировать и учиться.

Что говорите ребятам в раздевалке, если… слов нет

Если слов нет – ничего. (смеется) По-разному бывает: в одной паузе можно сказать одно, а в другой – совершенно противоположное. Можно поправить какие-то отдельные моменты, но бывает и так, когда игра не идет совсем и, причем, у всей команды. Это как раз та ситуация когда надо встряхнуть команду, тогда используешь метод «слов нет» (смеется) В любом случае, главная задача: сказать то, что изменит ситуацию на льду в лучшую сторону.

Вы сами из Санкт-Петербурга. Не возникает желания вернуться в Россию?

Я работал в свое время в СКА-Карелия (ныне – СКА-Нева – прим. автора), перед тем, как вернуться в белорусский хоккей. 2 года отработал с этой командой. Конечно, всегда радостно и приятно вернуться домой.

И какой трофей Вы хотели бы выиграть в качестве тренера?

Какой лейтенант не хочет стать генералом, это естественно. На уровне чемпионата мы с командой уже трижды становились чемпионами Беларуси. Здесь получается. Хотелось бы попробовать свои силы на уровне КХЛ. Если ты однажды взобрался на высокую ступень, туда всегда хочется вернуться, повторить успех или добиться еще большего. Прогрессировать, добиваться новых побед, подниматься выше – такое желание присутствует всегда.