Светлана Богданова: «А когда наступает зима, пеку пироги, смотрю биатлон и болею за Фуркада»

Ее мужа зарубили топором. Мать сгорела на пожаре. Она выигрывала чемпионаты мира, медаль Олимпиады, побеждала в Лиге чемпионов, а на родину вернулась без денег...

Чемпионат мира 2001 года был турниром Светланы Богдановой. Так сказала в одном из интервью о тех событиях голкипер сборной России Инна Суслина, уточнив, что они с Татьяной Ализар были тогда в воротах только на подхвате. В Италии 37-летняя Богданова действительно сыграла великолепно — и это была ее последняя крупная победа на уровне сборных. Специально для "Быстрого центра" Светлана вспомнила, как успешно складывалась ее карьера и какие страшные испытания уготовила ей жизнь вне спорта.

— Вы ведь смотрели недавний чемпионат Европы. Расстроились после финала?

— Конечно. Весь турнир наши девочки играли хорошо. Но в финале француженки были сильнее. Особенно в защите. Наши много вязались, очень мало атаковали издалека, просто боялись идти на бросок. Но все равно молодцы. Второе место на таком турнире — очень здорово. Нужно ценить такие достижения — ведь сейчас конкуренция значительно выше, чем раньше.

— От гандбола вы сейчас далеко?

— Очень. Обычная болельщица, просто смотрю матчи по телевизору.

— Но вы ведь работали тренером. Почему перестали?

— Действительно, когда вернулась из Испании в Екатеринбург, меня пригласили работать в ДЮСШ. Раньше ведь как было? Звание заслуженного мастера спорта, по сути, приравнивалось к высшему образованию. Прошла годичные курсы профессиональной переподготовки, получила тренерский диплом. Что вынесла из этой работы? Что в Екатеринбурге условий для занятий гандболом нет вообще.

Было тяжело что-то наладить. Для работы мне выделили спортзал 112-й школы. Но для гандбола эта площадка не приспособлена, там дублеры волейбольной "Уралочки" занимаются. Ворота я сооружала собственноручно, мячи покупала на свои деньги. А закончилось все через два года увольнением. Не было смысла оставаться. Никому это не было нужно. Директор школы вообще запретила моим ребятам попадать мячами в стены зала.

— Кто занимался у вас?

— От меня требовали набирать детей в возрасте только с третьего по шестой класс. В школе были специализированные спортивные классы "Уралочки". А ко мне на гандбол приходили обычные ребятишки с улицы. Никого не выгоняла. А потом уже и на ограничения в возрасте не смотрела. Мне учителя продленку приводили. Так что секция гандбола трансформировалась в кружок подвижных игр.

— На взрослых переключиться не пробовали?

— На добровольных началах тренировала вратарей в мужской команде УПИ. Все ребята играли бесплатно, как и я работала. На многие матчи отправлялись за свой счет, хотя результаты были хорошие. Но времени в зале не давали. Пока я там работала, тренировки начинались в восемь вечера. Сейчас, говорят, перенесли еще на полчаса позже. Как мне было потом два часа добираться домой в другой конец города? Просила ставить мне две тренировки в неделю только для вратарей, Там можно было бы поработать с голкиперами мужской и женской команды, детьми. Но навстречу никто не пошел... Короче, бросила эти попытки. Не хочу биться в эту стену.

— В 2015-м в Екатеринбурге прошел юношеский чемпионат мира. Какие-то изменения в отношении к гандболу тогда произошли?

— Нет, все осталось только на словах. Хотя сам турнир был шикарным, залы были заполнены. Люди вновь открыли для себя игру. Ведь раньше в Екатеринбурге, тогда еще Свердловске, гандбол был очень популярен. Женский УПИ занимал четвертое место в чемпионате СССР! Но теперь все иначе.

— Чем сейчас занимаетесь?

— Огородом. Купила небольшой участок с домиком. В марте уезжаю из квартиры, в ноябре возвращаюсь. Выращиваю тыквы, огурцы, томаты. Превратилась в настоящую дачницу.

— Пенсию как призер Олимпиады-1992 получаете?

— Собираю документы. Обратилась к Марии Сидоровой, она сейчас начальник сборной России и в федерации отвечает за пенсии бывшим спортсменам. Но, как мне сказали, пенсия положена только после 55 лет. Плюс в регионах квота на такие пенсии лимитирована. Если мне повезет, то пройду по высшей категории — как олимпийский призер, чемпионка мира и заслуженный мастер спорта СССР. Буду получать пять тысяч рублей в месяц в плюс к минимальной пенсии. Но, кроме нужного возраста, требуется еще документ, подтверждающий присвоение звания ЗМС. Сделала запрос в архив и жду выписку из приказа Госкомспорта. Я ведь долго жила и играла в Испании, стажа в России у меня немного.

— Живете на испанские сбережения?

— У меня осталась двухкомнатная квартира от мамы. А когда мы в 1990-м стали чемпионками мира, мне город подарил еще и однокомнатную. Это жилье сейчас сдаю, а сама живу у гражданского мужа. А испанские сбережения... Их не было. А то, что было, все ушло на похороны...

В Испании зарплату мы получали в основном в конвертах. Не думайте, что только в России такое практиковалось. Когда играла в "Мислате", вообще осталась без денег. В клубе сказали, что счета заблокированы, денег не будет. Мы пробовали протестовать, а что можно было сделать? Перешла в "Итчако", где довелось поработать с нынешним главным тренером "Ростова" и сборной Румынии Амбросом Мартином.

— Вы в начале испанской карьеры играли в одном клубе с Натальей Морсковой. Не хотели, как она, обосноваться в Испании?

— Это не для меня. Я — русская. Наверное, тем, кто уезжал в более раннем возрасте, проще. Или с таким пробивным характером, как у Наташи. А я в обычной жизни веду себя тихо-мирно, ни с кем не борюсь. Меня и замуж там звали, но я отказалась. У меня, кстати, есть испанское гражданство.

— Не вид на жительство, а именно гражданство?

— Да, испанский паспорт. Я вернулась в Россию гражданкой Испании и не знала, как себя вести. Российского паспорта у меня не было, я же уезжала из СНГ. Пришла в паспортный стол, объяснила ситуацию, и мне без проблем выдали паспорт России.

— Вы сказали, потратили деньги на похороны. Сейчас можете рассказать о той трагедии в 1992-м?

— Конечно, сложно возвращаться к тем событиям. Мы прожили с Игорем девять лет. Правда, так и не нашли времени зарегистрировать брак. Начало 90-х было временем сложным. Все пытались выжить, каким-то бизнесом занимались. Он тоже, хотя по профессии был врачом-урологом — на этом не заработать. Я в дела мужа не вникала, все время занимал спорт: зал — дом — снова зал.

Игорь погиб, когда я была в расположении сборной. Мы готовились к турниру в Испании, и накануне вылета тогдашний глава федерации Александр Кожухов сказал мне, что случилась эта беда. Игоря зарубили топором в лифте нашего подъезда.

— Вы не знали об опасности, какая ему грозила?

— Я постоянно на сборах была. Правда, однажды меня прятали в Челябинске. А Игорь тогда в бронежилете ходил. Чувствовалось, что не все у него гладко. Иногда говорил, что нужно "валить". Хотел купить дом на Алтае и вроде бы готовил документы на выезд в Канаду. Не успел.

Потом мама погибла на пожаре — я уже в Испании играла. Умерла сестра Игоря, Людмила. Там тоже была странная история, с множеством версий. Бабушка умерла в доме престарелых — мой дядя попал тогда в тюрьму, и она осталась одна. Так что я тогда только и делала, что переводила деньги на похороны. Было сложно и страшно.

— После гибели мужа вы смогли сыграть на Олимпиаде в Барселоне...

— У меня квартира на Гражданской улице, рядом с домом был стадион какого-то техникума. Там готовилась к предолимпийскому сбору. Бегала по кругу и твердила себе, что ничего не случилось, пробегу еще кружочек, вернусь домой, а там родные люди. Но там была пустота…

Сказала себе: раз не завела детей, лишилась семьи и все отдала спорту, то нужно хоть в нем достичь максимума. Это меня поддерживало. В Испанию после той трагедии улетела играть с охотой, потому что оставаться одной было очень тяжело. Тогда еще и УПИ развалился, директор клуба провел собрание и сказал, что все мы свободны от любых обязательств.

— В 2006-м не было сомнений: возвращаться домой или нет? Тем более туда, где случилась трагедия?

— Не было. Это родина, это знакомые, друзья. Здесь есть с кем перекинуться словом. Вне спорта я никому в Испании не интересна как личность. Вернулась именно в Екатеринбург — с мыслью, что куплю домик, разобью сад-огород и буду заниматься именно этим. Так в итоге и получилось. А когда наступает зима, пеку пироги и смотрю биатлон. Болею за Мартена Фуркада.

— Если сейчас вам предложат вернуться в гандбол, тренировать вратарей – вернетесь?

— Не буду против. Но на тех условиях, что у меня были, работать не стану.

— Вы помогли сборной СССР взять последний титул чемпиона мира в 90-м. А для сборной России выиграли первый. Помните Италию-2001?

— Отлично помню.

— Когда Евгений Трефилов вызвал вас в сборную за месяц до того чемпионата, удивились?

— Если честно, это было неожиданно. Думала, что моя история со сборной давно закончена. Но сразу ответила согласием, хотя понимала, что еду в совершенно новую команду, основу которой составляют молодые девочки. Я их практически не знала. Трефилов сразу назначил меня капитаном и поддержал. Потихоньку сошлись, нашли общий язык, сыгрались. На тренировках приходилось девчонок гонять немного.

— В каком плане?

— Объясню на примере. Обычно на сборах бывают четыре вратаря. Допустим, команда отрабатывает действия в атаке против активной защиты. Работает в воротах одна. А три других голкипера могли позволить себе посидеть, постучать мячом в стенку. Я же старалась всех занять упражнениями. Привыкла, что в Испании тренировочный процесс организован иначе, чем у нас. Если тебе сказали, что тренировка в десять, то это время, когда ты уже должна выйти на площадку и заниматься. А разминку, растяжку и прочие подготовительные операции надо провести самостоятельно. Если тебе сообщили, что нужно быть на сборе в определенную дату, ты должна прибыть туда полностью готовой. Никаких втягивающих тренировок.

— Что вспоминается о том турнире прежде всего?

— Трудный путь к победе и плохие условия, в которых мы жили. Какой-то серый городок в горах, там, по статистике чаще всего в Италии случаются самоубийства. Люди постоянно в депрессии. Кормили отвратительно. Не думала, что такое возможно в Италии, но нам даже спагетти не давали! Про мясо и говорить нечего. Основой рациона была зелень. Все девчонки потеряли за время турнира килограммов по пять-шесть. Когда мы вышли в финал, Трефилов и Виталий Крохин повезли нас в город и угостили настоящей пиццей. Но почему-то в том ресторане работали исключительно русские.

— Может, чувство голода и помогло победить?

— Да, говорят, что голодные злее. Вот мы и выиграли все матчи. Но на самом деле Трефилов тогда очень здорово подготовил команду.

— Это был ваш первый с ним совместный турнир?

— Да. Хотя мне кажется, что знала его всю жизнь. Он постоянно со мной беседовал, просил настроить команду, найти для девчонок нужные слова. Исполняла роль своего рода играющего тренера.

— На чемпионате мира сложилась интересная ситуация. Вы играли за Россию, а Морскова — за Испанию. По ходу турнира команды не встречались. А вы?

— На одной из тренировок. Мы как раз покидали зал, а испанки туда заходили. Мы были мокрые, взъерошенные. Они шутили: вы так напрягаетесь, как будто к последнему матчу готовитесь. А мы в ответ: если не вспотеем, то тренеры накажут. У Трефилова если тренировка, то тренировка. Даже на 45 минут. Все в обычном режиме.

— Чем вас наградили за ту победу?

— Дали квадратную медаль из стекла. Обидно было, что не получила приз лучшему вратарю турнира. Тогда оценивали не по игре, а исключительно по статистике, а я пропустила на мяч больше норвежки. В финале мы их обыграли настолько уверенно, что последние десять минут почти и не играли, в защите был проходной двор, и все мыслями уже на пьедестале. Нам вручили премии от Госкомспорта — по две тысячи долларов, но могу ошибаться.

А еще по прилете в Москву нас встретили спонсоры из Тольятти – с ними Трефилов договорился. Сделал нам такой подарок. Все девочки, не только тольяттинские, получили по конверту. Суммы в них были разные. Не знаю, кто их определял, но, видимо, оценивали вклад каждой в итоговой результат. У меня та премия точно была больше, чем от государства.

— При настрое на матчи у вас был какой-то особый ритуал?

— Старалась свести к минимуму общение. Прокручивала в голове всю информацию о сопернике: кто куда бросает, где открывается. Наталья Цыганкова до игры вообще не произносила ни слова. Я в день матча почти не ела. Только кофе с кусочком сыра, а чаще просто кофе на завтрак и все. Никаких обедов и ужинов. Я и перед тренировкой старалась не есть. Всяк с ума по-своему сходит.

— О чем жалеете, оглядываясь на то, как прошла карьера?

— О том, что моей первой наставнице не дали звания заслуженного тренера России. Дали всем, кроме Александры Александровны Бажковой, хотя я и ее вписывала во все документы. А сейчас это звание и прибавка к пенсии ей не помешали бы. Она довольно давно живет в Ростове-на-Дону. А мы, бывшие ее игроки, иногда собираем для нее вещи и деньги. Вот это меня удручает больше всех личных проблем...

Андрей Сенцов

Еще больше гандбольных новостей со всего Света на сайте "Быстрого центра": handballfast.com.