Глава 9. Рой Кин
Рой Кин был сильным, жестким и темпераментным игроком, с отличным видением игры и стратегий. Он был самым влиятельным в раздевалке. Рой брал на себя огромную часть моей работы по мотивации игроков, а это дорогого стоит.
Но к ноябрю 2005 года, когда Рой ушел из команды, наши отношения испортились. И у меня есть четкое представление о том, что привело к его переходу в «Селтик». Но сперва я бы хотел рассказать, почему он стал такой мощной движущей силой в «МЮ».
Если Рой считал, что кто-то не выложился полностью, он мог загнобить его. И если уж он цеплялся к кому-то, то ему приходилось несладко. Я считал, что это, в общем, неплохо. У меня всегда играли сильные личности, помогавшие доносить идеи до подопечных: Брайан Робсон, Стив Брюс, Эрик Кантона.
В мою игровую бытность тренеры редко выясняли отношения сразу после матча, когда игроки еще находились в пылу борьбы. Разборки обычно начинали сами футболисты, например, в душевых. В шуме воды слышались такие перепалки: «Ты упустил такой шанс, … ты эдакий».
Я часто ругал вратарей и защитников за пропущенные мячи. И я знал, что если сам упущу шанс на другом конце поля — парни менее гламурных амплуа с радостью закидают меня камнями. Поэтому нужно думать, прежде чем открывать рот. Сегодня тренеры обсуждают с игроками матч сразу после его окончания. Первые 10-15 минут после финального свистка — самые эффективные для анализа, критики или похвалы.
При Рое случались драматичные и напряженные эпизоды, когда он пытался донести свое мнение до команды. Однажды в раздевалке я увидел ругающихся Роя и Рууда ван Нистелроя. Партнерам пришлось разнимать их. Но, по крайней мере, ван Нистелрой отважился противостоять Кину — а это не у каждого получалось. Он был устрашающим и жесткий человеком. Если он Кин злится, лучше не попадаться ему под руку.
Мне кажется,— и Карлуш был солидарен со мной, — что отношение Кина изменилось, когда он понял, что он уже не тот Рой Кин, что раньше. Это точно. Мы чувствовали, что травма и возраст отразились на его способностях, и пытались заставить его по-другому взглянуть на свои функции на поле, для блага клуба и его самого.
Мы хотели, чтобы он перестал носиться по всему полю, как прежде, и не подключался к атаке. Каждый раз, когда кого-то из команды получал мяч, Рой требовал его. Замечательное качество. Ведь в «Юнайтед» мы довели до абсолюта умение двигаться и поддерживать атаку, если мяч был у кого-то из наших игроков. Рой подошел к возрасту, когда уже не следовало так играть, и он не мог это принять.
Думаю, он и сам понимал, что мы правы, но гордость не позволяла смириться. Ведь он сам расставлял для себя приоритеты. По ходу сезона, предшествовавшему нашему разладу, он начал сдавать физически, и уже не успевал возвращаться в защиту. Он изменился — да и как можно остаться тем же после операций на бедре и крестообразных связках, и пройдя через столько суровых баталий на передовой?
Рой всегда служил отличным примером самоотдачи, но когда тебе за тридцать, сложно осознавать свои ошибки. Ты не можешь изменить характер, который привел тебя к успеху. Мы поняли, что старого доброго Роя Кина уже нет.
Мы решили предложить ему позицию в центре полузащиты, откуда он мог контролировать игру. В глубине души он, конечно, и сам понимал это, но не мог отказаться от прежней ключевой роли.
Здесь таилась подоплека нашего конфликта, закончившегося его переходом в «Селтик». Он считал себя Питером Пэном, но таких людей нет. Райан Гиггз, пожалуй, смог наиболее близко приблизиться к мальчику, которые не хочет взрослеть. Но он избежал серьезных травм. У Роя же случались проблемы. Повреждение бедра отняла у него много физических сил.
Молодой Рой Кин — не Питер Пен, но Робин Гуд
Наша первая ссора произошла во время поездки на тренировочную базу в Португалии, в ходе подготовки к сезону-2005/06. Идея поехать в Португалию принадлежала Карлушу Кейрушу, и, надо сказать, он устроил для нас прекрасную базу в Вале до Лобо с тренировочными полями, тренажерным залом и небольшими домиками, идеально подходившими для игроков.
Я приехал на туда после отпуска во Франции. Все игроки и персонал отлично устроились, но меня ждали дурные новости. Рой не давал покоя Карлушу.
Я спросил, в чем дело. Карлуш объяснил, что Рою не подходил ни один из предложенных домов в Вале до Лобо. Он отказался от первого дома, так как в одной из комнат не было кондиционера. То же было и со вторым. Я сам видел третий дом — он был фантастическим. Но и он не понравился Рою. Он хотел остановиться со своей семьей в соседней деревне, Кинта до Лаго.
В таком доме не захотел жить Рой Кин
И вот в наш первый вечер мы организовали барбекю в патио отеля. Прекрасное мероприятие. Ко мне подошел Рой и сказал, что нам нужно переговорить.
— Рой, пожалуйста, давай не сейчас. Давай поговорим утром, — предложил я.
После тренировки я подозвал его и спросил:
— Что с тобой, Рой? Я посмотрел на домики — они в порядке.
И тут его понесло, он начал жаловаться на все, включая кондиционер. Потом он переключился на Карлуша. Почему мы проводим сборы здесь и так далее? Он не переставал критиковать все подряд. Это накалило отношения между ним и клубом. На сборах он отдалился от нас, и это расстраивало меня. Карлуш сделал все возможное, чтобы поездка всем понравилась.
По окончании сборов я пригласил Роя в офис, чтобы тот хотя бы извинился перед Карлушем. Но он и не думал просить прощения.
Однажды мы с ним общались на повышенных тонах, и Рой сказал мне: «Вы изменились».
Я ответил: «Рой, конечно, я изменился. Ведь сегодня уже не вчера. Мир меняется. В команде игроки из двадцати стран. Ты говоришь, что я изменился? Я надеюсь, что это так. Если бы я не менялся — то никогда не добился бы успеха». А он сказал: «Вы стали другим человеком».
У нас случилась настоящая ссора. Я сказал ему, что он не в порядке. «Ты капитан, Рой. И ты проявил безответственность по отношению к остальным игрокам. И мы тебе не предлагали жить в какой-нибудь хибаре. Это были отличные дома».
Остался осадок, и отношения стали портиться. А потом случилась история с нашим каналом MUTV, когда Рой позволил себе оклеветать некоторых молодых игроков за якобы несерьезное отношение к делу. Игроки по очереди давали интервью MUTV, и пришло время Гари Невилла. В понедельник после матча с «Мидлсбро» пресс-атташе доложил мне, что Кин даст интервью вместо Невилла, но меня это не особо волновало.
Но оказалось, что Кин поливал игроков грязью за субботнее выступление. Около четырех часов дня мне домой позвонили: «Ты должен на это посмотреть».
В интервью Кин назвал Кирана Ричардсона «ленивым защитником», удивился, за что в Шотландии так любят Даррена Флетчера, и сказал о Фердинанде: «человек думает, что он суперзвезда только потому, что получает 120 тысяч фунтов в неделю и играет 20 минут против «Тоттенхэма» на высоком уровне».
Пресс-служба тут же позвонила Дэвиду Гиллу и приостановила выпуск передачи до моего решения. «Хорошо, принесите это видео завтра утром ко мне в кабинет, и я взгляну», — решил я.
Черт побери! Это было невероятно. Он прошелся по всем. По Даррену Флетчеру, Алану Смиту, Ван дер Сару. Рой раскритиковал их всех.
На той неделе не было игр, и я должен был посетить нашу футбольную школу в Дубае. Утром из раздевалки мне позвонил Гари Невилл и попросил подойти. Я подумал, что Рой решил извиниться, и спустился. Сел с игроками. Гари сбивчиво объяснил, что игроки недовольны тренировками. Я не мог поверить своим ушам. «Вы недовольны?», спросил я. Рой обладал огромным влиянием на команду, и я не сомневался, что он решил воспользоваться своим авторитетом и перетянуть партнеров на свою сторону. Знаете, Карлуш был выдающимся тренером. Да, он мог заставлять игроков упорно повторять некоторые упражнения, но именно так становятся настоящими футболистами — отрабатывая навыки и рефлексы. И я сказал им: «Вы вытянули меня сюда, чтобы пожаловаться на тренировки? Я даже слышать этого не хочу», и ушел.
Позже ко мне зашел Рой и я сказал ему: «Я знаю, что произошло». Я сказал ему о том видео: «Ты критиковал своих одноклубников. Это позор, клоунада. И ты хотел, чтобы все это увидели?».
Рой предложил показать видео команде и посмотреть, что они скажут. Я согласился, и мы пригласили всех игроков посмотреть запись. Дэвид Гилл был у себя, но сказал, что я сам лучше в этом разберусь, и отказался прийти. А вот Карлуш и весь персонал пришли.
Рой спросил у ребят, хочет ли кто-нибудь высказаться по поводу его интервью.
Эдвин ван дер Сар хотел. Он сказал Рою, что неправильно критиковать одноклубников. А Рой стал кричать что-то в духе: «Кем ты себя считаешь? Что ты знаешь о «Манчестер Юнайтед»?». К чести ван Нистелроя, он заступился за соотечественника. Тут Рой взялся за Рууда. Затем перешел на Карлуша. Но десерт он оставил для меня: «В клубе вы решаете свои личные дела, продолжая тяжбу с Манье1».
Тут игроки стали выходить: Скоулз, ван Нистелрой, Форчун.
Язык – самый натренированный орган Кина. Вы не найдете человека с более подвешенным языком. Он может за считанные секунды обезоружить самого уверенного в себе человека с помощью языка. В день ссоры его глаза сузились почти до маленьких черных точек — и это было действительно устрашающе. А ведь я родом из Глазго!
Я, конечно, расстроился, Карлуш сказал, что никогда не видел ничего подобного. Он назвал это наихудшим спектаклем, который можно себе представить в профессиональном футбольном клубе. «Он должен уйти, Карлуш», — сказал я ему. А Карлуш ответил: «Определенно. Избавься от него».
Я отсутствовал до следующей среды, но позвонил Дэвиду Гиллу из Дубая и сказал: «Нужно убрать из команды Роя Кина». Он ответил, что, исходя из моих отчетов, другого выбора и не оставалось. Он добавил, что должен переговорить с Глейзерами, и те одобрили наше решение. Мы условились с Дэвидом, что клуб рассчитается с Роем за весь контракт и расстанется с ним красиво. Никто не скажет, что мы обошлись с ним несправедливо.
Когда я вернулся с Ближнего Востока, Дэвид сообщил мне, что Глейзеры приедут в пятницу, а Майклу Кеннеди2 он уже звонил и пригласил на встречу. Итак, мы встретились с Майклом и Роем и подробно изложили наше решение.
Кин в день, когда узнал, что уходит из «Юнайтед»
Позднее Рой публично заявил, что сожалеет, что не я сам завершил его карьеру в «Манчестер Юнайтед». Но для меня она закончилась уже после первой нашей конфронтации. Я совершенно не хотел еще одной войны с ним и даже просто еще раз обсуждать с ним эти вопросы.
Я вышел на тренировочное поле и сказал игрокам о решении. Все были в шоке.
Я всегда знал, что мои главные тренерские решения приходили спонтанно, но основывались на неоспоримых убеждениях. Мне было совершенно ясно, что делать, чтобы преодолеть этот кризис. Если бы я ушел от конфликта — это еще больше повысило бы его авторитет и уверенность в себе. Он получил бы время, чтобы убедить всех в своей правоте. А он не был прав. То, что он сделал — неверно.
Когда Рой ушел из команды, в памяти всплыло немало эпизодов с участием Роя Кина. В первую очередь, конечно, Чемпионат Мира-2002, когда Рой полетел домой после конфликта с тренером сборной Ирландии Миком МакКарти.
Мой брат Мартин повез меня на неделю в отпуск по случаю моего шестидесятилетия. Я не брал с собой телефон, Мартин взял свой. На его номер позвонил Майкл Кеннеди и сказал, что пытался дозвониться до меня. Он сообщил, что в Сайпане, куда сборная Ирландии приехала готовиться к Чемпионату Мира, произошел конфликт. «Вы должны поговорить с ним. Вы — единственный, кого он послушает». Я опешил. Я понятия не имел, что могло так взволновать Майкла. Он рассказал мне о ссоре Роя с Миком МакКарти. По номеру, который мне дал Майкл, я не дозвонился, и попросил его, чтобы Рой мне сам перезвонил.
И вот Кин позвонил мне. Я спросил: «Рой, что ты там творишь?». Он выплеснул всю свою злость на МакКарти. Я сказал ему: «Успокойся. Я дам тебе совет. Подумай о своей семье — ты не можешь допустить, чтобы твои дети ходили в школу с таким бэкграундом. Это будет ужасно. Забудь о чемпионате мира. Об этом будут писать все лето».
Он знал, что я прав. Я сказал ему вернуться и поговорить наедине с МакКарти, решить вопрос и сказать, что он будет играть за сборную. Рой согласился. Но к тому моменту, как он вернулся, Мик уже дал пресс-конференцию, на которой рассказал о случившемся. Теперь пути назад не было.
Я стоял за Роя горой, потому что из «Манчестер Юнайтед», а это означало высокий уровень профессионализма. Естественно, он разозлился из-за плохой тренировочной базы и отсутствия тренировочных костюмов и, на правах капитана, стал жаловаться. Вопрос в том, насколько сильно можно проявлять свое недовольство.
Даже несмотря на условия в Корее3, Рой не должен был перегибать палку. Но в этом весь Рой. Он всегда доходил до крайностей.
Я всегда защищал своих игроков — и Рой не исключение. Это было частью моей работы. Поэтому мне приходилось стоять за них, даже когда у меня были веские основания от них отвернуться. Иногда я думал: «Господи, о чем ты думал?» Кэти часто задавала мне этот вопрос. Но я не мог отвернуться от своих игроков. Нужно было искать выход, а не публично критиковать их. Конечно, иногда приходилось штрафовать их или наказывать, но это всегда оставалось в раздевалке. В противном случае я бы оступился от одного из важнейших принципов своей тренерской работы — защищать. Точнее, оберегать игроков от посторонних суждений.
В современном футболе звездный статус превосходит авторитет тренера. В прежние времена никто и словом не мог обмолвиться о своем тренере. Это было бы равнозначно самоубийству. Позднее я часто слышал об игроках, использовавших свое влияние против тренеров, и получавших поддержку со стороны болельщиков и даже самого клуба. Игрок всегда будет выливать свои обиды всем, кто захочет его слушать, а тренер не может этого делать, потому что его ответственность выше.
Мне кажется, Рой подошел к концу карьеры и возомнил себя тренером. Он возложил на себя тренерские обязанности, но, само собой, пойти на телевидение «Манчестер Юнайтед» и поливать грязью своих одноклубников, не входит в обязанности тренера.
Остановив это, мы сохранили Рою уважение всех в той команде. Но после того как разговор в моем офисе приобрел нездоровый характер, с Роем для меня было покончено.
Чего бы я никогда не потерпел — это потери контроля. Ведь контроль был моим единственным союзником. Как в случае с Дэвидом Бекхэмом — я знал, что в тот момент, когда футболист делает попытку управлять командой — с ним покончено. Настоящие игроки ценят это. Они любят жестких тренеров. Или тех, которые могут быть жесткими.
Они ценят настоящих мужчин. И знают, что получат за это вознаграждение. Игрок думает: «1. Он может принести нам победу? 2. Я могу развить свои навыки под его руководством? 3. Он верен нам?» Это ключевые мысли для футболиста. И если на все три вопроса он отвечает «да», то он смирится с чем угодно. Иногда после матчей выходил из себя, чем нельзя гордиться. Возвращаясь домой, я переживал о возможных последствиях. Вдруг игроки не будут со мной разговаривать, когда я приду на тренировку? Вдруг они устроят заговор против меня? Но в понедельник оказывалось, что они боятся меня больше, чем я их. Ведь они видели мою ярость и не хотят, чтобы это повторилось.
Рой — смышленый парень. Он читал интересные книги. С ним интересно пообщаться, когда он в хорошем настроении. Терапевт заходил и спрашивал: «В каком настроении сегодня Рой?» — потому что от этого зависел дух в раздевалке. Вот как много от него зависело в нашей ежедневной работе.
Из-за резких перемен настроения Рой мог быть чудесным, а через минуту невыносимым. Такие смены происходили в мгновение ока.
Если разобраться, то его трансфер был отличным выходом из ситуации, поскольку он пугал многих игроков, а после его ухода они раскрылись по-новому. В частности, Джон О’Ши и Даррен Флетчер. В ноябре 2005-го мы поехали во Францию играть с «Лиллем», и игроков освистали во время предматчевой разминки, частично из-за интервью Роя Кина нашему каналу MUTV. Флетчер и О’Ши приняли на себя бóльшую часть оскорблений.
Думаю, с уходом Роя напряжение в команде спало. Игрокам больше не нужно было слушать шквал критики, к которому некоторые привыкли. А поскольку его форма уже шла на спад, брешь в составе с его уходом оказалась не такой значительной, как если бы это случилось тремя годами раньше. Перед матчем между «Селтиком» и «Рейнджерс» с его участием я сказал Карлушу: «Он будет блистать сегодня».
А Рой полностью выпал из игры. Он вел себя пассивно. Я больше не видел агрессивного, требовательного, играющего «на зубах» Роя. Ему нравилось на «Селтик Парке». Мы обсуждали с ним это, и он хвалил тренировки, условия, систему Prozone4. Мало-помалу наши отношения наладились. Месяца через два мы с Карлушем обсуждали дела в моем офисе, когда мне сообщили, что приехал Рой повидать меня. Я был поражен.
«Я хотел извиниться за свое поведение», — сказал Рой. Именно тогда он стал рассказывать мне о том, как хорошо ему работалось в «Селтике». Но после матча между «Рейнджерс» и «Селтиком» я знал, что он долго не протянет там.
Еще до ухода Кина в команде наметились перемены, хотя это не было слишком заметно. У «Манчестер Юнайтед» есть отличительная черта: мы всегда были способны рождать новых игроков, свежие имена, и с уходом Роя мы смогли открыть их. Флетчер взрослел и набирался опыта; я привел Джи-Сун Пака; Джонни Эванс прорывался в команду.
Зачастую основные игроки не осознают проходящую смену поколений, потому что замыкаются на своей игре и не видят ничего больше. Исключениями были Гиггз, Скоулз и Невилл. Может быть, еще Рио и Уэс Браун. Другие понятия не имели. Их работа ограничивалась игрой в футбол. Я же видел еще и развитие базы клуба. Пусть это время было не самым урожайным в плане трофеев, но когда ты проводишь перемены, нужно принять и периоды затишья, ведь это занимает не один год.
В «Манчестер Юнайтед» мне бы никогда не дали три-четыре года на построение новой команды, поэтому приходилось ускорять работу, принимать смелые решения, подключать молодых игроков, проверять их. С этим у меня не было проблем. Это было не просто обязанностью, а частью любимой работы. В этом весь я. Я делал это и в «Сент-Миррене», и в «Абердине», и в «Манчестер Юнайтед». Поэтому в такие периоды я привык доверять молодым.
Что касается покупок, Карлуш настоятельно рекомендовал Андерсона. В один день Дэвид Гилл побывал в «Спортинге» из Лиссабона, где подписал Нани, и в «Порту», где приобрел Андерсона. Конечно, пришлось раскошелиться, но это демонстрировало амбиции клуба в отношении молодых игроков. У нас был отличный защитный костяк в лице Фердинанда, Видича и Эвра. На них можно было положиться. Набирал форму Руни. Луи Саа пришлось отпустить, потому что он постоянно получал травмы. Недолго у нас играл Хенрик Ларссон, и отлично себя проявил.
Наладившиеся отношения с Роем продержались недолго. Я прочел в газете статью о том, что он вычеркнул «Манчестер Юнайтед» из своей жизни. Он заявлял, что мы все быстро забыли его. Как можно забыть о том, что он сделал для клуба? Благодаря воле к победе и его огню пресса видела в Рое чуть ли тренера. Меня постоянно спрашивали: «Как вы думаете, Рой станет тренером?» По мере развития его тренерской карьеры, становилось ясно, что он предпочитает покупать игроков. Мне казалось, у Роя не хватает терпения для построения команды.
В сезоне-2011/12 в наших отношениях снова нашла коса на камень, когда Рой раскритиковал наших молодых игроков после поражения от «Базеля», остановившего нас в Лиге Чемпионов. Я назвал его «телевизионным критиком». В конце его работы с «Сандерлендом» и «Ипсвичем» его борода седела, а глаза становились чернее. Некоторые люди восхищались его работой на телевидении: «Вот это да — он может критиковать Алекса Фергюсона». Я знал, что с того момента, как он стал телевизионным критиком, он примется за «Юнайтед».
Что касается критики молодых футболистов — он бы не посмел взяться за Руни — тот бы не стерпел такого отношения к себе. Опытные члены команды поставили бы Роя на место. Поэтому он сосредоточился на Флетчере и О’Ши, и, как следствие, свои же болельщики освистывали их во время матча против «Лилля». Его тренерская работа в двух клубах показала: ему нужны средства на покупку игроков. Траты в «Сандерленде» оказались напрасными, он транжирил деньги в «Ипсвиче» и закончил ни с чем.
В своем интервью Дэвиду Уолшу из Sunday Times он заявил, что я забочусь только о себе, и привел дело Джона Манье и Рок оф Гибралтар в качестве примера. Невероятно. В тот день, когда мы поссорились с ним в моем офисе, я видел его озлобленность. Его глаза чернели. Тогда он тоже упоминал Джона Манье. Я так и не понял, почему его заботила история с Рок оф Гибралтар.
В ту памятную пятницу мы с ним условились, что не будем выносить сор из избы и не будем рассказывать о нашем разладе. Я бы никогда не говорил об этом, если бы Рой первым не нарушил слово. Будучи тренером «Сандерленда», Рой обвинил «Юнайтед» в оскорблении и обмане перед окончанием совместной работы. Клуб собирался подать на него в суд. Однако Рой отказался взять свои слова назад. Мне казалось, Рой искал возможность впечатлить своих поклонников, для которых он все еще был героем, и довести дело до суда. Поэтому я посоветовал Дэвиду Гиллу не начинать против него дело. Как мне кажется, мы сохранили наше достоинство.
Перевел Леонид Смольский
Примечания:
1 — Джон Манье — ирландский миллиардер, личный друг Алекса Фергюсона. В 2005-м продал свою долю в «МЮ» (28,9 %) Глейзерам. У Фергюсона и Манье случился конфликт из-за прав на лошадь-чемпион Рок оф Гибралтар, что породило слухи о том, что с помощью клуба тренер решает личные проблемы.
2 — Майкл Кеннеди — лондонский юрист, агент Роя Кина. Практически не общается с прессой.
3 — Сайпан — столица Северных Марианских островов, недалеко от Японии и Южной Кореи, где прошел ЧМ-2002. Сэр Алекс ошибочно пишет, что сборная Ирландии готовилась в Корее.
4 — Prozone — электронная система послематчевого анализа.
