Александр Зотов: «Сделаем все, чтобы тема «Сатурна» не затихла»

– О вас мало известно широкой публике. Можете поделиться вашей биографией?

– Закончил Юридический факультет Университета Дружбы Народов. В 1990-е годы занимался различными коммерческими проектами. Много лет работал в российском представительстве довольно крупной немецкой компании. После кризиса 1998-го года уехал в Италию, где окончил бизнес-школу при Университете Боккони, после чего вернулся в Россию и был приглашен в Госкомспорт. Там я возглавлял отдел рекламы, принимал активное участие в организации ряда крупных соревнований, среди которых были «Лыжня России» и Кубок Содружества по футболу. Занимался привлечением спонсоров в спорт, что и сейчас, знаю, делать непросто, а тогда, в посткризисные годы, тем более было архисложно.

Когда разгорелся печально известный бромантановый скандал и была наложена дисквалификация на Егора Титова, «Спартак» пригласил меня в качестве юриста. Мы летали с Егором в Ньон, и в итоге поняли, что, подав апелляцию, можем как добиться снижения дисквалификации, так и ухудшить ситуацию, поэтому решили не оспаривать решение. В ходе совместной работы по тому делу Титов мне сказал, что сейчас в футболе мало квалифицированных людей, отстаивающих интересы игроков, и посоветовал попробовать заняться агентской деятельностью, став, можно сказать, моим «крестным отцом» в футболе. Я получил лицензию и до августа прошлого года занимался агентской деятельностью.

Что еще… Женат, двое сыновей, двойняшки, девять лет. Занимаются у Сергея Агашкова в торпедовской школе в «Лужниках».

– В деле Титова вы работали вместе с Николаем Грамматиковым, с которым вместе основали Профсоюз футболистов и тренеров. Теперь работаете в альтернативной организации. Как оказались по разные стороны баррикад?

– Будучи агентом, я занимался в основном юридическим обслуживанием спортсменов, причем далеко не только футболистов. И в процессе данной деятельности понял, что проблемы из года в год, из клуба в клуб достаточно похожие. Я действительно создавал профсоюз, который сегодня возглавляют Грамматиков и Владимир Леонченко, последний, правда, тогда еще не был задействован в этом процессе и появился через пару лет после моего ухода. У меня же пути с данной организацией разошлись потому, что при ее создании не было проведено конференции – Грамматиков решил, что это будет слишком дорого и сложно, и сам распределил все посты. При этом, несмотря на запреты ФИФПро, Грамматиков продолжил под вывеской профсоюза заниматься агентской деятельностью. На этом мы расстались.

«Посчитав, что послушный профсоюз удобнее, КХЛ поспособствовала созданию структуры, в которую «загоняли» под угрозой дисквалификации»

– Когда и как возникла идея создания Общероссийского профессионального союза футболистов?

– Здесь надо, наверное, говорить об ощущении необходимости, скорее, чем об идее. Идея возникла давно. И давно назрела необходимость. Современный профессиональный спорт стал юридически сложным. Вопрос взаимоотношений футболиста и клуба включает большое количество аспектов. Они регулируются трудовым законодательством, регламентами ФИФА и РФС. Возникают разные ситуации, нередко конфликтные. Профсоюз дает возможность футболистам отстаивать свои интересы. Не поодиночке, а солидарно.

У меня, кстати, есть еще интересный опыт создания профсоюза в хоккее. Вместе с Александром Харламовым мы создали хоккейный профсоюз. Вели переговоры с ФХР еще во времена, когда там был гендиректором Сергей Арутюнян. Впоследствии вели переговоры с КХЛ о коллективном соглашении. Но, посчитав, что послушный профсоюз удобней, КХЛ поспособствовала созданию структуры, которую возглавил Коваленко и в которую под угрозой дисквалификации «загнали» всех хоккеистов. Поэтому мне с одной стороны забавно, а с другой дико слышать обвинения в наш адрес, что мы дескать ангажированы РФС или кем-то еще. Наш профсоюз сегодня состоит из 400 независимых футболистов и зависит только от их интересов.

А инициатива создания футбольного профсоюза начала проявляться около двух лет назад. Причем одновременно с разных сторон. Мы много обсуждали этот вопрос с Максимом Бузникиным, который сыграл большую роль в этом процессе. Очень много нам помогал Миша Михайлов, сейчас игрок владикавказского «Автодора», выступающего во втором дивизионе. Кроме того, я не первый год знал Вагиза Хидиятуллина, который давно занимался профсоюзной темой – с 2002 года является представителем футболистов в Палате по разрешению споров, в которой мне не раз приходилось бывать в пору агентской деятельности. Вагиз сыграл основную роль в появлении новой организации. Он настоял на том, что профсоюз должен быть общероссийским и охватывать весь профессиональный футбол, включая женский и мини.

– Профсоюз, возглавляемый Леонченко и Грамматиковым, охватывал только большой футбол?

– Я, честно, не в курсе что он охватывал. Документы они свои хранят в тайне. Оно и понятно, по ним много вопросов. Надеюсь, мы избежим их ошибок. Как я уже сказал, мы учреждены конференцией, в которой участвовали футболисты, представители 43 регионов России. Председатель профсоюза Вагиз Хидиятуллин является действующим членом Палаты по разрешению споров РФС, где мы планируем расширить наше представительство, согласно требованиям ФИФА. Это реальная, а не виртуальная возможность отстаивать интересы членов нашего профсоюза. Мы действуем исключительно в интересах футболистов. Мы убеждены, что занимаясь агентской деятельностью, Грамматиков дискредитирует само понятие профсоюза.

Мы также считаем, что ненормально, когда якобы руководители якобы профсоюза в открытую или не очень работают селекционерами в клубе. Но не будем о грустном.

– Кто за что отвечает в руководящем аппарате ОПСФ?

– В профсоюзе основным руководящим органом является конференция, состоящая из делегатов от первичных органов в регионах. Она избирает Председателя профсоюза, которым стал Вагиз Хидиятуллин, и Совет профсоюза, в который помимо Вагиза вошли Владислав Шаяхметов от мини-футбола, Ирина Зварич от женского футбола, а также Вадим Евсеев, Максим Бузникин, Михаил Михайлов и Константин Зырянов. На сегодняшний день основную работу взяли на себя мы с Хидиятуллиным, а также группа привлеченных нами юристов. Основными вопросами сейчас были регистрация документов, создание сайта и, конечно, многочисленные жалобы от футболистов, связанные в основном с нарушениями трудовых договоров. В дальнейшем планируется сформировать небольшой, но эффективный аппарат профсоюза.

Наша главная задача сегодня сделать ОПСФ узнаваемой организацией для игроков, чтобы они знали, куда обращаться, если возникают проблемы на работе. К нам уже поступают как отдельные жалобы от футболистов, так и коллективные от первичных организаций в командах. Это и решение конфликта Аджинджала и Белозерова с «Крыльями Советов», и продолжающаяся история с «Сатурном», который почти полным составом обратился к нам, и ситуация с владикавказским «Автодором» и другими клубами второй лиги, где по многу месяцев не выплачивают футболистам заработную плату.

«Занимаясь агентской деятельностью, Грамматиков дискредитирует само понятие профсоюза»

– На какие средства функционирует ваш профсоюз?

– Пока он живет на частные пожертвования. В дальнейшем члены профсоюза будут перечислять небольшие взносы. А вообще профсоюз должен учиться зарабатывать деньги и на свое содержание, и в интересах своих членов. К примеру, в североамериканских лигах (НХЛ, НБА, НФЛ, МЛБ) за последние 20 лет профсоюзы превратились в серьезные, в том числе коммерческие организации. Наравне с лигами лицензируя сувенирную продукцию, продавая выделенные им рекламные места и т.д. Это, конечно, долгий путь. Но дорогу осилит идущий. Заработанные же средства в первую очередь должны идти на адаптацию игроков после завершения спортивной карьеры и дополнительное страхование футболистов.

– Формально вы как-то связаны с РФС или РФПЛ?

– Понимаю, на что вы намекаете. Давайте еще раз. Если коснуться постоянных разговоров о нас как о людях РФС, то могу сказать, что мы ни с какой организацией не связаны. Это бред, придуманный Грамматиковым. Мы связаны только с физическими лицами – футболистами, которые учредили профсоюз и являются его членами. Больше никаких учредителей у ОПСФ нет. Да, у нас есть рабочий диалог с лигами и РФС.

И это нормально, потому что для нас очень важно участвовать в работе по разработке регламента по статусу и переходам футболистов. Для нас очень важно, какие будут в нем положения и как они будут прописаны, потому что очень часто одно и то же трактуется по-разному. В частности, для нас очень важен обсуждаемый в последнее время вопрос об отмене компенсаций за переходы молодых футболистов. Для нас также важно, чтобы игрок при подписании контракта с клубом, получал копию этого контракта – сейчас все документы забирают клубы, чтобы их зарегистрировать. У игрока на руках ничего, и ему потом надо идти и забирать документы, а клуб не всегда отдает, в итоге не всегда известно зарегистрирован договор или нет. Для нас очень важно, чтобы страхование было прописано не только на бумаге, потому что даже в серьезных клубах футболисты иногда платят сами за свои операции и реабилитации. Мы же не флаги планируем расписывать, мы занимаемся серьезными вопросами.

Чтобы решать такие вопросы, нужны нормальные рабочие взаимоотношения. Это не значит, что нам надо дудеть в одну дудку с РФС – это глупо. Постоянно возникают разногласия. И с РФС, и с клубами. Уверен их станет еще больше, когда мы сядем обсуждать коллективное соглашение, уже вижу ряд вопросов, по которым будут жаркие споры с клубами. И конфликты неизбежны. Но на нашей стороне Закон о профсоюзах и регламенты ФИФА.

Как я уже сказал, надо увеличить количество представителей от профсоюза в Палате по разрешению споров. Не могу сказать, что Палата ангажирована в пользу клубов, но то, что они там имеют больше представителей – это факт. А ФИФА требует равного представительства от клубов и игроков.

– Каковы взаимоотношения с Палатой после ухода Толстых?

– Изменилась атмосфера, но не изменилась суть. Я не помню, чтобы футболист, правильно подготовивший все документы и подавший заявление в Палату, жаловался бы на решения Палаты, руководимой Николаем Александровичем. Вообще игроки должны быть благодарны Толстых за все годы, которые он мужественно противостоял произволу многих клубов по отношению к футболистам.

«Мы же не флаги планируем расписывать, мы занимаемся серьезными вопросами»

– Есть стремление добиться введения вашего представителя в исполком РФС?

– Это не самоцель. Главное не в этом, гораздо важнее выйти на коллективное соглашение, которое стало бы основополагающим документом, регулирующим взаимоотношения работников и работодателей – футболистов и клубов. Как только оно будет достигнуто, это станет более весомо, чем участие представителя профсоюза в исполкоме РФС. И вообще, мы тогда, что частью РФС должны стать что ли? Не думаю, что у NHLPA есть свои представители в исполкоме НХЛ, однако мы прекрасно знаем, насколько влиятелен данный профсоюз, структуру которого я неплохо знаю в силу давнего знакомства с Бобом Гуденау: обособленная организация со своим внутренним арбитражем, которая, помимо прочего, занимается лицензированием агентов. Но для того, чтобы достигнуть подобного влияния, нужна солидарная позиция всех игроков. А то у нас некоторые футболисты говорят, что у них все в порядке и клуб им все платит, поэтому зачем им профсоюз? А потом приходят и говорят: у нас руководство поменялось, а новое задерживает выплату заработной платы, помогите! Это не совсем честная позиция. Нужно понимать, что мы с Вагизом работаем, чтобы профсоюз существовал, но чтобы с профсоюзом считались – футболисты должны проявлять солидарную позицию – и когда у них все в порядке, и когда нет.

– Вы упомянули о возможной отмене компенсаций за молодых игроков. Ваша позиция по этому вопросу?

– Позиция схожа с той, которую в июне высказал Европейский суд, когда рассматривалось дело о претензиях между английским и французским клубом о компенсации за игрока моложе 23. Суть в том, что, по мнению суда, компенсация не должна затрагивать интересы футболиста и, тем более, не должна исчисляться из параметров его зарплаты, поскольку это плата за работу, а не показатель затрат на подготовку футболиста. Сегодня у нас суммируется доход футболиста сроком до пяти лет, что составляет сумму компенсации во второй лиге, удваивается в первой и утраивается в премьер-лиге. И такая компенсация иногда становится фантастической.

Кроме того, за что должна платиться компенсация? За подготовку футболистов. Основная подготовка проводится в школах. Нынешняя система компенсаций практически никаким образом не связана со школой. Условно говоря, клуб заплатил за игрока 100 тысяч рублей – связь оборвалась. И в дальнейшем компенсацию получает только клуб, из которого парень переходит в возрасте моложе 23 лет. К примеру, переходил год назад в «Локомотив» Дмитрий Тарасов, а компенсацию получила лишь «Москва», за которую он отыграл всего год. Ни «Томь», ни школа «Спартака» никакой компенсации не получили. Те люди, которые действительно готовили футболиста, денег не получили. Поэтому я не понимаю, как отмена компенсации может повлиять на школы, о которых так на словах заботятся противники изменений.

В ФИФА существует механизм солидарности при международных трансферах. От трансферной суммы при переходе футболиста берется 5%, которые распределяются по школам и клубам, где игрок был с 12 до 23 лет. Причем он мог быть хоть в трех школах, хоть в пяти – все равно каждая из них получит компенсацию согласно вкладу в развитие игрока, который оценивается по четко прописанным ФИФА стандартам. Я в свое время предлагал подобную систему в хоккее и сейчас мы поддерживаем ее в футболе. В этом случае будут учтены интересы всех сторон.

– А почему именно с 12 лет вводится компенсация?

– Таковы нормы ФИФА. ФИФА определила, что период подготовки профессионального футболиста начинается в 12 лет и заканчивается в 23.

– За полгода существования вашей организации были проигранные дела?

– За пять месяцев. Ответ – нет. Что-то нам удалось решить без обращения в Палату. С чем-то пришлось обращаться туда. Там пока все решалось в нашу пользу. Можно вспомнить ту же историю с «Крыльями», жалобу Бузникина на «Балтику». Сейчас от футболистов «Автодора» целый пакет заявлений. Единственное дело, которое мы пока не можем решить – это «Сатурн».

«Основная подготовка проводится в школах. Нынешняя система компенсаций не связана со школой»

– Спросить не с кого?

– Учредитель клуба – правительство Московской области. Потрачено огромное количество денег. Деньги, похоже, ушли в никуда, а учредителю то ли не с кого спросить, то ли он не хочет ни с кого спрашивать. Но мы обратились в суд и сделаем все, чтобы тема не затихла. Нам было сказано, что денег на клуб у правительства области нет. Погасить долги они не могут. Валят все на директоров, которых сами и назначили. Мол, неэффективные. В конце концов, если вы решили закрыть клуб, то сделайте это цивилизованно. Расплатитесь по старым долгам, и вперед. А то получается, что первые лица области ходили на матчи, рассказывали о том, какой это флагман местного футбола, вкладывали деньги в инфраструктуру и на содержание команды. И никто не задавал вопрос, куда эти деньги идут. Они только вчера узнали, какие зарплаты у футболистов? Или футболисты сами себе нарисовали эти суммы в контрактах? А тут еще какие-то глупые попытки свалить все на якобы зажравшихся игроков через публикации в СМИ их зарплат. Контракт – это продукт договоренностей футболиста и клуба. Клуб, в лице руководителя, подписывая договор, к которому, заметьте, его никто не принуждает, берет на себя обязательства платить футболисту за работу. И он должен соблюдать это обязательство.

– Игорь Ефремов постоянно говорит, что все эти контракты подписывались до него.

– Я внимательно изучил документы. Начну с того, что информация, опубликованная в «Коммерсанте» о зарплате игроков, не самая свежая, многие контракты потом были пересмотрены в сторону понижения. При Ефремове в «Сатурне» уже не было серьезных денег. Ему наверняка тоже давались какие-то обещания – он же не самоубийца, чтобы знать, что в определенный момент закончатся деньги, и ждать этого срока и обещать что-то ребятам. Тем не менее, я уверен, что «Сатурн» не изыскал все возможности по выходу из ситуации. Скажем, непонятна ситуация с долгами «Спортинга» по Вукчевичу, здесь безусловно надо требовать деньги через Палату ФИФА. Есть еще ряд моментов, в которых «Сатурн» мог более эффективно распорядиться выделяемыми средствами. Но в основном все это происходило до прихода Ефремова.

Я не понимаю Московскую область. Если видите, что уже конец, то зачем давать какие-то обещания? Допустим, игроки смогут прожить на сбережения до будущего трудоустройства, но ведь есть еще немало сотрудников клуба, у которых семьи полностью зависят от этих зарплат. Я уверен, что можно было найти решение. Может быть, не в таком объеме выплатить долги, но Правительство области могло как-то более красиво выйти из ситуации.

Поданы иски со стороны игроков и работников «Сатурна». Помимо этого есть иск со стороны МОИТК. Будет инициирована процедура банкротства. Сотрудники клуба будут первые в очереди на получение денег. Только вряд ли можно рассчитывать на что-то существенное, потому что я с трудом представляю, какие сейчас есть активы у клуба. Стадион и база в Кратово к клубу, как известно, отношения не имеют. Ситуация сложная. Нужно разобраться, куда ушли деньги и как возникли долги. Нельзя просто повесить замок и разбежаться. Я ничего толком услышать не могу, и создается ощущение, что никому, кроме нас, не интересно разобраться в ситуации.

– По ситуации с жалобой со стороны Алиева есть подвижки?

– Не хочу комментировать. Игрок обратился за консультацией к нам, и мы ее ему предоставили. Все остальное от лукавого.