На футбольном поле и на оперной сцене
Зураб Соткилава (12.03.1937-18.09.2017) с детства готовился к футбольной карьере. И даже достиг в футболе серьезных успехов. Но большим игроком не стал, а вырос, несколько неожиданно даже для себя, в выдающегося оперного певца. Эта заметка не претендует на исчерпывающее описание его богатой на события жизни. Мне просто хочется вспомнить об этом добром, жизнелюбивом и талантливом человеке.
С ранних лет Соткилава обожал футбол и часами, позабыв о тяготах военной и послевоенной жизни, гонял мяч во дворе. Пение, конечно, любил тоже, с детства он впитывал богатейшие певческие традиции Грузии. Но к футболу Соткилава на раннем этапе жизни относился все же серьезнее. А вот мать будущего тенора страсть сына не разделяла совсем и даже, по воспоминаниям народного артиста СССР, однажды разрубила топором его бутсы. Для футбольного человека — кощунство немыслимое, чудовищный стресс и душевная травма. Соткилава признаётся, что плакал тогда первый раз в жизни. Но не последний. На сцене он будет лить слезы неоднократно, оплакивая своих героев и их трагические истории. Любимая сценическая поза Соткилавы - соединить руки и петь. Молитвенная поза. Пение для него было не простой вокализацией, а чем-то сакральным. Он отдавался образу и пению. Отсюда и частые, катарсические слезы на подмостках.
Соткилава в составе "Динамо" Тбилиси
Предсмертная ария Каварадосси из оперы Джакомо Пуччини «Тоска»
Тем не менее футбольная карьера у него все же была. И вполне, надо сказать, достойная. Соткилава поиграл в сухумском (Сухум — родной город певца) и тбилисском «Динамо». Ему довелось сыграть против Льва Яшина. Соткилава вспоминает, что когда Яшин разводил руки, то казалось, будто они охватывают и опутывают все ворота. Исполин, гений, герой. Много лет спустя Соткилава приезжал к Яшину в гости с Николаем Озеровым, когда вратарь был уже болен и потерял ногу. А с самим Озеровым Соткилаву связывала крепкая дружба. За несколько дней до смерти знаменитый комментатор пришёл в Большой театр послушать тенора в «Бале-маскараде» Верди. По словам певца Озеров сказал в тот вечер: «Скоро умру, хочу тебя послушать, все-таки лучше, чем дома лежать». К слову, близко дружил Соткилава и с Анзором Кавазашвили.
В 1959 году Соткилава стал бронзовым призером чемпионата СССР в составе «Динамо» Тбилиси. Это был одновременно и пик, и финал его карьеры. Молодой защитник получил в 1958 году травму, от которой так и не оправился. Из «Динамо» его отчислили. Соткилава признается, что после этого известия поднялся на трибуну, окинул взглядом футбольное поле и зарыдал. Во второй раз жизни. Мечта рассеялась, впереди маячила неопределенность и страх. Но судьба предложила Соткилаве прожить новую жизнь — певческую. За этот шанс он уцепился, сумев радикально поменять траекторию биографии.
Певческий талант Соткилава заметила знакомая семьи — концертмейстер по образованию. Ещё во время футбольной части жизни Соткилавы. Он отнёсся к ее советам и пророчеству о будущей оперной карьере с иронией. Но уже через несколько лет Соткилава, к своему изумлению, учился в Тбилисской консерватории. Соткилаву взяли за хлесткий, полетный, ровный голос. Должной музыкальной подготовки у него, к слову, не было, он даже не знал сольфеджио.
Любопытно, что начинал в консерватории Соткилава как баритон (у него всегда были сочные, темноватые низы), но опытный педагог Давид Андгуладзе вытянул его голос до тенорового регистра. Вытянул не только голос, но судьбу, стал идеальным наставником — человеческим и вокальным. С Андгуладзе Соткилава продолжал заниматься уже будучи известным певцом и лауреатом конкурса имени П.И. Чайковского. Довелось Соткилаве поработать и с великими итальянскими кудесниками вокала. В середине 60-х он стажировался в Да Скала у легендарного маэстро Барра.
Маэстро Дженнаро Барра
Италию Соткилава обожал, часто там пел, дружил с Паваротти (их связывала страсть к опере, футболу и гастрономии). Известно, что Паваротти был страстным фанатом "Ювентуса".
А в 1980-е Соткилава стал педагогом сам, в Московской консерватории он преподавал до конца жизни, щедро делясь своим опытом, талантом, добротой и любовью. "Любовь — это боль и ответственность" - сказал однажды грузинский тенор. И в этих словах столько взвешенной мудрости много прошедшего человека! Он любил семью, профессию, партнеров по сцене. Была в нем высокая благодарность к жизни.
На сцене Большого театра Соткилава дебютировал в 1973, в партии Хозе («Кармен» Бизе).
В этот же период он исполнил и тяжелейшую партию Отелло в одноимённой опере Верди.
Ему были подвластны как лирические, так и драматические партии. Голос Соткилавы обладал тембральной гибкостью, которая позволяла петь разный репертуар.
Среди множества концертов, в которых принимал участие вокалист, были и поистине уникальные, проведённые в особом социальном и политическом контексте. Например, камерный концерт в советском посольстве в Вашингтоне в 1990 году. На концерте присутствовали президенты СССР и США с жёнами. Соткилава выступил искромётно, сумев нивелировать напряжение, буквально застывшее в воздухе. Вместо положенных по протоколу двадцати минут, он пел целый час. Его не хотели отпускать. После выступления Горбачёв ему сказал: «За один вечер ты сделал больше, чем наши дипломаты за три года». Сейчас такой концерт определенно был бы очень уместен.
