«Краски». Роналдо - о том, как стать лучшим футболистом двух чемпионатов мира
Когда я думаю о чемпионате мира, первое, что приходит на ум - это краски.
Маленькие жестяные банки с красками - синей, зеленой и желтой.
Самые яркие цвета, которые только можно представить.
Каждые четыре года, перед тем, как начнется очередной турнир, в Бразилии соблюдается эта традиция. Люди выходят на улицу и раскрашивают город. Это как соревнование - чей рисунок, дом или улица окажутся в итоге ярче всего.
Перед чемпионатом мира 1982 года, как и любой ребенок в стране, я раскрашивал стены вместе с другими детьми. В это вовлечен весь город, и эти рисунки буквально повсюду, во всевозможных цветах и формах: птицы, национальный флаг Бразилии, игроки сборной.
Закончив рисовать, мы отправились к нашему пожилому соседу, господину Ренато, у которого собирались все - чтобы посмотреть матч. Я не слишком хорошо его запомнил... Кроме того, что такому малышу, как я, он казался очень большим. Он когда-то служил в ВВС, или что-то в этом роде.
Господин Ренато купил нам картошку фри и содовую, и это было по-настоящему круто. Нам не слишком часто перепадала такая еда. Это небольшое, но особенное воспоминание, из тех, что остаются на всю жизнь. Фри и содовая, мы с друзьями сидим у телевизора, смотрим футбол и представляем, что, может быть, когда-нибудь тоже станем профессиональными футболистами.
Я вырос в Бенто Рибейро - это северный пригород Рио-де-Жанейро. Там живет средний класс - люди, которые зарабатывают не так уж и много. В Бенто нет трущоб или чего-то такого, нет тех заброшенных развалюх, которые вечно показывают по телевизору. Это был просто дом. И там не было ни одного дня, когда футбол не становился бы для всех главной темой.
Честно говоря, к пяти годам я уже понимал, что моя жизнь должна быть связана с футболом. Не знаю, как сказать, но спорт изначально был внутри меня. Это проще объяснить, когда ты еще совсем маленький. Я хочу быть футболистом. Но, будучи ребенком, ты ещё не знаешь, что это означает на самом деле. Не понимаешь, как это сложно. Реальность - это не то, о чем ты мечтаешь в детстве.
И я определенно не знал, что это означает, когда мне было всего пять лет и я макал кисточку в банку. В то время, как синие капли краски то и дело падали мне на руки, я не знал, что на самом деле для меня будет значить футбол. А свежий портрет Зико просто наблюдал за нами со стены.
Я не знал, насколько стремительно все это случится. Как быстро моя мечта станет реальностью.
Тогда я был всего лишь одним из десятков маленьких мальчиков в нашем городе, которые играли в футбол. Все время.
Оглядываясь назад, я иногда думаю: возможно, это как раз то, что отличало меня от всех других детей в Бразилии, которые тоже хотели стать футболистами. Я не просто мечтал стать величайшим, но и верил, что могу этого добиться. Что я действительно смогу стать одним из лучших.
Я смеюсь, думая об этом. Не знаю, откуда у меня взялась эта уверенность.
Это просто была моя жизнь - с того момента, как я впервые ударил по мячу.
Честно говоря, я даже не помню первый матч «Фламенго», ради которого мы с отцом поехали на «Маракану». Это странно, но в чем-то похоже на то, как люди учатся ходить. Конечно, было время, когда каждый из нас ещё не умел передвигаться на своих двоих, но мы ведь толком не помним этого. Вот так же и я не помню свою жизнь без футбола.
Я даже не помню, когда именно у меня появилось первое прозвище.
Всякий раз, когда я забивал гол, играя против двух старших братьев, они кричали: «Дададууууу!»
Когда я был маленьким, мне было трудно выговорить «Роналдо». У меня получалось что-то вроде «Дададу» - ну, вот им я и был.
Когда братья уходили в дом, я оставался с мячом и просто чеканил его. Левой, правой, снова левой. Мне нравилось играть на нашем дворе. У нас был не слишком большой дом, и чаще всего мне приходилось спать на диване. Но зато двор был отличный, и это всё, что было нужно: место для игры в футбол. Наш дом был окружен фруктовыми деревьями, и когда братья оставляли меня одного - я обводил гуаву или манго.
Во время тех игр у меня была одна-единственная мысль: я стану самым великим футболистом.
Я рассматривал любую возможность как очередной шаг к тому, чтобы стать профессиональным футболистом. Это была навязчивая идея. Невозможно было думать ни о чем другом - особенно когда мои родители хотели, чтобы я сосредоточился на школе. И после первого года, во время которого я играл в футзал, всё вдруг встало на свои места. Отчасти это была удача… Но в то же время и закономерность.
Уже в следующем году я начал тренироваться с футбольной командой «Сан-Кристовао». К тому времени, когда мне исполнилось тринадцать, большие клубы обратили на меня внимание. В итоге я отправился в Белу-Оризонти, чтобы стать частью «Крузейро». Когда мне было пятнадцать, пришло моё первое приглашение потренироваться с национальной сборной. В шестнадцать я дебютировал за «Крузейро».
А в следующем, 1994 году, я отправился на свой первый чемпионат мира в составе Бразилии.
Я уже говорил - это было очень быстро.
Несмотря на то, что я с самого детства представлял, как стану футболистом, на каждом шагу меня поджидали сюрпризы. Что на самом деле такое - стать профессионалом? Для этого ведь нет справочника или инструкции. Иногда мне казалось, что я проскочил весь путь за один день - от игры во дворе до тренировок вместе с Бебето.
А потом был чемпионат мира. Как же мне охарактеризовать его? Или ту команду?
Давайте так. Гарвардское образование - значимая в Америке вещь, верно? Ну так вот, играть в такой команде на таком турнире - это как оказаться в футбольной Лиге Плюща. Это было первоклассное, лучшее в мире образование, рассказавшее о том, как быть футболистом. Как быть чемпионом мира.
Я не сыграл ни минуты на том турнире, но смотрел и впитывал все, что только мог. Я делал заметки, собрал всю возможную информацию, зная, что когда-нибудь вернусь на такой турнир ещё раз.
То лето изменило и мою жизнь, и мою карьеру.
Тогда я впервые встретил Ромарио. Он был из тех нападающих, за которыми я наблюдал, пока рос, думая: «Вот как должен выглядеть настоящий игрок, и на поле, и вне его». На сборах Ромарио всегда был внимателен к новичкам... И особенно ко мне. Может быть, потому, что мы оба были нападающими. Может быть, он видел во мне такую же преданность и драйв… Я не знаю. Но мы часто говорили с ним после тренировок. Это было странно, но я чувствовал, что у нас похожие взгляды на футбол: это как эволюция. Шаг за шагом, каждый раз, до тех пор, пока ты не станешь лучшим из лучших.
"И следующим шагом, - сказал он мне, - должен быть переезд в Европу".
Ромарио на тот момент уже присоединился к «Барселоне», перед этим успев поиграть за «ПСВ», который как раз приглашал меня к себе. Это может показаться забавным, но одна из вещей, которые мы с ним обсуждали - погода. Как после игры в Бразилии привыкнуть к полям в Нидерландах, то и дело покрытым снегом?
Однако самым главным фактором должна была стать конкуренция. Он рассказал о том, каково это: побеждать в Ла Лиге, играть в финале Лиги чемпионов. Благодаря ему пришло понимание: если я хочу быть лучшим, мне тоже нужно пройти по этому пути.
И контракт с «ПСВ» был подписан.
Джордж Веа.
Марко ван Бастен.
Паоло Мальдини.
Это были парни, на которых я смотрел еще ребенком. Величайшие. Но теперь я тоже играл в Европе, мне тоже нужно было выделиться. И... Скажем так: я стал наглее. Ставил цели и выходил на поле, чтобы добиться их. Чтобы быть уверенным: люди знают, что я хорош.
Оказавшись в «ПСВ», я сказал, что забью тридцать голов в первом же сезоне.
И забил тридцать.
Тогда я заявил, что стану лучшим в мире.
И выиграл Золотой мяч - после перехода в «Барселону».
У меня была все та же уверенность в себе, как и в детстве. Но заявлять о голах и титулах? Я просто повторял то, что видел у других ребят, с которыми рос. Бахвальство и показуха... Мне потребовалась пара лет - вероятно, больше, чем следовало бы, - чтобы осознать, что это не моё. Идеальный игрок, которым я мечтал стать в детстве, просто не мог позволить себе такое поведение. За него должна была говорить игра.
Конечно, мой кураж не исчез. Я все время ставил перед собой новые вызовы. Но теперь они оставались моим личным делом. Быть в заголовках газет ещё не значит быть лучшим. Главной мотивацией для меня оставалось желание совершенствоваться. Постоянно находить свой максимум - и преодолевать его.
Говоря об этом вслух, я просто проверял, на что ещё способен.
И кроме того, у меня все ещё не было ни одного матча на чемпионатах мира.
Я был уверен, это был только вопрос времени. И его у меня было достаточно.
На чемпионате мира 1998 года мне был 21 год, и футбол все ещё был для меня развлечением. На пути к финалу против Франции я забил четыре мяча. Но в день финала случилось что-то необъяснимое. У меня случился приступ, когда я лежал в постели. Я чувствовал, что сильно болен. Честно говоря, даже толком не помню, как это было. Но врачи сделали тесты и все же разрешили мне выйти на поле. Конечно, я сыграл плохо, и мы проиграли тот матч со счетом 0-3.
Это было опустошающе. Но была мысль, которая успокаивала: "Я же ещё молод, и впереди ещё много чемпионатов мира. Будет ещё куча возможностей".
Но на самом деле жизнь устроена иначе, не так ли?
В следующем году я получил тяжелую травму колена. Все было настолько серьезно… Некоторые люди говорили, что мне уже не удастся вернуться в футбол. Кто-то даже предполагал, что я не смогу нормально ходить.
Вот когда мне по-настоящему пришлось проверить, на что я способен.
Должен сказать, что в футболе есть вещи, которые всегда вызывали у меня беспокойство. Переезды. Ожидание. Но все это компенсировалось временем, проведенным на поле. Я так любил это… Эти эмоции для меня всегда были одинаково значимы. В «ПСВ», в «Барселоне», в «Интере» - я всегда испытывал одно то же чувство: счастье. Как тогда, когда был маленьким мальчиком.
Казалось, что моя настоящая жизнь была только на футбольном поле. Поэтому, когда случилась та травма, было ощущение, что кто-то забрал у меня её.
Поэтому я сделал все, что мог, чтобы вернуться. Отправился в США, чтобы встретиться с врачами и хирургами. Объехал весь мир. Три года реабилитации и неудач. Я знал, что чемпионат мира 2002 приближается, но в этот раз моим стимулом были не голы, и даже не кубок. Только одно: то самое чувство, которое я мог испытать только оказавшись на футбольном поле, с мячом у моих ног.
Спустя три года после моей худшей травмы, спустя четыре года после проигранного финала, я снова оказался на чемпионате мира.
И прямо перед финалом против Германии произошло нечто удивительное.
Когда мы зашли в раздевалку перед матчем, наш менеджер, Луис Фелипе Сколари, включил телевизор. Мы удивленно переглядывались друг с другом, не понимая, что происходит. Телевизор в раздевалке - это в принципе ненормально.
«Садитесь, - сказал нам Луис. - Я хочу, чтобы вы видели».
Он включил его. Это была запись передачи с «Глобо», бразильского телеканала. К тому времени уже почти месяц мы не следили за новостями из дома, поскольку играли в Японии и Южной Корее.
Но это была не просто трансляция. В той передаче ведущие отправились в каждый из наших родных городов, чтобы показать, как там отмечают победы сборной. В конце концов они добрались и до Бенто Рибейро... Я увидел улицы, на которых вырос, и те самые стены, об которые лупил мячом в детстве.
И увидел маленьких детей, стоящих возле красочных рисунков, которые они нарисовали для нас - как всегда.
Это было последнее, что мы увидели, перед тем как выйти на поле.
Именно поэтому, когда к перерыву счет все ещё не был открыт, в нашей команде не было чувства обеспокоенности. В раздевалке не было громких разговоров или обсуждений глобальных изменений в тактике. Мы знали, что нам нужно делать. Мы просто приняли это. Мы знали, что забьем столько, сколько будет нужно. И мы победим.
Это была... Уверенность.
Мы чувствовали её на протяжении всего турнира: каждая игра была нашей. Нам не нужно было говорить, насколько сильными мы можем быть. Мы это чувствовали. Это, вероятно, была лучшая команда, с которой я когда-либо играл.
И чем выше было давление, тем легче мне становилось. Я видел, что нужно делать. Я был спокоен. Я мог просто... дышать. Думаю, это то, что отличает хорошего нападающего: переживать все эти эмоции, но уметь их контролировать.
И когда ты забиваешь - это будто оргазм. И даже больше.
Поэтому, забив Германии во второй раз, я подумал: «Вот оно». Всё было прямо там... От Кубка мира нас отделяло всего несколько минут. Никогда не чувствовал ничего подобного на поле.
И на 90-й минуте меня заменили. То, что Луис сделал для меня, было невероятно: я смог увидеть все. Смог увидеть момент, когда всё закончилось. Уходя с поля, я думал о людях, которые когда-то говорили, что мне уже не вернуться. Что я никогда больше не буду играть. Что, возможно, даже не смогу снова ходить.
Это было в 2002 году, и тогда люди в основном ещё просто звонили по своим телефонам. Поэтому, когда осмотревшись я увидел все эти маленькие белые квадратики, мне вдруг показалось, что все вокруг - как одна большая дискотека. На то, чтобы понять, что происходит, ушла примерно минута. Люди направляли камеры своих телефонов на меня, чтобы сфотографировать.
Ну, тогда это была новинка.
И когда я добрался до боковой линии, я увидел Родриго Пайву, пресс-секретаря сборной. Этот человек был рядом - всё время, которое потребовалось на восстановление. Тот, кто медленно ходил вместе со мной, когда всё, что я мог делать - это медленно ходить… И я разрыдался. Все эти эмоции… Никогда не чувствовал ничего подобного раньше.
Тот момент… Это был дар.
И, конечно, мы праздновали. Не думаю, что мы спали той ночью. Это была одна большая вечеринка - до тех пор, пока мы не улетели домой в Бразилию. Во самолете мой двухлетний сын сидел у меня на коленях, в то время как я смотрел на своего отца. Мы не говорили ни слова. Это были только наши отношения. Но мы оба знали, что означал этот чемпионат мира. Что он значил для нашей семьи. Что всё это значило для Бразилии.
И что это значило для Бенто Рибейру.
На обратном пути самолет останавливался во многих бразильских городах. Это были одни из лучших дней в моей жизни. Видеть всех людей в нашей стране счастливыми. Видеть рисунки повсюду. На этот раз - с нашими лицами на них.
Выиграв чемпионат мира, я задумался о следующих вызовах и целях, которые мог поставить перед собой. После травм все стало намного сложнее. Иногда я всё ещё думаю о том, чего мог бы достичь, если бы не случились те проблемы с коленом… Если бы знал, как мне следовало тренироваться.
Для меня футбол всегда был поводом проверить, насколько далеко я могу зайти. И я делал это столько, сколько мог. Пережив еще одну травму колена, присоединился к «Коринтианс». Но когда проблемы со здоровьем начали мешать мне не только играть, но и дышать, ходить, вставать с постели… Стало понятно: пришло время остановиться. Если я уже не мог быть игроком, которым всегда хотел быть, не мог снова испытать те же чувства на поле, что и всегда - значит, пора было заканчивать.
В 2011 году мне нужно было принять решение.
Я знал, что пора прощаться с футболом.
По крайней мере, с тем временем, что я проводил на поле.
Но футбол - это зависимость. Для игроков. Для болельщиков. Для всех. Именно поэтому он захватывает множество людей во всем мире. И я много времени думал об этом, с тех пор, как перестал играть. Думал о том, что спорт дал мне.
Я хочу быть уверен, что нынешние дети - где бы они ни находились - растут и смотрят футбол так же, как и мы когда-то. Но города меняются. Когда я рос, повсюду были футбольные поля. Теперь повсюду жилые дома, офисные здания или торговые центры, и уже не так часто можно увидеть, как дети выходят на улицу, играя в мяч.
Для меня футбольное поле - самая совершенная вещь в мире. Оно может быть на стадионе, или на пляже, или на простом участке травы с фруктовыми деревьями. Не имеет значения. Когда ты ребенок, ты можешь посмотреть на поле и увидеть там своё будущее.
Одна из вещей, которая делает меня счастливее, - слышать от таких ребят, как Месси, Неймар, Криштиану Роналду или Ибрагимович, какое влияние я оказывал на игру, на то, как они сами играли, на их воспоминания и мечты о том, что они тоже станут футболистами. Подумать только... Я был всего лишь мальчишкой из Бразилии, который раскрашивал улицу и мечтал быть похожим на Зико. Они были просто мальчишками в Бразилии и Аргентине, Португалии и Швеции - и мечтали быть похожими на меня. Мы связаны этим чувством, понимаете?
Это прекрасно. Для меня это и есть футбол
Знаете, я много думал о том, как закончить это послание. Я обычно неплохо начинаю рассказывать истории, но почему-то терпеть не могу их заканчивать.
Пожалуй, закончу такими словами: я жил своими мечтами.
Сколько ещё людей могут сказать, что они видели в своей жизни столько красок?
***
Понравился пост? Будем рады Вашим оценкам и комментариям! Подписывайтесь, впереди ещё много интересного!
