Люди года. Евгений Плющенко

- Я часто думаю, что было бы со мной, если бы я выбрал другую дорогу.

– По-моему, было бы то же самое. Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу. (О. Генри)

Серебро

– это разочарование и для отечественного фигурного катания, и для конкретной олимпийской ситуации Ванкувера, и, пожалуй, для целой страны (не факт, что одной). Увлекшись пафосом, можно добраться до межгалактических категорий, хотя даже они вторичны в сравнении с главным: серебро – это разочарование для Плющенко. Он-то точно возобновлял карьеру не ради «тоже престижного» серебра. Обещал порадоваться любой медали, говорите? Ну и как, порадовался?

Едва вернувшемуся после трех лет паузы Евгению четко дали понять (задолго до Игр, надо заметить), что фигурное катание – не только лишь прыжки, а их сильнейший исполнитель – не обязательно еще и сильнейший фигурист. Как не обязательно лучший футболист мира – тот, кто забивает больше всех голов. Совершенно же очевидная гипотеза, если вдуматься. А чтобы вдуматься, нет необходимости машинально отличать аксель от тулупа или сальхов от лутца. Изменилась система координат, и спортсменам пришлось переориентироваться вместе с ней. Плющенко героически двинулся своим путем – напролом. Упорство – хорошее качество до тех пор, пока оно не перерастает в упрямство.

Перечитывая мини-интервьюшки годичной давности, легко убеждаешься: Евгений – на пару с Алексеем Мишиным – реформы в системе начисления баллов встретил прохладно. Настолько, что фактически проигнорировал их, решив завоевать публику «прыжковым» козырем и абстракциями вроде харизмы с аурой. Кажется, немало, проверено временем и титулами, но по нынешним критериям как-то куце: словно пришел на светский раут в идеальном смокинге с немытой головой.

В общем, Плющенко, то ли поленившись вымыть голову, то ли вовсе не отыскав шампуня, проиграл.

Золото

– это молчание, и как раз от такого золота Евгений в тысячу раз дальше, чем от ванкуверского. Вот мы деликатно молчали и смущенно покашливали, глядя на выкрутасы взбешенного россиянина во время церемонии награждения. Ну ладно, мол, понять его не трудно, покапризничает и успокоится. А он не успокоился, выпятив священную обиду вперед себя.

На кого обида? На всех, кто попался под руку. Здорово икалось американскому победителю Лайсачеку, которого побежденный в типично школьной (если не сказать «девчачьей») манере нарек обыкновенным танцором, не сдюжившим «четверку». Про «четверку» Плющенко твердил так настойчиво, что его, будто шпиона-недотепу, быстро уличили в отсутствии любых других доводов. Какие элементы на контрасте с чемпионом прохудились, собственно, у Плющенко – его окружением скромно умалчивалось.

Оценки, правда, выставлял не Лайсачек, поэтому Евгений, похрустев американскими костями, с упоением взялся разыгрывать судейскую карту. Но это классика фигурного катания – спихнуть все на несовершенство правил, забыв, что правила ты вообще-то знал и работать по ним согласился. Ядовитые плевки в сторону ФФККР и СМИ (одни, дескать, не помогали, вторые мешали) – тоже выглядели очень по-плющенски и не очень по-спортивному. Если оправданий много – значит, среди них нет ни одного действительно серьезного.

Платина

– это пошлость, и подобными ходами с помпезным вручением медалей самому себе можно восхитить разве что 14-летних фанаток да сердобольных бабушек. Остальным больше к лицу реакция в диапазоне от «что он творит-то?» до «совсем парень съехал». Нет, Плющенко не съехал, Плющенко опопсел, причем гораздо раньше того момента, когда гарцевал на маленьком островке льда рядом с извивающимися Биланом и Мартоном. В российском шоубизе, хочется верить, хватает достойных людей, однако собственно факт вхождения в те круги, так уж вышло, не есть положительная характеристика. Да, по части человеческих качеств Евгений и так не то чтобы благородный рыцарь, хотя на самом-то деле кому какая разница?

По сути, личность Плющенко, как дружба с Сергеем Лазаревым и кем-то там еще, были бы всем до лампочки, не пропитайся он духом попсы и не прихвати этот дух за собой в спорт. Но Евгений все же пропитался, прихватил, а потом уже потекла цепная реакция: Дима Билан вдруг обернулся послом Олимпиады, Яна Рудковская – прожженным спецом по фигурному катанию, а Эдвин Мартон – композитором к соревновательным программам. Еще чуть-чуть, и вдалеке, наверно, забрезжила бы «Дюна». Лайсачек, если кто забыл, в Ванкувере выступал под Римского-Корсакова. Вот ведь нелепица – красноречивая, черт возьми.

С дисквалификацией, кстати, тоже символично расчертилось: вместо ЧМ Плющенко участвовал в коммерческом шоу-прокате, дав очередной повод порассуждать о смещенных не в тут сторону приоритетах. Евгению, конечно, лучше знать, как дела у его колена, к чему оно готово, а чего не выдержит. Только прилипчивое ощущение попсовости никак не выветривается, вот потому даже пожалеть гениального спортсмена хочется не каждому. При том, что весь поток его постолимпийских речей – это одно протяжное «пожале-е-ейте!»

Его жалели и жалеют, но больше по инерции, по старой памяти. Совсем не так, как после Солт-Лейка, когда второе место переживали, как драму всенародного любимчика. Да тот юный Женя им и был. Но не смог остаться – вот о чем действительно стоит пожалеть.

Игорь Порошин об олимпийском поражении Евгения Плющенко