Возвращение домой: О чемпионате мира в Монпелье

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

С момента окончания чемпионата мира в Монпелье прошла уже неделя. За эту неделю в суматохе жизни многие впечатления и воспоминания того чемпионата уже улеглись и «остыли», что-то подзабылось, что-то стало восприниматься иначе. Конечно, впечатления всегда можно оживить и даже дополнить, просто пересмотрев трансляции. Обычно в таких случаях я так и делаю: пересматриваю интересные мне прокаты, делаю нарезки интересных моментов и подогреваю таким образом в микроволновке всю ту пищу для ума и сердца, что оставил в душе турнир. Но сегодняшний обзор будет другим. Мне хочется написать о том, что по-настоящему зацепило и не ушло — и почему. Что память сохранила для себя без лишних напоминаний.

Другими словами, хочется поговорить о том, что запомнилось — а не вспомнилось по ходу пересмотров.

Перед тем как начать, добавлю еще только две вещи. Первое: обзор сильно неполный. В него включены только те соревнования, на которых мне удалось побывать, а это — в силу разного рода причин — только произвольные программы женщин и мужчин. На произвольную программу танцевальных пар билеты тоже имелись, но логистика победила все благие намерения (прежде всего, мое желание увидеть последнее танго… в Монпелье). Второе: в этом посте не будет ничего про политику и высшую справедливость. И я призываю каждого, кто захочет оставить здесь комментарий на эту тему, воздержаться от этого. Хочется поговорить о самих соревнованиях — благо они, вопреки высказываниям многих известных лиц, удались на славу.

Вот теперь начнем.

Путь

Запомнился путь в Монпелье: достаточно продолжительный, неудобный и во всех отношениях затратный. Полет в Париж с ночевкой, затем довольно старомодный и неудобный поезд, за три с чем-то часа добравшийся наконец до железнодорожной станции Sud de France (ровно то же название и у арены — да-да, если кто-то еще не понял, мы сейчас на юге Франции).

Затем остановка на пару дней в Монпелье, затем очередной поезд обратно в Париж, снова ночевка там, и снова самолет — уже обратно. Во время поездки в голове постоянно крутился риторический вопрос времен моей поездки в Гренобль на этап Гран-при-19: зачем? Зачем проводить турнир такого масштаба в городе, с которым у большей части Европы (уж не говоря об Америке или Японии) практически отсутствует прямая воздушная связь? Впрочем, это все мелочи, конечно. Эти мелкие неудобства забылись достаточно быстро.

В памяти остались очень теплые солнечные дни и довольно прохладные вечера этого города — типичная южная весна. Зелень травы и листьев в некоторых местах уже успела пожелтеть, слегка обгорев на солнце. Возвращаться в заснеженные города северных стран после этого не хотелось, конечно.

Запомнилась сама арена: красивое, выглядящее современным, здание слегка на отшибе города, вплотную к которому, впрочем, очень удобно подъезжал зеленый трамвай №3. В связи с этим вспомнились арены в Гааге и Эспоо (Хельсинки) — с похожим расположением и даже похожими трамвайчиками.

И, конечно, запомнилась «внутренность» арены и ажиотаж на трибунах.

На входе Франция сразу напоминала об одной из своих самых ярких и своеобразных фигуристок: Сурие Бонали. Самым любопытным «экспонатом» небольшой выставки у входа была своеобразная композиция, очерчивающая траекторию полета коньков Сурии во время исполнения сальто назад на Олимпийских играх в Нагано.

Но лучше всего о Бонали напомнила… сама Сурия, присутствовавшая лично на трибунах и даже сказавшая несколько слов болельщикам во время одного из перерывов. В коридорах арены встретился и Гвендаль Пейзера. И, конечно, то и дело встречались действующие фигуристы. Все это создавало совершенный особый эффект приобщения к истории фигурного катания. Истории, которая творилась в том числе здесь и сейчас.

Впрочем, хватит гулять по коридорам в поисках сувениров и знаменитостей — тем более, что заветный маскот Лулу уже приобретен.

Со стороны арены раздаются до боли знакомые звуки, провозглашающие о начале разминки. А значит пора бежать на трибуны!

С высоты птичьего полета

Смотреть фигурное катание с трибун необходимо по многим причинам. Потому что фигурное катание — это не только музыка, программа и фигурист, выполняющий элементы. Вживую фигурное катание — это еще и легкий холодок льда, ощущаемый при подходе к катку; это белизна и блеск самой ледовой поверхности, сразу настраивающие на яркие впечатления и дарящие предвкушение праздника; это люди рядом, приехавшие со всех концов мира ради своих любимцев… В результате одной из встреч в моей руке неожиданно остается небольшой подарок с надписью Sholero. На удачу — чтобы Болеро Шомы («Шолеро») получилось чемпионским.

Но главное в живом просмотре фигурного катания, конечно, это все-таки возможность взглянуть на прокаты под таким углом, который вам точно не покажут по телевизору. И почувствовать незабываемые эмоции фигуристов, до краев наполняющие арену. В этом смысле первые разминки дарят не меньше впечатлений, чем борьба претендентов за золото.

В произвольной программе женщин действительно было на что посмотреть, причем во всех разминках. В первой ожидаемо порадовала колоритная шведская фигуристка Йозефин Тальегор, представившая свою версию «Джокера». Джокеров на чемпионате мира случилось два — у Йозефин и Владимира Литвинцева. Оба по-своему интересны, но оставляют много пространства для будущих маневров. Под музыку к «Джокеру» — особенно под ту, что звучит в центральной сцене фильма в общественном туалете — хочется увидеть что-то более захватывающее. Что-то, что лучше схватывает суть как трагедии главного персонажа фильма в целом, так и особый, почти мистический, колорит данной конкретной сцены.

Просмотр вживую — это еще и возможность увидеть слабости. Камера, «преследующая» фигуриста по пятам, многое скрывает и смазывает: она не всегда  покажет вам ковыряния на шагах и поворотах, она часто обманчива в демонстрации скорости фигуристов, и она не так здорово помогает в понимании рисунка программы. С высоты птичьего полета хуже видны мелкие технические недочёты, но зато лучше видна общая картина. И лучше видна прыгучесть фигуриста, кстати.

С этой прыжковой точки зрения во второй разминке сразу визуально выделилась Нина Петрокина. По сравнению с фигуристками первой разминки, ее естественная прыгучесть не могла не броситься в глаза. Правда, целостного впечатления ее катание не оставило.

Гораздо целостнее смотрелся прокат Екатерины Кураковой. Хотя Чаплинов в фигурном катании как-то уже слишком много, ее версия мне все-таки запомнилась.

Но больше всего в этой разминке запомнилась, разумеется, Анастасия Губанова. Запомнилась прекрасным катанием, идеально поставленными руками и отличными высокими прыжками. Единственное, чем мне хотелось дополнительно «приправить» катание Насти — это отходом от вечного лирического образа и сокращением остановок для отдыха по ходу программы. Мне кажется, потенциал фигуристки позволяет расти дальше в том числе и в хореографическом плане и пробовать себя в разных стилях.

В предпоследней разминке мне запомнилось два проката — но по совершенно противоположным причинам. Прокат кореянки Хаен Ли произвел большое впечатление на всех зрителей. Пожалуй, это был первый (ну или второй, если считать Настю) момент, когда народ начал постепенно вставать со своих мест. Блестящий трибьют Ким лично и Корее в общем, блестящий прокат, прекрасное, очень мягкое, скольжение. Честно говоря, я ожидал ну никак не менее 140 баллов…. но судьи не стали сильно расщедриваться.

Второй прокат запомнился со знаком минус. К сожалению, уже по отчетам с последней в преддверии ПП тренировки стало понятно, что японская фигуристка Вакаба Хигучи находится не в лучшем моральном состоянии. Прокат, увы, подтвердил это. Безумно жаль, потому что «Король Лев» Вакабы — просто шикарная программа. Стоит отметить, что зрители на трибунах Вакабу очень поддержали. Еще по ходу программы трибуны стали аплодировать в такт музыке, после окончания поддержка стала только громче и отчаяннее. Ее действительно очень, очень любят. Хочется надеяться, что Монпелье станет для Вакабы такой же отправной точкой, какой стал Миланский чемпионат-18 для Шомы (там мне тоже запомнилась поддержка трибун по ходу проката, в итоге «вытащившая» фигуриста из бездны во второй половине программы). Что ей удастся вернуться на самый высокий уровень после этой неудачи.

В последней разминке трибуны вставали три раза: на Алисе Лю, Луне Хендрикс и Каори Сакамото. Эмоции всех трех фигуристок после прокатов были совершенно заразительными. За каждую из них было очень радостно, и каждая из них многое прошла, чтобы оказаться на подиуме чемпионата мира. Для меня лично прокат Луны был, пожалуй, самым эмоциональным. Стоило видеть отворачивающегося на прыжках брата Йорика, стоило видеть реакцию самой фигуристки после проката и затем объявления оценок, чтобы понять, чего стоит это серебро для самой фигуристки и ее команды. Она приехала с целым букетом травм, чтобы побороться за попадание в десятку. А уехала с историческим для сборной Бельгии серебром.

Ну и, конечно, Каори.

Это было не просто выступление, а настоящий манифест вкупе с социальным комментарием. О нем стоит рассказать поподробнее.

«Я — женщина»

Программа Каори состоит из двух основных частей, каждая из которых, в свою очередь, включает в себя два компонента: музыку и наложенный поверх музыки текст. Первая часть начинается с декларативного

I love being a woman! I love the tenderness, the sensitivity, the uniqueness of what it really means [to be a woman]…

Мне нравится быть женщиной! Я люблю нежность, чувствительность, уникальность того, что это в действительности означает [— быть женщиной].

Этот текст взят из вышедшего буквально пару лет назад документального фильма «Woman», снятого французским фотографом Яном Артю-Бертраном и украинской режиссершей Анастасией Миковой — фильма о потрясающей силе женщин, который составлен из огромного количества интервью женщин разного возраста, национальности и цвета кожи.

Звучащая в первой части программы Каори песня «No more fight left in me» тоже взята из фильма.

Вторая часть (начало третьей минуты видео) начинается не менее декларативным

Strong, fierce, independent…

Сильная, суровая, независимая…

А уже ближе к концу всей программы звучит еще одна цитата. На этот раз цитируется роман «An Old-Fashioned Girl» («Старомодная девушка») американской писательницы Луизы-Мей Олкотт (роман опубликован в 1869-ом году). Цитата — про грядущую женщину будущего: независимую, сильную, могущественную, способную преодолеть все препоны и достигнуть поставленных целей. Эта фраза, взятая из 13-ой главы, в которой героини обсуждают величественную статую женщины, часто приводится в разного рода интернет-цитатниках в неполном и неточном виде; на деле она выглядит так:

Some time ago we got into a famous talk about what women should be, and Becky said she'd show us her idea of the coming woman. There she is, as you say, bigger, lovelier, and more imposing than any we see nowadays; and at the same time, she is a true woman: <…> strong-minded, strong-hearted, strong-souled, and strong-bodied; that is why I made her larger than the miserable, pinched-up woman of our day. Strength and beauty must go together.

Некоторое время тому назад мы начали тот известный разговор о том, какими должны быть женщины, и Бекки сказала, что она покажет нам образ грядущей женщины. Вот она, как ты и сказала: мощнее, прекраснее и внушительнее любой женщины нынешнего времени. В то же время, она настоящая женщина: <…> сильная разумом, сердцем, душой и телом; вот почему я сделала ее более внушительных размеров, чем жалкие, измученные женщины нашего времени. Сила и красота должны идти рука об руку.

В программе Каори цитата слегка изменена — вместо абстрактной «грядущей женщины» (coming woman) идет повествование от первого лица:

I will be strong-minded, strong-hearted, strong-souled, and strong-bodied; strength and beauty must go together.

Я буду сильна разумом, сердцем, душой и телом. Сила и красота должны идти рука об руку.

И уже в самом конце программы, на последних секундах, снова от первого лица:

I am a woman.

Я — женщина.

На фоне как ситуации в мире в целом, так и в маленьком локальном мире женского фигурного катания, программа Бенуа Ришо поражает своей актуальностью и злободневностью: в ней можно найти и защиту женского катания, и своеобразное резюме карьеры Каори, и даже украинский след.

Но программа не прозвучала бы в полный голос без соответствующего проката. Без фантастической скорости Каори, божественного скольжения и выдающихся по амплитуде прыжков. И без заключительного тройного риттбергера, который пронзил меня током своей музыкальностью.

При всем моем уважении к Татьяне Анатольевне, я не видел таких прокатов ни 20 лет назад, ни 10. Ни даже пару лет назад. Этот прокат — и эта программа — стали событием.

В главной роли

В преддверии произвольной программы у мужчин мне удалось посетить утреннюю тренировку последней группы. Это определенно стоило того: Шома, Юма, Илья, Казуки, Даниэль и Винсент превратили эту тренировку в настоящий квад-фест. Четверные прыжки на любой вкус приземлялись по всему периметру катка. И это при том, что некоторые фигуристы все-таки явно осторожничали в день проката. В частности, Шома, по свидетельству очевидцев, провел едва ли не самую скромную тренировку за все время пребывания в Монпелье — во время прогона Болеро он полноценно сделал только дорожку шагов, обойдясь вообще без прыжков.

Конечно, сразу обратила на себя внимание феноменальная легкость и прыгучесть Ильи Малинина. В прыжковом плане это действительно фигурист нового поколения, для которого четверные — рутина, не более. Примерно с той же легкостью прыгает и Юма Кагияма. Особенно впечатляет вживую его сальхов.

Сам турнир выдался, как и ожидалось, достаточно нервным и неровным по качеству прокатов — чувствовалось и напряжение большого турнира, и усталость некоторых фигуристов в конце длинного Олимпийского сезона. Тем не менее, запомнилось многое.

В первой разминке особняком стоял предельно эмоциональный прокат украинского фигуриста Ивана Шмуратко под фортепианную композицию «Nuvole bianche» (Белые облака) Людовико Эйнауди. Особенно концовка проката, когда фигурист опустился на колени, обхватил себя руками и долго держал эту финальную позу. Не имело никакого смысла высчитывать оценки или досадовать из-за бабочек в прокате. Это было вообще о другом. Зал отреагировал на прокат соответствующим образом, устроив Ивану длительную овацию. Тот факт, что в адских условиях войны он нашел в себе силы хоть как-то привести себя в форму, приехать в Монпелье и выступить, дорогого стоит. Как отметил в одном из своих интервью хореограф Дэвид Уилсон, тяжелее всего — обнажать свою душу на льду.

Отдельно хочется отметить «зачинщиков» каждой из разминок: испанца Томаса-Льоренса Гуарино-Сабате, Романа Садовского, Камдена Пулкинена и Винсента Чжоу. Каждый из них задал достаточно высокую планку для «своей» разминки. Роман смог все-таки отыграться за Олимпийские провалы и показать присущий ему высокий класс катания. Но больше всего поразил Камден, выдавший фактически прокат жизни — чистейшее Bésame mucho с двумя четверными тулупами. Порадовало качественное скольжение, шикарные аксели, проснувшаяся во второй половине программы выразительность и экспрессивность. Несколько не хватало в этом прокате разве что более оригинальной хореографии и, пожалуй, такой трудноуловимой вещи, как харизма.

Горячо встречали обоих французский фигуристов: Кевина Аймо и Адама Сяо Хим Фа. К сожалению, прокаты были слегка подпорчены ошибками, но послевкусие после обеих программ все-таки осталось очень приятное. Кевин — потрясающий артист, с первой секунды захватывающий зал (не только французский — любой). Адам впечатляет своими акробатическими и прыжковыми данными, которыми умело пользуется его постановщик Бенуа Ришо.

Своими постановками запомнились Денис Васильевс и Маттео Риццо. Про произвольную программу Дениса я уже писал — это, на мой взгляд, одна из лучших постановок этого сезона у мужчин и вообще одна из лучших версий Прокофьевской «Ромео и Джульетты» в фигурном катании вообще. В программе Маттео под «Two men in love», которую мне довелось посмотреть вживую уже во второй раз в этом сезоне, меня неизменно поражает экспрессивнейшая, на разрыв аорты, дорожка шагов под экстатическое «I am in love!». Конечно, невозможно пройти и мимо успешного выступления Мориси Квителашвили, который в итоге сумел подняться на четвертое место. Прокат был прекрасным. Но программа, если честно, на этом фигуристе не сидит. Песня «Fly me to the Moon» вообще вызывает много ассоциаций с юниорскими постановками — мне сразу вспомнились Андрей Кутовой и совсем юный Шома Уно. Для Мориси хотелось чего-то более взрослого и индивидуального.

Последнюю разминку слегка штормило. По итогам проката Винсента Чжоу в памяти осталась отличная постановка от Лори Николь, с которой фигурист завоёвывает уже вторую бронзу чемпионатов мира (эта же программа стала «бронзовой» на ЧМ-19). В прыжковом плане Винс был не очень «в ногах»: многовато ошибался и довольно явно недокручивал некоторые прыжки (эти недокруты были хорошо видны даже со второго яруса трибун). Запомнилось очень болезненное падение Ильи Малинина на сальхове. Какие-то предпосылки в виде отдельных ошибок на прыжках можно было при желании отыскать во время утренней тренировке, хотя ничего подобного там, конечно, не было. После такого падения не удивительно, что программа развалилась.

Запомнилась концовка великолепной программы Казуки Томоно (постановщиком был Миша Ге), которая при иных обстоятельствах легко подняла бы зал на ноги. К сожалению, давление медальных ожиданий ощутимо придавило фигуриста и сказалось на легкости и мягкости его катания, не говоря уже о качестве прыжков. Тем не менее, чемпионат — да и сезон в целом — для Казуки выдался успешным: вторую малую бронзу ЧМ (первая была в далеком уже 2018-ом году за ПП) у него никто не отнимет.

Юма Кагияма — потрясающе легкий, прыгучий и «скользучий» фигурист. И произвольную программу ему все та же Лори Николь явно поставила в расчете на чистые победные прокаты — программа, конечно, чисто Олимпийская. Даже костюм немного напомнил «Человека в железной маске» Алексея Ягудина. Однако в плане артистизма и умения «забирать» зал Юме (и Лори, если сотрудничество с ней продолжится) еще предстоит достаточно много работы. Свои высокие компоненты он пока получает немного авансом, хотя, справедливости ради, у него отличная база. Его время побеждать, уверен, придет очень скоро.

Главным героем мужского турнира стал Шома Уно. Еще в преддверии Олимпиады Шома дал интересное интервью Olympic channel, в котором, в частности, рассказал о своей мечте когда-нибудь достигнуть вершины и сыграть главную роль в кинофильме своей судьбы.

Сыгранная в Монпелье роль принесла Шоме долгожданный Оскар.

Путь

Начало взрослой карьеры Шомы фактически попало на период расцвета другого великого японца, Юдзуру Ханю, а вторая часть — на не менее впечатляющий период абсолютного доминирования американца Нейтана Чена. В таких условиях миновать узкий пролив между Сциллой и Харибдой современного фигурного катания и достичь спокойных золотистых вод Тирренского моря казалось практически невыполнимой задачей. Первая половина этого Олимпийского цикла, собственно, и выглядела настоящим «кораблекрушением»: вылет из призовой тройки на домашнем ЧМ-19 в Сайтаме, уход от тренеров, неожиданная и совершенно непродуктивная летняя стажировка в «Хрустальном», период одиночества… Все это подготавливало трагедию, но собственно удар носа корабля о скалу произошел в начале ноября 2019-го года на этапе Гран-при в Гренобле. Многим свидетелям той катастрофы, присутствовавшим на трибунах арены Patinoire Pole Sud — среди них был и ваш покорный слуга — могло показаться, что от такого удара фигуристу уже никогда не оправиться. Что не раз подтверждал потом и сам Шома, признававшийся, что в тот момент всерьез подумывал о завершении карьеры.

Но нашелся человек, подобравший осколки этого корабля вместе с бездыханным телом нашего Одиссея и начавший собирать все заново. Этим человеком оказался Стефан Ламбьель, у которого вчера, к слову, был день рождения. Сам процесс занял два с половиной года. И в нем, как в морской волне, были свои приливы и отливы, свои подъемы и спады. Этот процесс не был прямым и легким. Сначала в катание Шомы вернулась улыбка.

С улыбкой начали возвращаться мотивация и любовь к фигурному катанию. С любовью к фигурному катанию вернулась постоянно поддерживаемая и разжигаемая тренером вера в себя и свои силы. С верой в себя и свои силы в катание Шомы вернулась уверенность. Он наконец встал на ноги. А с ней вернулись и все потерявшиеся в кораблекрушении старые спутники нашего героя — например, старый-добрый четверной риттбергер. Дольше всего пришлось ждать возвращения каскада 4-3 тулупами, но и его в конце концов достали из непроницаемо-черных вод реки забвения Стикс.

Когда-то — если быть точным, это был декабрь 2017-го года — я с нетерпением ждал очередного финала Гран-при. Этот финал проходил а Нагое — родном городе Шомы. И Шома там был главным фаворитом. Это был тот самый идеальный день, когда узкий пролив между Сциллой и Харибдой казался относительно спокойным — в финале по уважительным причинам отсутствовал Юдзуру, а Нейтан тогда еще не набрал своей космической скорости и казался вполне проходимым. Это был идеальный момент для первого большого титула. В день ПП мое воображение рисовало мне идеальные картины — прекрасный прокат Шомы, триумф на родной земле, первое большое золото. Мое воображение уже даже зашло насколько далеко, что почти написало за меня пост. Название этого поста уж точно было готово: «Возвращение домой». Мне казалось, что уже тогда Шома вернется в свою Итаку. И именно поэтому по мне так больно ударили те 0.5 балла, отделившие его от золота. В тот момент Итака показалась затонувшей навсегда Атлантидой.

И только в Монпелье я наконец понял, что возвращение домой — это совершенно не про ту страну и тот город, в котором ты живешь. Что у возвращения есть гораздо более глубокий смысл — что это возвращение к первоисточникам, к детским мечтам, к сути своей судьбы. В декабре 2017-го года, неожиданно зарыдав как ребенок от обидных результатов  финала Гран-при, я просто не понимал — да и не мог понимать — что Итакой для Шомы станет вовсе не Нагоя, а Франция. Что его Итака — это арена в Монпелье. Что его Итака — это голос все той же французской ведущей (да-да, это была та же женщина), спустя два с половиной года вновь встречающая японского Одиссея своим «sur la glace». Что его Итака — это произвольная программа под неофициальный гимн чемпионата Японии по фигурному катанию.

Он все-таки вернулся домой.

И теперь, спустя четыре с лишним года, я наконец могу с чистой совестью опубликовать этот пост.