На хоккее

Честно, не знаю, о чем говорить. Ходил болеть. Про то, как ходил болеть на теннис, рассказал с удовольствием. А почему? Потому, что болел за своих, и свои победили.

Но вот для того, чтобы рассказать, как болелось, как вокруг несколько тысяч людей, не постоявших за ценой (символично, что именно на этом месте все подхватывали песню), срывали глотки, пели и что-то кричали, а потом в один миг все перевернулось наоборот... Нет, ребята. Для этого надо быть поэтом. Это стихотворение. Мрачное, как «Анчар».

Кстати, о поэтах. Я все думал, идти - не идти. Это смешно, конечно, но вот думалось же: пока не хожу - и выигрывают. И неважно, конечно, что не ходил на хоккей, потому что и не мог. Совпадало с работой. Даже вопроса не возникало. А сейчас вот возник. Пойду. Когда ещё? Двадцать лет в Москве не было чемпионата мира. В последний раз вообще играют мои сколько-нибудь ровесники. Это на самом деле важно - что твое поколение, пусть и последним отголоском. Все следующие поколения будут одинаковыми.

И вот вы можете меня считать сентиментальным, но я окончательно решил идти, когда дома, за вкусным обедом (я постарался - праздник ведь был) наблюдая четвертьфинал с чехами, я услышал, как во Дворце играет Окуджава. В маршевом исполнении, конечно. «Сомненья прочь, уходит в ночь». Прошибло. Хотя ничто не располагало в тот момент. Я хотел пережить это в зале.

Вот правда - сколько военных песен. Вы задумывались? Я думал тут как-то, глядя из окна на вечерний город, какую удивительную песню написал именно Окуджава. Сколько было замечательных, которые слушали современники! Шульженковская, помните - «Давай закурим, товарищ, по одной!» Понимаете, я уж не помню, кто там стихи писал, но вот прошло время - и не говорят уже ни «друзья-товарищи» (а была когда-то в ходу эта фраза), ни «давай закурим по одной». или вот ещё, помните - «где бы ни бродили мы с тобой»? «С «лейкой» и с блокнотом»... Какая лейка? Ушла лейка.

И вот прозрачный окуджавинский стих. И ведь и мелодия его. Я думаю, это в нем как-то синхронно рождалось:

Когда нибудь мы вспомним это,

И не поверится самим,

А значит - нам нужна одна победа.

Одна на всех, мы за ценой не постоим.

Эти слова и эти строчки - вне времени. Простые, не метафорические, оказавшиеся над временем слова. Я уж не говорю о музыке, которая одинаково органична что под гитару, что на параде, что на хоккее.

О хоккее.

Мне бы хотелось вычеркнуть этот день из жизни. Это несчастный день. Никто не виноват, даже сорвать не на ком. Атмосфера - феноменальная. Я убедился, что люди со всей страны приехали болеть за Россию. Билет стоит тучу денег - ничего, один раз живем. Это ж наш девиз. Это был такой коллективный крик, коллектиный вопль, не просьба, нет - это было настолько жизнеутверждающе, что казалось - только пойди и победи.

Но финны не гнулись.

Я в хоккее понимаю мало. Мне об игре сказать особенно нечего. Но я много на каких соревнованиях был. Хочу сказать вам, друзья, что начиная где-то с конца второго периода у меня в голове была только одна мысль. Аот для нас, сидящих в зале, эта атмосфера - праздник. Она вообще правильная. По-другому быть не может.

Но возникло чувство: как же она давит. Она не допускает ничего иного, кроме как - пойди и победи. Но там ведь, вот в чем дело, соперник. Опытный, бывалый, может быть, даже лучший, чем мы. И он прекрасно знал, что его ждет. И Окуджаву он не слушал. Ну, предположим, в этом вопросе ему же хуже.

После побед спортсмены часто говорят: «Спасибо болельщикам». И это правда - в конечной точке все совпадает. Но вот поставьте себя на место этих парней: ты играешьЮ, а они не гнутся. А вокург никто даже не допускает, что может быть не победа. Это же страшно давит.

Ситуация «давилова» одинакова для всего спорта. Когда встречаются коса и камень, когда никто не хочет уступать - рвется там, где тонко. У финнов везде было равномерно. А у нас вратари. Еременко - молодец же, как с чехами сыграл. Но он при этом не суперигрок, и мы все это знаем. Представляю себе, как мучился Быков. Полагаю, он не мог не думать о том, что вечно так, как с чехами, играть Еременко не сможет. Но... Не мог он заменить вратаря. Команда его бы не поняла. На Набокова - мог бы. А на Кошечкина - нет.

Случилась совершенно детская ошибка в самый пиковый момент игры. Порвалось.

Эх!

Как же пусто на душе. Как же мало слов, подходящих для текста! Как жаль, что я не поэт. Уже писал сегодня о поэте... Хорошие там слова:

Когда-нибудь мы вспомним это,

И не поверится самим...

Ну, как же мы проиграли финнам... И дело совершенно не в том, спасибо команде или не спасибо - в любом случае спасибо было бы.

Как же пусто на душе.