Бросок из 70-х, или Величайшая игра в истории?.. Часть 3
***
Конечно, на этой фотографии трудно что-либо рассмотреть, но всё выглядело так, что Отри упал в большей степени по собственной инициативе…
Даже и представить трудно, что творилось в душе у Коуэнса – ведь это был его шестой фол! Хотя его никогда нельзя было назвать э-э-э… деликатным игроком, у него был свой неписанный кодекс чести и поведения на паркете. И самым смертным грехом в этом кодексе была как раз симуляция. Буквально за несколько месяцев до того Рыжий стал главным участником нашумевшего и даже кого-то шокировавшего эпизода, на котором стоит остановиться поподробнее. В феврале «Кельты» играли с «Хьюстоном». Коуэнс в силовой манере проходил к кольцу, и защитник «Рокетс» Майк Ньюлин заступил ему путь. Стоило Рыжему приблизиться к Ньюлину, как тот отлетел в сторону, как это делают плохие парни в боевиках, когда хорошие парни жахают по ним из какой-нибудь супермощной пушки. Рефери свистнул Коуэнсу фол в нападении, и тот стал доказывать, что и пальцем Ньюлина не трогал. Отвернувшись, наконец, от арбитра, Дэйв узрел фигуру Ньюлина, удалявшуюся в сторону кольца «Бостона». По меткому выражению одного журналиста, одной рукой он вёл мяч, а в другой уносил оскаровскую статуэтку за артистизм. И тут Рыжий взорвался…
«Я сказал себе: о`кей, с меня хватит, я положу этому конец. Я уже достаточно натерпелся этого дерьма», - поведал Коуэнс после матча. Он и впрямь натерпелся – 3000 фолов за карьеру, 90 досрочных уходов с площадки - и немало из них из-за таких, как Ньюлин…
Что ты сказал? Это – фол? Это – фол?! Ты это сказал? Ты мне это сказал?!
Рыжий что есть сил рванул на свою половину, крича на бегу: «Если ты хочешь увидеть хренов фол, я тебе покажу хренов фол!» Он нагнал Ньюлина, когда тот смотрел в другую сторону, так что эффект был ещё более потрясающим. Дэйв на полном ходу, словно курьерский поезд, въехал в обидчика – и вынес того далеко за пределы площадки! Ньюлин, кажется, вообще не понял, что это было: только что он бежал к кольцу – и вот, проделав головокружительный полёт, он уже валяется среди столиков, за которыми сидят статистики. Очевидцы рассказывают, что со стороны выглядело просто страшно. И здесь, в наступившей тишине, Рыжий поворачивается к арбитру и провозглашает: «Вот это, мать его, хренов фол!» Конечно, Дэйву тут же выписали неспортивный. Хейнсона, яростно вступившегося за Коуэнса, тоже удалили.
Тот самый момент. Смотрите все и запоминайте, и не говорите потом, что не видели – вот так выглядит настоящий «мать его, хренов фол»!
Рыжего, естественно, подвергли обструкции в прессе: «Мистер Коуэнс, таким поступкам не место на современных спортивных площадках!», «Мистер Коуэнс, вы – не джентльмен!», «Мистер Коуэнс, какой пример вы подаёте детям!» - и дальше всё в том же роде. Но Дэйв был абсолютно уверен в своей правоте. Более того – он написал открытое письмо в Boston Globe, в котором изложил причины своего «акта возмездия». Впрочем, письмом это трудновато считать – скорее это петиция, меморандум, манифест – назовите, как хотите. Оно настолько актуально в наше время (гораздо злободневнее, чем в те дни, когда Коуэнс его писал), что создаётся впечатление – Большого Рыжего определённо посетил в тот момент дар предвидения, и он заглянул в будущее лет эдак на 30-35. Поэтому позволю себе отступить в сторону от темы и привести его содержание почти полностью, по-моему, оно того стоит:
«ЦЕЛЬ – раз и навсегда довести до сведения судей, игроков и болельщиков, что мошенничество, обман и притворство, связанные с симуляцией, когда игрок после незначительного контакта или отсутствия контакта падает на пол, совершенно антиспортивны. Я не считаю возможным положение, при котором молодые игроки учатся на таких примерах, не соответствующих правилам, морали, этике и характеру игры.
Притворство заставляет игроков думать, что они могут достичь своей цели, не затрачивая усилий, не развивая своих навыков и таланта.
У игроков, ставших жертвами симуляции, возникает чувство агрессии, которое заставляет их совершать неспортивные и неуместные поступки на площадке.
Это мешает всем, кто присутствует на матчах с целью изучения фундаментальных основ игры и навыков игроков, как-то: скаутам, тренерам, самим игрокам и так далее.
Это вводит в заблуждение болельщиков, которые яростно реагируют на различные проявления симуляции со стороны игроков (особенно на домашней площадке симулянта), что может привести к беспорядкам на трибунах, выбеганию болельщиков на паркет и так далее.
Если эта практика продолжится в дальнейшем и симулянтам и далее позволят прибегать к их мошеннической тактике, она постепенно станет общепринятой стратегией, и тренеры с энтузиазмом начнут прививать её детям. В конце концов, каждый хочет выиграть, и воспользуется любой уловкой, чтобы сделать это. Таким образом, баскетболист, плохо играющий в защите, будет применять эту хитрость, вместо того, чтобы развить и улучшить свой навык индивидуальной защиты. Возможно, вы подумаете, что я преувеличиваю, к тому же я уверен, что публике уже надоели разговоры об этом техническом аспекте, но я заметил, что количество притворщиков возросло за последние три или четыре года в результате того, что множество незначительных или несуществующих контактов оценивается, как фол. В частности, это происходит в результате использования продуманной тактики, когда маленькие игроки располагаются близко к кольцу и совершают нырок, когда большие пытаются забить. В настоящее время, также и большие игроки, посредственно играющие в защите, предпочитают упасть безо всякой на то необходимости, что ставит более мастеровитых больших игроков в критическую ситуацию с фолами, оставляя лучших игроков в невыгодном положении. Говоря простыми словами, это то, что я называю «обманом».
Вот так непримиримо относился к этому вопросу Рыжий. Хорошо, что ему не приходится выходить на паркет сегодня. А то, глядишь, поиграл-поиграл бы пару месяцев, плюнул на этот цирк и «завязал» с баскетболом. Или лопнуло бы у него терпение – и пришиб бы какого-нибудь особо талантливого «артиста»…
Но теперь, в момент, когда всё висело на волоске, он просто спокойно прошествовал на скамейку и уселся там, накрывшись полотенцем…
Впрочем, и Отри в игре «не зажился» - в следующем владении «Финикса» судьи выписали фол уже ему, и он покинул паркет, оставив «Санз» без номинальных центров. В ответной атаке Джо Джо Уайт провернул сложный трюк – уже улетая за лицевую, он закрутил мяч так, что тот ударился даже не в квадрат на щите, а гораздо выше – чуть ли не в верхнюю кромку. И тем не менее упал в кольцо! За 19 секунд до конца «Кельты» оторвались на 3 очка – 109:106. МакЛауд сразу же взял тайм-аут и достал из кармана свой мелок. Джон уже сидел на корточках и расчерчивал на полу план действий, когда ему пришлось отвлечься. Какой-то нетрезвый фан приблизился сзади к скамейке «Санз» и начал орать в самое ухо Соберсу, указывая рукой на табло: «Эй, ты, посмотри вон туда!», имея в виду, что сопротивляться дальше уже бесполезно и давайте, мол, парни, сдавайтесь. У Соберса явно чесались кулаки, но общими усилиями тренеров и партнёров по команде, которые бросились его успокаивать, инцидент не перерос в драку. И в такой абсолютно сумасшедшей обстановке «Финикс» ухитрился остаться хладнокровным и выйти на паркет, чтобы в очередной раз перевернуть ход игры.
Через пару секунд Ван Арсдэйл реализовал свой бросок со средней. В той игре Дик забил всего 5 очков, но в нужный момент, что называется, «старый конь борозды не испортил».
Точный бросок Ван Арсдэйла…
Запасной центр «Селтикс» Ард, вышедший вместо Коуэнса, вводил мяч из-за лицевой. Он вбросил его на Хавличека – но за спиной у того, словно бы из ниоткуда, возник Уэстфал. В адском усилии, вытянув руку, кажется, так далеко, как это только возможно, Пол всё же достал до мяча – и выбил его прямо на Ван Арсдэйла.
Перехват Уэстфала…
Тот отдал мяч на Перри. Бросок – неточно! Но тот же Перри выигрывает подбор – и на этот раз отправляет мяч по назначению примерно с той же точки, что и Ван Арсдэйл перед этим.
Перри выводит «Финикс» вперёд!
«Бостон» берёт тайм-аут. На Хейнсона просто жалко смотреть. Его лицо из просто бледного превращается уже в мертвенно-белое. Ещё бы – только что победа была так близка, но теперь «Селтикс» уже проигрывают. И до конца осталось лишь 5 секунд! «Это невероятно! Я не могу поверить!» - кричит в микрофон Эл МакКой, ведущий репортаж на Финикс. Знал бы он, что произойдёт через несколько секунд…
Мяч из-за боковой вводил Нельсон. Со стороны всё выглядело довольно просто – он отдал передачу на Хавличека, тот продвинулся к кольцу «Финикса» и выполнил бросок. Бросок технически очень непростой – наклонившись, прогнувшись, «с навальчиком». И забил. Но только когда читаешь воспоминания о матче его участников, осознаёшь – там ничего не могло быть «просто». «В тот особенный вечер нашей главной опцией в атаке был Джо Джо Уайт, - рассказывает Хавличек. – Но он был надёжно прикрыт. Второй опцией был Коуэнс – но его уже не было на площадке. Дон Нельсон стоял за боковой, и я знал – у него есть 5 секунд на то, чтобы ввести мяч в игру; но на паркете сложилась такая ситуация, что казалось – Нелли никак не может это сделать. Когда прошло, наверное, где-то 4 с половиной секунды из тех 5-и, я наконец смог приблизиться к нему, и он отдал мяч мне. Оставалось совсем мало времени, так что я сразу же начал движение к кольцу. Я видел перед собой двух соперников и решил пройти между ними в надежде, что один из них сфолит на мне – и я встану на линию. Но когда я приблизился к этим ребятам, они просто отступили назад – конечно, они получили во время тайм-аута чёткое указание «не фолить ни при каких обстоятельствах». Тогда я выпрыгнул даже не столько вверх, сколько вперёд, пытаясь вынудить кого-нибудь из них на контакт, но они отодвинулись ещё дальше – и я выпустил мяч в кольцо, совершив бросок, которым, как все подумали в тот момент, мы выиграли игру».
Великолепный бросок Хавличека. На часах – 3 секунды до конца…
Так и впрямь подумали почти все. Так подумал Брент Масбэргер, зашедшийся в экстазе: «Он сделал это! Джон Хавличек выиграл эту игру! Это занавес!» Так подумали болельщики, которые по старой бостонской традиции бросились на паркет и устроили там кучу-малу. Так подумали «Кельты»: камера показала, как они бодрой трусцой направляются в раздевалку: «О`кей, парни, мы сделали это! Валим, валим отсюда!» Но так не думал, по меньшей мере, один человек, который почти параллельно с криком Масбэргера спокойно и убедительно произнёс: «Нет, ещё осталось две секунды». Человек в расстёгнутой рубашке, с крестом на груди. Впрочем, в первые мгновения к его словам никто не прислушался…
В раздевалке «Бостона» игроки потихоньку отходили от всех перипетий матча. «Ребята разматывали тэйпы. Хавличек уже снял кроссовки», - вспоминает Коуэнс. «Да, помню, что я уже почти успел раздеться, - вторит ему Хондо. – И тут нам говорят: парни, быстро возвращайтесь! Нужно доиграть ещё две секунды!»
Это что, шутка такая дурацкая?! Да нет, вы это серьёзно?! Серьёзно?! Впрочем, ведь это всего-то две секунды…
«Все вокруг прыгали, все были взбудоражены; я разматывал тэйп вокруг своей лодыжки, - это уже слова Уайта. – И я сказал: ну что может случиться за две секунды? Мы просто вернёмся, продержимся эти две секунды – и игра закончится».
Пока игроки снова одеваются, вернёмся и посмотрим, что происходит на площадке.
А творился там сущий бедлам. Толпы болельщиков, заполонившие паркет, радовались, свистели, орали, хохотали, скакали, потрясали кулаками, пытались оторвать кусочек сетки от корзины на память, кто-то уже успел перевернуть одну из таблиц, на которой вёлся счёт игры, и хотел опрокинуть весь стол – в общем, выражали эмоции, кто как мог.
«Финикс» оказался в самом центре этого бушующего людского водоворота…
Но даже посреди этого светопреставления что-то привлекло внимание оператора. Камера выхватила две фигуры, которые сплелись в крепких мужских объятиях. Но объятия эти были отнюдь не дружескими – эти люди не поздравляли друг друга с тем, что стали свидетелями такой замечательной игры. Они вцепились друг в дружку смертельной хваткой – хорошо, что хотя бы до горла не достали. Одним из них был тот самый Ричи Пауэрс, а вторым, как потом выяснилось, наиболее горячий из присутствовавших на матче болельщиков «Бостона». К ним уже бежал Отри – как он потом рассказывал, ему почему-то показалось в этой суматохе, что болельщики набросились на Перри, и он спешил на выручку товарищу…
Как ни странно, но первыми, кто пришёл на помощь Пауэрсу, стали игроки «Финикса», которым он уже успел так насолить в этой игре. И уж только потом подоспела доблестная бостонская охрана.
Неизвестно, чем бы закончилась их схватка – может быть, фан и придушил бы таки ненавистного рефери (хотя, скорее, ему уж стоило бы его поблагодарить), но здесь наконец-то подбежала охрана и, пытаясь разнять бойцов, повалила обоих на пол. Болелу тут же увели под белы руки в подтрибунные помещения. Пауэрс же, придя в себя после поединка (ему и впрямь немного досталось), стал подходить по очереди к скамейкам «Бостона», «Финикса» и судейским столикам и объяснять всем, что же происходит.
А что происходит? Что это за маньяк такой, который набрасывается на рефери, несмотря на то, что его команда выиграла? Дело в том, что Рик Бэрри был совершенно прав, настойчиво повторяя: «Нет, это ещё не всё. Осталось ещё две секунды». Кажется, его наконец услышали и судьи. Так и было – мяч после броска Хавличека прошёл через корзину далеко не одновременно с финальной сиреной, а раньше. Время ещё оставалось. И этот фанат, кажется, был единственным, кто в царящей неразберихе увидел, что Пауэрс показывает, что игра ещё не закончена. Поняв, что этот мерзкий судья пытается отобрать у «Бостона» победу, которую тот уже, казалось бы, одержал, болельщик тут же ринулся на разборки… Интересно, правда, что все говорят про две секунды, но на атаку «Финиксу» отвели чисто символическую одну; куда делась вторая – покрыто мраком неизвестности.
Пауэрс приходит в себя…
Здесь и начинается тот самый драматический эпизод матча. Пауэрс взял в руки мяч и направился к лицевой линии «Финикса», готовясь передать его вводящему игроку. Давайте, мол, заканчивать.
Что-то устал я… И голова заболела… Давайте, вводите этот дурацкий мяч, и пойдём по домам…
Но у Пола Уэстфала вновь оказалось своё мнение. Он подошёл к Пауэрсу и показал руками: тайм-аут. На лице МакЛауда отразилось полное недоумение от такого поступка своего подопечного: «Этот парень что, умом тронулся?» Он и впрямь не понимал, зачем Уэстфал это делает. Ведь тайм-ауты у «Санз» уже закончились! Но Уэстфал, подойдя к тренеру, быстро донёс до него счастливую мысль, которая только что пришла ему в голову. Если «Финикс» будет вводить мяч от лицевой – матч можно считать проигранным. А если, после тайм-аута, от центральной линии – ещё есть призрачные шансы сотворить чудо. При этом «Финикс», по большому счёту, ничего не теряет. Счёт 111:110 в пользу «Бостона», если они реализуют технический штрафной за сверхлимитный тайм-аут – разрыв станет 2 очка. Так что «Санз» так и так надо будет забивать – и игра в случае удачи продолжится. К счастью, до МакЛауда быстро дошло, что придумал Уэстфал, и он утвердительно кивнул головой. Пауэрс оповестил всех, что «Санз» берут тайм-аут, и отправился на противоположную сторону площадки – наводить там порядок. Потому что далеко не всех болельщиков удалось загнать обратно на трибуны – многие из них сгрудились у лицевых линий обеих команд, так что Пауэрс попытался их хоть как-то оттуда отодвинуть, в чём, правда, не очень-то преуспел.
Тем временем Уайт пошёл пробивать штрафной. К тому моменту он уже настолько устал, что во время пауз просто садился на паркет – там же, где его эта пауза застала, чтобы хоть немного передохнуть. Джо Джо уверенно реализовал штрафной (журналисты, вспоминая тот момент, любят задаваться вопросом: «Что было бы, если бы Уайт смазал тот бросок?») Почти никто из «Санз» даже не повернул головы посмотреть – забьёт? не забьёт? Там шла интенсивная работа. Да и какая при сложившемся раскладе разница?
Итак, на табло – одна секунда. Мяч в руках у Кёртиса Перри, готовящегося ввести его в игру. Оптимальным вариантом для «Санз» было бы отдать мяч на Уэстфала, который расположился прямо напротив скамейки «Бостона». Он должен быть принять его, развернуться к кольцу и бросить – всё в течение секунды. Но, конечно же, «Кельты» тоже знали об этом – и надёжно закрыли Уэстфала.
Одна секунда, одна секунда – это много или мало?.. Обращает на себя внимание то, что никто из «Кельтов» вообще не мешает Перри вводить мяч в игру. Точнее, мешает, конечно – он в эти мгновения очень активно прыгает и размахивает руками, но располагается при этом настолько далеко, чтобы успеть на подстраховку к тому, кто получит мяч, что просто не попадает в кадр. За двумя зайцами…
Тогда передача от Перри последовала на Хёрда, который успел занять позицию – чуть дальше, чем в шести метрах от кольца, неподалёку от правого конца штрафной линии, спиной к щиту. Хёрд развернулся на левой ноге и выбросил джамп-шот по очень, очень высокой траектории – гораздо выше верхней кромки щита. Вроде бы и Дон Нельсон, опекавший Хёрда, всё сделал правильно. Он выпрыгнул вместе с Гаром с поднятой рукой – достаточно близко, чтобы хоть как-то помешать ему, но достаточно далеко, чтобы не дать судьям ни малейшего повода увидеть в его действиях фол. Когда я смотрел игру в первый раз – показалось, что мяч летит неимоверно долго. Он чуть ударился о дужку и… провалился в корзину. Масбэргер в очередной раз зашёлся в крике: «Это великолепно! Я не могу поверить! Он сделал это снова!» Рядом голосил Бэрри: «Д-а-а-а!!! Невероятно!!!»
Бросок Хёрда с двух ракурсов.
Мяч летел, летел… и прилетел.
Это был тот самый Бросок. Именно так, с большой буквы, он и вошёл в историю НБА. Правда, в этой истории присутствуют сразу два Броска. Другой «the Shot» - за авторством Джордана. Речь идёт о броске Майкла, которым он принёс победу «Быкам» в пятой игре серии первого раунда плэй-офф-1989 с «Кливлендом». То, что сотворил Хёрд, часто называют и по-другому, используя опять же игру слов. В англоязычной литературе есть такое крылатое выражение: «Выстрел, который услышал весь мир». Небольшая историческая справка: относится оно как к Американской войне за независимость, когда в бою при Лексингтоне и Конкорде был убит первый британский солдат (и потом поэты как раз так и назвали тот выстрел), так и к покушению на Франца Фердинанда, когда Гаврила Принцип убийством австрийского эрц-герцога дал формальный повод для начала Первой мировой войны. По-английски звучит, как «Shot heard round the world». Если учесть, что фамилия Гара на английском пишется точно так же, как и глагол «услышал» (Heard) – думаю, всё понятно.
«В принципе, комбинация была рассчитана на заигрывание Пола Уэстфала. Он должен был попытаться оторваться от опекунов и открыться для броска. И в том случае, если бы ему это не удалось, я должен был бросать примерно с линии штрафных. Кёртис увидел, что Пола хорошо держат – а я более-менее открыт».
Хёрд вообще обычно достаточно скромно говорит о своём Броске. «Это была заурядная ситуация из разряда «лови-и-бросай». Не столь удивительно то, что я забил тот мяч, сколько то, что мне вообще дали его получить. Это был далеко не единственный такой бросок в моей карьере. И я действительно не хочу, чтобы люди меня помнили только за этот эпизод».
Один из величайших моментов в истории, говорите? Да ладно… Я такое каждый вечер перед ужином делаю!
Впрочем, Гарфилд, кажется, лукавит. Потому что в другом интервью он говорит уже немного иначе: «Первое, что я увидел после броска – как Рики Соберс поймал мяч, прошедший сквозь корзину. И его улыбку до ушей. Это была одна из тех вещей, о которых ты мечтаешь всю карьеру. Даже играя на детской площадке, ты гордишься, когда забиваешь победный мяч. И я был просто счастлив, оказавшись в такой ситуации. Это был великий момент. Думаю, он стОит больше, чем всё остальное. Я поднял голову и посмотрел на болельщиков. Когда мяч попал в корзину, они все разом замолчали. Это был самый большой кайф, который я когда-либо испытывал в «Бостон Гардене» - просто видеть то, как все эти люди застыли с открытыми ртами». И всё же, как ни удивительно, Хёрд сильнее всего гордится далеко не Броском. Гораздо чаще он вспоминает 6-ю игру с «Воинами», когда он на последних секундах заблокировал Джамаала Уилкса, бросавшего на победу – и позволил тем самым «Финиксу» выиграть ту игру, а затем и всю серию. «Видите ли, если бы Уилкс забил тот бросок, серии с «Бостоном» вообще бы не было».
Потом много спорили, что за одну секунду невозможно поймать мяч, повернуться на 180 градусов и бросить – всё это займёт чуть-чуть больше времени. Кто-то доказывал, что хронометристы в очередной раз нечётко выполнили свою работу. Но каких-либо определённых аргументов или опровержений на этот счёт никто не привёл.
Вспоминает Пол Сайлас: «Я знал, что мы ещё не выбрали весь лимит командных фолов. И я предложил Хейнсону: когда они введут мяч – давайте сразу же сфолим, и тогда у них точно не останется ни на что времени. Но он ответил: «Нет, нет. Я не верю, что они успеют бросить по кольцу» И вот… это случилось. Если и был в тот момент в «Бостон Гардене» по-настоящему злой человек, то вы понимаете, кто это – конечно, я!». Потом Хейнсон говорил, что он действительно не согласился на предложение Сайласа. И назвал при этом вторую причину, почему он сделал это: «Главным было то, что я просто не доверял Пауэрсу. Я опасался, что он зафиксирует фол при броске – вне зависимости от того, был ли этот фол на самом деле или нет – и даст «Финиксу» пробивать штрафные». Это до какой же степени надо успеть напортачить, чтобы тебя возненавидели и перестали тебе доверять абсолютно все вокруг – и болельщики, и команды - причём и та, и другая!
После игры Том Хейнсон сказал, имея в виду тот тайм-аут имени Уэстфала: «Я всегда верил, что вы не должны пользоваться незаконными приёмчиками. Но они сделали это». В общем-то, даже я, болельщик «Финикса», не могу с этим спорить - лишь опущу голову, согласно покиваю и скажу: «Да, конечно. Это было совсем неспортивно и не очень-то честно». С другой стороны, в этой серии было уже столько этих «неспортивностей» - причём и с той, и с другой стороны, что одной больше, одной меньше... Да и выход из положения, который нашёл Уэстфал, никак не назовёшь грязным: он просто воспользовался вполне легальной и официальной лазейкой в правилах, которые позволяли сделать то, что сделал он. Сам Уэстфал признаётся, что даже и не он это придумал, а просто использовал готовое решение: «На самом деле, я стянул это из американского футбола. Я видел, как что-то подобное использовал тренер Джон МакКэй. Я же просто применил это в другом виде спорта. Просто это было то, что делают люди, когда попадают в отчаянное положение».
Уайт вспоминает, что Бросок не стал для него ударом: «Для кого-то из ребят это, наверное, было потрясением, но это был всего лишь эпизод в игре. Несколько минут назад Джон забил мяч, и никто не ожидал, что последует какое-то продолжение. Эта игра была совершенно невероятной, но я находился там, на паркете, и поэтому меня не могло что-нибудь сильно удивить. Все мои мысли были о том, что это только ничья, и что это был бросок, который просто необходимо было сделать одному из тех парней, чтобы его команда осталась в игре».
Эл МакКой, который, как уже говорилось, комментировал игру на Финикс, уложил весь драматизм ситуации в 3-4 фразы: «Мяч направляется Хёрду, он бросает джамп-шот… ЗДОРОВО!!! Это здОрово! Мы отправляемся в третий овертайм. О, мне нужна передышка». И после паузы: «Знаете, должен вам сказать, что кто-то там, наверху, сегодня явно на нашей стороне». Выглядело всё это (вернее – слышалось) следующим образом: «Мяч направляется Хёрду» (сейчас последует бросок отчаяния, просто бросок отчаяния; такие не залетают по определению), «он бросает джамп-шот» (блин, я боюсь что-либо предсказывать, но мяч летит по такой траектории, что всё может быть…) и, наконец, «ЗДОРОВО! Это здОрово!» (чудо! Чудо свершилось!! Люди, чудо свершилось!!!)
Передышка МакКою была нужна не только для того, чтобы просто перевести дух. Дело в том, что с определённого момента у него появился своеобразный партнёр по комментарию – очередной пьяный бостонский болельщик. Он не проявлял никакой агрессии – просто беззлобно и даже по-дружески колотил МакКоя по плечу каждый раз, когда «Кельты» совершали какое-нибудь удачное действие. Но делал это от всей души, так что комментатор был совсем не рад такому соседу. «Когда Хёрд забросил мяч, этот мужик вскочил на ноги – и упал прямо ко мне на колени, - вспоминает МакКой. – Том Эмброуз, который за соседним столом вёл для меня статистику, пришёл ко мне на помощь, но даже вдвоём мы с трудом смогли водворить его на место».
Время в Бостоне уже перевалило за полночь. Масбэргер пошутил в перерыве: «Уже пробило 12 часов, а эти Золушки из Финикса никак не желают превращаться в тыквы».
Начался 3-й овертайм. На память приходит ещё одна незабываемая картинка из той игры. «Бостону» нужно вводить мяч из-за лицевой, но болельщики стоят так близко, что Дону Нельсону приходится просить их отодвинуться, сопровождая свои слова лёгкими толчками. Наконец они освобождают немного места…
Через полторы минуты 6-й фол получил Сайлас. 5-й ему выписали так давно, что все об этом уже забыли – ещё в конце основного времени. И Пол умудрился после этого отыграть ещё почти два с половиной овертайма, пока, наконец, не вылетел! Но «Санз» легче не стало. Хейнсон окинул взглядом свою скамейку. Показалось, что он решил выпустить ветерана Стива Куберски вместо Сайласа, но затем передумал (тренерское озарение?) Он остановил свой выбор на второгодке Гленне МакДональде. Этот парень был абсолютно второ- и даже третьестепенным игроком в системе «Кельтов». В плэй-офф он и вовсе появлялся на паркете от случая к случаю. Он уже выходил на площадку в этой игре, успел забить два очка и не очень-то рассчитывал на то, что ему доведётся сыграть ещё. А вот – довелось… «Я, честно говоря, думал, что Хейнсон укажет на Куберски. Но он неожиданно обратился ко мне».
Вставай, парень! Твой час настал!
«Я хотел, чтобы на площадке появились «свежие ноги», - объяснил Хейнсон. – Обе команды были на пределе. Гленн был самым быстрым парнем из тех, что у меня оставались. Я сказал ему: «Мак, просто используй каждый шанс, который тебе представится». Куберски, конечно, лучше подбирал, чем Гленн, но в той ситуации мне нужен был кто-нибудь, кто смог бы убегать от соперников».
Где-то там, впереди, МакДональд забивает штрафные и за несколько минут превращается в героя матча. А здесь, чуть ли не под своим кольцом, сидит другой герой – Джо Джо Уайт, отбегавший 60 этих минут… И у него уже просто не осталось сил, чтобы идти туда, в зону «Санз».
Хейнсон оказался прав. За это короткое время МакДональд успел стать одним из героев матча. Он не просто набрал 6 очков и сделал ключевой подбор в решающем овертайме – он привнёс в игру «Бостона» ту энергию, которая, кажется, уже иссякла у всех – и равноценного ответа у «Санз» не нашлось. Пол Уэстфал продолжал бороться до конца - это его усилиями «Финикс» всё же сохранял интригу до последних секунд. Но… не получилось. «Селтикс» не позволили гостям сравнять счёт ещё раз. В 00:30 Масбэргер подвёл итог для телезрителей: «Давайте скажем «до свидания» «Бостон Гардену», в котором нам только что довелось посмотреть самую невероятную игру в истории НБА: «Бостон» 128, «Финикс» 126 после трёх овертаймов».
Камера снимала игроков, уходящих под трибуны в раздевалки. На лицах почти у всех не отражалось никаких эмоций – ни радости, ни горя. Кажется, что команды сами были потрясены до глубины души тем, что только что завершилось и в чём они приняли участие. Но вот камера поймала Уэстфала. Вряд ли ошибусь, если скажу, что для него эта победа над бывшим клубом, если бы она состоялась, была важнее, чем для всех остальных «Санз» - и он сделал для неё действительно всё, что мог, и, может быть, даже больше. Он шёл, почему-то подняв руки, и, заходя в дверь, на секунду обессиленно повис на этих руках в проёме, ухватившись за косяк. И вот на его-то лице было написано такое разочарование, почти боль, что все слова здесь бессильны…
Автор:simplydim
Бросок из 70-х, или Величайшая игра в истории?.. Часть 1
Бросок из 70-х, или Величайшая игра в истории?.. Часть 2
Источник:http://allbasketball.ru/37278-brosok-iz-70-h-ili-velichayshaya-igra-v-istorii-chast-3.html
