Место гола изменить нельзя
Все факты вымышленные, любое сходство с оригиналом - случайно:)
Раздевалка сборной Германии. Филипп Лам, упустивший Балотелли, когда тот забивал победный мяч, сидит, опустив голову. Рядом с ним вся команда. В углу Боатенг. Нойер лежит. Над Ламом стоит Йоахим Лёв в плаще:
- Ну, рассказывай всё по порядку.
- Минут 30 было спокойно, - заикаясь начал Лам. - В 22:15 был прорыв... Я велел Хуммельсу отпустить человека... Даже вспомнить жутко...
- Ну что ты раскудахтался как Роналду? Ты дело говори.
- Ну вот я и говорю. Хуммельс оказался сзади, Нойер в раме, а я к атакующему бегу...
- Руководишь, значит...
- Ну, Йоахим, зачем ты так? Будто это я виноват, что он в ворота попал, а не в каркас. Ну вот, он бежит, пока ещё не осмотрелся, я ему навстречу... Он так оглянулся, ещё засмеялся. И занёс руку... И тут как бац! - в висок прямо... И главное, всё быстро произошло. Ну, толчок незаметный, я даже не понял ничего... Он как звезданёт меня... У меня искры из глаз, ориентация в пространстве потеряна, зашатался я... а он... убежал.
Сидевший в углу Боатенг вдруг подал голос:
- Врёт он всё. Не терял он ориентации.
- Ты! - взвился на защитника Лам.
- Молчать! - оборвал того Лёв. - Будешь говорить, когда я скажу. Говори, Жора, как дело было.
- Присел он от страха, когда на него такая махина чёрная рванула, а про выбор позиции-то забыл. А Марио ему: "В сторону, говорит, коль тебе жизнь дорога".
- Так, а этот?
- А что этот? Этот побежал в сторону куда-то, а как Балотелли гол забил, побежал за голову хвататься.
Филипп Лам с широко раскрытыми глазами закричал:
- Йоахим, да ты что! Да что ты! Ты что, этому африканцу поверил?! Ты мне, своему товарищу не веришь?!
- Ты мне не товарищ, - отрезал Лёв. - Ты гадина и трус.
- Не имеешь права! Меня запутали!
- Лучше бы он тебя поломал. С травмированных спросу меньше, а на нас - позору несмываемого.
- Ты что, Йоахим! Я не испугался, я потерял ориентацию!
Лёв посмотрел ему прямо в глаза и тихо сказал:
- Ты не ориентацию. Ты совесть потерял. Ты, когда на тебя 90 кило живого веса бежало, не про долг свой думал. Не про товарищей своих. А про зарплату в 200 тысяч да про домик под Мюнхеном. С коровой да с кабанчиком...
- Да! - вдруг закричал Лам. - Да! И про детишек своих тоже подумал! Если меня травмируют? Ты, что ли, горлопан, их кормить будешь?! Ты их футболистами сделаешь?! Я давно заметил: с тех пор, как мне зарплату подняли, вы все стали по-другому ко мне относиться! Все стали по-другому смотреть! Как будто я украл эти 200 тысяч, а не "Бавария" мне их дала! Что я не пропил с вами, не растранжирил своё кровное, а "Бавария" мне... - последние слова он произносил уже плача.
Все молчали. Вдруг снова заговорил Боатенг:
- Это он Марио подсказал, в какой угол от Нойера бить...
- Что?! - повернулся к нему Лёв. - Что ты сказал?!
- А что слышал, то и сказал. Марио вперёд убегает с мячом. А Лам сзади кричит Нойеру: "Он в дальний пробьёт!". А Марио засмеялся да пробил в ближний.
- Он правду говорит? - снова обратился к Ламу Лёв. Тот молчал. Лёв сплюнул и процедил:
- Будь ты проклят, гад. Ты всех нас, и тех, кто в подкатах пластался, но в окончательную заявку не попал, ты всех нас продал. Из-за тебя макаронники будут думать, что они немца могут обмануть!... - Он сделал паузу и рявкнул: - Повязку! Сдать повязку!
