1 мая 2013, 07:30 7 мин.

Гарри Синден «Хоккейное откровение». Часть 3

Автор

"Они словно околдовали нас"

Мы находились в воздухе уже несколько часов. Наш путь лежал в Европу. Внутренний голос говорил мне, что остальные игры мы проведем лучше, если установим постоянный состав команды. Знаю, это будет ранить чувства других игроков, но, когда мы прибудем в Швецию, я сконцентрирую внимание на тех хоккеистах, которым предстоит играть в России, в основном на тех парнях, которые принесли нам победу в Торонто на прошлой неделе.

***

Москва, 20 сентября. Как видно, русские стремятся быть гостеприимными хозяевами. Когда мы прибыли в Москву, все формальности были упрощены до предела. Нас поместили в отеле "Интурист", где остановились многие из 3000 канадцев, приехавших на матчи в качестве зрителей. Они прибыли на день раньше нас и не теряли времени, поглощая водку и шампанское, которые здесь превосходны.

Первое, что я сделал в отеле, это осмотрел столовую и комнаты для команды. Они были превосходны.

Мне понравилось, как хозяева организовали все дело. Эти игры достаточно тяжелы и без того, чтобы углубляться в какие- то непредвиденные проблемы...

Хоккей- это спорт, в котором, на мой взгляд, участники имеют наибольшие шансы потерять выдержку. Здесь нервы постоянно натянуты, как струна. Это, наверное, единственная игра, где спортсмен гадает перед стартом, не идет ли он в драку. (Не правда ли, весьма спорное рассуждение? - Ред). Это игра, где легко получить серьезную травму, т.к. скорость хоккеистов достигает 100 миль в час... Игра происходит на одной из самых неудобных поверхностей- на льду, а борта могут быть причиной тяжелого увечья.

21 сентября. До сих пор в нашем ковчеге была команда из 50 человек, которая гребла к берегу. Сегодня мы потеряли трех из них. Они выпрыгнули за борт, как крысы, которые не хотят потонуть с кораблем.

Этот день начинался как обычно. Мы позавтракали и сели в автобусы, которые за 15 минут довезли нас до катка. Это была интересная поездка для игроков, впервые увидевших город днем. Все шло хорошо. Раздевалка, которую нам отвели, состояла из трех отдельных комнат, включающих большую тренерскую. Когда мы вошли, то увидели стол с десятком бутылок минеральной воды, яблоками и грейпфрутами...

Трибуны были заполнены зрителями, преимущественно мужчинами. Расспросив, мы узнали, что русские проводили семинар тренеров, приуроченный к началу игр, и пригласили участников этого семинара на нашу тренировку. Я не возражал. Они не могли бы обнаружить у нас ничего нового, кроме того, что уже знали. Скорее всего они установили подслушивающие аппараты, и мы все равно не сможем сохранить в тайне свои секреты. (Да, иногда и взрослый человек может рассуждать, как ребенок.- Ред.).

Когда игроки закончили разминку, я позвал их на середину поля, чтобы рассказать, кто войдет в линию нападения, защиты и т.д. И тут я совершил оплошность: не ввел Хэдфилда ни в одну линию...

После этого Хэдфилд засобирался домой. Я хотел поговорить с ним, но потом послал все к черту. После тренировки ко мне подошел Мартин и сказал, что он тоже хочет вернуться... Слух о том, что двое уезжают, уже распространился. Это было как заразное заболевание, которое могло охватить всех. Я сказал, что отправлю изменников с первым же рейсом. На пути в отель Фергюссон сообщил мне, что Гивремон тоже хочет вернуться домой.

Эти трое хотят вернуться в свои клубы, чтобы быстрее войти в форму,- так утверждают они сами. Но это ерунда. Они тренировались с нами вдвое больше, чем любой хоккеист в Канаде, и находятся в гораздо лучшей форме, чем любой парень в их командах. Причина бегства заключается в том, что я не включил их в основной состав... Эти игроки захотели уйти прежде, чем закатится звезда канадского хоккея...

22 сентября. Сегодня у нас не было удачи. Независимо от того, что мы предпринимаем, эти парни побеждают нас. Дважды мы вели в счете, а выиграли все- таки они- 5:4.

Ни разу в своей жизни я не чувствовал себя так беспомощно, как в тот вечер во время третьего периода, когда русские забили нам пять голов. Пять голов "величайшим хоккеистам мира"!

После медленного старта мы взяли игру под свой контроль и атаковали до конца второго периода. Но затем почва ушла из- под наших ног, и я искренне не знаю, почему. Ведь игра соперников не изменилась по сравнению с первыми двумя периодами. Дело, видимо, было в нас самих. Мои ребята перестали кататься. Семнадцать из восемнадцати парней неожиданно "скисли". Я видел, как это бывало с одним или несколькими игроками. Но со всей командой?! Нет, я не знал, что предпринять.

А ведь до матча ребята рвались в бой. К игре они были готовы, я в этом не сомневаюсь.

В начале матча преимуществом владели наши соперники, но к середине периода Перро сделал невероятный прорыв, обойдя их лучшего защитника Лутченко, которого было совершенно невозможно обмануть в Канаде.

В третьем периоде они словно околдовали нас. Возможно, Фрэнк Маховлич прав, когда называет этих русских "дьяволами". На девятой минуте, за восемь секунд, они забросили нам две шайбы. Русские не забивают плохих голов, потому что они никогда не делают формальных бросков. Я посмотрел на скамейку и заметил, как настроение у моих ребят быстро упало. Но я по- прежнему ходил взад и вперед за их спинами, говоря, что мы все еще идем к победе.

...Увы, мы не могли совладать с соперниками. Они летали вокруг наших игроков, моментально захватывая каждую потерянную шайбу и заставляя нас совершать самые невероятные ошибки. Я понял, что теперь их победа- это лишь дело времени.

Обычно уравновешенные советские зрители, которые относятся к хоккею, как к балету, взорвались тут таким шумом! Возможно, это разбудило наших парней. Последние минуты они играли хорошо. Но было уже поздно. Я не мог себя контролировать, никого не хотел видеть. На моем столе в тренерской комнате стоял кофе. Я взял чашку и бросил ее в стену. Осколки и кофе разлетелись по всей комнате, попали на меня и Фергюссона. Но мы оба были настолько расстроены, что не обратили на это никакого внимания.

23 сентября. Сегодня появился еще один, кто захотел предать нас. Это Перро... Говоря об отъезде, Перро просил не выставлять его с плохой стороны в печати. Остальные игроки смеялись над ним. Ведь все деньги, которые мы получим за игры, должны пойти в общий котел и затем будут разделены между хоккеистами. "Может быть, еще кто- то хочет вернуться домой?- смеясь, спрашивали они.- Валяйте, зато котел станет больше для оставшихся".

24 сентября. Мы развеяли большую часть "русского мифа" сегодня вечером, победив их сборную со счетом 3:2... С каждой игрой мы заставляем своих соперников совершать все больше ошибок. Они перестали так четко передавать шайбу, как они это делали в Канаде. И Третьяк начинает сдавать. Сегодня он пропустил решающий гол, "вздремнул" в самый подходящий для нас момент.

В самом начале второго периода русские вышли вперед. Защитник Ляпкин забил гол. Драйден не рассчитал: шайба прошла ниже, чем он думал,- над его перчаткой. Тогда я еще не знал, что Драйден изменил свой стиль игры. В двух предшествующих играх русские так часто обстреливали его, что наш голкипер решил находиться в глубине ворот, а не ловить шайбы на выходе. Ляпкин умудрился заметить его уловку и воспользовался ею в своих целях.

За два периода 15 минут мы играли в меньшинстве. Фергюссон и я кричали так много, что ребята подумали, не сошли ли мы с ума.

Мы знали, что делали... Мы разыгрывали спектакль: бросали полотенца на лед и осыпали судей руганью...

В раздевалке я сделал то, что мне не приходило в голову раньше. Я намеренно задержал команду в раздевалке дольше, чем полагалось. Это был последний акт нашего представления... Я позвал Стэна Микиту, чтобы он проверил поверхность льда. Русские льют слишком много воды на лед. В этот раз они сделали то же. Прекрасно. У нас есть повод: мы будем сидеть в комнате, пока лед не застынет хорошо. Русские были на поле, судьи тоже. Но я продержал команду в комнате, пока все игроки не успокоились.

Когда мы вышли, то обнаружили, что и соперники, и арбитры не знали, как расценить нашу задержку.

Последний период был великолепен.