Джон Нанн. Профессор шахмат
Виктор Корчной считал, что невозможно считаться приличным шахматистом, не нажив за годы карьеры себе врагов. Пример англичанина Джона Нанна говорит об обратном – ему удалось пройти свой путь в шахматах, встречая лишь аплодисменты, улыбки и искреннюю любовь поклонников, которые продолжают зачитываться его великолепными книгами. Но, с другой стороны, вряд ли англичанин реализовал свой талант хотя бы на 30 процентов… «Он слишком умный! – восхищался Карлсен. – И чрезмерная жажда знаний не позволила Нанну стать не просто сильным гроссмейстером, а по-настоящему великим игроком!»
Джон, который родился 25 апреля 1955 года в Лондоне, с детских лет поражал всех вокруг своим интеллектом. Казалось, этот мальчик, как губка впитывавший знания, знает всё обо всем! Родители Нанна, оба – выходцы из научной среды, слишком рано подпустили сына к своим книжным шкафам, и больше уже не могли справиться с его страстью к знаниям.
Главным увлечением юного Нанна была математика. Он мечтал о карьере Лобачевского и Пуанкаре, об открытиях и доказательствах до сих пор хранивших свои тайны теорем – все они роились в его голове, окрашивая каждый его день смыслом… В какой-то момент к ним присоединились и шахматы, которые помимо теоретического интереса имели еще и чисто практическое содержание – обыграть отца, соседа по парте в школе, потом в колледже. В 15 лет Джон попал в Ориэль-колледж, став самым юным студентом Оксфорда с 1520 года, а в 18 уже окончил его, получив степень доктора философии математики. В 23 он защитил диссертацию по конечным H-пространствам под руководством профессора Хаббака.
Нет сомнений, что Нанн с его природной въедливостью, желанием докопаться «до основ», мог стать прекрасным ученым и уж точно одним из лучших преподавателей математики, – да он и был им, читая курсы в Оксфорде вплоть до 1981 года, – если бы не шахматы…
Страсть к древней игре проявлялась у Джона яркими вспышками. В 1967-м, на год раньше Тони Майлса, который был старше его всего на три дня, он выиграл чемпионат Англии «до 14 лет», а с 14 лет регулярно побеждал во взрослом чемпионате Лондона. Но, в отличие от своего сверстника и едва ли не антагониста, лишь изредка принимал участие в турнирах, и почти не представлял Британские острова в юношеских шахматах… Лишь в 1975-м Нанн принял участие в чемпионате Европы для 20-летних, – и уверенно выиграл этот титул.
В 1978-м, в один год с докторской степенью по математике он получил и степень «доктора шахматных наук», завоевав титул гроссмейстера. Возможно, при большом желании Нанн мог бы поучаствовать с Майлсом и Кином в знаменитой гонке за право считаться первым из англичан, кто завоюет этот титул. И за £5000 от миллионера Слейтера. Но, кажется, что Джона совершенно не интересовали эти «глупости», и он ни в один момент не подвергал сомнению свое университетское будущее… Однако его взгляд на ситуацию раз и навсегда изменила победа в чемпионате Англии, которую он одержал в 1980 году в Брайтоне.
Это была грандиозная швейцарка, в которой играли все за исключением Майлса и Кина, – и Нанн в захватывающей гонке за победу с Уильямом Хартстоном разделил с ним первую строчку. Оба показали великолепный результат – по 8 из 11. На пол-очка отстали Спилмен и Руммерс, на очко – Басман, Чандлер, Тэлбот и многократный чемпион страны Беллин. В этом турнире Джон впервые почувствовал себя «своим» среди шахматистов, до этого его считали не более чем случайно забредшим в зал студентом, а потом и доктором, который перепутал шахматный клуб с научной аудиторией, где его ждут лекции и семинары.
Может быть, Нанн просто «наелся» математикой, и решил окунуться в новый мир, где его ждали масса приключений, поездок, знакомств. Где у него всегда был прямой оппонент, и их «научная дискуссия» каждый раз давала бы немедленный результат. Разумеется, он к шахматам подходил с чисто научной точки зрения, – и постарался изучить всю доступную ему информацию, и самостоятельно преподал себе «краткий курс» советской шахматной школы. Посмотрев его поздние книги, легко видеть, насколько глубоко Джон погрузился в этот исключительно полезный материал, и постарался внести его в свою практику…
Конечно же, слишком поздний старт не мог не сказаться, – и 25-летний Нанн понимал, что он уступает игрокам, которые отдали шахматам всю свою жизнь, прежде всего, советским профессионалам. Но… это ни в коем случае не стало для него ограничением в творческом росте. Определенным ориентиром для Джона стал Хюбнер – такой же как и он математик, который нашел способ успешно совмещать свою шахматную и научную карьеры. Хотя, его одержимостью в достижении результата англичанин похвастаться все-таки не мог.
Тем не менее, первые же опыты выступления в сильных турнирах сразу выдвинули Нанна в число ведущих шахматистов Запада. Он стартовал с победы в Вейк-ан-Зее в 1982-м, где набрал поровну очков с Балашовым, на одно больше чем Таль, Хюбнер, Горт, Кавалек, ван дер Вилль и Сосонко, и на три – чем Тимман, чуть ли не вся тогдашняя элита шахмат.
А вот его первая попытка пробиться в цикл первенства мира, на межзональном в Толуке в 1982 году, оказалась неудачной. Он не примет участия в следующем цикле, ну а когда же в 1987-м зацепится за выходящее место в межзональном в Сираке, разделив 3-е место с Портишем, проиграет ему матч за выход в претенденты. И при своем в целом достаточно высоком статусе в иерархии, так никогда не включится в борьбу за титул чемпиона.
Расстраивала ли такая ситуация Нанна? Безусловно. Он видел, как сражались за корону, и весьма успешно, его товарищи по сборной Англии – Спилмен, а потом и Шорт, каждому из которых он оказывал помощь как секундант, и не мог понять, почему у него не выходит. Быть может, ему не хватало страсти, одержимости в стремлении к результату, кто знает?! На этот счет он никогда не ныл – ну, нет и нет. В шахматах много дел помимо титула.
В 1984 году, когда в Лондоне немного на скорую руку организовали «Матч-реванш века», в котором сборной СССР противостояла команда избранных шахматистов Запада, – Нанн закономерно вошел в ее состав… В нем почему-то не было Портиша и Горта, зато играли Сейраван и Торре, а также сразу трое англичан, помимо Джона – Майлс и Чандлер.
Нанну, на тот момент 15-му шахматисту мира с рейтингом 2600, досталась 7-я доска. Это говорило о многом. Постоянный участник матчей претендентов Хюбнер играл на 8-й, хотя на 6-й оказался Сейраван, который тогда едва попадал в топ-50. Джон сыграл так себе – он провел лишь три партии: сделал ничью, а затем проиграл Талю в 1-м и 3-м турах, ну а в промежутке между ними разделил очко с Романишиным. И капитан команды, индонезиец Хасан, даже посадил вместо него на 4-й тур Чандлера, который устоял против Таля.
В том же 1984 году он, выступая за сборную, показал лучший результат олимпиады на 2-й доске. В 1985-м взял «бронзу» на командном чемпионате мира, играя вместе с Майлсом, Спилменом, Шортом, Местелом, Чандлером, Пласкетом и Флиром… Ну а в 1986-м едва не совершил настоящее чудо, подвинув сборную СССР с первой строчки на олимпиаде.
Следующие несколько лет он играл довольно активно, прописался в первой десятке мира, а когда новая Ассоциация гроссмейстеров учредила серию турниров на Кубок мира, стал одним из самых заметных его участников. Попав в первую тройку в Брюсселе, Рейкьявике, Роттердаме и неудачно сыграв лишь в Шелефтео, Нанн занял итоговое 6-е место. Сыграй он чуть успешней на заключительном этапе, англичанин вполне мог бы оказаться третьим – его, Салова, Эльвеста, Любоевича в финальной расстановке разделили три очка.
Он тогда действительно был в ударе – два года подряд, в 1990 и 1991-м, побеждал в Вейк-ан-Зее, достиг своего пикового рейтинга 2620, и… решил откланяться! Не то чтобы Нанну все надоело, просто исследователь шахмат постепенно победил в нем спортсмена.
Первые шахматные книги Джона стали появляться еще в начале 1980-х. Начинал он, как и любой практический шахматист – с дебютных исследований: о защите Бенони, Пирца или варианте Найдорфа. Ну, а потом – перешел от частного к общему. И фактически… создал собственную теорию игры. От сугубо практических книг по тактике, стратегии, по каждой стадии игры и особенно по эндшпилю, где Нанн всегда считался большим специалистом, переходил к важным обобщениям… Он задал тренд, которому вскоре стали следовать все авторы, претендовавшие на продажи и на внимание большой шахматной аудитории.
В 1988 году его книга «Секреты гроссмейстерских шахмат» была признана Британской шахматной федерацией лучшей в году и очень скоро стала по-настоящему культовой.
А каждая следующая из них – «Шахматный курс Джона Нанна», «С гроссмейстером ход за ходом», «Шахматные открытия» или «Секреты практических шахмат» – разлеталась в книжных магазинах всего мира как горячие пирожки. Почему? Здесь все просто. Стиль их был простым, ясным, доступным игроку любого уровня, и невероятно притягательным. Он строил умозаключения, не пропуская ни единой мелочи, и позволяя читателю идти с ним рука об руку, не перескакивая с темы на тему, цепко держа их внимание и двигаясь – как всякий опытный лектор, – от простого к сложному. Свои ощущения от книг Нанна довольно ясно описал замечательный тренер Марк Дворецкий, на книгах которого тоже выросло не одно поколение: «Чтение его книг – то же самое, что и беседа с умным человеком!»
Почти все, кому доводилось сталкиваться с Нанном, – говорили о его исключительно уме, интеллекте, способности простым и ясным языком донести до собеседника любые, самые сложные понятия. Но Джон учил не только тому как понимать, но и любить шахматы.
А уж в том, что гроссмейстер понимает эту игру, сомневаться не приходилось. Решив, что играть ему больше не хочется, в 1990-е Нанн переключился на соревнования по решению шахматных композиций, – и быстро достиг на новом поприще значительных высот. Нанн – трехкратный чемпион мира по решению и, вероятно, этим не ограничится. Он стал только третьим в истории шахмат дважды гроссмейстером – как по игре, так и по решению.
Что касается этюдов, то Нанн не только их решает, но и составляет сам… Впору уже вслед за популярным сборником его партий выпускать книгу избранных этюдов, которых у него немало. Пускай, он и не стал заметным шахматным композитором, но оставил свой след. А уж его исследования в различных эндшпилях точно входят в разряд классических!
Стал математик Нанн и одним из пионеров в освоении компьютерных шахмат. В отличие от многих своих коллег, особенно старшего поколения, он никогда не видел в них «убийцу шахмат», напротив – надежный и точный инструмент в поиске истины… Его работы в этом направлении значительно изменила общий тренд, направив в здравое русло. Да, машины играют сильнее человека, но не стоит отрицать практическую пользу от этого, и пытаться цепляться за романтические представления поры его молодости, которых давно нет.
Кажется, Джон совсем не чувствует своего возраста, и становясь старше, стремится идти в ногу со временем, искренне служа шахматам. Он точно современный Тарраш, которого называли «учителем Германии», чувствует свою ответственность и видит свой долг в том, чтобы каждый, кто встречается с ним лично или берет в руки его книгу, искренне полюбил эту старую как мир, но всегда молодую и интересную игру, ставшую его судьбой…
Если вы ждёте я заплачу -- я в детстве тоже не знал.....