Елена Дементьева: «Нет времени ощутить себя победителем»
- Вы никогда не считались специалистом по травяным покрытиям, а тут – второй год подряд выход в полуфинал «Уимблдона». Вас можно смело называть травяным игроком?
– Такое удачное выступление связано в первую очередь с моим прорывом в прошлом году. Я очень долго выступаю на «Уимблдоне», но никак не могла найти свою игру и всегда рано проигрывала, даже когда была в хорошей форме, как, например, в год, когда я доходила до финалов турниров «Большого шлема» во Франции и Америке. Проигрывала я не из-за того, что не люблю это покрытие, а просто я не могла никак приноровиться к траве. Я думаю, что полуфинал в прошлом году, когда было сыграно много тяжелых матчей, дал возможность почувствовать, наконец, траву, и придал уверенности. Так что на этот «Уимблдон» у меня был совершенно другой настрой. Я знала, что я могу, что мне нравится это покрытие и что я в хорошей форме. Сыграла первый турнир на траве в Истборне как подготовительный перед «Уимблдоном» и к «Уимблдону» подошла с желанием победить.
- То есть это был такой чисто психологический момент?
– Да, и психологический момент тоже. Потому что я помню, когда первый раз десять лет назад я приехала на «Уимблдон», я не могла вообще понять как играть на траве, отскок был настолько непредсказуемым… В общем, я просто не находила себя на корте. А в прошлом году я сыграла большое количество матчей, и каждый матч придавал уверенность, и в этом году – тоже. Плюс моя подача, которая, в принципе, доставляет и мне самой массу проблем, но на траве ее очень хорошо можно использовать: она такая плоско-резанная, и я могу сказать, что она была очень неудобной для соперниц.
- Вы что-то поменяли в подготовке, чтобы улучшить результаты на траве?
– Самое лучшее – это всегда сыграть турнир на траве перед Уимблдоном. Потому что найти хорошие травяные корты для тренировок невозможно. Поэтому я заранее приехала в Англию, сыграла и потренировалась в Истборне.
- А вот сестры Уильямс по-другому готовятся и побеждают.
– Да, мне было очень интересно узнать, что сестры Уильямс готовились в Америке на хард-корте…Меня это, честно говоря, удивило, не знаю, правда это или нет, потому что мне кажется, что тяжело перестроиться и перейти с этого покрытия на траву. Но очевидно, у них такой запас физических сил, что им не доставляет это особых хлопот. Но они действительно очень любят выступать на «Уимблдоне» и всегда считались там фаворитками.
- А какой ваш любимый турнир «Большого шлема»?
– Для меня, самый любимый – «Ролан Гаррос». Я всегда мечтала выиграть в Париже. Всегда у меня надежды именно на этот турнир. И свой первый финал турнира «Большого шлема» я там сыграла… Для меня это особенное место, я достаточно много турниров сыграла во Франции, у меня очень хорошие отношения с французской публикой, за меня там болеют, поддерживают, и мне очень приятно там выступать.
- Сейчас, когда прошло довольно много времени после полуфинала с Сереной, можете сказать, чего не хватило для победы?
– Было двоякое ощущение после игры. С одной стороны, я очень расстроилась. У меня был матч-бол, было много шансов, и я вела всю игру, Серена была в роли догоняющего. Было обидно еще и потому, что я действительно вышла на пик формы, от матча к матчу я ее набирала, и в полуфинале я была не уставшей, а очень даже готовой бороться. С другой стороны, мой теннис меня порадовал. Потому что именно к такому теннису я стремлюсь, именно так я хочу играть. Но не всегда это получается по разным причинам…Я сделала все, что могла на этом турнире, и поэтому осталось приятное ощущение.
- Этот «Уимблдон» запомнился чем-нибудь особенным?
– Этот «Уимблдон» запомнился тем, что построили долгожданную крышу на центральном корте. И разговоры о потери трансляций, о бедных зрителях и игроках теперь закончатся, но в этом году повезло с погодой – было солнечно, и, наверное, никогда так не ждали дождя на «Уимблдоне», как в этот раз. И когда он пошел на матче Динары, все были безумно рады. Крыша очень красивая, прозрачная, получается такое стеклянное помещение. А так все по-старому: этот турнир из года в год хранит одни и те же традиции.
- Вам понравилась одежда Федерера? У него там был такой белый китель.
– Мне вообще очень нравится, как одевается Роджер Федерер. Он всегда очень изящен. У него нет броских цветов, как у Надаля, помните, когда на «Ролан Гаррос» он вышел в чем-то зелено-розовом, пестром таком. А Роджер Федерер больше одевается в классическом стиле. На мой взгляд, он очень элегантен.
- Вы ходили смотреть теннис?
– Вживую, честно говоря, не смотрела, не было возможностей, а так, конечно, смотрела много матчей, было много интересного. Вот Энди Мюррей с Вавринкой сыграли хороший пятисетовый матч. Ожидали, что интересным будет матч Роджер Федерер – Иво Карлович. Думали, все-таки будет больше борьбы, потому что подачу Карловича на траве принять практически невозможно, но как-то вот Роджер очень легко с ним разделался. Очень хороший, по-моему, был поединок Ллейтона Хьюитта с Энди Роддиком. В середине матча показалось, что у Хьюитта травма, и он не сможет играть, но потом он догнал и даже имел шанс на победу. Я как-то больше мужские матчи смотрела в этот раз.
- А финал вы видели?
– К сожалению, не видела, и женский финал я тоже не смотрела, мы в это время были в самолете. Но мне рассказывали, что это был драматический поединок, и в конце Федерер психологически, наверное, оказался сильнее. Хотя надо отдать должное, что Роддик был в отличной форме. Подача у него была потрясающая.
- А почему у вас с подачей никак не ладится?
– С подачей у меня уже все нормально (улыбается). Может быть, подача не самый сильный элемент в моей игре, но я над ним очень много работаю, и изменения есть. У каждого игрока есть какие-то минусы, плюсы, что-то получается больше, что-то меньше…
- А со стороны кажется, что это довольно простой удар, тебе никто не мешает…
– Ну не скажу, что это простой удар… Хотя, конечно, это единственный удар, когда ты спокойно можешь отдышаться, сама себе подбросить мяч, замахнуться, ударить. Не знаю, наверно это еще раз говорит о том, что теннис – это больше психологическая игра, чем что-либо другое. Потому что действительно, исполнять такие сложные удары набегу, из тяжелых углов атаковать, а потом выйти и не попасть в достаточно большой квадрат… (смеется). Больше голова включается, чем что-либо.
- Половина сезона позади. Как вы оцениваете его?
– У меня этот сезон начался как никогда удачно, потому что обычно я долго раскачиваюсь в Австралии, а здесь была успешная игра в Окланде и Сиднее, я провела самую длинную победную серию в карьере… По-моему, как раз пятнадцатый матч я проиграла на Australian Open Серене. Потом все-таки наступил спад, потому что хорошая форма не может держаться долго. У меня был тяжелый перелет в Америку, там другие климатические условия, и я никак не могла восстановиться. Американская серия турниров была неудачная. Хорошо, что все-таки я смогла из этого выбраться и, надеюсь, этот настрой сохранить на концовку года, потому что я люблю играть на харде.
- Готовы ли вы сейчас к борьбе за тройку сильнейших? Вы совсем недалеко от Винус…
– Чем ближе первое место, тем оно и дальше. Конечно, у меня есть мечта стать первой, но мне еще очень много надо работать. Со всеми игроками из Топ-5 я встречалась и всех обыгрывала. Но доказывать, что ты сильнейший, нужно каждую неделю… Впереди в этом сезоне еще несколько крупных турниров, US Open, последний из четырех турниров «Большого шлема». Посмотрим.
- Сейчас в женском туре нет явного лидера. Это хорошо или плохо?
– Мне кажется, для зрителя это хорошо. Зрителю явный лидер не нужен. Иначе как объяснить, что зрители всегда болеют за более слабого? Они хотят видеть борьбу. Сейчас мы пришли к такому уровню развития тенниса, когда конкуренция стала настолько высока, что никто не может занять это место надолго. Не потому что недостоин, нет. Просто проходных матчей больше нет, и с первого круга надо показывать свой лучший теннис. И то, что явного лидера нет – это и теннисисткам добавляет дополнительной мотивации, а зрителям – интереса.
- Недавно Ларри Скотт ушел в отставку с поста главы WTA. Как вам его работа?
– Вспомните, как пару лет назад были бесконечные отказы ведущих игроков от участия в турнирах. Конечно, это ударило и по имиджу этих турниров, и по самому теннису. Очень тяжело удовлетворить и игроков, и организаторов, и спонсоров, но Ларри справился с работой. Расписание здорово изменилось. Да, игроки первой десятки находятся в суровом положении, поскольку у нас нет возможности выбирать турниры, играть более мелкие турниры, чтобы набрать форму. Мы можем играть турниры только первой категории и выше. Но это все оправдано.
- А вы бы что еще изменили?
– Хотелось бы Australian Open немного отодвинуть. Очень тяжело начинать сезон с «Большого шлема», а ведь есть игроки, которые не любят играть турнир за неделю до «Шлема». И получается, что Australian Open у них – первый турнир в сезоне! И тем более этот турнир приходится на такой пик австралийской жары… Там всем тяжело – и игрокам, и зрителям. Хотелось бы еще побольше перерыва между «Ролан Гаррос» и «Уимблдоном». Посмотрите, Роджер Федерер не смог сыграть ни одного турнира на траве перед «Уимблдоном».
- Вы кого-нибудь не любите в WTA?
– Такого нет. У нас у всех хорошие отношения. Велика конкуренция, борьба, и то, что приписывают женскому туру: какая-то ревность, зависть – ничего этого нет. Все мы вне корта нормально общаемся.
- Серена любит заявлять, что она первый номер, а не Динара.
– Я считаю, что у нас очень объективный подсчет очков. Динара по достоинству занимает первое место, потому что если посмотреть на стабильность выступлений, то она вне конкуренции. Да, у нее нет побед на турнире «Большого шлема», но у нее есть финалы и победы на других крупных турнирах, победы почти над всеми игроками первой десятки. Поэтому так вот голословно говорить, кто заслуживает, а кто нет первое место… Очки купить невозможно. Кто заработал их тяжелым трудом, как Динара, тот и достоин первого места.
- Вот про Федерера говорят, что он, мол, выиграл больше всех турниров «Большого шлема», а Надалю проигрывает в личных встречах 7-13, и что поэтому он не совсем величайший.
– А как судить – величайший или нет? Для меня Роджер Федерер – величайший, даже если ему и не достает каких-то побед. Для меня, если смотреть на его игру – такого игрока еще не было ни в мужском, ни в женском туре. Он идеальный игрок, идеальная модель теннисиста. Да, появился Надаль, который составил ему конкуренцию – но думаю, что он психологический барьер преодолел, когда обыграл Надаля в Мадриде. И по результатам и по игре мне трудно с кем-то сравнить Роджера. Да, был Пит Сампрас, Бьерн Борг, Джон Макинрой, но такого универсального игрока, который играл бы на всех покрытиях и завораживал своей игрой…Мне сложно его с кем-то сравнивать.
- Вашим тренером в конце прошлого сезона был Андрей Ольховский, но потом вы расстались.
– Весь прошлый сезон я тренировалась и готовилась к Олимпиаде в Америке с двумя американскими специалистами. Олимпиада – это была моя цель номер 1. После Олимпиады, после такого успешного выступления, я решила опять приехать в Майами в ту же теннисную академию, чтобы готовиться к серии австралийских турниров. А с Андреем мы уже встретились в Окланде, он ко мне прилетел буквально за день до игры, помогал мне, но у нас не было планов на долгосрочное сотрудничество. Мы вместе поработали хорошо и потом расстались, у каждого свои планы. Сейчас мне помогает как всегда мама и Андрей Черкасов. Он мне помогал в Англии, и надеюсь, что мы продолжим сотрудничество, хотя он сейчас занимается своей школой в Москве и у него мало времени.
- Шамиль Тарпищев как-то заметил, что у российских игроков тренер чуть ли не заменяет родителей.
– Ну, у меня есть мама, которая всегда со мной, поэтому мне трудно об этом судить. Конечно, когда выбираешь тренера или помощника, смотришь не только на его профессиональные качества. Это настолько сложный момент… Уезжаешь в длительные поездки далеко от дома, все время в состоянии стресса и борьбы. Естественно, тут важен психологический контакт, человеческие отношения. Это не просто – находится вместе по десять часов в день. Все бывает! И главное здесь – понимание и терпение, мне всегда было легче работать с нашими специалистами. Хотя есть и успешный опыт работы с американцами и австралийцами, но никто из них не заменит мне мамы.
- Вы тяжело сходитесь с людьми?
– Я не очень люблю знакомиться, у меня очень узкий круг общения. И хотя вокруг всегда много людей, я остаюсь верна своим друзьям и не ищу новых знакомств. Но, может быть, я и изменюсь.
- Что вы не любите делать на тренировках?
– Я за эти годы ко всему привыкла. Даже если я что-то не люблю, то все равно это делаю. Надо, значит надо. А вообще, я люблю тренироваться и играть, даже когда тяжело, потом такое приятное чувство от сделанной работы!
- Во время матчей, когда напряжение и так высокое, за вас еще на трибунах очень эмоционально болеет мама. Это не мешает?
– Да, мама очень эмоциональный человек и, когда она смотрит мои матчи, всегда очень болеет, иногда даже чрезмерно. И если я ее не вижу, то все равно ощущаю, как она волнуется. Конечно, мне хотелось бы, чтобы она спокойней смотрела матчи, но это невозможно: она очень близко принимает все к сердцу, потому что мы вместе с ней от начала до конца прошли весь этот путь, она знает какой ценой дались эти результаты, поэтому я и не могу от нее ждать более спокойного отношения. Для меня мама – это самая большая поддержка и помощь! Несмотря на то, что она не профессиональный тренер. Она мне очень много дала, и в жизни, и в теннисе. Было много специалистов, которые мне помогали и помогают, но она неизменно всегда со мной, и я это очень ценю.
- После поражений обеих сборных, в прессе появились размышления на тему, что в России невозможно подготовить высококлассного игрока, и все как-то забывают про вас.
– Да, меня можно считать абсолютно российским продуктом. Я в детстве тренировалась сначала в «Спартаке», потом в ЦСКА и не хотела никуда уезжать, хотя были предложения от иностранных академий. По собственному опыту могу сказать – было бы желание, а играть можно и в России. Конечно, в Европе и Америке условия лучше, но выйти на высокий уровень можно и здесь. Другое дело, что у нас нет хороших баз для сборных, где мы могли бы собираться. У нас много хороших игроков, и хотелось бы это все не потерять.
- Тарпищев заявил, что за сборную играть становится не престижно. Для вас сборная что значит?
– Я очень люблю выступать за сборную и никогда не отказываю. В этом сезоне во втором матче я не вышла, так как была такая договоренность: у нас столько было готовых играть спортсменов, что нас разделили на два состава. Поражение от Италии, мне кажется, из серии «так бывает». Мы были фаворитами, хоть это был и не очень простой вариант – играть с итальянками в Италии. Что касается ребят, то может быть, несколько недооценили соперника. Конечно, все расстроились. Но, опять же, не играл Николай Давыденко, который бы наверняка принес два очка. Очень сложный график турниров. Прилететь можно, но достойно выступить бывает тяжело. И мы всегда это говорим откровенно, и Шамиль Анвярович с пониманием к этому относится. Хотелось бы, чтобы в следующем сезоне таких обидных поражений не было.
- Что вам не нравится в теннисе?
– (Задумывается.) Вообще, все нравится. Но самый тяжелый момент – это, конечно, то, что нет времени ощутить себя победителем. Турнир заканчивается в воскресенье, а в понедельник уже следующий, и ты должен опять доказывать, кто ты есть. Победы как-то быстро всегда забываются, а вот поражения всегда обидны, остается негатив. Ну и все эти перелеты, перелеты, перелеты…
- Вы подсматриваете у соперниц какие-то приемы, которые потом пытаетесь применить в своей игре?
– Обязательно! Подсматриваю! (Смеется.) Но, я думаю, не только я одна слежу за какими-то новыми приемами. Другое дело, что все игроки первой десятки имеют свой собственный стиль и у нас у всех разная игра, разная техника. Но если я вижу что-то интересное, эффективное, то я, конечно, потом стараюсь это повторить в игре.
- Марат Сафин почти каждый раз проигрывает в первом круге кому-то, а потом заявляет, что ему теннис надоел вообще…
– А перед началом турнира он, наверно, говорит: «О, какая хорошая сетка!» (Смеется.)
- Вы не задумывались еще, что вы будете делать после окончания карьеры?
– Вы знаете, мне очень не хочется об этом думать, потому что у меня еще много сил и много целей. Хотя я понимаю, что время идет, оно неумолимо, надо думать о том, чем дальше заниматься. В первую очередь я хочу получить высшее образование. Возможно, я буду поступать на факультет журналистики в Московский государственный университет.
- Хотели бы играть, как Федерер?
– Кто бы отказался?! (Смеется.) Я иногда выхожу на подачу в какой-нибудь решающий момент и говорю себе: «Ну подай, как Роджер, ну хоть один раз!» (Смеется.)
