История одного трансфера. Часть 2
Скажите, вы часто пишете письма Владимиру Владимировичу Путину? Или своему губернатору, или начальнику ЖЭКа, или на местное телевидение? И как быстро они вам отвечают, если не секрет? А? Что, не очень, говорите?
Ким Чен Ир вышел на связь моментально. Я отдал предназначенное ему письмецо, вложенное в самый скромный целлофановый файлик, нашему сопровождающему прямо около автобуса в первый же день пребывания в Пхеньяне. Если быть точным, то у подножия огромной статуи товарища Ким Ир Сена, куда нас повезли прямо из аэропорта.
Не думаю, что если северный кореец, или любой другой гость Москвы, отдаст письмо для Владимира Владимировича шереметьевскому таксисту, пусть и насквозь лицензированному, депеша дойдет до адресата. А вот мне позвонили той же ночью.
Вы легко можете себе представить, насколько быстро и крепко я уснул - после всех напрягов перед вылетом, ночного броска через полпланеты, первого корейского дня, наполненного массой событий, впечатлений и вдобавок свежайшим местным воздухом. Но, как выяснилось, в КНДР в это время суток сотрудники кое-каких организаций бодрствуют.
- Вас беспокоят из министерства спорта Корейской Народно-Демократической Республики, - раздалось в трубке старинного дискового телефона. - Я уполномочен задать вам несколько вопросов, имеющих отношение к вашему письму.
Знаете, а все-таки толковый я парень! Если бы Александр Барановский не был полковником, или если бы я не упомянул об этой важнейшей детали, имеющей к футболу самое непосредственное отношение, мой крепкий сон, наверное, никто бы не потревожил. Но я знал, знал об этой маленькой слабости северных корейцев. Для них «полковник» - не должность и даже не призвание. Это - пароль! И он был услышан.
Для КНДР армия - главная, системообразующая структура общества. И сознание этого прочно сидит в мозгах всех граждан, чем бы они ни занимались. Например, как-то в Пхеньяне друг за другом гастролировали два российских творческих коллектива - Ансамбль солистов Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио под управлением Павла Когана и и Ансамбль песни и пляски Дальневосточного Военного округа. Не буду скрывать: я не выдержал бы и пяти минут что на том, что на другом концерте. Но все равно как-то отдаю себе отчет, что перед лицом мировой культуры это все же несколько разные величины.
Для корейцев, как выяснилось, тоже. Но, как всегда, по-своему. «Симфоников-ботаников» они принимали кое-как: возили на полуразвалившихся автобусах, кормили скудно, досуг не обеспечили. А вот вояки были для них самыми желанными и дорогими гостями – братьев по оружию в Пхеньяне встречали со всей широтой северокорейской армейской души.
Так что Александр Барановский не мог не стать для северных корейцев своим. Правда, произошло это не сразу. Сначала мне пришлось ответить на множество вопросов, впрямую касающихся возможных трансферных дел - каких он войск полковник, сколько солдат в его подчинении, где дислоцированы части... Я до сиз пор не в состоянии объяснить, как можно было поддерживать такой разговор без запинки и без усмешки, да еще спросонья. Но вы же знаете, как наши люди умеют мобилизовываться. Более того, может, если бы довелось вести этот содержательный диалог в условиях, менее приближенных к боевым, то можно было и не выдержать напряжения...
В нашей тургруппе были любители футбола. Когда я рассказал им о своей сверхсекретной миссии, они подняли меня на смех. Но я отнесся к этому как к должному. Потому что, во-первых, вообще не из обидчивых, а главное, я очень хорошо знаю, что хорошо смеется тот, кто смеется вовремя.
У меня было в жизни несколько историй, которые поначалу тоже казались всем абсолютно нелепыми. А потом выяснялось, что они были вполне достойны того, чтобы их сначала придумать, а потом и вляпаться.
По остроте впечатлений то, самое первое, северокорейское путешествие было несравнимо ни с каким другим. Пожалуй, лишь несколько раз в жизни я испытывал что-то подобное - когда в памяти остаются и совершенно не стираются с годами даже самые мелкие детали каждого дня. Сначала такое было после визита в советский Таллинн, который и в то время все равно был другой планетой по сравнению с тем, что довелось видеть в недрах родной РСФСР. Потом - от первой загранпоездки в Италию, от свадебного путешествия в Париж. от посещения "зазеркальной" Албании и от первой в жизни высадки на экватор, которая произошла на Сейшелах.
На Северная Корея в этом длинном и приятном списке все равно занимает совершенно особое место. Я стараюсь никогда не возвращаться в одну страну даже дважды, но, приехав из турпоездки в КНДР, почему-то был полностью уверен, что эта страна для меня не должна остаться в прошлом. Хотя в успех футбольной эпопеи верилось не очень.
Но через несколько месяцев в "Крылья" пришел факс. В нем сухо, безо всякого идеологического пафоса, секретарь посольства КНДР в России товарищ Ли Ен Зин сообщил о том, что Северная Корея готова к дальнейшему сотрудничеству с футбольным клубом "Крылья Советов".
И моя жизнь моментально заискрилась новыми красками.
Обсуждение деталей поездки было ненапряжным. Никаких особых пожеланий с нашей стороны не было, а сроки северокорейская сторона определила сама - с 24 апреля по второе мая следующего, 2006-го года. По-другому, наверное, и быть не могло - даты визита в КНДР обязательно должны совпадать с какими-то великими праздниками северокорейского народа. На этот раз нам предстояло захватить 25 апреля (День основания Корейской Народной Армии) и Первое мая. Интересно, кстати, много ли вообще иностранцев попадает в эту страну в те дни, когда она ничего не отмечает? И насколько отличается ее будничная жизнь от парадной?
Но это - к слову. Во время переговоров передо мной стояла всего одна, но не очень простая задача - сохранить тот эмоциональный уровень взаимоотношений, который был задан в стартовом письме товарищу Ким Чен Иру. В тот момент я полностью отдавал отчет в том, что политика для КНДР значительно важнее экономики. И вот, для того, чтобы северокорейские товарищи не отступили от этого безумного принципа, "Крыльям" пришлось немного напрячься финансово, а вашему покорному слуге - интеллектуально.
Еженедельно сотни, если не тысячи футбольных скаутов бороздят просторы вселенной ради вербовки игроков для своих клубов. Но «Крылья» назвали это рутинное мероприятие пафосно - "Визитом футбольной дружбы". Был разработан логотип мероприятия, были выпущены вымпелы и даже создан специальный документальный фильм.
Не поленитесь, потратьте пару минут своего драгоценного времени. Мне до этого доводилось участвовать в работе над несколькими документальными фильмами, да и кое-какие сюжеты, в том числе и для федеральных каналов, я делал тоже. Но подняться до такого глубокого проникновения в тему не удавалось ни до, ни после.
Идея фильма была проста: объяснить корейским товарищам, что Самара - это почти Пхеньян. И она была реализована настолько, на мой взгляд, убедительно, что я, прогуливаясь по наиболее помпезным местам моего родного города, или оказываясь в пыльном заводском районе, до сих пор ощущаю эту незримую нить, связывающую столицы Среднего Поволжья и Корейской Народно-Демократической Республики. Еще мы снимали в корейском культурном центре, откуда на полчаса были убраны все свидетельства нашей дружбы с кровавым режимом Сеула, а также на одном из рабочих мест полковника Барановского - на стадионе "Металлург". Мы постарались учесть все - дикторский текст был произнесен взволнованным тревожным голосом с паузами для синхронного перевода, а после заключительной фразы с пожеланием дорогим КНДРовским товарищам успехов в труде и борьбе грянула бравурная революционная мелодия, ласкающая слух любого истинного северного корейца.
Без этой музыки фильм был бы неполноценным. Марши в Пхеньяне звучат отовсюду - вплоть до громкоговорителей, установленных на эскалаторах метро. Мелодии чучхе ползут из-под земли, притворяются ветром и влетают в гостиничное окно, служат гарниром в ресторанах. Там зачастую даже автомобиль – это не роскошь, а средство передвижения все тех же идей. В Пхеньяне довольно часто можно встретить газельки южнокорейского производства с громкоговорителями на крыше, исторгающие из себя песни и марши.
Пока мне не совсем понятно: вот если прожить под такую музыку какое-то время, что произойдет быстрее – человек впитает в себя эти мотивы или сойдет с ума? Но лишать будущих зрителей фильма привычной для них духовной пищи наш маленький творческий коллектив посчитал неправильным.
Я никогда не задумывался о том, по какой шкале киношники оценивают силу воздействия своих творений на аудиторию. Ведь не все же меряется просто сравнением расходов на производство ленты и доходной части бюджета. Впрочем, как ни считать, но этот фильм, сделанный на скорую руку накануне "Визита футбольной дружбы" заткнет за пояс самые гениальные в коммерческом отношении работы Голливуда. Он обошелся футбольному клубу "Крылья Советов" долларов в триста, был в официальном прокате всего пару раз (я об этом еще расскажу), но прибыль от его демонстрации можно оценить в миллионы условных единиц. По крайней мере, футболисты такого уровня, которые достались "Крыльям Советов" в КНДР бесплатно, дешевле не стоят.
Кроме расходов на этот чудо-фильм клубу пришлось потратиться и кое на что еще. А точнее - на самый дорогой подарок самому Дорогому Руководителю КНДР.
Во время первой поездки я побывал в так называемом Музее Интернациональной Дружбы. И оттуда я вынес одну очень важную мысль, не менее ценную, чем любой из находящихся там экспонатов: ехать сюда по делам и не прихватить с собой подарок товарищу Ким Чен Иру – такое смело можно считать образцом политической недальновидности и человеческой тупости.
Этот Музей – одно из самых фантастических и нереальных мест самой фантастической и нереальной страны нашей планеты. Он расположен примерно в100 километрахот Пхеньяна. Очень жаль, что внутри нельзя фотографировать - там столько всего интересного!
Чуть раньше, когда мы были в Пхеньянском краеведческом музее, экскурсовод упомянул о том, что Корея – родина оглобли. Никогда не интересовался историей данного вопроса, поэтому даже не буду спорить о том, где, на самом деле, появились первые сбруи, седла, подковы, стремена и кучи навоза. Но, если верить северокорейским товарищам, то все, что есть на свете, они либо открыли сами, либо усовершенствовали либо вывели на мировой уровень.
Однако же кое-какие вещи, существующие в КНДР, реально не увидишь нигде больше. Одно из великих чучхнйских ноу-хау – двери весом в три четыре тонны, открывающиеся легким прикосновением руки. Такие двери ведут во многие знаковые места, и туристы повсюду гадают, какая такая дьявольская сила в них просыпается, что здесь им под силу открыть неоткрываемое и поднять неприподъемное.
Разумеется, этот стратегический секрет так и остается секретом. Да и большинство дверей в КНДР наглухо закрыты для посторонних.
Такая же дверь ведет и в Музей Интернациональной Дружбы. Фактически это - сокровищница подарков товарищам Ким Ир Сену и Ким Чен Иру, которые на протяжении всей жизни этого режима привозили и привозили в Пхеньян пламенные представители дружественных компартий, официальных делегаций и прочие посланцы мира, дружбы, а заодно, рискну предположить, и сил международного подхалимажа. Сейчас, наверное, уже и третья экспозиция мало-помалу пополняется, ведь едва ли товарищ Ким Чен Ын не станет продолжателем этой приятной традиции.
Музей расположен прямо в недрах горы. Ким Ир Сену посвящены 250 залов, связанных друг с другом узкими коридорами с нереально высокими потолками. Чего тут только нет! От чуть узкоглазого Снеговика – помните, был у нас такой всенародно любимый талисман всенародно любимого хоккейного турнира – до пышных украшений из Габона, и прочая и прочая и прочая... Тут такие имена даривших всплывают, которые и не вспомнились бы уже никогда – Маленков, Булганин, Хонеккер, Чаушеску, не к ночи будь помянуты, А в самом последнем зале – держитесь крепче за стулья и кресла – два настоящих железнодорожных вагона, которые подарили Полководцу китайцы и наши соотечественники. Ну как, как попали они в самое чрево огромной горы?!
Через долину напротив музея подарков Ким Ир Сену – музей подарков Ким Чен Иру, сделанный точно по такому же принципу. Когда я приезжал в КНДР в последний раз, там было всего 125 залов. Не знаю, насколько масштабнее стала коллекция к тому времени, как закатилось это солнце нации.
Вот, где-то в загашниках этого заведения и должен был найти свое скромное местечко и какой-то презент, который должны были привезти в КНДР посланцы футбольной Самары.
Мне повезло, что еще задолго «Визита Футбольной Дружбы» я уже достаточно подкован, чтобы обсуждать "подарочную" тему.
- Самое дорогое, что у нас есть – это знамя нашего клуба, - твердо и без малейшей паузы ответил я товарищу Ли Ен Зину на вопрос о том, не хотим ли мы сделать подарок Великому Вождю и Любимому Руководителю. Самое интересное, что в этих словах была изрядная доля истины – «Крылья» в тот момент, как, собственно, и почти всегда, находились на грани финансового кризиса и на более дорогой подарок едва ли сподобились бы. Даже Вождю.
Мой ответ понравился, и остальное было уже делом техники. Осталось только согласовать текст надписи на флаге и оформить заказ в дружественном ателье.
- «Великому» или «Любимому» Руководителю? – на всякий случай уточнил я еще раз по телефону.
- Великому, - с какой-то даже легкой укоризной ответили мне. И я почувствовал себя почти ревизионистом. Ладно, хоть удалось избежать ужасной политической ошибки...
Девушки из ателье отнеслись к этому заказу настолько ответственно, что их отношение к делу наверняка одобрил бы даже сам Любимый Руководитель, если бы удостоил это заведение теплым руководством на местах. На зелено-бело-синем стяге "Крыльев " золотыми буквами был начертан безупречный с идеологической точки зрения текст: "Великому руководителю корейского народа товарищу Ким Чен Иру от футбольного клуба "Крылья Советов".
Под этим знаменем мы и отправились в Пхеньян - как прилетели, первым же делом расстелил его в гостиничном номере, чтобы разгладилось.
На выполнение сверхважного задания клуб командировал тогдашнего вице-президента «Крыльев» Авалу Шамханова, тренера Омари Тетрадзе и видеооператора Вадима Березина. Руководить делегацией, состоящей из этих достойнейших людей, "Крылья Советов" доверили доверили вашему покорному слуге.
Продолжение следует
