Я, Атаман. Автобиография. Часть 2 (продолжение)
Я, Атаман. Автобиография. Часть 1 (Начало)
...Когда стемнело настолько, что не было никакой возможности различать буквы, рывком встал и включил лампу. Иссиня-бледный цвет озарил столешницу – можно было различить фотографию в деревянной рамке, позолоченную статуэтку и кипу листов, заполненную неровным почерком. На шум из кухни пришёл важного вида мопс и начал скулить, изредка поглядывая в сторону дверного проёма.
«Потом, Нина. Не до тебя», – досадливо бросил и вернулся к столу. Расстроенный мопс, подвывая, поплёлся обратно в кухню – там ещё сохранился аромат паэльи.
...Пожалуй, первые месяцы в этой команде оказались самыми важными во всей моей юниорской карьере. А ещё – самыми весёлыми, впечатляющими, незабываемыми. Ключевыми. Каждый день – отдельная история. И помню их все, до единого, как будто это было вчера.
С начала сезона и вплоть до нового года мы сыграли порядка двадцати матчей. Не то что бы какая-то впечатляющая цифра, однако после этих двух десятков матчей о нас стали говорить – причём говорить исключительно в восторженных тонах. Все думали, что желторотые будут плестись в хвосте турнирной таблицы – мы с самого начала вышли в тройку лидеров. Соперник ждал от нас робкой борьбы – мы выходили на каждый матч как на последний, и чуть ли не с газоном выгрызали каждый мяч. Каждый первый наивно думал, что нашей сказке вот-вот придёт конец, и удачливых сопляков уже в следующем матче размажут по газону – а мы играли всё лучше от поединка к поединку. Да, это было по-настоящему незабываемое время. Время победителей.
Мы необыкновенно сдружились, но крепче всего, и это было заметно даже на поле – крепче всего сдружилась наша четвёрка защитников. Каждому из нас прочили место в составе первой команды в обозримом будущем, и только ленивый не пел нам дифирамбы. Разумеется, нас тут же позвали в молодёжную сборную, и, разумеется, в сборной мы также были на первых ролях. В молодёжке уже были знакомые лица – тот же сын бразильского папахена, решивший выступать не за отцовских пентакампеонов, а за наполовину родную Фурию Роху, действующего чемпиона Европы. Мы тотчас приняли будущую звезду полузащиты в свою банду, благо парень и с юмором оказался, и спеси у него по сравнению с предыдущими годами заметно поубавилось. Мы мочили коры в раздевалке и вытрясали душу у соперников на футбольном поле – всё это делалось с той же лёгкостью, с которой первая наша команда громила соперников в звёздной ла Лиге и кубке Короля. Мы уже всерьёз задумывались о возможном выходе в следующую Сегунду – подумать только, в первую Сегунду! – а наш тренер и вовсе был в этом уверен; «для того я и собрал вас под одни знамёна» – так высокопарно он говорил, а мы слушали его, разинув рты.
Кое-кто, впрочем, вовсе не хотел, чтобы в ближайшие год-два мы выступали за взрослую «Барселону». Этими кем-то были агенты и скауты больших британских клубов – льстивые, толстомордые, они заманивали нас жирными пятилетними контактами да пухлыми сумарями с фунтами стерлингов. Мы, юные максималисты, вдобавок преданные фанаты родного клуба, на каждое подобное предложение отвечали гордым отказом. О возможных перспективах тогда и не думали: разве можно размышлять о чём-то дождливо-далёком, когда вокруг тебя всё такое сине-гранатовое, мимо громадины стотысячного стадиона проходишь каждый день, и трибуны там гудят – и знаешь, что скоро сам окажешься в самом сердце этого амфитеатра?.. Прочь, коварные змеи с раздвоенными языками – «Камп Ноу» зовёт своих сыновей!..
И «Камп Ноу» нас действительно позвал. Февраль традиционно выкосил едва ли не половину защитной линии первой команды, и нам предстояло заменить собой травмированных. На днях мы обыграли очередного соперника со счётом 5:0, и тренер, впечатлившись нашими продвигали, вызвал сразу нескольких игроков обороны – в том числе и меня. Выхода в старте против мадридского «Атлетико» я и не ждал, но и выйти на замену тоже было приятно.
Возможно, мне стоило оказаться на поле «Висенте Кальдерон» с первых минут, однако тренер всё-таки предпочёл мне другого игрока – такого же, как я, юниора. Соль была в том, что товарищ привык играть на позиции флангового нападающего, а поставили его на правый фланг защиты; неудивительно, что к моему выходу на поле счёт был 2:1 в пользу атлетов, и за те полчаса, что мне выпало провести на поле, отыграться нам не удалось. И закрепиться в команде мне тоже не удалось – как только первые запасные пошли на поправку, я вернулся в филиал.
Концовка сезона «Барсе Атлетик» определённо удалась, даже несмотря на то, что некоторое время команда обходилась без помощи ключевых игроков (потому, что вызывали нас в молодёжную сборную). Зато последние матчи мы провели в полном составе, и по итогам сезона триумфально вышли в «Сегунду А» – знай наших! И, хотя нас – и меня в том числе – сразу предупредили, что следующий сезон мы начнём в «Барселоне Б», я ждал вызова в первую команду. Хотя бы на предсезонку. Предсезонки мне бы хватило.
Чёрта с два. Тренер снова взял всех подряд, кроме меня. Вся мировая несправедливость тогда сосредоточилась в моём невызове в первую команду. Я уже раскатал губу чуть ли не на первый взрослый контракт, меня же не удостоили вниманием даже на предсезонной, чтоб её так, ничего не значащей подготовке. Очевидно, тренер полагал, что для моего развития будет полезней провести ещё какое-то время в молодёжном футболе, привыкнуть, обтесаться в Сегунде... Но мне-то было уже девятнадцать лет. И в девятнадцать мне уже хотелось если не больших контрактов, то трибун «Камп Ноу», аплодирующих эффектным отборам и удачным подкатам. Неужели они могли найти кого-то лучше меня? Неужели – и от этой мысли я цепенел – на меня они уже не рассчитывали, и мне суждено было провести последний год в моём клубе?
Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою. –
– Евангелие от Марка, глава IX
В сезон я вкатился на автомате, без того воодушевления, которое обычно сопровождает начало нового, многообещающего проекта. Впрочем, быстро пришёл в себя: не хватало ещё мне, известному атаману всея Таррагоны, раскисать из-за пустяка. Говоря по правде, прийти в себя помог он. Тренер, столь же внезапно появляющийся, сколь и исчезающий.
...Опять пришёл на утреннюю тренировку. Почти час молча смотрел, как мы перекатываем друг другу мяч и старательно потеем в двусторонке. И только в самом конце тренировки подошёл ко мне.
– Ты торопишься. Несколько раз передержал мяч, – говорит торопливо, взгляд направлен куда-то в сторону. – И забываешь о своей зоне, когда подключаешься в атаку. Второй гол пропустили из-за твоей ошибки.
Я стоял и понуро водил носком бутсы по траве, не отрывая взгляд от блестящей пуговицы на лацкане Мистера. Пуговица была словно начищенной, очень-очень яркой, и я оцепенело смотрел, как в янтарном отражения уходят в раздевалку игроки, собираются мячи, переставляются ворота...
– А в целом неплохо. Примерно этого я и ожидал. – Я непонимающе перевёл взгляд на тренера: чего он ожидал, пропущенного гола? – Будешь время от времени помогать первой команде, идёт? – Он потрепал меня за плечо и, кажется, слегка улыбнулся; смысл его слов ещё не дошёл до меня. – А всему остальному мы с тобой научимся.
И ушёл.
А я, наверное, ещё минут пять просто стоял и смотрел в одну точку. И вовсе не чувствовал себя уставшим, хоть и отбегал только что полтора часа без перерыва. Я бы и ещё столько же отбегал.
Когда рука уже онемела и плохо держала ручку, встал из-за стола и сделал несколько кругов по комнате. В глазах щипало, вдобавок сильно затекла шея. Мопс уже не подвывал: смирилося, бедный, что останется сегодня без обеда. Ещё минуту постоял, вслушиваясь в звуки дома, дремлющего среди сонной лощины; возвратился к столу и вернулся к запискам.
...С момента того разговора многое в моей жизни поменялось, хотя сам по себе он ровным счётом ничего не значил – тренер не обещал мне ни места в команде, ни более-менее регулярных вызовов на тренировки. Официальные путёвки получили лишь четверо игроков «Барсы Б», и я в эту четвёрку не входил. Так или иначе, ожидания от нового сезона у меня были куда радужней, чем до того короткого разговора с Мистером – в тот день он словно открыл во мне второе дыхание. И я по-прежнему исполнял роль столпа обороны, но теперь задача усложнилась, и нам приходилось защищаться от натиска форвардов «Сегунды А», что было на порядок сложнее. Мы каким-то чудом брали очки, а после наш родной и привычный уже тренер убеждал нас в раздевалке, что так и должно быть, и что с такими игроками он бы и в Примере без работы бы не остался. И я тренировался наравне с другими – а порой и дольше, и усерднее других, и в душе у меня теплилась мысль: а вдруг? Вдруг уже завтра мне предстоит тренировка – но теперь уже с основной командой? И эта мысль согревала меня от тура к туру, от матча к матчу, от своих ворот и до чужих.
...Тогда у тренера были две новости для меня – хорошая и так себе. Первая заключалась в том, что я буду играть сразу в финале кубка. Суть второй была в том, что это был финал кубка Каталонии, на который даже из Хувениля народ вызывался. Для меня же обе новости были более чем хорошими, и встречу эту я ждал как личный праздник. Впоследствии так оно и оказалось: праздник стал исключительно моим. Я отметился забитым мячом, а моя команда проиграла встречу.
Наивно полагать, что забитый мною гол, которого не хватило даже для ничьей, мог обратить внимание тренерского штаба на мою скромную персону, правда? Но здесь не угадаешь: пока основные надежды кантеры один за другим возвращались из первой команды в «Барсу Б», меня стали привлекать к тренировкам. Несколько раз Мистер включал меня в заявку на матч – я не выходил даже на замену, но сама возможность тренироваться с подлинными мастерами была потрясающей. Я использовал её на полную катушку. Старшие товарищи по команде относились ко мне доброжелательно, а капитан и вовсе повёл меня показывать базу на первой же тренировке. Чуть ли не за руку ведёт, на всё пальцем показывает, и объясняет доходчиво, что и как устроено. Как раз он и научил меня тонкостям персональный опеки, о которых я мог раньше только догадываться; я не уставал восхищаться его терпению и выносливости – казалось, он был неиссякаемым источником и того и другого. Теперь я упускал соперника вдвое реже, не теряя его из виду ни на миг; капитан же чувствовал оппонента спиной, и персональная опека в исполнении этого монстра обороны была сущим адом для нападающего – тот не мог и вздохнуть, пока ему не позволял наш железный человек. А тот и не позволял. До такого уровня мне было далеко, но тренер, похоже, считал иначе, раз бегал за мной на тренировках. «Закрывай зону», «иди на перехват», «возвращайся в оборону» – он отдавал команды, а я бегал со старательным видом и только боялся что-то напортачить.
Мистер научил меня всем премудростям ла масийской футбольной тактики, столь знаменитой во всём мире. Казалось бы, основная идея проще некуда: «Отдал – открылся»; но сколько вариаций, сколько секретов, скрытого смысла, если хотите, подводных камней содержит эта незамысловатая фраза! Здесь и выбор позиции, когда ты должен быть открыт сразу для нескольких партнёров и не иметь соперника на хвосте; здесь и принятие решений задолго до получения мяча – тебе только идёт пас, а ты уже знаешь, кому отдашь следом и куда побежишь после передачи; и, притча моя во языцех, игра в одно касание. Не счесть, сколько раз мне кричали: «Отдай! Передерживаешь!» – а я терялся и вместо паса выдавал что-то невообразимое. Это было чудовищно сложно – и вместе с тем невероятно интересно. Здесь я чувствовал, что с каждым днём становлюсь лучше, и в квадратах куда больше пасуюсь, чем бегаю, а возвращаясь в «Барсу Б», замечаю, что уровень соперников в Сегунде А не так уж и высок. И нам сходу повезло занять третье место – это, напомню, в первом же сезоне. Да если бы не правила внутрииспанские, мы б следующий год начали в ла Лиге. А я так и вовсе грезил мыслями, что провожу в Сегунде последний год.
И у меня, знаешь, были все основания для таких мыслей; я их не озвучивал, но они напрашивались сами собой. С защитой у первой команды ситуация была если не аховой, то уж непременно близкой к таковой: под конец сезона выяснилось, что капитану не даёт играть его многострадально-больное колено, и позиция центрального защитника вдруг стала вакантной. Мистер рискнул и поставил в решающих матчах на центрального полузащитника, невысокого, но цепкого и юркого – клуб приобрёл его в минувшее летнее окно – вроде как для глубины состава. Вчерашний опорник выплыл из глубины на поверхность и провёл на поле куда больше игровых минут, чем иной игрок основного состава. К чему это я рассказываю? – да, вся соль была в том, что товарищ опорник играл как раз на позиции центрального защитника – невысокий рост и отсутствие специфических навыков помехой не стали. И я своими глазами видел, как с этим парнем в составе клуб выиграл Примеру и кубок Чемпионов – второй за три года.
Мы, как и положено, с размахом отпраздновали это событие, только радовался я недолго: понимал, что в команду чемпионов влиться будет тяжелее, чем в любую иную. Вдобавок в прессе каталанской стали ходить совсем уж нехорошие разговоры о том, что-де не пристало такому клубу играть без альтернативы в центре защиты, и наперебой озвучивались возможные трансферные приобретения. Сказать, что мне это не нравилось – значит ничего не сказать. Послушайте, зачем покупать, если необходимые игроки уже есть, и пора бы им играть в основе? К счастью для меня, клуб так и не приобрёл центрального защитника в это трансферное окно, а спортивный директор команды и вовсе выразился в духе: «Этим летом мы подписали нашего капитана» – намекая на то, что вождь наш залечил колено и вроде как готов играть. Перевели, к слову, в первую команду наше молодое испанское дарование бразильских кровей – давно пора. А я остался в «Барсе Б» ещё на сезончик. Тренер как-то поразмыслил и решил, что опорник на позиции защитника его устраивает больше, чем кантерано.
