Эра Дракона. Завершение
Этот пост - желание помочь тем поклонникам «Барсы», кто сейчас тонет в едком непонимании: что же случилось в Мюнхене и как на это реагировать: возводить «Баварию» в образ ненавистного врага, переметнуться в лагерь ее фанатов, материть судью и поле, или вообще вспомнить, что есть хоккей, Супербоул и визги теннисисток.
Я был когда-то таким – после Афинской катастрофы, закончившейся с тем же счетом. И, оставшись наедине со своей болью, долго отравлял себя ненавистью к «Милану» и горечью непонимания, почему?! Почему такая прекрасная команда, как Дрим-Тим, не просто умерла, а погибла – столь трагически и настолько без шансов?
С годами я понял кое-какие закономерности и теперь просто хочу поделиться своим пониманием.
Системные требования поста не самые демократичные: кому-то не хватит оперативки, кому-то мощности процессора, кому-то – разгона видеокарты, поэтому просьба не сердиться, если ваше нейронное железо пока не позволяет разглядеть за буквами все нюансы графики и смысла. Кто знает, понял бы я сам времен гибели Дрим-Тим спорную образность этого текста? Не факт, что я и сейчас понимаю ее во всю глубину… Так что на всякий случай прошу прощения за отнятое время и желаю всего наилучшего.
DragonAge. Ending
- Что нужно сделать этой «Барсе», чтобы ее признали
лучшей командой в истории футбола?
- Разбиться.
Из несуществующей конференции.
Спасибо небесам, что отвратительные мечты самых злобных ненавистников не сбылись, вечная память всем игрокам, ушедшим раньше времени не только с зеленого поля, но и с голубой планеты. И пускай эта «Барса» так и остается «возможно, лучшей командой в истории», но зато без горечи и боли, которую никогда не понять тем, кто не болел за те МЮ, «Торино», Замбию и «Пахтакор». А наша, каталонская, «мюнхенская трагедия» заключается лишь в том, что закончилась Эра Дракона.
Вкус биттера этого поражения на самом деле очень тонок и потрясающе изыскан, если пить вдумчиво, а не нажираться до тики-таки в голове. Поражения вообще дают победам объем, как красота гор по-настоящему впечатляет лишь тогда, когда видишь все величие многоуровневого склона, а не стоишь на бескрайнем плато, подогревая себя лишь некоторой близостью облаков да знанием четырехзначности своих метров над уровнем моря.
Если бы я хотел этого поражения – я был бы или идиотом, или мазохистом. Но сейчас я рад ему, как радуется иногда веселый студент, зажигавший весь месяц на вечеринках, случайно выпавшей возможности глубоко погрустить наедине с луной, сидя на горе или крыше дома и загружая в этот момент огромное количество обновлений, без которых грядущие вечеринки не принесут никакой радости.
Я – барсаман с двадцатилетним стажем – РАД этому поражению именно в такой форме и в следующих буквах зашифрую объяснение своей радости. Сначала обычными словами, затем – маленькой фантазией, а в конце – короткой сказкой.
*******
Чувство собственной безупречности и супергерои
Ощущение своей неуязвимости и своего совершенства – опасная иллюзия, присущая многим из нас. И точно так же мы идеализируем своих кумиров и фаворитов. До сих пор помню, как вся наша секция с отвращением наблюдала за тем, как нашего тренера по дзюдо полощет по татами его далекий ученик, ныне уже мастер спорта еще и где-то на три весовые категории выше. Даже хотели организовать наглецу коллективную вендетту, но потом передумали, когда с удивлением заметили, что сам тренер не только не собирается делать себе сеппуку, но и вообще нестерпимо легко отнесся ко столь эпическому провалу. Откуда нам было знать, что наш мудрый наставник не только рад за ученика, но и всегда готов не просто к поражению, а к полному фиаско. Уже с годами некоторые из нас поймут, что именно эта готовность позволяет не испытать унижения в ситуации, полной всех внешних унизительных атрибутов.
Попробуйте после какого-то поражения (любого: спортивного, конкурсного, уличного, да хоть в проигранной перепалке с толстой кондукторшей!) не искать поводы в мелочах, неудачном дне, плохом положении звезд или культовым «все куплено!», а честно сказать себе и желательно кому-то еще: «Ха! Вот это мне прилетело!». И вы почувствуете колоссальный прилив сил, подаренный пониманием: «Я могу честно, без малейших побочных причин, эпически обо… опростоволоситься!». Это понимание даст вам удивительную легкость, если вы не станете делать из своего несовершенства культ и пополнять армию депрессантов. К каждой сложной ситуации вы теперь будете подходить спокойно и, что самое интересное, побеждать гораздо чаще, нежели те, кто продолжит культивировать свою безупречность, тратя на это львиную долю сил.
Нас с пеленок подсаживают на супергероев и «не тонущих в воде русских парней». Мы привыкли к тому, что Стивен Сигал (и любой другой Чак Норрис) даже если получит вдруг разок по ряхе, то потом обязательно вломит по курсу десять к одному. А как иначе, если он сильнее?!.. И не просто сильнее, а самый-самый сильный!.. Он если и проигрывает кому-нибудь, то, во-первых, в нечестной борьбе, только из-за коварства подлого врага и рокового стечения обстоятельств, а во-вторых – на дистанции обязательно победит, взяв смачный реванш у обидчика.
Поэтому и испытываем мы самый натуральный баттхерт, когда сталкиваемся с реальностью, в которой гопник может сломать нос чемпиону школы по карате, русский парень не обязательно круче ваххабита, а немецкий ас Хартман умудрился сбить в семь раз больше самолетов, нежели лучшие из наших. И чем раньше мы поймем, что это нормально, тем быстрее повзрослеем. Чем быстрее осознаем, что «непобедимый» в наших глазах Мохаммед Али – тащил от всей души Фрэзера и терял сознание после боя – тем глубже вольемся в поток жизни. Чем легче воспримем информацию о том, что Зидан на ЧМ-98, кроме двух нетипичных для себя голов в финале, ничем особо хорошим не запомнился, а команду в финал протащили совсем другие люди – тем ближе нам станут те, из кого мы зачем-то лепим супергероев.
В футболе вообще не было супергероев: ни на уровне игроков, ни на уровне команд. Футбол был интересен еще и тем, что каждый мог вломить каждому. Разве что «Милан» начала девяностых был очень близок к этому статусу, но я застал лишь излет той команды, потому не берусь судить. Зато после этого футбольная Европа напоминала арену, где близкие к равенству «Джеки Норрисы» лупили друг друга, и никто из них не мог возвыситься над другими достаточно сильно, чтобы стать Главным – Альфа-самцом Европы. «Барса» была одним из таких крутых парней, нравилась особым игровым изяществом и романтизмом, но не была флагманом, как не был никто. Жадный на Еврочашки «Реал» параллельно с их завоеванием – по полной программе выгребал дома и не только от «Барсы», непобедимый дома «Арсенал» вчистую выхватывал в это время в Европе. МЮ без исторической «добавки» на «Камп Ноу» остался бы на одном уровнем с каталонцами того периода – яркими, но невезучими в решающих играх. «Юве» был крут в своей динамичности, но на пике был по делу бит и Дортмундом, и Мадридом, и МЮ. «Милан» оставался опытным бойцом, но побеждал гораздо чаще, нежели заслуживал, «Ливерпуль» - это чисто кубковый боец, а «Челси» – это даже не «Ливерпуль».
И вот в конце нулевых «Барса» Пепа впервые за долгое футбольное время стала настоящим супергероем со своей суперсилой – тики-такой, со своей легендой в виде академии, «криптонитом-автобусом», а также повадками то Супермена, то Чудо-Женщины. Что уж там – даже главный антагонист каталонцев подозрительно напоминает антибэтменовского злодея Джокера всем, чем только можно…
Если вынести мусор комментариев обиженных хэйтеров, то окажется, что фактически все профессионалы признали явное доминирование «Барсы» и ее роль Альфа-самца мирового футбола. У нее могли стащить кубки, некоторые успевали ударить и убежать за пределы девяностой минуты, но это ничего не меняло – «Барса» была супергероем последних лет, который если не побеждал в отдельных матчах, то лишь потому, что не всегда успевала сделать это в отведенное время. Да, случались некоторые сюжетные неувязки, вроде судейской симпатии, но гораздо чаще сюжетные сложности выстраивались сценаристами как раз именно в противовес непобедимости каталонцев – для придания дополнительной интриги.
Важнее другое. Эта «Барса» никогда не была побита! Все были, всех били, почти каждого успела отлупить и она лично, но сама именно бита не была. Дважды к этому шло, дважды (за все эти годы) возникал страх того, что сейчас счет может стать крупным, но оба раза каталонцы выравнивали игру. И в Милане, где после 1:3 «Интер» чудом сохранил ворота в целости, и в Мадриде этим летом, когда стартовый провал едва не обернулся победной ничьей в Суперкубке. «Я могу получить по лицу, - говорила Барса, - но нокаутировать меня невозможно!». И мы поверили… И стали детьми. Просто для одних Каталонская Дива стала супергероем, а для других – суперврагом. И вторых становилось все больше, причем, не только из-за полученных обид. Взрослые люди не любят супергероев. Потому пласт фанатов Барсы и сливался постепенно с пластом обожателей суперсемейки, Халка, Бэтмана и прочей дребедени. Потому и жаждали все остальные скорейшего заката, возможно, лучшей команды в истории. Потому и порадовались такие, как я мюнхенскому нокауту. Это поражение, наконец, положило конец поднадоевшему сериалу и смыло иллюзию неуязвимости, мешающую легче относиться к жизненным препятствиям и признаваться себе в своем оптимистичном несовершенстве.
А то, что поражение оказалось таким жестоким – так это нормально. Настоящий эпический герой и не должен умирать от одного удара хитрого ножика катеначчо или от сотрясения мозга, полученного при монотонном стуке головой о пугливую стену. Он должен умереть от кучи ран немного позже своего пика, с осознанием глобальной (~+13) победы над главным противником, почти сразу вслед за ярким предсмертным подвигом-камбеком. Умереть при не самых благоприятных обстоятельствах, но в бою с максимально достойным соперником, который ему не враг, а, вероятнее всего – преемник…
И именно так уходят герои. Те, кто не оставил в живых своего Шеппарда прекрасно понимают не только меня, но и то, почему он гораздо круче Дюка Нюхема…
Довакин первого уровня
Многим из нас знакомо чувство пресыщения, особенно в играх. Когда наш перекачанный довакин с двух стрел шмякает о горы дракона и в одиночку берет Виндхельм – мы в какой-то момент вздыхаем, ностальгически вспоминаем прелесть железного лука, делаем пару скриншотов на память и начинаем новую игру.
В одной из параллельных вселенных, в которой я оказался президентом «Барсы», я поступил так.
После ухода Пепа, я пригласил Луиса Энрике и взорвал трансферный рынок. Из команды с почестями ушли: Хави, Дани Алвеш, Вальдес, Вилья, Педро, Маскерано, Санчес и Сонг. На эти деньги погасили часть долга, компенсировали потери от лично инициированного коллективного договора с телекомпаниями и залатали пару дыр, которые не смогли залатать кантеранос. Потом я договорился с несколькими крупными компаниями, которые выкупили за 200 миллионов трансфер Месси. На эти деньги реконструировали Камп Ноу, а Лео был таким образом отдан Футболу – до тридцати лет он играл бы по сезону в разных топ-лигах, даря праздник игры всем и выходя таким образом на высший уровень единства футбола. После тридцати этот уже Больше Чем Игрок вернулся бы в «Барсу», чтобы стать новым катализатором клуба – ее играющей легендой.
Да, поначалу обновленная «Барса» резко откатилась назад и испытывала трудности в боях с драуграми условного «Стока», скелетами «Эспаньола» и разбойниками «Севильи». Но это воспринималось нормально, так как наш осознанный дауншифтинг снизил и ожидания от новой «Догмы-12», в которой Иньеста, Пике, Сеск, Бускетс и Кэп учили Деулофеу, Тиаго, Гримальдо и Монтойю учить еще более юных парней высекать огонь из поля силой трения о него мяча. Более того, была сделана попытка расширить игровую модель. Ведь «Барселона» Пепа имеет так много ненавистников еще и потому, что не является ГАРМОНИЕЙ футбола. Это – доведенная до идеала одна из его составляющих, торжество одного из элементов игры, но еще не гармония. Строго запретили нырки, стали чаще бить издали, добавили в игру больше резкости и чуть жесткости – и получили в какой-то момент гармоничную команду, способную бросать вызов Альдуину-Жозе и до кончиков волос радовать Партурнакса-Кройфа. И если кажется, что это невозможно, можно вспомнить, что не так давно невозможной казалась и непобедимая тики-така.
Барса быстро вернулась на высочайший уровень, как и наши первоуровневые довакины, уже знающие, где что лежит. А когда получила катализатор в лице получившего весь европейский опыт Месси, стала вершиной футбольного развития всех времен.
Правда, за этим я наблюдал как обычный зритель, ибо понятно, что болельщики своим возмущением помахали моему президентству белым платочком. Да хоть свиной головой, ведь через несколько лет «Барса» была обожаема всеми, кроме тех, кто дышит ненавистью просто по своей сути, и ради этого уж точно стоило стать довакином первого уровня.
Убить дракона
(Сказка)
- Пришло твое время, дракон, - воскликнул арийский рыцарь. – Ты велик, но я не боюсь тебя и пришел за тобой. Не за твоими сокровищами, а именно за тобой!
- Я ждала тебя, - сказала Блауграна. – Даже, в некотором роде, заждалась… Но почему дракон? Разве ты не видишь, что перед тобой стоит волшебница?
- Прости… Но когда ты в последний раз смотрелась в зеркало? Именно в зеркало, а не на свое отражение в золотых кубках! Ты ведь знаешь, что золото искажает и поощряет самообман.
- Знаю… Просто забыла… Будь добр – напомни… Я хочу увидеть свое отражение в гранях твоего меча.
- Да будет так…
*******
У дракона не было шансов победить рыцаря. Он болел, он хромал... А еще – он очень устал быть драконом.
Его огонь центра поля залили водой, мана волшебных чар не восстановилась после налета на Париж, а когти флангов едва дотягивались до рыцаря, бессильно скользя по его латам… Чешуя же давно линяла от возраста и контакта с разрушающим ее золотом, а потому была слабой защитой от двуручного эспадона, который четырежды погрузился в тело дракона.
Наконец, тот упал, сделав напоследок чисто женскую попытку швырнуть в лицо снявшему шлем рыцарю горсть золотых, но умом признав малодушие этого поступка и извинившись.
Рыцарь вытер кровь с меча и дал возможность дракону увидеть свое отражение. Тот кивнул.
- Я знаю, что ты не всегда была драконом, Блауграна, - произнес рыцарь грустно. – Но хотел бы напоследок выслушать твою историю именно от тебя.
- Да… Когда-то я была волшебницей. Я ввязывалась в приключения, добывала сокровища, затем уходила в свою башню, где меняла внешность, наряд, учила одни заклинания, забывала другие… И снова отправлялась в мир – обновленная, но все та же – Блауграна, рожденная великим чародеем Кройфом. Когда-то, еще совсем юной, я пришла в эту пещеру на вершине горы, ощущая себя королевой волшебства и всеобщей любимицей. Я думала, что сумею победить великого дракона Саккипелло – уже старого и мрачного. Но оказалось, что моя одежда слишком легка, а защитные заклинания – чрезмерно уязвимы для зубов и когтей. Я была жестоко изранена, потеряла сознание, а очнулась в башне, где долго меняла образ, то пытаясь выглядеть совсем юной, то напуская на себя строгость.
- Я помню тебя ту, - хрипло сказал рыцарь. – С молодой мы встречались в борьбе за чашу УЕФА, и мне повезло победить. А когда я дважды одолел тебя на дальних подступах к Граалю Чемпионов, то, помню, сказал еще, что лучший проиграл сильнейшему… И, кстати, ты даже в образе строгости оставалась собой – яркой, неповторимой и романтичной. Потом мы долго не виделись: ты, по слухам, тяжело болела, а я едва не умер в трагичной битве за Грааль у подножия твоей башни. Правда, потом все же вырвал его из лап блистательной королевы вампиров… А затем весь мир ахнул, когда ты после болезни явилась в совершенно новом облике, активно применяя чарующую магию…
- Да. Именно тогда мне удалось победить потомка дракона Саккипело и позже получить Грааль. Потом магическое истощение, смена бразильского жезла на аргентинский – и новый поход.
- Самый великий поход в истории, если не брать эпохи древних ящеров, когда Грааль еще валялся под ногами и доставался самым ушлым, вроде твоего давнего врага – бледнолицего королевича. Ты немного поправилась в талии центра поля, овладела магией искрометной Тики-таки… Тогда мы встречались с тобой в последний раз, и только твоя жалость позволила мне не потерять хоть какой-то рыцарской чести. Тогда я поклялся, что мы увидимся снова, но не думал, что встречу уже не волшебницу, а дракона… Не факт, что я бы справился именно с ней. Как же ты здесь оказалась?
- Не знаю… Наверное, все, кто слишком силен, в какой-то момент идут на эту гору, складывают здесь свои чаши и сокровища, а потом превращаются в дракона. Мне ведь и правда стало скучно внизу. Да, у меня иногда крали мои Граали. Но никто не был близок к тому, чтобы победить именно меня. Помню, сюда приходил старый римский ветеран, управляемый чернокнижником Моу. Я тогда срочно возвращалась сюда издалека, очень устала и просто не успела его добить, когда он вдруг схватил Грааль, закрылся щитом и, пятясь, убежал из пещеры.
- Я помню это. Я тогда как раз шел сюда на встречу с тобой, но не справился даже с ним. Впрочем, я видел, как он сразу после победы надо мной – кубарем покатился с горы на самое дно ущелья… А год назад нам снова не удалось встретиться. Мне был нужнее Грааль, а не ты, но я и его не смог добыть, при том, что саксонский варвар встретился мне буквально у ворот моего собственного замка.
- Это мой давний противник. Я задолжала ему еще с тех времен, когда не была драконом. На этот раз повезло уже ему – он больше лежал, чем сражался, но тоже выхватил Грааль из моей кучи и сбежал, защитившись от моего огня каким-то чудом… Судя по всему, великой магией чукотских шаманов.
- Но ее надолго тоже не хватило – сейчас варвар вообще под мостом валяется – линяет и ждет чернокнижника.
- Тот же, вроде как, с королевичем сошелся.
- Их тандем себя почти исчерпал. Королевич так устал от черной магии, что сражается сейчас, не жалея себя, ибо лишь в случае победы сможет расстаться с Моу. Неплохая мотивация, кстати. Нарочно, наверное…
- Думаю, он просто вреден, а ему приписывают то, чего нет, пытаясь найти секрет успеха. А секрет прост – он реально очень грамотный колдун. Мне ли не знать – я же общалась с ним по юности, а потом отшила как раз перед тем, как овладеть великой магией Тики-таки высшего уровня…
Дракон кашлянул кровью, и рыцарь, несмотря, на жесткий нрав, сжался. Ему было печально видеть смерть волшебницы, с которой он брал пример и даже решил разбавить фехтовальное мастерство элементами магической Тики-таки, для чего подружился с недавним наставником Блауграны.
- Постарайся избежать моей судьбы… - прошептал дракон. – Помни, что в какой-то момент ты тоже станешь драконом, если потеряешь внутри себя счастье приключений. Именно так увядала моя магия тики-таки – восхитительная в своей искрометности, она становилась тяжеловесной без искр жажды приключений, побед и самой этой магии… Старые поклонники все еще видели во мне волшебницу, но, как я теперь понимаю, я уже была драконом. А драконы быстро умирают, несмотря на поверхностное обожание тех, кто видит и уважает их уже как дракона. Умирают, потому что ненавидимы всеми остальными и являются более желанной целью, нежели сам Грааль… Жаль умирать такой… - шепот был уже еле слышен. – Надо было раньше все бросить и начать сначала: вернуться в башню… поменять облик, искупаться… в омолаживающем источнике …Ла-Массии и…
Вместо последних слов по пещере прошелестел последний вздох…
Рыцарь склонил голову, отражая глазами огни факелов…
*******
А снаружи уже доносился шум… Это чернь праздновала смерть дракона. Голосили, бренча на твиттерах и статусах шуты и скоморохи, шарлатаны неустанно повторяли, что они уже давно пророчили дракону смерть, какой-то безумный шаман бил в бубен и чертил на песке схему боя, подсчитывая количество движений дракона в бою, жарил на вертеле поросенка придворный королевский бард, не определившийся в своих чувствах к смерти дракона, которую он поспешил объявить еще осенью, но в глубине души жалевший Блауграну как явление в мире магии…
Поклонники дракона обвиняли в его смерти всех, кого угодно, и взаимно обзывались с толпой ненавистников. Но в этой собственной, никому не нужной, битве уступали, ибо не привыкли говорить о слабостях дракона, которых попросту не знали..
Рыцарь, которого окутала волна обожания как избавителя мира от дракона, стоял, ловя эту радость, но чувствуя, что внутри происходит нечто, гораздо более важное…
«Я не хочу быть драконом… - твердо сказал он сам себе.
Его взгляд скользнул по пещере и остановился в печальном удивлении. Он увидел, как дракон превращается в волшебницу…Как каждый оборотень, она после смерти принимала свой истинный облик, и теперь на куче золота лежала хрупкая фигурка израненной Блауграны: в порванном платье, с растрепанными волосами, зажав в изящной руке погнутый жезл из далекой Аргентины – лучший артефакт в истории магии…
Рыцарь надел шлем, чтобы никто не видел его слез, когда он выйдет наружу. Впрочем, их и так никто не увидел бы – природа оплакивала лучшую волшебницу всех времен, которая, к счастью, не стала самым страшным драконом в истории…
******
- Ха-ха-ха! – истерила чернь, грязными ручейками, затекая в пещеру. Она еще боялась дракона, потому и оскорбляла, пытаясь таким образом выдавить свой страх, но лишь меняя его тем самым на желчь.
Некоторые из них уже видели, что вместо дракона на полу лежит волшебница. Поклонники в большинстве своем тоже видели это, но не все.
- Ты еще взлетишь и сожжешь их всех на хрен! – верили одни, видя дракона.
- Сейчас всей уйдут, ты полежишь еще немного и встанешь, когда все твои сокровища заберут, чтобы уже через год все их вернуть! – надеялись другие. Эта надежда таяла с каждым мгновением и, как водится, умирала последней…
Но даже когда умирает надежда, остается любовь, ибо она бессмертна.
- Кажется, только сейчас мы заметили, что в последние годы совсем перестали любить ее! – воскликнул некто Куле, пронзенный осознанием. – Мы безмерно уважали дракона, которым стала Блауграна, но он был так холоден в своей непобедимости, что перестал вызывать тепло. А без этого тепла – и сам перестал искриться радостью приключений и сотворения магии… Каждый волен махнуть рукой и побежать вслед за рыцарем прямо сейчас или подождав его боя с королевичем, либо тевтонцем Руром. Но именно сейчас и закаляется наша любовь! Сейчас, когда уже нет веры, когда умирает надежда – лишившись всех этих примесей, в нас начинает пульсировать истинная любовь, которой никогда не полюбить самого уважаемого дракона, но можно полюбить самую слабую волшебницу, лишь только постигающую основы магии Тики-таки… Пока же нам остается лишь кричать вместе со всеми «Она умерла!»… Покричим же – быть может, это поможет ей быстрее воскреснуть…
- А разве это возможно? – спросил рыцарь с надеждой.
- Ха! – усмехнулся худощавый дядька с высокомерным лицом. – Она уже гибла, и не раз!.. О, эти четыре удара: от Дракона Саккипелло, от королевы вампиров Валенсии, от Королевича… Оклемается, конечно. Полежит в башне, искупнется в Ла-Массии, амулеты обновит и еще надерет вам ваши железные задницы.
Под шлемом рыцаря расплылась улыбка.
- Ну и отлично! Пусть дерет… Кто ж еще надерет нам задницу, если мы возомним себя драконами?! – арий громко рассмеялся и, взяв Блауграну на руки, понес ее к башне Камп Ноу, чтобы уже через неделю сойтись с ней в тренировочной дуэли, исход которой абсолютно неважен тем, кто умеет любить чисто, без примесей…
Конец сказки, но не истории Блауграны
При написании не пострадало ни одного гриба.
Александр Шадрунов-младший
Вопросы без ответов.
А так статья хорошая, но лично для меня "сказка" уже перебор