Гарри Каспаров: «Нам нужны перемены»
Портал chess-news.ru публикует авторизированный перевод эксклюзивного интервью, опубликованного 11.10.2013 на сайте www.chessvibes.com.
Первый, самый очевидный вопрос – почему Вы выдвинули свою кандидатуру на пост президента ФИДЕ? Что послужило для вас главной мотивацией?
О том, что необходимо изменить ситуацию в шахматном мире, я думаю давно и три года назад неслучайно поддерживал Карпова, зная о множестве упущенных возможностей, которыми не смогло воспользоваться нынешнее руководство ФИДЕ, чтобы организовать мир шахмат так, как того заслуживает наша великая игра.
После конгресса ФИДЕ в Ханты-Мансийске (2010) я отчетливо понял, что надо искать способ реализации этих изменений, но тогда еще не был уверен, займусь ли этим сам или это сможет сделать кто-то другой. Я много работал, пытаясь найти верную формулу успешной конкуренции с командой ФИДЕ на выборах 2014 года, и в конце концов, переговорив с многими людьми по всему свету, пришел к выводу, что должен сделать это сам.
Чувствую, что с моей энергией, репутацией, политическими и деловыми связями я мог бы материализовать те изменения, которых давно уже ждет шахматный мир. Я получил большую поддержку, общаясь с национальными федерациями Европы, Африки, Америки и, конечно, Азии. Чувствую – сейчас самый подходящий момент, чтобы осуществить свое намерение, использовав положительные тенденции в мировой политике, экономике, культуре и области технологий.
В 2006-м Бессел Кок проиграл выборы с результатом 54:96, а в 2010-м Анатолий Карпов получил всего на один голос больше. Это довольно большой перевес. Почему Вы думаете, что у Вас есть шанс победить, и что Вы намерены сделать по-другому?
Эти две кампании внешне схожи из-за почти одинаковых результатов, но, по-моему, у них был совершенно разный алгоритм. Я активно участвовал в кампании Карпова, исходившей из предположения, что он будет поддержан Российской шахматной федерацией. Это было очень спонтанно, у нас оставалось мало времени. Выбор РШФ оказал серьезное психологическое влияние на многих делегатов именно в Ханты-Мансийске, где проходили выборы президента ФИДЕ. Думаю, их исход предрешило то обстоятельство, что Карпов не смог получить голос России, проиграв сложную внутрироссийскую битву.
Бессел в 2006-м действовал иначе. Естественно, он ожидал, что к Европе присоединятся другие континенты, и было несколько попыток провести работу в Южной Америке, Азии, Африке, но это были очень робкие попытки. За ними не было ни реальной программы, ни большой организационной работы.
Но общее в этих двух кампаниях то, что обе они делали ставку на Европу. Тогда Европа была единственным континентом, выступающим за перемены в ФИДЕ, и казалось, что этого хватит для получения контроля на других континентах. Благодаря обеим кампаниям я многое узнал и понял: чтобы победить на выборах президента ФИДЕ, нам кроме Европы нужен как минимум еще один континент.
Другое принципиальное отличие выборов-2014 от выборов-2006 и -2010 состоит в том, что у нас есть гораздо больший отклик из развивающихся стран. Это уже не просто люди, приезжающие на конгресс голосовать и выслушивать пустые обещания.
Они хотят видеть результаты и возлагают на ФИДЕ ответственность за невыполненные обязательства. Конгресс 2010 года стал рекордным по числу таких обещаний.
При этом ФИДЕ валит с больной головы на здоровую. Вчера я, слушая речь Кирсана, изучал структуру доходов и расходов ФИДЕ. И с улыбкой вспоминал о тех демагогических претензиях, которые в 2010 году предъявляла нам с Карповым команда Илюмжинова: якобы мы, элитные игроки, не станем заниматься нуждами федераций из развивающихся стран Азии, Африки и Южной Америки, а позаботимся только о наших коллегах-профессионалах. Но взгляните на результаты деятельности ФИДЕ! В действительности, как ни парадоксально, этих упреков заслуживает сам Илюмжинов: думаю, 90-95% денег ФИДЕ достается профессиональной элите. И лишь очень малая часть предназначена для развивающихся стран, любительских шахмат и образовательных программ, а львиная доля выделенных на эти программы средств не доходит до конечного получателя.
Мною уже проделана серьезная организационная работа в Америке, Европе и особенно Африке в рамках деятельности Шахматного фонда Каспарова, три центра которого расположены в Нью-Йорке, Брюсселе и Йоханнесбурге, и люди могли увидеть, что происходит. Еще до выборов я преуспел в создании и продвижении проектов, которые ФИДЕ, откровенно говоря, должна была запустить несколько лет назад.
Поэтому я думаю, что настроения на местах изменились. Это не значит, что все резко изменится к лучшему, однако люди стали разборчивее. Они знают, чего хотят, и могут отличить пустые обещания от реальной работы.
В своей речи Кирсан Илюмжинов также сказал, что Вы с Карповым были среди людей, поддерживавших его в 1994 году. Как вы можете это прокомментировать?
Думаю, в целом Кирсан изложил факты правильно, но всегда есть некоторые мелкие детали, которые могут изменить всю картину. Я имею в виду, если вернуться назад… Впервые мы встретились в 1990 году, когда Кирсан не был известен вообще. Он пришел к нам в Азербайджанское представительство в Москве, где мы с мамой жили после бегства из Баку, и попросил, чтобы я написал предисловие к его шахматной книге для детей (он был крепким перворазрядником). Так мы и познакомились.
После матча 1990 года с Карповым я решил продать подаренную мне драгоценную корону Korloff и пожертвовать вырученные деньги армянским беженцам из Баку. Удалось выручить около 300000 долларов – по курсу валют того времени это было 10 миллионов рублей. А покупку короны организовал Илюмжинов.
В 1993-м он стал президентом Калмыкии, и в 1994-м мы действительно общались. Но тогда не было Карпова, из-за конфликта внутри Российской шахматной федерации. Я поддерживал нового президента РШФ Андрея Макарова, а Карпов был на другой стороне… Кирсан верно вспомнил о нашей встрече в Элисте, где он впервые проводил чемпионат России, с очень щедрыми по тем временам призами. Там были и Макаров, и Михаил Байтин, бизнесмен, помогавший мне еще при создании Союза шахматистов СССР и его преобразовании в Международный шахматный союз… Макаров попросил Илюмжинова поддержать и Всемирную шахматную олимпиаду, которую наспех устраивала в Москве Российская шахматная федерация. Некоторые жаловались на организацию, но после провала олимпиады в Греции (заниматься ей должен был Макропулос) мы подготовили всё менее чем за два месяца – наверное, это рекорд! Кирсан выполнил просьбу Макарова и оказал нам определенную помощь.
А в конце 1995 года он отправился в Париж и сделал то, о чем его не просили… Я мог бы напомнить ему, что Российская шахматная федерация фактически выступала против его эффектного плана захвата ФИДЕ. По словам Кирсана, Карпова и Кампоманеса, это было решено на месте. Карпов поначалу его поддерживал, но вскоре изменил свою точку зрения. В 1996 году и Карпов, и я весьма критически отнеслись к планам Кирсана разрушить традиционную структуру чемпионата мира. Есть несколько фактов, которые всегда будут напоминать о периоде 1995-1996 годов. Один из них заключается в том, что уже тогда существовало соглашение об объединительном матче.
Когда ФИДЕ хвастается, что провела-таки в 2006 году объединительный матч и мир обрел единственного чемпиона, мне хочется возразить: это можно было сделать на десять лет раньше, если бы не «блестящая идея» заменить матчи массовыми нокаут-турнирами.
Которая в сущности являлась планом Кирсана по исключению чемпионов мира из процесса принятия решений по вопросам розыгрыша мирового первенства. Тот объединительный матч мог состояться в 1996-м – так решил еще Кампоманес. Новая же идея «нокаутов» в итоге провалилась, ибо люди понимают, что матч на первенство мира – уникальное событие, и шахматный мир по праву гордится тем, что эта традиция жива уже более 125 лет. На мой взгляд, введя нокаут-систему, Кирсан отложил объединение на 10 лет.
Кроме того, в 1995 году я работал совместно с Кампоманесом над включением шахмат в Олимпийские игры, и тогдашний президент МОКа Хуан Антонио Самаранч был настроен весьма дружелюбно. Штаб-квартира ФИДЕ была специально открыта рядом с МОКом в Лозанне, однако новые руководители ФИДЕ прекратили эту работу, упустив удобнейший случай обратиться в МОК, а потом и вовсе перенесли свою штаб-квартиру в Афины. И немудрено: МОК никогда в своей практике даже не рассматривал вопрос о включении в Олимпийские игры вида спорта, не имеющего единого чемпионата мира. Поэтому решение 1996 года о переходе на «нокауты», сорвавшее процесс объединения, сделало заявку в МОК бесполезной.
Хорошо, вернемся к 2013 году. Похоже, что по крайней мере высший шахматный эшелон находится в приличном состоянии, с относительно стабильным циклом чемпионатов мира и других топ-событий в течение года. Можно ли сказать, что ФИДЕ делает хотя бы что-то правильно?
Опять же, это во многом зависит от того, как оценивать источники финансирования. Да, у них было определенное время на поиск спонсоров в разных частях света. Но если взглянуть на природу найденного спонсорства, то вряд ли можно сказать, что это очень стабильный доход. Да, Кирсан Илюмжинов имеет прочные связи в России и на территории бывшего Советского Союза, и через эти деловые связи ему удалось привлечь людей. Но… Сейчас мы только что посмотрели презентацию Ханты-Мансийска, где до 2017 года запланирована серия мероприятий. Но, по словам Джеффри Борга, контракты еще не подписаны: они будут подписаны ближе к делу (видимо, в том числе и на предстоящий в марте турнир претендентов). Вот так и работает ФИДЕ – на уровне междусобойчика, где все держится лишь на устных договоренностях, то есть буквально на честном слове. Между тем ФИДЕ является единственной крупной международной спортивной организацией, не имеющей корпоративного спонсорства. Это принципиальный вопрос.
У нас есть пустышка под названием «Агон», вы наверняка знаете эту компанию, которой даны права на проведение в течение 11 лет всех главных соревнований ФИДЕ. А где IBM, Coca-Cola, Google, Facebook?.. Одни только разговоры из серии «сделаем это со временем», но мы-то знаем, что этого не случится. И так много лет пустых обещаний…
Знаю, что мои бывшие коллеги сейчас счастливы, поскольку они больше всех выигрывают от предпринимательской деятельности Кирсана и его щедрых призов на Кубке мира и других крупных соревнованиях.
А я думаю, что деньги можно было бы использовать с гораздо большим эффектом для поддержки малых федераций и шахматных образовательных программ. Но также хочу, чтобы не остались в накладе и мои коллеги-гроссмейстеры.
Решение проблемы одно: чтобы поддерживать и профессиональные шахматы, и образовательные программы, и небольшие бедные федерации, нужны постоянные корпоративные спонсоры. Здесь ФИДЕ имеет пока жалкий вид. И если не сменится руководство ФИДЕ, то с нынешней международной репутацией Кирсана Илюмжинова вряд ли есть хотя бы один шанс, что мы когда-нибудь увидим спонсором шахмат компанию наподобие Google.
В 2005 году вы оставили шахматы, чтобы заниматься политической деятельностью, направленной против Владимира Путина. Несколько месяцев назад вы решили прекратить поездки в Россию, опасаясь уголовного преследования. Очевидно, это не идеальная ситуация для кандидата в президенты. Мой вопрос в следующем: в случае победы на президентских выборах в следующем году, каким образом вы собираетесь совмещать вашу работу с вашей политической карьерой?
Всегда с большой осторожностью комментировал свою «политическую карьеру» и старался говорить, что вряд ли это можно назвать политикой. Люди, занявшиеся политикой в Америке, Европе, почти всегда сразу начинают думать о регистрации партий, сборе средств на политические кампании, о дебатах, выборах… В России все по-другому. Период 2005-2006 годов был сложным, а по меркам 2013 года – «вегетарианским». До сих пор без согласия Кремля невозможно ни зарегистрировать политическую партию, ни должным образом участвовать в выборах, ибо вас не зарегистрируют как кандидата, ни создать предвыборный фонд, ибо любому российскому бизнесмену опасно даже помыслить о поддержке Гарри Каспарова или иного кандидата, открыто противостоящего Путину.
С самого начала я говорил, что для меня и моих коллег это не борьба за победу на выборах, а борьба за сами выборы! И я всегда рассматривал свою деятельность как борьбу за права человека.
Мои политические амбиции в России, если можно назвать их таковыми, никогда не были обозначены так же четко, как мои амбиции в шахматах. Да и сделать это довольно сложно: в шахматах я тоже всегда жаждал перемен, однако в них есть четкая задача – победить. Победа была конечной целью. В российской же политической игре нет четкого определения победы. Думаю, что добился многого в деле объединения различных людей, создав своего рода новый алгоритм объединения российской оппозиции, помогающий преодолеть барьеры между либералами, левыми радикалами и националистами. Удалось также выработать весьма актуальную на сегодня повестку дня оппозиции. Но проблема в том, что режим резко ужесточился, и многие люди, разделяющие мои взгляды и согласные с такой повесткой, находятся уже либо в тюрьме, либо в эмиграции.
Не думаю, что сейчас стремлюсь к той же цели, которую ставил прежде, ибо я сделал все, что мог. Есть много молодых людей. Я предсказал это уже год назад: перемен в России, реальных политических перемен, добьются люди моложе 40 лет.
С готовностью помогаю им, довольно регулярно пишу статьи, поддерживаю Kasparov.ru – один из самых влиятельных веб-сайтов оппозиции. Но сейчас у меня нет возможности бывать в России, ибо это слишком рискованно для моей жизни и профессиональной деятельности. Думаю, если удастся победить на выборах президента ФИДЕ, все может наладиться. Я понимаю, что Россия является очень важным игроком на шахматной сцене…
Насколько это отразится на голосовании? Ведь возможны проблемы с получением именно российского голоса. Насколько он может повлиять на выборы в целом?
Российский голос был очень важным, если не решающим, в Ханты-Мансийске. Он важен и сейчас, однако в Тромсе, в Норвегии, это будет просто голос одного из регионов. И даже если Российская шахматная федерация решит публично поддержать Кирсана, это не сыграет решающей роли. Кстати, подсчитывая голоса, я не учитываю Россию. Вопрос даже не в том, поддержит ли меня российская федерация (возможно, со мной поступят так же, как и три года назад с Карповым), а скорее в том, насколько рьяно она будет защищать Илюмжинова. Так что давайте лучше дождемся того дня, когда РШФ определит свою позицию.
Вы очень хорошо знаете шахматы на высшем уровне. Вы были там в течение десятилетий. Но как вы намерены помогать федерациям, в которых даже нет международных мастеров и гроссмейстеров? Как вы примените ваши знания в этой области?
Думаю, это главная цель. В конце концов это не просто появление там гроссмейстеров или международных мастеров. Речь идет о расширении нашей членской базы на местном уровне. Намеченное мной направление развития (о нем я кратко упомянул вчера на своей презентации – оно уже прописано в нашем программном документе) превратит ФИДЕ в гигантскую социальную сеть. Думаю, расширение базы и использование современных технологий объединит миллионы людей в единую базу данных и тем самым поможет даже маленьким федерациям. Если у нас будет такая крупная база данных, то это, безусловно, привлечет спонсоров. Огромный потенциал в увеличении своей численности имеют некоторые из небольших или недавно созданных федераций (например, в Африке).
Что касается взаимоотношений федераций с ФИДЕ в целом… Думаю, властные функции будут распределены равномерно, ибо я убежден, что в современном мире невозможно иметь один руководящий офис, который будет решать все. Мы не можем разбить управление и по регионам. Говоря «регионы», я имею ввиду не только географию. Иногда приходится искать языковые и культурные связи и создавать различные объединения. Так что впереди много творческой работы.
Уверен, если мы сможем привести новых людей и наладить работу с теми, кто уже есть и готов принять новые реалии, то такие федерации будут процветать. Я могу привлечь свой политический капитал и связи в корпоративном мире.
Как видите, у моей команды достаточный потенциал для работы с корпоративным миром и для обеспечения спонсорства. Надеюсь, будут работать и люди на местах.
Считаю неправильным, что ФИДЕ существует за счет маленьких федераций или всех федераций. Удивительно слышать рассказы Илюмжинова о миллионах и миллионах долларов, при том что сотрудники ФИДЕ получают зарплату за счет платежей федераций. На мой взгляд, федерации должны минимизировать свои взносы в ФИДЕ, а ФИДЕ, наоборот, – гарантировать приток средств в новые развивающиеся сферы. Взамен мы должны получить большее число членов федераций. Мы хотим видеть больше людей, потому что успех спонсорства зависит от популярности игры. Если они смогут гарантировать популярность игры, привести новых людей, зарегистрировать новых участников… Думаю, что под моим руководством, благодаря корпоративному спонсорству, денег у ФИДЕ будет в десять раз больше, чем сейчас.
Вернемся в 2010-й, когда вы поддержали Анатолия Карпова в его кампании. Будет ли Карпов участвовать в вашей?
Я не так много контактировал с Анатолием. Надеюсь, он положительно отнесется к моим планам. Как вы понимаете, это несколько сложно, поскольку по политическим взглядам мы далеки друг от друга. Он депутат Госдумы РФ, а я пока не собираюсь возвращаться в Россию… Но ожидаю, что солидарность между чемпионами мира в 2014-м будет такой же крепкой, как и в 2010-м.
Некоторые говорят, что вы должны продолжать свою шахматную карьеру, ибо «это то, что вы делаете лучше всего». Более того, вы сами не раз заявляли, что не гордитесь некоторыми фактами из прошлого. Возможно, это относится к PCA или GMA? Сейчас, 20 лет спустя, можно сказать, что вы «возвращаетесь в шахматную политику». Почему вы считаете, что в 2014 году станете хорошим президентом ФИДЕ?
Слишком много вопросов в одном. Решение, которое я принял в 2005-м, не было спонтанным. Я обдумывал его достаточно долгое время, пытаясь решить, что мне делать с собственной жизнью. Изменить ситуацию – значит полностью сосредоточиться на том, что вас сильно волнует. Я играл в шахматы всю свою сознательную жизнь. Я многое сделал и гордился тем, что сделал. Но я не чувствовал, что могу осуществлять те же перемены, что и раньше. Мог ли я бороться с более молодыми игроками? Думаю, да. Но я не видел для себя какой-то долгосрочной перспективы, чтобы остаться, и хотел делать другие вещи. Помимо борьбы за права человека в России, я читал лекции, писал книги… Думаю, что нашел хорошее применение своему интеллекту. Плюс к тому основал Шахматный фонд Каспарова, действующий по всему миру. Так я готовился к другой жизни.
Сейчас, впервые после ухода из профессиональных шахмат, у меня есть четкая цель. Я знаю, чего хочу, имею план игры и для достижения цели готов мобилизовать все накопленные ресурсы.
Сегодня, мысленно возвращаясь в конец 1980-х и 1990-е, я бы не стал говорить о GMA и PCA в одном предложении, через «и» или запятую. Это две разные вещи. Убежден, что создание международной Ассоциации гроссмейстеров (GMA) было хорошей идеей, это могло сработать.
Конфликт 1990 года, о котором уже не все помнят, базировался на моем убеждении, разделяемом многими коллегами, что мы можем кардинально улучшить состояние профессиональных шахмат, если проявим солидарность и сумеем привлечь коммерческих спонсоров.
Я запустил этот процесс и верил в успех GMA, но у гроссмейстеров было слишком много внутренних противоречий, особенно из-за краха советской системы. Когда сильные игроки из СССР и других соцстран стали свободно выезжать на Запад, это неожиданно обозлило западных игроков, решивших, что у них отнимают хлеб…
В итоге GMA утратила единство, и нам не удалось заставить ФИДЕ принять соглашение о розыгрыше первенства мира на условиях, выработанных профессионалами. Я до сих пор убежден, что справедливо требовал от ФИДЕ хотя бы партнерского равноправия. Но это долгая история, и не хотелось бы говорить об ней на ходу. Быть может, в один прекрасный день мы вспомним о GMA с должным вниманием. Думаю, ее распад оказал негативное влияние на развитие шахмат.
Теперь о Профессиональной шахматной ассоциации (PCA). Это совсем другая история. Здесь я совершил большую ошибку, и позже признал, что это был необдуманный шаг. Но это как бы гасило конфликт 1990-го в GMA, и я верил, что вместе с Найджелом Шортом, последним президентом GMA, мы сумеем заделать трещину между Востоком и Западом, что союз российского и западного игрока придаст шахматной жизни новый импульс. Жестокое заблуждение! Тогда в ФИДЕ была уже совершенно иная динамика… Создание PCA в тот момент явилось ошибкой, и я говорил об этом много раз.
Наша неудача в то время была еще и результатом пассивности моих коллег-гроссмейстеров, не желавших бороться ни за какие изменения.
В отличие от конца 1980-х, когда в GMA существовала солидарность, в 1993–1995 годах была только «позиция наблюдателя»: мы играем здесь, мы играем там, нас ничего не касается. Но из тех лет мы можем извлечь и положительный урок: единственный раз в истории шахмат у шахматной организации был коммерческий спонсор – Intel Europe. В течение двух лет мы вели нормальные коммерческие отношения с одной из крупнейших международных корпораций! Считаю нашим позором, что мы не смогли развить этот успех.
Быстро осознав свою ошибку, я в 1994 году сделал успешные шаги к примирению с ФИДЕ. И сегодня, возвращаясь к появлению Кирсана Илюмжинова, не перестаю сожалеть о том, что с конца 1995 года ФИДЕ двинулась в неправильном направлении, отвергнув мое соглашение с Кампоманесом о проведении объединительного матча и совместном поиске корпоративных спонсоров.
К 2013 году у меня накопился большой опыт прошлых ошибок, и как хороший ученик Ботвинника я их проанализировал. Думаю, теперь знаю, что было сделано не так.
Мне кажется, люди устали от невыполненных обещаний, они ждут перемен. Думаю также, что моя предвыборная программа будет востребована мировым сообществом. Она включает образование, социальное воздействие, технологии, глобализацию. Все эти факторы могли бы сделать шахматы очень успешным видом спорта. Но чтобы соединить их вместе, необходимо наладить взаимодействие между шахматами и всем остальным миром. Уверен, что я именно тот человек, который обеспечит эту связь.
Источник: chess-news.ru.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Узенько мыслит.