«Только один за команду ЖЭКа играет, а другой – за сборную СССР». Ко дню рождения Валерия Харламова
Анатолий ТАРАСОВ,
заслуженный тренер СССР,
кандидат педагогических наук
- В ночь под старый Новый год, с 13 на 14 января 1948 года, молодая испанка Арибе Аббад Хермане и ее муж, московский рабочий Борис Харламов, отправились на маскарад в клуб завода «Красная звезда». И тут Арибе почувствовала себя плохо – у нее начались роды. За ней приехала «скорая помощь». И хотя шофер гнал машину на предельной скорости, в родильный дом №16 они прибыли еще с одним пассажиром. В пути явился на свет Валерий Харламов.
…В чем же состояло дарование Харламова? Почему его считали сильнейшим форвардом этой самой популярной в мире игры? Потому что Валерий владел в необычайной степени тремя скоростями:
- взрывной быстротой передвижения и маневра на льду;
- молниеносной реакцией на малейшие изменения игровой ситуации и поведения партнеров и соперников;
- нестандартной быстротой технического мышления.
Вот они, три скорости Харламова. Эти три способности, в отдельности встречающиеся у многих, образовали в хоккейном творчестве Валерия удивительный сплав.
…Он вел себя так разумно и интеллигентно в контактах с людьми, так зарекомендовал себя в коллективе, что к его мнению прислушивались все. Однажды после победы сборной СССР на чемпионате мира к одному из известнейших игроков подошел наш молодой журналист с просьбой дать интервью. А хоккеист – то ли оттого, что занесся после успеха, то ли просто не пришел в себя после тяжелой игры – в грубой форме отказал репортеру. Да еще и был поддержан партнером по тройке, которому почему-то понравилась эта удаль. И тут подошел Харламов.
- Да вы что, ребята?! – изумился он. – В своем ли уме? Человек за семь верст киселя хлебать добирался. Ему надо свою работу делать… Что за барские замашки?
Всеволод БОБРОВ,
заслуженный тренер СССР,
экс-наставник «Спартака»
- Валерий Харламов был подключен в тройку к Петрову и Михайлову в конце 1968 года. Отлично помню его дебют. На лед вышел худенький, небольшого роста паренек. На разминке он выглядел этаким насупившимся воробышком – ударил два или три раза по воротам, столкнулся с кем-то из армейцев и отъехал к борту. Не то обиделся, не то почувствовал себя неловко.
- Вроде бы лапша, - сказал пристально наблюдавший за ним Володя Мигунько (защитник «Спартака»).
Но уже после первого периода, в перерыве, он, вытирая полотенцем залитый потом лоб, признался:
- Ошибся. Силен парень!
Я улыбнулся: дорого далось это Володе. Валерий несколько раз на огромной скорости обходил его и других наших опытных защитников, демонстрируя безупречную обводку.
Владислав ТРЕТЬЯК,
трехкратный олимпийский чемпион
- В 1974 году мы жили в Канаде, в городе Квебек – в гостинице, где не нашлось подходящего помещения для установки перед игрой. Тренеры наставляли нас в… баре. Как всегда, все хоккеисты внимательно слушали, мысленно проигрывая перипетии предстоящего матча, не обращая внимания на малоподходящую обстановку. И вдруг после установки обнаружилось, что Валерий Васильев привязан к креслу шнуром от занавесок. Сделали это Петров и Харламов. Забавно, что больше всего над шуткой смеялись тренеры.
В том же Квебеке, когда мы играли против сборной ВХА, Харламов забил замечательный по красоте гол. Он проскочил между двумя огромными защитниками, которые, казалось, сомнут его. Но в этом маневре и был весь Харламов – он решился на ход, на который, кроме него, никто бы не пошел. И оказался прав. В канадских газетах потом писали: «Гол для гурманов».
Борис ХАРЛАМОВ,
слесарь-испытатель московского завода «Коммунар»
- Мой сын любил футбол едва ли не больше хоккея. И племянника своего уговорил футболом заняться. Твердил ему: «Мне от хоккея досталось – и хватит, а ты лучше в футбол играй».
Любой случай использовал, чтобы мяч погонять. Болел за московское «Торпедо» со времен Стрельцова, Иванова, Воронина. А в институте с торпедовцем Вадимом Никоновым особенно сдружился. Да и вообще среди футболистов у него было много приятелей.
На трибунах Валера старался держаться незаметно, больше молчал. Но как-то – именно на футболе – вышел из себя и с каким-то болельщиком в спор вступил. Тот решил про одного игрока, что тот притворяется, лежит нарочно, выпрашивает штрафной. И вслух об этом сказал. Валерий возмутился: «А вы бы сами попробовали, вышли бы на поле». Обидно ему стало, хотел заступиться по справедливости.
Борис ЛЕВИН,
обозреватель журнала «Физкультура и спорт»
– Никуда не поеду: Ира (жена) ждет, Саша (сын) еще не спит, да и у родителей уже три дня не был, – отрубил Валерий.
– Ты прав, это незапланированное выступление. Но очень просили. Хотя бы на полчасика – столько радости подаришь строителям.
Вижу, как на глазах меняется. Взмах руки.
– По коням. Только на полчасика. О чем говорить-то?
– Да о чем хочешь – о хоккее, о жизни, о Тарасове.
В красном уголке народу – яблоку негде упасть. Вопросы, ответы, смех. И вдруг:
– А сколько вы получаете?
Валерий как-то сник – неужели для этого ехал? Зал загудел:
- Помолчи, бухгалтер.
Но Харламов есть Харламов, он обыгрывал соперников и злее:
– А вы на какой должности, сколько получаете?
– Инженер, больше двухсот выходит.
А Валерий с улыбкой, как бросок в верхний угол под неудобную руку:
– И Туполев инженер, и Ландау – инженер. Только один за команду ЖЭКа играет, а другой – за сборную СССР. Уловили смысл?
Шквал аплодисментов.
А еще спросили из зала, чем живет звезда кроме хоккея, что ему нравится.
– Очень люблю музыку, не представляю жизни без нее. Раньше, чем в комнате включить свет, включаю магнитофон. Многие песни меня волнуют, но больше других – «Белые крылья» Шаинского и Харитонова.
Кстати, Иосиф Кобзон включал ее в концерт, когда в зале находился Харламов. И Валерий знал, что песня обязательно будет исполнена.
Яков КОСТЮКОВСКИЙ,
писатель, сценарист
– Был у меня разговор о вас с Всеволодом Михайловичем.
– С Бобровым? Интересно…
– Я вспомнил по какому-то поводу знаменитый первый пас Рагулина. А он говорит: вот все твердят о первом пасе, а о последнем – никто… После которого забивают…
– Ну?
– Бобров сказал: у нас мастер такого паса – Харламов. После его передачи надо ухитриться, чтобы не забить… Если б я с ним играл, я бы забросил тысячу шайб.
– Бобров и без меня сколько хочешь может забросить… Уж если он хотел меня похвалить, надо было ему сказать так: у Харламова такой пас, что вы хоть не хоккеист, а писатель, но с его подачи и вы бы забили…
– Ну вот еще, будете учить Боброва, как и что ему говорить.
– Давайте я вам лучше смешной случай расскажу. Вставите в новую кинокомедию. Значит, звонит телефон. Снимаю трубку… Незнакомая девушка…
– Это квартира Харламова?
– Да.
– А можно его самого?
– Я слушаю.
– Ой, это вы! Здравствуйте! Я вам хочу сказать: вы единственный, кто мне нравится!
– Как хоккеист?
– Как мужчина! Я даже влюблена в вас.
– Очень мило.
– Сколько вам лет?
– Двадцать девять.
– Многовато, но для мужчины не страшно…
– А вам сколько?
– Шестнадцать.
– Мда…
– Что, большая разница? Ничего, я акселератка. И потом в шестнадцать даже официально регистрируют.
– Но у меня уже есть жена.
– Да? Я не знала… Тогда у меня к вам просьба.
– Какая?
– Дайте мне телефон Володи Лутченко!
Юрий ЦЫБАНЕВ,
обозреватель еженедельника «Футбол-Хоккей»
Харламовская обводка, не имевшая ни капли сходства с чьей-либо, во многом открывает, что был для нас хоккей Харламова. Он не применял ни величественных плавных жестов, ни проворного клюшечного фехтования мастеров, сложившихся до введения силовой игры. Его набеги на тылы соперника не были размашистыми, скорее прямыми, с чуточными резкими отклонениями. Обводя защитников, он подправлял шайбу себе на ход самую малость, незаметно, так, как в выездке опытный всадник неулови
мыми для наблюдателя движениями направляет коня. Харламову этого было достаточно. Когда он шел вперед, все его тело волновалось, чутко жило, хитрило, загадывало загадки защитникам.
…Один из матчей Кубка Канады-81 я смотрел вместе с Тарасовым. Кажется, канадцы играли со шведами. Тарасов глядел-глядел на лед и вдруг начал очередную свою атаку на родоначальников: «Нет, ты подумай, разве это команда? Кто-нибудь хоть раз обвел? Хоть раз, я тебя спрашиваю?».
Как же было канадцам не преклониться перед Харламовым, если в ускорившемся хоккее высшего разряда они оказались не в силах сберечь вечную ценность и красоту индивидуального мастерства?! Даже они, превыше всего ставящие личную предприимчивость в игре.
…Проклятая случайность зло сверкнула в самый канун хоккейного представления – Кубка Канады 1981 года. Горько было товарищам Валерия Харламова по сборной, готовившимся к турниру. Надо было видеть лица наших хоккеистов, когда они склонились над газетой с некрологом, пришедшей с Родины в Виннипег. С такими лицами не принимают жизненные невзгоды. С такими лицами не переживают поражения в самых решающих матчах. Такие лица бывают лишь тогда, когда приходит беда. Горько было не только советским людям, не только нашим болельщикам.
Канадский коллега-журналист закусил нижнюю губу, словно от непереносимой боли
- Как же так? Харламов… Когда пришла весть о его гибели, все заботы отошли на второй план. Проходишь в Канаде мимо людей в магазине, на улице – и слышишь только одно: Харламов… Харламов…
Советский Спорт
