Трудовые контракты футбольных клубов с игроками, не владеющими английским. Юридические вопросы. Ч1
Футбольные клубы заключают великое множество самых разных трудовых контрактов с игроками со всего мира. Не путать с трансферными сделками между клубами. Здесь и далее будем использовать термин «контракт» (labour/employment contract), а не договор (agreement). Как правило, трудовые контракты заключаются через профессиональных посредников (агентов/представителей - agents/intermediaries). Среди начинающих (несовершеннолетних) игроков, заключающих свои первые профессиональные контракты, такими (законными) представителями часто выступают родители или близкие. Трудовые контракты заключаются и с бывалыми игроками, ветеранами, мировыми звездами… С людьми грамотными и малограмотными… В том числе с теми, кто полностью полагается на посредников и не хочет (или не может) читать на неродном языке и понимать все «условия» иностранного контракта, под которым подписывается…
Этот большой материал будет разделен на несколько частей и посвящен юридическим размышлениям на предмет возможных злоупотреблений при заключении трудовых контрактов в английском футболе с неанглоязычными игроками:
- Вообще не владеющими английским языком, которые полностью полагаются на слова/обещая/заверения своих агентов и/или клубных представителей и
- Слабо владеющими английским языком, в недостаточной мере для четкого понимания всех условий своей трудовой деятельности и возможности самостоятельно прочитать документ, под которыми подписались.
Переговоры о заключении контрактов зачастую проходят «за закрытыми дверьми», и редко когда клубы или посредники привлекают профессиональных независимых переводчиков или специально переводят контракт на родной язык игрока-иностранца. Переговорный процесс далеко не всегда бывает долгим и сложным, а футбольные контракты – не всегда на миллионы. Большие сделки больших клубов – лишь вершина айсберга. 90% сделок проводят средние и малые клубы. И зачастую на всех стадиях переговоров (включая финальную стадию подписания контракта) функции переводчика выполняет либо сам агент, либо некое «случайное» лицо от клуба, владеющее условным «хорватским» языком. А язык самого контракта во всех английских лигах (не только АПЛ и Чемпионшип, но и все нижестоящие дивизионы) строго английский. Даже не двуязычный. Мало какие клубы имеют практику заключения двуязычных контрактов, не говоря уже о дополнительном сервисе перевода текста контракта на языки третьих стран. Не говоря уже о сервисе профессионального устного перевода подстать «судебным переводчикам».
Игрок может подписать контракт не глядя и не читая, полностью полагаясь на своего агента, а потом столкнуться с разного рода «сюрпризами» (в том числе уголовного характера). И здесь возникает целый комплекс юридических и этических вопросов о работе клубов, агентов и необходимости привлекать переводчиков. Например:
- Нужно ли в обязательном порядке предоставлять неанглоязычному игроку услуги (профессионального!) и (независимого!) переводчика на момент подписания контракта?
- Если агент выполняет двойную функцию – представителя интересов игрока и переводчика (устный перевод в ходе переговоров + текст контракта) – насколько это правильно с профессиональной и этической точки зрения?
- Может ли подписание игроком контракта на совершенно незнакомым для него языке потенциально привести к судебному признанию такого контракта недействительным (введение в заблуждение, кабальная сделка, несоответствие акцепта оферте и тп)?
- Кто и как должен обеспечивать понятность контракта для подписывающего его футболиста, не владеющего английским?
- И наконец, кто несет ответственность за «злоупотребления» интересами игрока и «эксплуатацию слабости» игрока в виде языкового барьера в переговорном процессе со стороны клубов и агентов, каждый из которых преследуют свои сугубо корыстные интересы, ставя неанглоязычного игрока в позицию «должен работать больше, а получать меньше»?
Действительно ли языковой барьер в английском футболе служит полем для «злоупотреблений» и «несправедливой эксплуатации» трудящихся? Такая проблема есть – о ней говорили и продолжают говорить действующие и бывшие агенты, игроки, функционеры… Не всё просачивается в СМИ. Ведь прессе зачастую интересны большие игроки и клубы, и многомиллионные сделки, а значит и «многомиллионные скандалы». Конечно же, в больших клубах и в отношении «больших» игроков порядка в этом смысле больше. Но, как уже было сказано выше, вершина айсберга – это не весь айсберг.
Наглядный пример. В 1995-1996 гг. в АПЛ 69% игроков были англичанами. А в сезоне АПЛ 2017-2018 гг. только 31% были англичанами, а 69% (2/3 всех футболистов) были иностранцами из 65 разных стран. В низших дивизионах ситуация несколько иная в пользу англичан. Но в целом, в 2022-2023 гг. общая ситуация все равно такова, что иностранцев в английском футболе ОЧЕНЬ МНОГО. И таким иностранцам зачастую нужна «языковая» помощь не только на этапе их адаптации (в клубе, на поле, в быту в новой для себе среде), но и в период принятия жизненно-важного решения о своей дальнейшей профессиональной деятельности и переговорах с разными клубами в разных странах на разных языках.
Поставим фокус внимания именно на английском футболе (от «богатой» АПЛ до «бедных» низших дивизионов Великобритании), переговорах и контрактах на английском языке. Ведь именно в английскую лигу сегодня (как и 10-20 лет назад) стремятся игроки со всего мира. На практике трудовой контракт может быть детально расписан на 50-70 листов, а в случае с топ-игроками и множеством опциональных условий – на все 200 страниц забористого текста. Который бывает сложно (или лениво) понять даже чистокровному англичанину… Зачастую стороны (клуб, агент, сам игрок) после устных переговоров и согласований первичного текста и условий пренебрегают необходимостью прочитать финальный документ целиком – вникнуть в детали, провести дополнительный раунд переговоров, перечитать и оценить повторные правки. Подписать документ бывает нужно здесь и сейчас, без промедления. Стороны экономят время и деньги. Иногда используют банальную функцию Гугл-переводчика «на ходу», чтобы перевести и донести до игрока смысл основных положений контракта. Все бегом, 10-15 минут поболтали, быстро пожали руки, потому что другие кандидаты дышат в спину, или завтра уже будет поздно, потому что другие кандидаты согласны и за меньшие деньги или потому что под занавес дня закрывается трансферное окно.
Недействительность договора. А может ли подобный англоязычный трудовой контракт, подписанный лицом, не владеющим английским, быть оспоренным в суде и впоследствии признан недействительным? В прецедентной практике английских судов и практике CAS (Спортивный арбитражный суд в Лозанне) нет таких кейсов, где бы прямо оспаривалась действительность трудового контракта с футболистом на том лишь основании, что он не владел английским языком на момент подписания документа. Понятное дело, на практике не в интересах игрока «сражаться» со своим работодателем в суде во время исполнения своих трудовых обязательств на поле. Даже если игрок именно в силу незнания языка в ходе переговоров с клубом впоследствии как-то пострадал или был «ущемлен» в своих ожиданиях, под которыми подписался. Ведь «война с работодателем» в такой сфере деятельности как спорт особенно чувствительна. В спорте, как мы знаем, любая форма «недисциплинированности» и «нелояльности» нетерпима и быстро пресекается. Это и отстранение от основного состава, и дополнительные изнурительные тренировки, индивидуальные или со вторым составом, штрафы, ограничения, предупреждения, увольнение за неисполнение своих прямых трудовых обязательств, активация «опциональных» условий для одностороннего расторжения контракта без выплаты какой-либо компенсации… Многое указывает на заведомо слабую позицию работника (игрока) по отношению к сильной позиции работодателя (клуба).
Но само по себе незнание языка контракта, как говорят английские юристы, не подпадает под какую-либо доктрину английского права или прямые основания для подачи судебного иска о признании такого контракта недействительным или оспоримым в той или иной части. Ни доктрина договорной дееспособности, ни доктрина non est factum (существо контракта значительным образом отличается от того, что стороны подписали или намеревались подписать). Тем не менее, «злоупотребления» или, иными словами, «эксплуатация слабости» одной из сторон на практике случаются. И возникает вопрос – какими юридическими средствами с этим можно (и нужно ли?) бороться. Применима ли здесь доктрина «кабальной сделки» в целях признания подобной сделки недействительной? Такая доктрина существует во многих правовых системах, чтобы защитить слабую сторону сделки от чрезмерного давления сильной стороны и навязывания ею «кабальных» условий. «Слабость» стороны сделки может вытекать из её «психологического состояния» и прочих «тяжелых обстоятельств» в момент заключения сделки. Тем не менее, такая «слабость» нельзя приравнять к «неспособности осознавать свои действия» и «неспособности заключать сделки» (вступать в договорные отношения). С точки зрения суда, недостаточно просто установить факт существования слабой-сильной стороны сделки. Необходимо доказать, что одна (сильная) сторона использовала слабость другой стороны сделки для понуждения к заключению сделки на конкретных несправедливых условиях… При оценке всех обстоятельств дела должно быть видно, что сделка «явно несправедливая», а сильная сторона получила от такой сделки «значительно большее преимущество». А общество в целом расценивает это как «морально предосудительное поведение».
Другой юридический вопрос – это вопрос умысла, знание или предположение сильной стороны сделки о наличии той или иной «переговорной слабости» другой стороны. Например, футболист может просто молчать в ходе очных переговоров сторон, реагировать и отвечать простыми односложными предложениями («Yes» / «No»), поставить свою подпись под любым документом, полностью полагаясь на своего агента, в то время как клуб в этот момент может думать, что агент заблаговременно всецело донес до игрока условия и детали контракта, а игрок просто не сильно разговорчив в день подписания контракта… Можно ли здесь применить доктрину «недобросовестности» и «неравной переговорной силы» сторон? Например, в музыкальной индустрии «неравная переговорная сила» сторон приводило к тому, что музыканта в одностороннем порядке суд освободил от выполнения обязательств по договору. См. английские кейсы 70-х гг:
- A Schroeder Music Publishing Co Ltd v Macaulay (formerly Instone) [1974]
- Clifford Davis Management Ltd v WEA Records Ltd [1975]
А вот в деле Portman Building Society v Dusangh and others 2000 года подписант сделки о повторном залоге (индус, многолетний резидент Англии, который прибыл в Англию еще в 1964 году) на момент подписания документа очень плохо понимал английский и вообще не умел писать на английском. Апелляционный суд установил, что человек в момент подписания сделки понимал суть заключенного контракта, поскольку в достаточной мере понимал устные разъяснения, которые он получил в ходе подписания документов. А вот практика судов США пошла немного по другому пути. Если сторона сделки не может читать тексты на английском, то это достаточное основание для признания факта «злоупотребления» слабостью стороны сделки (!) и признания такой сделки «кабальной», (!) если будет доказано наличие несоответствий в ходе переговоров между тем, что оферент (сторона, предлагающая условия сделки) устно предложил акцептору (сторона, принимающая условия оферента по сделке) на его родном языке и что в итоге было зафиксировано в тексте контракта на (английском) языке, которым акцептор не владеет. Такая же доктрина применяется в студенческих стипендиальных программах футбольных лиг США при подписании контрактов с молодыми игроками. Таким образом, в английском праве все-таки есть некоторые основания, чтобы конкретный кейс подвести под «кабальную сделку» и установить факт злоупотребления слабостью (незнание английского) игроком, подписывающим контракт на незнакомом ему языке в конкретный момент времени.
Тем не менее, если такой гипотетический кейс будет рассмотрен в суде, то суд обязательно спросит:
– Знал ли работодатель (футбольный клуб), что игрок не владеет английским даже на базовом уровне?
– Если не знал, то предпринял ли клуб со своей стороны разумные действия, чтобы это выяснить?
На практике (держим в голове широкую массу «бедных» клубов) клубам всё равно. Либо в клубе предполагают, что это всё обязанность агента заранее растолковать игроку детали контракта, убедиться, что тот все понимает и со всем согласен, а само подписание контракта – это не более чем 5-минутная формальность. А если у игрока проблемы с английским языком, то уж за 1 год работы в Англии он обязательно его подтянет до «базового» уровня. Далее у суда могут возникнуть следующие вопросы:
– Привело ли незнание языка игроком на базовом уровне к неравенству переговорных возможностей сторон?
– Если да, то была ли заключенная в итоге сделка односторонней и несет ли она в себе особенно жесткие/несправедливые условия по отношению к слабой стороне, которые суд может счесть предосудительными?
Как мы видим, на практике будет довольно сложно получить в суде ответы «да» на поставленные вопросы и доказать явные злоупотребления «неграмотностью» футболиста при подписании контракта. Всем известно, что многие деловые переговоры (не только в спорте) проходят за закрытыми дверьми и являются «конфиденциальными». А значит, в суде будет крайне сложно установить, что и как именно происходило в ходе переговоров. Будет сложно (или попросту невозможно) установить, а какие именно «переводческие услуги» (со стороны клуба/агента/независимые услуги) были предоставлены игроку и в каком объёме в момент переговоров и подписания трудового контракта.
Продолжение следует…
