Небо. Самолет. Гинер

– Нет, ну туда ехать смысла нет... Какие вопросы буду задавать? Да обычные, как всегда, вопросы, – уже сев в микроавтобус, который должен был везти на презентацию «Аэрофлота», корреспондентка все пыталась отделаться от работы, разговаривая с шефом по телефону. Закончила разговор: «Нет, не хочет отпускать... черт. Ненавижу их всех».

На Ленинградке как всегда пробки. Маршрутка объезжала их мелкими дорожками. Работы у девушки и без «Шереметьево» было в достатке; мобильник не переставая что-то выслушивал.

– Так что, мы официально говорим о вашем недовольстве?.. Ага, непонимание...

А за городом – осень. Клены в желтизну, худенькие дома с яблоневыми садами у застенчивых речек, мелкие лужи по коричневой грязи и выцветшие, кое-где уже черные поля.

– То есть не просто наращивания внутригруппового долга, а наращивания судебной деятельности... – неслось с заднего сиденья.

Выцветшие поля, сараи, старые лавочки, покосившиеся ларьки, водонапорная башня из почерневшего кирпича, деревянный мостик через речку, съехавший набок забор...

***

«Шереметьево» встречало асфальтом, серыми бетонными стенами, отделанными колючей проволокой, и редкими кусками газона, зажатого в бордюры.

– Так, в ангаре не курим, курилка на втором этаже, вход – здесь, – предупредил мужчина в синей куртке с надписью «Аэрофлот» и открыл дверь.

Ангар был прекрасен – неправдоподобно чистый, с металлическими блестящими трубами по стенам и неспешными голубями, уверенно прохаживающимися по бликующему полу. Самолет был прекрасен просто потому, что он самолет. Ту-154 М с эмблемой ЦСКА возле кабины пилотов и красно-синей надписью по борту – «Центральный Спортивный Клуб Армии». Внутри новый кожаный салон с увеличенным расстоянием между креслами, тумблеры, телефоны и даже открытая дверь кабины пилотов.

Микрофоны, выставленные на фоне 154-го, смотрелись в ангаре чуждо.

– А если вы прекратите сотрудничать с ЦСКА – ведь все когда-нибудь заканчивается, – спрашивали у генерального директора «Аэрофлота» Виталия Савельева, – вы что с эмблемой делать будете, замазывать?

– Ну почему вы так пессимистично настроены, – укорял он. – Нас в нынешнем сотрудничестве все устраивает. Может, мы вообще весь парк перекрасим и весь парк будет в цветах ЦСКА.

– Даже если теоретически принять, что сотрудничество закончилось – почему не летать такому самолету? – добавлял Евгений Гинер. – Я считаю, что «Аэрофлот» за это вообще может дополнительные деньги брать. Эмблема ЦСКА позволяет.

– А этот самолет будет использоваться для каких-либо нужд, кроме нужд команды?

– Если у ЦСКА на какой-то срок не будет необходимости в его использовании, мы можем обсудить с ним такую возможность, – объяснял Савельев.

– Самолет должен летать, – отвечал ему Гинер. – Мы будем счастливы, если «Аэрофлот» сможет получать с него дополнительную прибыль.

Первые лица говорили друг другу приятные слова, официанты разносили шампанское и пирожные, все радостно улыбались и рассматривали самолет; голуби, позируя фотографам, неспешно прогуливались по ангару.

***

Обратно ехали в том же автобусе. На Ленинградке как всегда пробки. Маршрутка объезжала их мелкими дорожками.

За городом осень. Березы вокруг тихих полей, бирюзовая 99, владычица дорог, вислоухие дворняги, притихшие мангалы на широких дворах, забытое на столбе полотенце.

– Да-да, Игорь, добрый вечер, – у соседа справа зазвонил телефон. – Да, я вас понял, как доеду, сразу. Да, позвоню, конечно. Да, счастливо, Игорь, всего доброго.