От Дзержинца до Трактора... Вспоминает многолетний председатель СК ЧТЗ И.А.Брик
Беседа с Иосифом Айзиковичем Бриком
Приехал я в Челябинск в 1943 году с Харьковским моторным заводом. Работал мастером в цехе, два года был комсоргом, а после войны меня избрали зам.секретаря комитета комсомола по военно- физкультурной работе. В то время спортом занимался, в основном, комсомол, профсоюзы отстранялись от этих дел, только финансировали. Главным болельщиком и организатором был директор завода И.М.Зальцман. Нужно отдать ему должное. В октябре 1945-го года он принял решение построить каток, а 5 декабря мы его уже открыли. Не хоккейный, а для общего проката, потом только стали делать «коробки» и прочее. Искусственный лед гораздо позже появился - при директоре Г.В.Зайченко.
Период организации хоккейной команды я хорошо помню, так как все собрания проходили у нас. В 1946-47 гг., когда только появился хоккей с шайбой, пошли разговоры, что работник сталелитейного цеха, румын, у себя в стране играл в хоккей с шайбой и обещал привезти клюшку и шайбу. И привез. Все пробовали, но после короткой клюшечки для хоккея с мячом долго не могли привыкнуть, Так как позднее из Москвы их мало поступало, мы организовали производство клюшек у себя в деревомодельном цехе. Лучше всех их делал наш почетный мастер спорта, заслуженный тренер РСФСР по городкам Михаил Сорокин. Когда Всеволод Бобров приезжал сюда, то он у нас всегда заказывал несколько штук.
В 1948-м году начали играть на первенство страны. В начале года выиграли зону, а нужно было занять первые два места. Вошли мы и Свердловск, Финальные игры проходили в Перми. Наша команда играла в лыжных костюмах и велосипедных шлемах, а вратарь - Боря Ребянский - стоял на воротах в танковом шлеме. Ребянский был первым вратарем, М.Пешков почти не стоял. Боря - атлетический парень, здоровый, до этого был футбольным вратарем. Очень много оплеух получал шайбой в свое время, надо все-таки уметь ее принимать. В лицо еще не так часто шайба летела, не умели. Основная сложность и заключалась в том, что никто не мог поднять шайбу. Столько тренировались, но не получалось - и все тут. Шайба по льду каталась. Это Бобров мог попасть или Виктор Шувалов. Шувалов, конечно, здорово научился, он вообще «звездой» был. Не случайно чуть позже самая лучшая тройка в стране была Шувалов - Бабич - Бобров. Я был на чемпионате мира в Москве в 1957 году, наши тогда неудачно сыграли, но как эта тройка выходила... Это ж бесподобно, чудеса творила!
ЦСКА и ВВС были самыми сильными командами. Воровали игроков, где только могли, и всех лучших зачисляли в армию лейтенантами, с соответствующей зарплатой. Шувалов закончил, кажется, майором, а Бобров - полковником, как и А.В.Тарасов. Везде и всюду говорят, что Женишек забросил первую шайбу за «Трактор» - это не так. Он первый год не играл. Первую шайбу забросил Шувалов, который был лучшим игроком и также лучшим футболистом. Его у нас «украли» в 1949 году. Специально за ним по команде сына Сталина - Василия - прилетел самолет. А в Свердловске - «украли» Володина, тоже хороший молодой парень был. Трагедия в том, что вся команда ВВС погибла в январе 50-го года, когда летела к нам на игру. Была страшная вьюга, и аэродром не принимал их самолет. Тогда они полетели в Свердловск на военный аэродром. Кружили, кружили, но их тоже не приняли. Связались с Москвой, и генерал авиации Василий Сталин дал команду «принять». Но у них не получилось с посадкой, и самолет врезался в гору, их проронили там же. Там погиб цвет советского хоккея. Бобров должен был лететь этим самолетом, но опоздал на него, проспал. Шувалов же пришел к самолету, а капитаном команды ВВС был Бочарников, который сказал Виктору: «Уходи домой. В Челябинск не полетишь.» Сказал так, чтобы не было скандала, так как не прошло и года, как Шувалов удрал в Москву. Тут бы его, конечно, встречали свистом. А Бобров и начальник команды приехали через два дня поездом. Я работал председателем цехкома ЦТА и пригласил их выступить, сфотографировались на память. В первый год участия пригласили из Оренбурга Бориса Кулагина, но его вскоре забрал Тарасов, а еще позже, в 70-х годах, он сам стал тренировать ЦСКА. Играл у нас в футбол Коля Эпштейн, он и в хоккей начал играть тоже у нас. Пробыл год-два и уехал в Москву, а потом долгое время тренировал воскресенский «Химик». Тогда искусственных катков не было. Лед на Урале появлялся раньше, чем в Москве, поэтому все команды приезжали в Свердловск и Челябинск. Например, ЦСКА - сюда, а «Спартак» - в Свердловск. Они тренировались, мы проводили с ними игры, а потом ЦСКА и «Спартак» менялись местами.
В 1949 году мы играли с рижанами, мороз был страшный, градусов 35. Но болельщиков все равно полные трибуны. Я, например, не пропустил ни одного матча. Судейская коллегия приняла решение играть 6 периодов по 10 минут (60 минут надо же отыграть). На рижан было больно смотреть. Они приехали налегке. Даже когда на автобусе их везли из аэропорта, они замерзли. Впервые я видел игру в шесть периодов. Мы выиграли, но рижане опротестовали игру. Федерация заставила переиграть в Москве, мы опять выиграли, но с более скромным результатом.
Близлежащие со стадионом магазины заранее узнавали, когда будут игры, чтобы вовремя запастить спиртным. Это был анекдот. Стадион вмещал 9 тысяч человек, а ходило на него все 10 тысяч, поэтому люди стояли плотно друг другу, никуда не отойти, ни встать, ни повернуться. Что делали - клали бутылку в нагрудный карман, опускали е нее маленький шланг и потихоньку сосали из «поллитры» для «сугреву». А потом рабочие стадиона мешками везли сдавать бутылки. После игры они еще час-полтора собирали их, а потом уже шли по домам. Даже драки за территорию возникали,
Почему команду назвали «Дзержинец»? Это было Всесоюзное спортивное общество промышленных предприятий. В 1954 году тренером поставили С.И.Захватова. Сначала он играл, а затем его сделали тренером. Образование у него было среднее, закончил магнитогорский техникум физкультуры. Обычно мы занимали места в середине турнирной таблицы, а в 1956 году заняли четвертое место. И когда в 1957 году мы вновь стали четвертыми, все игроки получили звание «Мастер спорта», а С.И.Захватов (он уже был тренером) - нет. Столько лет он играл и руководил командой, и не дали. У нас директором завода был Александр Ильич Крисель - депутат Верховного Совета, и мы попросили его позвонить председателю комитета физкультуры Николаю Николаевичу Романову. Он звонит, представляется и спрашивает, почему не дали «мастера спорта» Захватову. Пауза минуты три. Потом тот отвечает: «Мы не можем дать ему это звание, а вот «Заслуженного тренера СССР» - пожалуйста». Так это же намного выше! Тут же Захватову дали звание «заслуженного тренера», причем он был четвертым за всю историю хоккея. Но после этого сезона команда начала «валиться», несколько ведущих игроков уехали. «Там» это узрели и десять лет никому из тренеров звания не давали.
К сожалению, многие из наших тренеров были любителями «зеленого змия», и Захватов не исключение, поэтому мы решили его поменять. Тренером поставили Столярова, его бывшего партнера по команде и помощника. Виктор Иванович окончил челябинский пединститут, физфак. Я его помню еще с времен войны: с ним тоже связана одна история. У нас была хорошая футбольная команда... В 1951 или 52-м году его и защитника Лемешева мы потеряли. Сборная по футболу поехала играть в выходной в подшефный совхоз. По дороге машина сломалась. С нами ехал председатель ДОСААФ Костя Рамунь и у него были с собой мелкокалиберные винтовки для соревнований. Делать было нечего, ребята взяли винтовки и начали стрелять по изоляторам на столбах. Лемешев стрелял, и три раза была осечка. Столяров взял у него винтовку, сел напротив, щелкнул, а она выстрелила прямо Лемешеву в лоб. Столярова посадили на три года...
Из местных тренеров хочу отметить и Альберта Данилова. Он был замечательным игроком, способным парнем. Окончил машиностроительный техникум и омский институт физкультуры с отличием, причем за два-три года. Один из умнейших тренеров был, но характер... Больше года-двух он ни в одной команде не задерживался, и мы тоже были вынуждены с ним расстаться. Например, если проиграла команда, он двое суток ни с одним игроком не разговаривал, ни на кого не смотрел. До того доходило, что из-за него многие, даже ведущие хоккеисты, хотели удирать из команды. До 1948-го года я работал в комитете комсомола, потом был председателем цехкома. В 1953 году опять перешел в свой инструментальный цех старшим мастером, а в 1956 году меня избрали председателем спортклуба, но членом его Совета я был все время. В то время мы курировали 23 вида спорта. На первом месте, конечно, стоял хоккей, команда, которая участвовала в первенстве Советского Союза. Была у нас и футбольная команда год или два, но ее продали «Локомотиву». Что значит продали? Мы несли сумасшедшие расходы, больше, чем в хоккее. Она состояла из приезжих игроков, и им нужно было платить довольно прилично, а завком и завод сколько положено - столько и выделяли. Начальник железной дороги был заядлым болельщиком и всю команду вместе с базой купил. Мы были рады, что можно будет уделять больше внимания хоккею.
В 1960 году произошел уникальный случай. Мы выступали в Чехословакии на турнире в честь 15- летия освобождения ее от фашизма. В одном из матчей игрок «Дуклы» явно нарушил правила. Свисток судьи, и... удаляют нашего игрока. Как с судьей говорить, если я не знаю языка? Народ что-то кричит, что - не пойму. Я к переводчику. Оказывается, они кричали, что не того выгнали. Мне это понравилось. Впервые я увидел, как нашего игрока возвращают на лед, а соперника удаляют. Правда восторжествовала. В последней игре нам нужно было побеждать - ничья не устраивала. Мы вели в счете с разницей в две шайбы - второе место было почти в кармане, но на последних минутах они отыгрались, и нам досталось только третье место. Еще памятен этот год тем, что мы долго «воевали» с «Буревестником», чтобы взять к себе Владика Смирнова. Тренер команды Н.Сидоренко его не отдавал. Долго Владика уговаривали: «Ты же ни разу не был за рубежом...». И, наконец, уговорили. Прилетели в Прагу, пересели в другой самолет и полетели в Банску-Быстрицу. Жили там на курорте Слияч. Приехали довольные, что усилили команду, вдруг у Смирнова в столовой живот заболел. Вызвали врача, он посмотрел и отправил его в больницу. Там нас встретил хирург, здоровый, как мясник. Осмотрел его и говорит: «Оперировать надо. Аппендицит.» Владик услышал и завопил: «Нет! Не дам! Не надо оперировать!» Врач мне говорит: «Вы уезжайте, а я его прооперирую, никуда он не денется. Приедете через два часа.» Мы ушли, вернулись, а ему уже за это время выделили отдельную палату, натащили русских книжек, медсестры снуют вокруг. Мы его забрали, а через четыре дня у нас игра, так он пытался выйти на лед, но ему не разрешили. Зато на 18- й день после операции он уже катался.
В 1968 году мы выступали в Кошице (Польша) на Кубок шахтера. Там были немцы, чехи, поляки и мы. Несмотря на то, что играли на открытом искусственном льду, народа было много. Они здорово праздновали. Тогда мы выиграли первое место, и министр угольной промышленности, по совместительству возглавлявший Федерацию хоккея, вручил нам Кубок, сделанный, как будто, из угля. Оригинальный Кубок, он и сейчас где-то в спортклубе стоит. Думаю, что его отливали, потому что так обработать уголь невозможно.
Когда был хоккей, кругом была конная милиция. Из Москвы в 1957 году, после чемпионата мира, я привез сборную ГДР. Долго с ними договаривались. Здесь все дороги были перегорожены грузовыми машинами, а вокруг полно было конной милиции.
Болельщики с первого дня полюбили канадский хоккей. Многие наши игроки выглядели довольно прилично. Народ приходил на наши тренировки, на тренировки ЦСКА, «Динамо». Курьезы всякие были. Тренировки Тарасова - это цирк. Штрафовал только так, если что-то неправильно делали: «Ползи по льду. На коленях!» Тарасов здорово придумал. Конечно, это ТРЕНЕР, он держал команду. Сборной СССР вместе с Тарасовым руководил Чернышев (главный тренер). Он часто приезжал к нам, я водил его по цехам, показывал все. Рабочие просили его рассказать про сборную, и он говорил: «Вот, например, Коноваленко не стирает носки. Приехал на чемпионат, поставил носки, и они будут стоять до конца чемпионата.». Хоккеисты вообще суеверные люди. Боже упаси, чтобы они посадили перед тренировкой или игрой в автобус женщину: «Женщина на корабле к несчастью». Был такой случай. Играли мы в Воскресенске. Проводили перед игрой установку. Вдруг входит в раздевалку женщина, заместитель отдела комсомола - Валя Ботнер (сейчас она работает в Академии физкультуры). Слышу - пошел ропот, и Коля Бец говорит: «Все. Мы сегодня проиграем. Женщина появилась...» Точно, проиграли.
На матчи с ЦСКА и «Спартаком» билетов было не достать. Мы имели право продавать 9 тысяч билетов, а контролеры - тоже люди, рубль в карман - и они пропускают, поэтому народа набилось уйма. И был начальником МВД генерал Мартынов. Он как увидел на одном матче, что людей битком, позвал своих сотрудников и велел проверить количество проданных билетов. А у кассира билетов не хватило, и она стала продавать абонементы (в одном абонементе -10 штук билетов). Я думал, что меня посадят. 10 тысяч наверняка продали. На мое счастье, они считали абонемент за 1 билет, а не за 10, и поэтому получилось чуть больше 9 тысяч, хотя было за десять. Однажды народа набилось так много, что поломали борт. Полчаса в игре был перерыв, вышли плотники и ремонтировали. Люди стояли у бортов, сзади давление было сильное, вот и проломили. В другой раз сломали входные ворота. Очередь перед входом образовалась большая, контролер не успевал пропускать, и они как надавили... и хлынула масса на стадион. Веселые были времена...
Беседовал Сергей Рыбин Благодарим В.Г.Мурашова за предоставленные фотоматериалы ФХЮУ № 4 (223) 1997
Расскажите, пожалуйста, об отношении директоров завода ЧТЗ к хоккею, к «Трактору». - Я приехал в 1941 году из Харькова вместе с заводом. Когда переходили на шайбу (это было в 47-м году), Исаак Моисеевич Зальцман принимал деятельное участие в комплектовании команды. Очень многие спортсмены были привезены им. В русский хоккей мы играли в Саду ЧТЗ. Было футбольное поле, но очень неудобное, неровное. Я помню, в 1946 году как-то вызвал Зальцман меня и секретаря комитета комсомола Якова Непомнящего и говорит: «Давайте построим каток напротив ремесленного училища. Но надо построить быстро». Кого назначить начальником? «Вот, - говорит Зальцман, - был у меня сегодня судья всесоюзной категории по футболу Горфункель, просился в Ленинград. Я не знаю, как он судил в Ленинграде, у него весу было килограммов 160, наверное. Предложу ему строить. Построит - отпускаю его в Ленинград». И говорит секретарю: «Соедините меня с Горфункелем». (Было уже половина третьего ночи). Раздается заспанный голос Горфункеля: «Слушаю вас, Исаак Моисеевич». «Ты что, спишь?» «Нет, что вы, что вы...» Он смеется и говорит: «Ничего себе, время полтретьего, утром работать, а ты еще не спишь. Вот такое предложение: построишь каток за месяц-полтора, мы тебя отпускаем». Он с ходу: «Нет». Зальцман взял и повесил трубку. Наутро Горфункель прибежал и дал «добро». Я был начальником штаба строительства от комсомола. Всю намеченную площадь окружили и сделали две площадки: наверху для русского хоккея, внизу справа - для фигурного катания, слева - просто для массового проката. Значительно позже построили внизу хоккейную коробку, а наверху, где было поле для массового катания, поставили три коробки. Зальцмана в 1949 году сняли. Приехал Семен Андреевич Скачков. До этого он был парторгом на нижнетагильском вагоностроительном заводе. Скачков особого внимания хоккейной команде не уделял. Ее комплектованием усиленно занимались комитет комсомола и профсоюз. Скачков директорствовал недолго, его забрали в замминистры.
Затем был Александр Ильич Крицын. Он работал на заводе давно: мастером, старшим мастером, главным инженером. Нужно отдать ему должное: у нас в районе было две котельных, одну из которых отдали Дворцу спорта. Это был самый крупный зал. И Крицын приложил к этому руку, несмотря на препятствия: там хотели сделать учебный комбинат. Он настоял, и игровой зал был построен в очень короткий срок. Это произошло примерно в 1951 году. Александр Ильич редко приходил на игры, не был любителем. Но он помог нам в одном деле в 1956 или 1957 году, будучи депутатом Верховного Совета. Когда команда два раза подряд заняла 4-е место, всем было положено звание мастера спорта. Его присвоили всей команде, за исключением одного человека - тренера Захватова. Мы с секретарем парткома Леонидом Кудрявцевым пришли к Александру Ильичу и рассказали ему суть дела. Он решил поговорить с председателем комитета Романовым. Мы присутствовали при этом разговоре, даже подсказывали ему. Директор представился и говорит: «Человек играл столько лет, руководил этой командой. Все получили звания «мастеров», а ему не дали». И Романов, видимо, ответил: «Я не в курсе дела, подождите пару минут. Вы знаете, да, «мастера спорта» мы ему дать не можем, но можем присвоить звание «Заслуженный тренер Советского Союза».» Мы киваем: «Конечно, это намного выше, чем «мастер спорта».» На второй день в газете «Советский спорт» было опубликовано постановление о том, что Захватову присвоили звание «Заслуженный тренер Советского Союза». Он был четвертым после Чернышева, Тарасова, Егорова.
В 1959 году пришел Георгий Васильевич Зайченко. который дольше всех был директором. Спорту он уделял большое внимание; усиленно занялся бассейном. Мы все время кричали: «Нужен искусственный каток!» Он заинтересовался, отправил командировку в Москву, в зал ЦСКА, посмотреть их проект. Два месяца летом он проводил каждую неделю оперативку, и искусственный лед был готов. Это произошло в 1960 или 1961 году. После пришел Николай Родионович Ложченко. Он был не особым любителем посещать хоккей. Больше хоккеем занимались партком, завком.
Сейчас Кичеджи немного денег дал. Но, по сути дела, все передано сейчас мэрии, а детская школа - городу.
Игорь Золотарев. Ноябрь 1997 г.
