Взрослеем

В самом деле, о чем думают спортсмены, добиваясь высших достижений? Часто ли они говорят правду, заявляя, что играют потому, что получают от этого непосредственное (читай - детское) удовольствие? Часто ли обращаются к самим себе в прошлом? Часто ли сетуют на то, что в юности что-то давалось проще, фантазия была ярче, мысли - свободнее?

53-летний Тигран Петросян (9-ый чемпион мира по шахматам) как-то сказал, что не смог бы сегодня /в 1982 году/ пожертвовать ладью так, как это он сделал в 1958 году на чемпионате СССР в Риге (эту фразу приводит А.Кобленц в книге "Записки шахматиста). А Сэмюэль Решевский вообще говорил, что в детстве дошкольном игра в шахматы на уровня мастера для него была также естественна, как дыхание. Позже эта легкость ушла, на смену ей пришли бесконечные цейтноты, в которых он сначала мог сделать 10 сильнейших ходов, чтоб получить выигранную позицию у Ботвинника, а затем на 11-ый зевнуть фигуру.

Глядя на нынешнюю игру Рональдинью, также нельзя не отметить потерю легкости, нетривиальности действий. Конечно, сказывается отсутствие мотивации, физической формы, но в последних своих играх за "Милан" он не показывал даже намека на феерию а-ля "ПСЖ" и тем более "Барселона". Что-то ушло из сердца?

Боб Бимон в одном из своих интервью приводит эпизод, как на соревнованиях в колледже сделал тройной прыжок такой длины, что перелетел яму с трамплином. "Никогда не испытывал ничего подобного, только тогда и несколько лет спустя в Мехико," - говорит он. В Мехико-68 Бимон установил мировой рекорд; уникальный же тройной прыжок судьями в колледже измерен не был, а сам Бимон оценил его футов на 57 - а это больше, чем 17.10. В том же 1968 году наш Санеев вынужден был ставить мировой рекорд 17.39, чтоб выиграть в последней попытке, - и это в условиях высоты. Бимон же прыгнул на равнине, будучи студентом, даже не специализирующемся на тройном.

Этот процесс "взросления" неизбежен и людей просто рандомит? Или как?