22 мин.

«Матч закончился, я встал спиной к стене и начал лупить всех без разбору». Как в одиночку делать популярным целый вид спорта

11 k

Юрий Дудь пообщался с Константином Игропуло. Возможно, это первое интервью про гандбол, которое стоит прочитать, даже если вы давно забыли, что это за вид спорта.

Константин Игропуло – самый медийный гандболист планеты Земля. Он ведет бойкие твиттер и инстаграм, иногда обновляет весьма красочный персональный сайт, но самое неожиданное – ведет на Youtube собственное ток-шоу «Гандбол липучий». Глобальная известность пришла к Игропуло на прошлой неделе: чтобы поздравить близкую подругу, баскетболистку московского «Динамо» Анну Петракову с юбилеем, он переработал один из главных хитов группы «Сектор газа» и снял мощнейший клип. 

Удивительно, но параллельно всем этим развлечениям Игропуло отлично играет в гандбол. За 10 лет, которые он провел в «Чеховских медведях», «Барселоне» и «Берлинских лисах», он выиграл кучу трофеев, в том числе Лигу чемпионов и Кубок обладателей кубков.

Игропуло выходит на связь со Sports.ru по скайпу из своей берлинской квартиры.

– Что за флаг висит за вашей спиной?

– Это Ставрополь, моя малая родина. В долгих поездках он всегда со мной. Где бы я ни был, головой я всегда там. Смотрю новости, интересуюсь, звоню друзьям. Если бы я мог быть там занят делом – или по основной профессии, или по другой – жил бы сейчас в Ставрополе. Люблю его безумно – как дурак.

– Две недели назад вы прославились на всю страну тем, как поздравили с днем рождения баскетболистку Анну Петракову. Как в вашу голову пришла эта идея?

– Да просто очень хотелось поздравить. С друзьями разговаривали: как? Я иной раз люблю побаловаться всякими видюхами, подумал: может, и в этот раз что-нибудь сотворить? Хотелось всех друзей объединить в одну кучу, но как, если ты живешь черт знает где, а люди живут по всей России? Когда-то общались с именинницей и я ее подначивал: «30-летие стучится. Стареешь». Я на год ее младше, поэтому с поддевочкой: «Придется тебе, наверное, петь «Сектор газа» на день рождения». «Да упаси Господи!» В итоге это «Упаси Господи» и стало красной тряпкой.

Кто мог исполнить такую песню? Тот, кто живет в настоящем, но по сути находится в прошлом. Кто объединил два поколения – шансонов и айфонов? Естественно, физрук. Потом посмотрел на себя в зеркало и подумал, что я немного тоже физрук – только с бородой. Пришлось заморочиться.

Летел из Франции, в самолете переделал текст песни «Сектора газа» «30 лет». Там сейчас в тексте есть вещи, которые понятны только там – фамилии, люди или фразы. «Брат, вруби магнитофон», – например. Прилетел в Берлин, пошел на студию, записал. У друга взял «Гелендваген» на пару часов и пошел сниматься. Оператором был знакомый, который даже не знал, как on и off включать на Canon. Трясущимися на ветру руками он и снимал.

Собирал сам клип уже в ночь с 3-го на 4-е – вернулся с игры и до ночи монтировал. Уже 4-го числа выбросил в сеть.

– После просмотра многие задавали вопрос: так запариться просто ради подруги?! Признайтесь: это дружба или романтическая история?

– Да ну, прекращай! Я женатый человек, у меня подрастает маленькая дочь. Аня не первый человек, которого я знаю в баскетболе. Мы дружим давно, бываем на матчах друг у друга. Плюс почти все участники ролика – кроме, кажется, Спиридонова – были посланниками Moscow Games – это студенческие игры, организованные моим знакомым. На этой теме у нас завязалась компания – спортивная, добрая, настоящая.

– Как отреагировала именинница? Она посмотрела клип – и?

– День был непростой: вечером у них был важный матч и, как любой нормальный спортсмен, она решила отключиться от всех поздравлений. Она говорит, что посмотрела видео позже всех нас – я не верю, конечно, но она клянется. Судорожно, трясующейся рукой выбросила в инстаграм благодарность, где в 15 секунд пыталась вложить 500 миллионов слов.

* * *

– Вы самый медийный гандболист планеты. Соцсети и сайт – понятно. Зачем вы взялись еще и за собственную программу о гандболе?

– Мы деревенский вид спорта. Даже в Германии это вид спорта, который занимает в основном провинциальные городки – да, там по-сумасшедшему болеют, но это все равно своя публика, свой контингент. А в России вообще помалкивают – нас знают четыре овцы, три кошки. Не то чтобы я претендую на то, чтобы сделать его популярнее. Просто нет вообще никакой площадки, где обсуждаются новости гандбола. Плюс вся молодежь получает информацию из одной точки доступа – сайта федерации.

Как и во многих видах спорта, в нашей федерации есть проблемы. Сейчас многое меняется, но когда мы начинали, было трудно. Те квадратные головы, которые там заседали, уже испортили много поколений и могли, извините, засрать головы следующим поколениям. Мы не против них. Мы просто даем альтернативную точку зрения. Да, формат у нас совершенно не современный – он долгий, тягучий. Но мы рассчитываем на своего зрителя – если ему интересно, то досмотрит эти 40 минут до конца. Потому что ничего другого про гандбол, к сожалению, нет.

– Расскажите хотя бы об одной квадратной голове русского гандбола.

– В любом деле, не только в спорте, самое главное – иметь конкуренцию. Без конкуренции невозможен рост. У нас долгое время конкуренции не было – ни среди тренеров, ни среди игроков. Долгое время у нас был один человек – Владимир Максимов. Сначала был президентом федерации, потом – главным тренером сборной, главным тренером главного клуба. И тот, и этот, и жнец, и на дуде игрец. Кто-то где-то подрастал – его брали в «Чеховские медведи».

В Чехове была работа проведена огромная, не спорю. За это ему спасибо от всех нас. И вообще я не против этого человека. Я уважаю все его заслуги и регалии. Но когда я находился в сборной, было понятно: невозможно 10 лет подряд жить в одинаковой рутине.

Я единственный, кто уехал от него в 2009 году. Я уезжал от всей этой бредятины, от этого давления. Когда ты играешь в сборной, тебя попрекают клубом. Когда ты играешь в клубе, тебя попрекают сборной. Рычаги давления есть всегда. Когда я уехал в «Барселону», сразу же стал лучшим другом Максимова – он понимал, что со мной лучше дружить, чем враждовать.

Сборная России раньше – это абсолютно СССРовские накачки. И атмосфера вокруг команды соответствующая. Например, съездили мы на Олимпиаду в Пекине. Приехали туда раньше всех, уехали позже всех, но я не видел вообще ничего, кроме тренировочного зала. Это ненормально. Мы проиграли в четвертьфинале французам – будущим олимпийским чемпионам. Я считаю, что с другим тренером мы могли выступить гораздо лучше – состав у нас был отличный.

Еще раз: я не против этого человека. Кроме того, вместе с ним я выиграл единственный на сегодня европейский кубок в истории российского гандбола – в 2006 году. Я это никогда не забуду. Но всему есть предел. Есть время, когда надо сказать: «Я, пожалуй, отойду в сторону». Любой нормальный начальник готовит себе замену, он – не готовил. Его убрали – некрасиво, с позором, мне жалко его было – но по-другому было нельзя.

Все это я говорил и раньше. К сожалению, говорил один. Понимаю ребят: они были у него в клубе, они от него зависели. Но я был не единственный, кто мог уехать. Может, не в «Барселону», но перейти в европейский клуб могли буквально все. Понятно, семьи, привязанности. Но в основном – боязнь. Боязнь перемен. И боязнь посмотреть самому себе в глаза. Максимовым тебе всю жизнь говорилось: «Ты говно. И не знаешь ни хрена. Ты будешь играть в гандбол, только когда я скажу. А на самом деле ты никто». Мне тоже говорилось: «Уезжай-уезжай. Все равно через год вернешься и будешь просить, чтоб взяли обратно».

Когда тебе на протяжении пяти лет все это вдалбливают, ты начинаешь думать: «А и правда, уеду – и не выгорит. Как тогда»? У людей начиналась ломка и боялись что-то менять. Но я себе сказал: зачем тогда вообще в гандбол играть? Надо пробовать!

– Мы хорошо знаем, как проходят трансферы в футболе. Расскажите, как это устроено в вашем виде спорта. Как именно вы перебирались в «Барселону»?

– Года за полтора до конца контракта на меня началось давление со стороны тренера. «Поднимись ко мне. У тебя скоро контракт заканчивается». Скоро! Через полтора года! «Да я пока не знаю». Полгода на такой теме выехал. Потом началось снова – каждый день, каждый день. У меня закончились все слова. Потом решил отбрасываться бредом: «Вы мне слишком много предлагаете. Я так много не играю». У той стороны был ступор, я тянул время, как мог.

Зимой мы съездили на чемпионат мира. Для команды он сложился не очень, для меня – вполне успешно: я отыграл все матчи довольно неплохо и сразу поступили предложения – из Испании и Германии. «Барселона» тогда была в кризисе, но и сама команда очень привлекала, и предложение было хорошее. Я ничего не скрывал, пришел к Максимову и сказал: «Есть такой вариант». «Хорошо – принеси предложение. Мы дадим больше – останешься». Настолько все по-колхозному, вспоминаю – выворачивает. Контракт с «Барселоной» я мог подписать уже тогда: подпись ставлю зимой, перехожу туда летом. Но я даже так не сделал – настолько я хотел все устроить правильно, без запиночки по отношению к Чехову.

Уговоры были самыми разными. От «Ты лучший гандболист в мире» до «Ты самое большое говно, которое я видел». В итоге я ушел, и у нас сразу стали самые лучшие отношения, которые только могут быть.

Сейчас мы почти не общаемся. 29 апреля – это день, когда мы выиграли Кубок обладателей Кубков с «Чеховскими медведями». Каждый год я звоню всем из команды – и ребятам, и тренеру. Последний раз я звонил ему, когда «Чеховские медведи» были в полном составе. «Поздравляю! Для меня этот день очень много значит – просто хочу поделиться радостью». На что мне было сказано: «Ты что, хочешь сказать, что мы больше ничего не выиграем? На это намекаешь?!» С тех пор я по таким поводам больше не звоню.

– «Барселона» гандбольная как-то пересекается с футбольной?

– Вне зависимости от вида спорта у всех написано «Футбольный клуб «Барселона» – FCB. И у нас, и у баскетболистов. «Больше, чем клуб» – так и есть, мы все в одной упряжке. Футболисты чуть отдалились после прихода Гвардиолы, потому что они стали тренироваться на базе. До этого – рядом с «Камп Ноу» и соответственно рядом с нашим «Палау Блауграна». Пересекались на больших сходках клуба вроде Рождества. Но гандболистов, играющих в клубе, они знают точно. Пуйоль на правах капитана постоянно присутствовал на наших матчах, ездил с клубом на «Финал четырех».

– Насколько я знаю, средняя зарплата в «Чеховских медведях» была около 500 тысяч рублей в месяц. Это близко к правде?

– Да, примерно так.

– В европейских топ-клубах платят больше? Я про старый курс, разумеется.

– Больше.

* * *

– Если вбить ваши имя и фамилию в Google, можно наткнуться на прекрасное фото. Что это и откуда?

– На фотографию не поместились еще зеленые вязаные носки с моим номером: 3 на одном и 5 – на другом. Вообще это совершенно особенный день, желаю, чтобы каждый спортсмен в своей жизни пережил что-нибудь подобное.

13 апреля, финал Кубка Германии. Чтобы вы понимали, это турнир, который абсолютно равнозначен чемпионату Германии. Он проводится на протяжении всего года, параллельно бундеслиге, ну и уровень соперников там понятно какой – в финале мы обыграли «Фленсбург», будущих победителей Лиги чемпионов. На следующий день – у меня день рождения. Портить его нельзя: 29 лет исполняется, а ты войдешь в него проигравшим – как так?

На трибунах – полно моих друзей и знакомых, но, главное, моя жена. Она беременна, но к тому моменту об этом никто, кроме нас, не знает. В итоге получается драматичный матч, я забиваю девять голов и получаю звание лучшего игрока матча. Мы побеждаем и получаем первый трофей в истории клуба. «Берлинские лисы» – молодой клуб, ему всего 8 лет. Выиграть титул с «Барселоной» или «Килем» – это классно, но это очередной трофей. Выиграть титул с молодым клубом – совершенно другое, ты остаешься в истории навсегда.

Мы выиграли, я запихал под футболку мяч и побежал к трибуне – так объявил всем, что скоро стану папой. Все были совершенно счастливы! Такие эмоции я не переживал никогда в жизни, поэтому в раздевалке кукушка у меня уехала окончательно и там начался такой шухер, что меня было не остановить.

Фотография выскочила в интернете. Сначала реакция была неоднозначной – чопорные немцы говорили: «Этот кубок – наша реликвия. Что он себе позволяет?» Но на следующий день абсолютно все мировые издания о гандболе – и в Бразилии, и в Уругвае, и черт знает где еще – напечатали это фото. А Bild написал: благодаря Игропуло вся планета узнала, кто в этом году выиграл Кубок Германии. И все перестали возмущаться. Все стало по фэншую – на свои места.

– На Олимпиаде в Пекине многие запомнили вас по огромной шевелюре. Когда вы стали похожим на Дмитрия Нагиева?

– Сразу после нее – как домой вернулся. Весь год был посвящен Олимпиаде, весь год мы провели без выходных. Я вообще не пересекался со своей на тот момент девушкой, наши отношения нятянулись и мы расстались. Как оказалось, расстались ненадолго, но именно в тот момент я решил поменять все. Поменял машину, выкинул всю старую одежду и побрил голову. Все было новое.

– Когда вы отпустили бороду?

– Если инстаграм не врет, последний раз я брился месяца четыре назад. Это восстановление материи – здесь (гладит себя по черепу) потерял, здесь отрастил. Ваххабит? Какое-то сходство с ним, может, и есть, но документы в России не спрашивают. Глаза выдают – они добрые.

– Самое необычное место, где вы играли в гандбол?

– Фарерские острова. Играли отборочный турнир со сборной России. Не знаю, с кем мы играли, но время провели отлично. У меня в жизни как раз была какая-то суета, переезды, а туда приехали – как будто забыли обо всем. Там нет просто ни-че-го. Ты выходишь из гостиницы и понимаешь, что ты один на всем белом свете. После матча нас принимал мэр столицы – маленький домишка, все еле поместились, но атмосфера очень теплая. А играли против нас аптекарь, пекарь, рыбак и еще кто-то. Причем мне кажется, эти же люди играют за сборную Фарер и в футбол, и в баскетбол, если надо.

– Берлин, где вы сейчас живете, один из самых модных городов Европы. Чем именно он нравится вам?

– Когда ты приезжаешь в Барселону, где я жил три года, ты получаешь культурный шок. С первого дня – вау, вау, вау! Берлин не такой. Чтобы его понять, надо заглянуть в каждый уголок. Мне здесь очень комфортно. Не нравится только бюрократия – килограммы бумажек, которые приходят к тебе каждый день и на которые ты не можешь не ответить.

Здесь все по порядку, но при этом Берлин не совсем Германия – мюнхенской чопорности здесь нет. Даже полиция лояльнее. Заехал чуть-чуть колесиком на бордюрчик – тебе не сразу выпишут штраф, а скажут: «Дружище, подвинься чуть-чуть». Но при всем при этом сохраняется порядок, и это очень классно.

* * *

– Ваша жена – певица, ведь так?

– Да, мы на этой почве и познакомились. Мне было 16 лет, я ехал вместе с командой на поезде из Ростова в Одессу. Она была в том же поезде – поступать в одесское музыкальное училище. На вокзале мы переглянулись и – все, я пошел своей дорогой. А потом оказалось, что мы едем в одном вагоне – она с мамой была в том же купе, что и наши тренеры. Ну, я пришел знакомиться.

Мы в порте Южном – это рядом с Одессой – играли в пляжный гандбол. «Приезжай к нам – посмотришь!» «Да у меня экзамен послезавтра…» Тогда же еще мобильников не было – через день после того, как приехали, я пошел в телефонную будку, как герой из «Мимино», звонил на домашний ее одесской бабушке: «Приезжай!» Мама ее одну не отпустила и приехала с ней. То есть за день до вступительных экзаменов она приехала за 70 км от города – к нам. Потом мы не виделись года три: я уехал играть в Грецию, иногда звонил ей, но казалось, что все идет куда-то в никуда.

Но дальше так вышло, что мы одновременно оказались в Москве. Она участвовала в проекте «Х-фактор» на втором канале, а я приехал играть в «Чеховских медведях». Там увиделись и… В тот же день стали жить вместе.

– Она поет и сейчас?

– В Берлине много работает на студии. Сейчас ребенок занимает очень много времени, но до девятого месяца беременности я из этой студии ее вытянуть не мог. Она сама пишет музыку и слова, но сейчас у нее пауза. Она была в группе – дурацкой, с девчонками собрались после второго канала, «Королева» называлась. Оттуда ушла работать к Тимати.

– Сколько именно у вас греческой крови?

– Половина. Мой папа – грек. Я всегда помню это и горжусь. Но я вырос в России – я русский внутри. По-гречески я говорю совершенно спокойно, но это потому что я с 16 до 18 лет играл в Греции – язык выучил там.

Папа был настоящим греком, любил эту страну очень. Я тоже люблю Грецию. Два года назад ездил отдыхать на Родос. Прилетел, поговорил с парой человек по-гречески, меня схватили и никуда не хотели отпускать. К одному зашел в магазин купить две сувенирные тарелки, а он меня провез по всему острову – в том числе по тем местам, где туристы не бывают.

– Самое яркое проявление болельщицкой любви в вашей жизни?

– Было много и разной. Но моим главным болельщиком всегда был отец. Когда его не стало, у меня был очень непростой период. На какое-то время я потерял мотивацию – для кого мне это дальше делать? Отец ел эту жизнь большой ложкой. Он жил как настоящий дядька, но при этом был очень воспитанным и культурным человеком. Он всю жизнь отдал музыке – у него был свой джаз-бэнд, его знал весь Ставрополь. У него было три жены, четверо детей, я – самый младший. Сводные брат и сестра живут в Греции, моя родная сестра – в Москве. При этом отцу удалось не разделить нас, а собрать вместе – мы отлично общаемся друг с другом. Отец был как кулак, а вокруг него все связано.

* * *

– Футбольное боление в Греции – это ад. А гандбольное?

– На второй год мы выиграли чемпионат страны. Последний матч регулярного чемпионата играли в гостях у «Филипуса Верии». На трибунах – тысячи три человек. Когда нам вручали кубок, получилась сумасшедшая драка. Наш капитан залез на судейский столик, стал победно трясти руками и под ним этот столик сложился. (щелкает пальцем) Это был как будто знак для болельщиков – они побежали с трибун нас дубасить. Я встал спиной к стене и всех, кто приближался, лупил без разбора. Потом потихоньку нас завели в раздевалку – когда я вырвался из толпы, увидел, что на мне висит чья-то борсетка. Уходили переулками этого городка.

– В Чехове, насколько я помню, вы играли в пустом зале. У вас часто возникало ощущение: на фига я это делаю? Или если за деньги, то нормально?

– Вот от этого «на фига» я и уехал. В первый раз в Чехов меня звали из Ставрополя – из натуральной нищеты, нам там не платили несколько месяцев. Но сначала я решил поиграть в Греции и только потом переехал в Чехов. Да, я там здорово поработал, несмотря на всю специфику тренировочного процесса. Если ты ведешь свою жизнь на некоем автоконтроле «Надо впахивать. Никакой другой дороги наверх нет», то тебе ничего не помешает. Даже трехчасовые просмотры видео, где видео смотрят минуту, а остальное время слушают, кто говно, а кто – нет.

А атмосфера… Мы, конечно, очень радовались, когда народ собирался. Это была как радость «Сникерсу» в детстве – когда он раз в месяц прилетал. Но вообще это после полных залов тяжело играть в пустых. А когда ты с молодости привык, что кроме голоса взбесившегося медведя – талисмана команды – никаких звуков больше нет, то играешь и играешь.

– Самая незабываемая атмосфера, в которой вам приходилось играть?

– Если по цифрам – я играл в Дании на футбольном стадионе, где было 36 тысяч зрителей. Если честно, ты не ощущаешь этого, потому что трибуны очень далеко. Когда зал маленький и трибуны на тебя давят, это гораздо круче. Самое крутое – «Палау Блауграна», когда он полный. Там давление – что надо.

– Когда вы дрались в последний раз не на гандболе?

– В 2010 году. В Москве. Защищал свою супругу, себя, свою честь и достоинство. Четверо каких-то отморозков пристали. Троих я победил, четвертый убежал. Меня, правда, пытались победить бутылкой – вот здесь на лбу шрам виден. Сделали из меня Гарри Поттера – думали, что умру от удара. Но бутылка не разбилась, не разбился и я. Неприятно было: все это произошло как раз за месяц до свадьбы.

* * *

– Самый необычный тренер в вашей карьере?

– Нынешний – исландец Дагур Сигурдссон. Мой первый сбор в «Берлинских лисах», мы улетаем в Исландию на 10 дней. Прилетаем в Рейкьявик, у него там своя гостиница. Причем официально не гостиница, а хостел – но такого уровня, что этажом ниже там жил Том Круз, когда снимался здесь в очередном фильме (судя по всему, речь о картине «Обливион», премьера которого состоялась весной 2013 года – Sports.ru).

Селимся в одну комнату всей командой – 12 человек. Прямо при нас привозят новые двухъярусные кровати. Дагур говорит: тимбилдинг. Автобус не заказываем – все передвижения или пешком, или на велосипеде, их специально привезли каждому из нас. Начинаем жить как реальные исландцы.

Тренировки не самые жесткие. Вечером – обязательная программа: по пиву в баре. «Кто не пьет – тот pussy».

– Прекрасно!

– Что ты хотел – исландцы, викинги!

В шесть утра ездили на плавание. Приезжали в открытый бассейн, где были бабушки и дедушки, которые под музыку танцевали в стиле новозеландской хакки. Мы присоединялись к ним, танцевали так же.

Но самый прикол начался за пять дней до конца – тренер устроил нам квест. Всю команду поделили на группы по три человека. Каждому на почту пришло письмо с инструкциями. Помимо тренировок, собраний и прочего, ты должен был сделать определенные задание – взобраться на гору и сфотографироваться с определенным камнем, искупаться в холодном море и тоже сделать фото, найти родник для влюбленных, съесть мясо кита и еще, еще, еще. Команда, которая проигрывает, два последних дня сбора прислуживает за остальными. Если в час ночи тебя попросят принести мороженое, они должны будут прийти и принести.

Мы сидели у компьютера и думали: как же все это выполнять? Квадроцикл? Машина? Такси? А Исландия – это такая страна, где все друг друга знают. Когда мы перебрали все виды транспорта, кто-то в шутку сказал про вертолет. А рядом с нами сидел местный чувак: «Если хотите, в 6 вечера могу организовать вертолет. Слетаете, куда будет надо». «Давай!» На велосипедах поехали к вертолету – тому же, на котором летал Том Круз, когда тут снимался. Мы показали список наших заданий и за день облетели все, что было нужно. Одно из заданий – сфотографироваться на куполе церкви. Пилот раскачал вертолет так, что мы на фоне купола сделали селфи – зачтено. Мясо кита тоже попробовали – вонючее, невкусное, очень непонятная субстанция.

На всю эту веселую бредятину у нас ушел день, потом мы только сидели в отеле и бездельничали. Все спрашивали: «Чего сидите? Опоздаете!» «Ничего-ничего, успеем как-нибудь…» Когда тренеры поняли, как мы все сделали, они были не восторге. Они рассчитывали, что мы нагрузим себя, выполняя задания, а получилась некоторая халява. Поэтому первое место нам не отдали, но и проигравшими мы не стали.

Сигурдссон – очень специфический мужик. И очень успешный. Уже объявлено: летом он станет тренером сборной Германии, по итогам сезона он покинет нашу команду.

* * *

– Объясните мне напоследок: почему гандбольная сборная России все еще в заднице?

– В заднице можно быть по-разному. Можно – беспросветно. А можно – пытаться оттуда выкарабкаться. Последний чемпионат мира – точно не задница. Во-первых, мы были в четвертьфинале. Во-вторых, мы должны были его выигрывать. Просто все привыкли, что мы всегда где-то наверху.

Помню, Губерниев комментировал Олимпиаду, когда мы только на последних секундах выиграли у Туниса: «Когда это видано было, чтоб мы с Тунисом боролись?» Люди немного не понимают, что гандбол сейчас вид спорта, где борются все со всеми. Да, есть фавориты и нефавориты, но бьются все. Мы столько лет загоняли себя в, как ты сказал, задницу, что процесс реабилитации иногда занимает в два раза больше времени. На мое поколение выпал такой период в сборной – может, не самый приятный, не самый лучший. Но нам нужно идти. Потому что если мы все бросим, то тем, кто придет после нас, будет совсем тяжело. Всем было хорошо, когда сборная выигрывала: золото в Сиднее, в Афинах – бронза, все счастливы. Но потом играть стали те, кто рос в 90-х – а там работа с детьми была провалена напрочь.

Когда тот же Максимов был в сборной еще в качестве игрока, он ехал на турнир и понимал: «В полуфинале мы точно. А там уже поборемся». Они фигачили по четыре тренировки в день, потом играли против полупрофессионалов – естественно, разница была огромной. Сейчас профессионалы все. И тренеры в Европе работают сейчас лучше. Нужно ездить на семинары и учиться, учиться, учиться – ничего постыдного в том, чтобы подсматривать у них, нет. Но я до сих пор слышу эту фразу: «Пускай едут к нам учиться!» Ну хватит уже – ежу понятно, что это не работает, на результаты посмотрите.

Мой первый тренер иногда говорил мне: «Тебе не повезло со временем, когда ты родился. Вроде успел увидеть сборную, которая побеждает. А сам играешь в той, которая не выигрывает. Ни туда ни сюда… Зато на клубном уровне все выиграл». Но я хочу сборную. Я хочу выиграть с ней. Не знаю, когда мы из задницы выберемся. Может, уже на этом чемпионате мира, а, может, только через десять лет. Знаю только, что нужно карабкаться.

И сейчас не все так грустно. По подбору игроков у нас сборная очень и очень солидная. Нужно только немного удачки и головы.

logoКонстантин Игропуло
logoАнна Петракова
logoЧеховские медведи
logoВладимир Максимов
logoсборная России
logoБарселона