У Джеймса Эдвардса сто и сто. И обе купюры , он разобрался , поддельные. И кто же мне их и за что…
Петер Рютлергер , собеседник кажущихся ему яркими звезд , разговаривал с ними о пицце.
Пообедавший Джеймс Эдвардс на быстрый шаг не способен , тяжелая ресторанная кухня его тело замедлила. Спортсмены сюда не ходят , а Джеймс ходит , и почему же , он думает , я хожу? Я хожу по улицам , хожу в туалет , хожу ...
Работающий в ресторане Петер Рютлергер выкашливал кровь , и она капала на лежащую в раковину посуду , и Петер ее смывал , а мыслями он был на турнире , где другой всадник воткнул в него копье , и он истекает кровью… и ...
В траурном заде похоронного бюро «Новый Восход» Джеймс Эдвардс попросил чашку кофе.
Разогретый Том Пинстон высказался , будто простонал , что мяч в баскетболе используется неправильно: его бы не в кольцо – в лица друг другу швырять.
На тактическом занятии перед вторым раундом плей-офф Джеймс Эдвардс , поражая и раздражая коуча Чака , вникал во все детали.
Прокашлявшийся «Эр» говорит , что у его семьи была недвижимость в Небраске , однако мать ее продала , интересы других членов семьи при сделке с покупателем проигнорировала.
Упавшему и корчившемуся у скамейки «Поршней» игроку «Индианы» Джеймс Эдвардс сказал: ты , парень , держись , боль обычно проходит.
Вертевшийся на диване Кинчаро надсадно зудел , что в ночной сон ему не уйти , дневные труды продолжаются.