Леди Джейсомина
Джеймс Эдвардс и сошедшийся с ним авиадиспетчер Нортон поехали на рыбалку , прихватили с собой еды… пока Джеймс Эдвардс рулил , Нортон все съел.
Выловленной рыбой ты , приятель , насытишься , - косо смотревшему на него Джеймсу Эдвардсу он сказал.
А снасти мы не забыли? – поинтересовался Джеймс Эдвардс.
Мы , - сказал Нортон , - их по дороге , у Гленна Фьючера заберем. Заодно и на его лошадях покатаемся.
На лошади , - сказал Джеймс , - я могу уехать гораздо дальше , чем на джипе. Из Мичигана в Висконсин , из Висконсина в Южную Дакоту…
Невероятный план , - сказал Нортон. – Южная Дакота с Висконсином не граничит.
Перелечу , - сказал Джеймс. – Ведь случается , раз – и чудо. Случилось бы что ли со мной… правда , лошадь мне жалко. Она же от страха умрет.
***
Упоровшегося Дэвида Дурского отпаивали кока-колой. Выпив две банки , он встал , покачнулся… рыгнул прямо в лицо Патрисии.
За несоблюдение приличий мне бы жахнуть тебе пощечину , - процедила недовольная женщина.
От твоего удара он упадет , - сказал «Эр».
Пусть сядет , - сказала Патрисия.
Тебе бы не указывать , что мне делать , - пробормотал Дэвид Дурский. – Пощечину она мне… в Хайфе одна девица , кстати баскетболистка , на меня замахнулась , и я проорал: «В лилипутку тебя превращу! Под ногами у людей среднего роста ты затеряешься!». И отвешивать мне пощечину она передумала. Сообразила , что к чему , и кто с чем не дружит.
***
После столкновения колено в колено портлендский Терри Портер корчился на детройтском полу.
Притворство , - сказал своим тиммейтам Джеймс Эдвардс.
Я думаю , он сломался , - сказал Билл Лэймбир.
Может , у него не притворство , но притворства в мире полно , - сказал Джеймс. – Мужика я на танцполе задел , и он брякнулся… чтобы вместе с адвокатом в судебном порядке на меня налететь.
И что было? – спросил Длинный Джон. – Иск на тебя подали?
Я , - сказал Джеймс , - под мышки его поднял и поставил. Все танцуют , а он с глазами на переносице стоит, совершенно не шевелится… не вкатила меня дискотека. Музыка – заезженное старье.
***
Закончивший письмо «Эр» обвел и без того жирную точку и убрал лист бумаги в конверт.
Кому? – спросил у него Кинчаро.
Стиву Гейну из Аризоны , - ответил «Эр». – Интенсивная у нас переписка , напряженный обмен.
О нас ему говоришь? – затянувшись , спросил Кинчаро.
Обо мне , - сказал «Эр» , - ему от меня известно , что я веду занятия в шейпинг-центре. Ни с кем , разумеется , не укуриваюсь.
И о чем еще друг другу вы пишете? – удивленно спросил Кинчаро.
Он , - сказал «Эр» , - пишет мне о его коллекции костей , о надетых на руки кедах , а я пишу ему о наблюдении за дроздами , о разглядывании фотографии с пальцами , что у меня на ноге…
Довольно! – взмолился Кинчаро. – Монструозные вы торчки… какой же я рядом с вами ребенок.
***
Пререкающемуся с ним парикмахеру Джеймс Эдвардс сказал не возникать и к его усам с идеями завивки не тянуться.
Но ты , - сказал парикмахер Бейл , - мог бы выглядеть просто отпадно.
Я , - сказал Джеймс , - выгляжу хорошо. И я спортсмен. Не конченый фрик за навороченным синтезатором.
Твоя слава , - сказал парикмахер Бейл , - пошире , чем у спортсмена.
Слава , - промолвил Джеймс Эдвардс , - нашла меня сама , а усы я вырастил осознанно и я о них забочусь. Забудь про мои усы. Мужчина для тебя я безусый , а лучше женщина. Леди Джейсомина!
Умеешь ты , мистер Эдвардс , - пробормотал обескураженный Бейл. – Твоей леди Джейсоминой словно бомбу на мою крышу ты сбросил.
