В больничной палате было светло и просторно. По бледной, как январское солнце, стене ползли тусклые тени зимнего города, а из-за закрытых дверей доносился смех медсестер, вперемешку со звоном посуды и стонами тяжелобольных. В самом углу, на двух сдвинутых вместе матрасах, бесшумно лежал чернокожий юноша, чьи глаза прятались под бугристым лбом; двухметровый гигант, мощи которого боялись все, включая его самого, а потому часто отправляли ночевать в изолятор.
Табло стадиона отсчитывало последние минуты до начала матча, как вдруг один из игроков «Рейнджерс» отбросил биту и устремился в сторону трибун. Он перемахнул через ограждения, миновал десятки рядов и бросился к одному из стариков в бейсболке «The Birds», чьи глаза были закрыты, голова наклонена в сторону, а лицо стало таким же голубым, как безоблачное небо над утренним Балтимором.