Владимир МАКСИМОВ: "А на кого я оставлю Россию?"

За год до Олимпийских игр-2000 генеральному директору Союза гандболистов России Владимиру Максимову было предложено возглавить олимпийскую сборную Египта. Африканцы обещали ежемесячно платить 20 тысяч долларов США, а в случае, если бы команда выиграла медали любого достоинства, одна только премия составила бы двести тысяч.''Максимов отказался. Без всяких обязательств со стороны нашего спортивного министерства и Олимпийского комитета создал сборную России и победил с ней в Сиднее. Медали не получил, потому что на Олимпиадах награждают только атлетов. А когда пришла пора раздачи призовых конвертов в России, тоже остался без премии. Может быть, теперь, когда он отмечен спортивными журналистами страны как лучший тренер 2000 года, справедливость восторжествует?

В олимпийской сутолоке нам не удалось поговорить с предводителем олимпийских чемпионов по душам. После победы журналисты разрывали его буквально на части. Помог, как это часто бывает, случай. Главный тренер снежинского "Сунгуля" Сергей Владимиров предложил Максимову побывать на стройплощадке нового спорткомплекса, который будет уникальным для отечественного гандбола, а заодно позвал корреспондента. По дороге в ядерную столицу Урала и состоялась эта беседа.

- Владимир Салманович, после закрытия Игр президент ОКР Виталий Смирнов провел пресс-конференцию для аккредитованных в Сиднее российских журналистов, на которой ненароком обмолвился, что ликующие гандболисты "поставили на уши" Олимпийскую деревню.

- Не стану опровергать это утверждение. Ребята действительно от счастья чуть не перевернули вагончик, в котором отмечали успех, а один парень, не буду называть его фамилию, упав с крыльца, вывернул с корнем столбик ограждения. По-моему, Смирнову из-за нас пришлось ложиться под капельницу. Но утром на построении, где вручали удостоверения заслуженных мастеров спорта, вся моя команда стояла бодрая и трезвая. Мы умеем обращаться со спиртными напитками, поэтому журналистам я бы не советовал садиться с гандболистами за один стол.

- Но стоило ли так ликовать? У вас и у половины команды олимпийских, мировых, европейских и прочих титулов хоть отбавляй.

- Вы должны знать, что олимпийский чемпион - единственное спортивное звание, не имеющее приставки "экс". Оно дается на всю жизнь. Олимпийские игры - особенные соревнования. Возьмите хотя бы Евгения Кафельникова. Был первым номером в мировом рейтинге, мультимиллионер. 50 тысяч долларов, которые пообещал Олимпийский комитет России для него - копейки. Он, чтобы прилететь в Австралию на собственном самолете со своей командой (тренер, массажист, врач, менеджер, семья), потратил, как мне сказали, 120 тысяч. А в Сидней приехал бороться за честь России. Бился как лев, выиграл золотую медаль, радовался ей как мальчишка. По-вашему, о чем это говорит? Олимпийская победа для любого спортсмена и тренера - великое событие, которое будешь помнить всю жизнь. Я перед финальным матчем сказал ребятам: если победите, считайте, поставили себе памятник при жизни.

- Получатся, вы себе таких памятников уже три поставили: в Монреале как игрок, в Барселоне и Сиднее как главный тренер. Какое "золото" для вас более ценно?

- Ни одни Олимпийские игры не похожи на другие. К тому же каждый раз мы выигрывали медали для нового государства: в 76-м был СССР, в 92-м - СНГ, а нынче - Россия. Хотя Россия была всегда. Правда, она не всегда ценит своих детей, но что-то есть в ней особенное, заставляющее нас любить Родину. Можете назвать это затертым словом "патриотизм". А еще мою душу греет тот факт, что именно Владимир Максимов стал первым тренером, который первым привел свою сборную к олимпийской победе в игровых видах спорта после провозглашения независимости.

- Где вы научились играть в ручной мяч?

- Я родился и вырос в Майкопе. Мама, капитан медицинской службы, вернувшись с фронта в 45-м, семь лет ходила в шинели. Потому что получала сущие гроши, а с отцом они разошлись, когда я был еще младенцем.

- Откуда при русской фамилии у вас такое отчество - Салманович?

- Отец был дагестанцем. Но о гандболе. В моем детстве его поначалу не было. Занимался баскетболом, легкой атлетикой, играл в футбол. В наше время жесткой специализации не существовало, мы брались за все. И везде пытались добиться успеха. А где-то в конце 50-х годов из Краснодара пришла разнарядка на организацию соревнований по гандболу. Быстро собрали команду из баскетболистов, выступили на краевом первенстве, после чего меня пригласили в сборную Краснодарского края. Поступил в университет на физико-математический факультет, откуда после второго курса ушел служить в армию. Причем, не в спортивную роту, а строевую часть. Но спорт не бросил, в армии продолжал тренироваться и играть. После службы понял, что физика из меня не получится. Перешел на физкультурный факультет Краснодарского пединститута, где можно было совмещать серьезные спортивные занятия с учебой. Затем в Московском авиационном институте была создана базовая команда сборной СССР, куда позвали талантливых парней из разных городов страны. Именно в составе этой сборной мне и удалось впервые стать олимпийским чемпионом 1976 года. Кстати, после Монреаля, наверное, мог бы еще целый олимпийский цикл выходить на площадку, выступить на Московской Олимпиаде, выиграть медаль. Но я принял решение завершить карьеру игрока. И ушел.

- Вы всегда поступаете столь решительно?

- Уходить надо вовремя. Я, например, решил для себя, что в шестьдесят уйду с тренерской работы. Еще пять лет осталось, недавно отметил "полукруглый" юбилей. А тогда Сергей Павлов, председатель Спорткомитета СССР, назначил меня государственным тренером по Российской Федерации. И я взялся за развитие российского гандбола. Ездил по республике, помогал городам создавать команды и спортшколы, организовал первенство Сибири и Дальнего Востока, которое подарило стране будущих чемпионов мира и Олимпийских игр. Помните таких игроков: Атавин, Чумак? Они - из того чемпионата. Я и челябинскому Полету помог расправить крылья. Привез на Урал из Краснодара группу талантливой молодежи, вывел их в высшую лигу. Научил тренеров работать с командой не только в сезон, но и летом. Внес реальный вклад в строительство единственного в России зала, площадка которого соответствует международным стандартам (40 х 20 метров). На самом деле это даже не зал, а железнодорожное ремонтное депо. В семьдесят девятом, возвращаясь на поезде из командировки, я увидел подобное депо на подъезде к Москве и подумал, что его можно использовать за основу для гандбольного дворца. Предложил министру радиопромышленности, который отвечал за челябинский радиозавод Полет обратиться к руководству МПС. А там говорят: покажите, мол, "нулевой" цикл, тогда отгрузим конструкции. На решение задачи дали сутки. И нам с директором радиозавода пришлось прибегнуть к военной хитрости. Нашли в Москве подходящую площадку, сфотографировали ее и выдали за челябинскую. Так в Челябинске появился гандбольный дворец, благодаря которому Полет стал одним из сильнейших клубов страны. Даже у моего ЦСКА нет такого зала. А в том, где мы сегодня работаем, протекает крыша. Иногда половина тренировки уходит на борьбу с лужами.

- В советские времена, наверное, все давалось проще. В стране были деньги, особенно в оборонном секторе, который обслуживало объединение "Полет".

- Деньги есть и сейчас. Только лежат они не в государственной казне, а в чьих-то очень больших карманах. Проблема в том, как сделать, чтобы люди, скопившие капиталы на обмане народа или распродаже богатств Родины, начали вкладывать хотя бы часть денег в спорт. Собственно говоря, не так уж много и нужно средств, если мы хотим, чтобы Россия оставалась великой спортивной державой. В Олимпийской деревне Сиднея, к примеру, жило 550 человек из России: тренеры, атлеты, врачи, массажисты, чиновники. Будем считать их элитой отечественного спорта. За места в олимпийском составе обычно спорят три - четыре человека. Значит, всего нас две тысячи. Россия в состоянии обеспечить достойную жизнь бы для двух тысяч человек, которые приносят ей всемирное признание? Я считаю, страна обязана это сделать, потому что, например, по мнению американцев, уровень развития нации определяется освоением космоса и числом олимпийских наград. А когда человек, чтобы обеспечить свою предолимпийскую подготовку, вынужден продавать квартиру или машину, это великой державы недостойно.

- Вы можете предложить простое решение?

-Сегодня в стране примерно два десятка естественных монополий. Неплохо было бы закрепить различные виды спорта за этими компаниями. Возможно, для этого потребуется решение правительства или лично президента. Большого урона бюджету олигархов это не принесет, зато будет слава и почет, а средства Госкомспорта удастся направить на развитие детского спорта, который сейчас просто бедствует. Не будет детского спорта - через несколько лет мы потеряем статус великой спортивной державы.

- Пытались сказать об этом Президенту России или хотя бы приближенным к нему лицам?

- На приеме в Кремле, который устроили олимпийцам в октябре, меня бы просто не услышали. Все наперебой благодарили главу государства за помощь, которая была оказана сборным командам страны на последнем этапе подготовки к Олимпиаде. Но в Сиднее удалось побеседовать о некоторых проблемах с вице-премьером правительства Валентиной Матвиенко, которая горячо болела за нас во время финального матча и наговорила после игры много приятных слов. Валентина Ивановна пообещала, что займется спортом посерьезней, несмотря на большую загруженность. Как государственный деятель она прекрасно поняла, что означает, когда огромный дворец встает и слушает российский гимн. Эта пропаганда более значима для России, чем, к примеру, рекордная добыча угля или нефти. Матвиенко сказала мне, что недавно побывала в Орленке на Черном море, где директор хочет построить гандбольную площадку. Тогда там можно будет проводить всероссийские и международные детские соревнования по гандболу, организовывать большие сборы для талантливых мальчишек и девчонок. К тому же гандбольная площадка пригодна для любого вида спорта.

- Других дивидендов от победы в Сиднее вы пока не получили? Серьезными спонсорами не обзавелись?

- После Олимпиады мне сделали несколько выгодных предложений. Но, во-первых, они были краткосрочными (максимум на год). А, во-вторых, касались только сборной команды страны. Для меня же, как для генерального директора Союза гандболистов России, важно заключить долгосрочный контракт, хотя бы на олимпийское четырехлетие. И чтобы в нем учитывались интересы не только национальной сборной, но и детских, юношеских и юниорских команд. В этом случае лучше получать меньшую сумму, но регулярно.

- Вам не кажется странным, что в Европе, Азии и даже в Африке большинство гандбольных клубов живет безбедно, на игры ходят десятки тысяч болельщиков, а в России, которая завоевала несчетное множество наград на турнирах высшего ранга, команды бедствуют?

- У нас вообще страна парадоксов. Вкладываем огромные деньги в футбол, который никогда по заслугам не сравнится ни с хоккеем, ни с гандболом. А для того, чтобы самые интересные матчи даже чемпионатов мира и Европы с нашим участием показывали по телевидению или писали о них в газетах, мне приходится платить деньги столичным газетам и телеканалам, тогда как за рубежом сборные и клубы живут от продажи прав на телепоказы. Впрочем, мы в чем-то виноваты сами. Когда представители других спортивных игр работали над созданием собственного имиджа, гандболисты пытались обходиться малым. И все привыкли к мысли, что мы можем справиться со всем собственными силами. Теперь я пытаюсь сломать подобное убеждение. По зрелищности гандбол не уступает футболу и хоккею, по внутреннему напряжению часто превосходит их. Теперь нужно завоевать настоящее признание у спортивных болельщиков.

- Олимпийская победа поможет этому?

- Надеюсь.

- А для чего вам, генеральному директору Союза гандболистов и главному тренеру национальной сборной понадобилось взваливать на себя еще и ярмо наставника клубной команды? Дали повод для разговоров о том, что ЦСКА-Спортакадемклуб выиграл российское золото не только за счет мастерства игроков и тренеров, но и при помощи судей, которые получают у вас зарплату.

- Почему-то разговоров о некорректном судействе я не слышал, когда армейцев били все - челябинский Полет, волгоградский Каустик, астраханское Динамо, краснодарский СКИФ. Как только начал побеждать я, пошло-поехало. На самом деле я создавал клуб как базовый для сборной будущего века. Половина победного состава Сиднея к Афинам-2004 расстанется со спортом. Но кому-то нужно выигрывать медали. Но если кто-то скажет, что я собирал клубную команду из звезд, плюньте ему в глаза. У меня играют двое воспитанников челябинского гандбола - Артем Гриценко и Алексей Лушников. В свое время наставник Полета Николай Янченко не взял их в состав, потому что они не могли справиться со специальными нормативами. А у меня они не только научились выполнять эти нормативы, но и чемпионами страны стали. Работать надо с людьми. Кстати, для того, чтобы связь поколений не прервалась, я еще и молодежную команду ШВСМ-ЦСКА организовал, куда собрал талантливых парней со всей страны. Поселил их в спортивном интернате, поставил на довольствие. Теперь они - костяк юниорской сборной России. Вы их видели. Пацанам по 16 - 18 лет, а они уже борются с мастерами суперлиги. Есть у меня и другая мечта - вернуть из-за границы в Россию хотя бы десяток наших звезд. Чтобы, скажем, красивой игрой челябинцев Кулинченко, Французова, Москаленко и Гопина любовались не словенцы и немцы, а родные зрители. Российский гандбол за десять лет отпустил за кордон более полутысячи игроков! И это при том, что мне удалось добиться введения возрастного ценза в 25 лет. Раньше этого возраста никто не имеет права уезжать за границу. Я понимаю игроков - там они зарабатывают до 10 - 12 тысяч в месяц. Есть и другая проблема. Нынче возник крен в сторону клубного гандбола. Беда национальных сборных в том, то у них слишком мало времени для подготовки (мы к Олимпийским играм готовились всего две недели), а потому, выступая в крупнейших турнирах, они не могут показать все, на что способны. Не раскрывают всей прелести нашей игры. Мне кажется, Международная федерация гандбола не до конца продумала календарь. Надо брать пример с волейбольной федерации, которая организовала Мировую лигу, где сборные на протяжении нескольких месяцев могут спорить за победу в своих лучших составах.

- Что вы можете сказать о снежинском гандболе?

- Видно желание городских властей сделать действительно сильный клуб. В противном случае Снежинск не стал бы строить для Сунгуля уникальный дворец, аналогов которому пока в России нет. Я обещаю привезти в Снежинск сборную России с товарищескими играми, как только будет сдана первая очередь спорткомплекса. Насколько я осведомлен, это произойдет ровно через год.

- А если в течение этого года вам будет сделано более выгодное предложение, чем в Египте?

- Дорогой мой, на кого я оставлю Россию? Мне здесь интересно жить. И не только мне. Мои дочери отказались от заграничной научной карьеры, хотя перед ними были открыты двери лучших университетов Европы и США. Нет уж, пусть они к нам едут, а не мы к ним.

Челябинск