Марафон в Шымкенте. Как это было
Марафон в Шымкенте изначально должен был быть Берлинским. Но если в начале года я была уверена, что никого из нас в Берлин не пустят, то летом уже просто не захотела тратить немаленькие деньги на посредников с визой и билеты, претерпевая при этом логистические сложности, с которыми сейчас сопряжены поездки в Европу.
«Экзотика, тебе понравится», рассказывал мне как-то давно об этом марафоне тренер, который проводил на нем замеры (Сережа Корнеев – сертифицированный измеритель AIMS). Однако со временем трасса марафона претерпела изменения и, вернувшись с замеров в этом году, Сережа, будучи весьма обеспокоен моей не-готовностью, отправил меня бегать оставшиеся длительные в Крылатском. Как оказалось впоследствии, готовясь к Шымкенту, из Крылатского лучше вовсе не уезжать.
Сам город находится на юге Казахстана. Шымкент («зелёный город») – старейший в Казахстане (более 2200 лет), третий по численности населения и первый по занимаемой площади. Известен, кроме всего прочего, тем, что является лидером страны по рождению близнецов и тройняшек – ежегодно в Шымкенте рождается более 300 пар близнецов.
Для меня это был первый визит в Казахстан, хотя мама, вспомнив, что друг моего папы возил Президента Казахстана на вертолете, соткала тем самым невидимые нити между мной и страной свободолюбивых кочевников[1]. Добиралась с пересадками в Алматы (туда) и Актау (обратно) местными авиалиниями “SCAT”, о которых осталась не самого высокого мнения. В общей сложности за три дня у меня было четыре перелета с этой авиакомпанией, и ни один из четырех рейсов не прибыл вовремя и не отправился по расписанию. Спинки кресел, которые не откидываются, невозможность занять соблазнительный свободный ряд... В целом я склоняюсь к мысли, что главное в самолете – чтобы он летел, а все остальное – мелочи жизни, с которыми можно легко смириться. Но такие моменты, особенно если ты добираешься домой с марафона, очень портят впечатление о компании.
Марафон… Все, что могло пойти не так, многообещающе пошло не так. Сейчас объясню, что я имею в виду.
Многие мои друзья со мной не согласятся, но я считаю себя оптимистом. Да, мой оптимизм несколько странный – я, например, считаю, что чем хуже, тем лучше. Я точно уверена в том, что если очень хорошо готов к испытанию, то велика вероятность, что что-то пойдет не так, поэтому я даже радуюсь, когда перед стартом происходит нечто непредвиденное. У меня есть теория, что Вселенная заинтересована в сохранении баланса – если где-то что-то хорошо, то где-то должно быть что-то плохо. Отсюда логично вытекает следующая мысль: чтобы марафон прошел хорошо, что-то плохое должно случиться накануне. Скажем, переносят или еще лучше – отменяют – ваш рейс, задерживают на работе допоздна, и вы не успеваете отбегать последнюю подводящую тренировку, теряется багаж... Марафонец, рассчитывающий на успех, должен загодя принести дань Вселенной.
Перебирая в уме события, имевшие место в моей жизни перед марафоном в Шымкенте, я могла рассчитывать на то, что все пройдет очень хорошо. Или же очень плохо. Судите сами.
Прежде всего, я не была готова. Фактически подготовкой к марафону мы занялись в августе, тогда как старт был запланирован уже на 11 сентября. Два года я, хоть и не прекращала бегать, барахталась где-то между базовым и предсоревновательным периодом, стоически наблюдая за тем, как меня покидали скорость, выносливость и желание продолжать бегать вокруг мертвой лошади. И даже этот один месяц я провела совершенно не так, как провела бы его Оксана образца марафона за 2:47:10 в 2020 г. Я не захотела ехать на сборы, посчитав, что это пустая трата времени, учитывая результат, на который могла рассчитывать. По той же причине я не стала делать «марафонскую» диету. У меня не хватило мотивации и дисциплины следить за питанием, регулярно делать силовые и ОФП, работать над техникой бега. Я выполняла план, но это был план-минимум. 456 километров за август, что не так уж и много для марафона, стал моим максимумом за последние вот уже скоро пару лет. Я не смогла похудеть и войти в соревновательный вес, не смогла привести себя хоть в какую-то форму, чтобы быть похожей на марафонца. В конце концов, за две недели до старта я заболела ковидом.
Неделю провалявшись дома, пропустив все важные заключительные тренировки, на ногах, пустых и тяжелых как хрустальная ваза, за день до того, как получить отрицательный тест, я вышла на «длительную». Я не смогла преодолеть бегом даже 14 километров – то и дело переходила на шаг. До марафона оставалось ровно (совпадение) 14 дней. Будучи уже достаточно опытным спортсменом, я, конечно же, понимала, что самое правильное решение – не бежать. Ну, во-первых, перенесенные накануне тяжелых стартов инфекции – одна из основных причин внезапной смерти на забегах. Во-вторых, ковид оставил ошметки от моей и так не очень хорошей формы. Шымкент стоит на высоте 506 метров, трасса марафона – в 4 круга, заявленный набор высоты – 500 метров (Garmin показал 406). Вдобавок еще на марафонской неделе температура в Шымкенте держалась 35-38 градусов. Старт был запланирован в 4:30 по Москве… Показать сколь-нибудь приличный результат в таких условиях я бы не смогла. Бежать ради самого факта финиша – мол, я смогла, я не сдалась, – ничего геройского в этом нет. Я же не первый марафон собралась бежать.
Однако на последней тренировке (10*1000/200), которую мне повезло отбегать с Сережей, мы оба поняли, зачем мне этот марафон и почему я должна выйти на старт. Тренировка, кстати, прошла блестяще – рядом с тренером мои ноги внезапно вспомнили, что могут бежать по 3:43 мин/км. Мы оба были страшно довольны тем, как мягко раскатали отрезки – каждый быстрее предыдущего. И на прощание Сережа сказал, что ему не важен результат. Этот марафон должен был помочь мне вылезти из затянувшейся беговой депрессии. И тренер, как всегда, был прав. Ранее, когда пришел положительный тест на ковид, я выдохнула, что теперь уже точно не придется никуда ехать. Все вместе – отказ бороться за Берлин (раньше я готова была взять кредит, чтобы купить билет на самолет, если речь шла о марафоне), нежелание ехать на сборы, даже нежелание делать диету – ясно указывало мне на то, что, если я не побегу Шымкент, я больше не побегу ничего. Это был тот марафон, где старт значил больше, чем финиш.
За сутки до вылета мой рейс перенесли на 4 часа. Глубокой ночью сижу во «Внуково» в ожидании посадки, пью чай, пишу что-то на юридическом. В то время как раньше… Ну вы уже поняли тенденцию. Раньше все было во имя марафона.
За штурвалом самолета – женщина, чего, ну, никак не ожидаешь от казахских авиалиний. Уже не удивляюсь – все идет по не-плану.
Проскакиваю Алматы.
Самолет подлетает к Шымкенту и в спину через иллюминатор бьет луч горячего солнца. На земле душно. А тут еще за границей в новой реальности я впервые. Не работают карты, в совсем небольшом аэропорту нет пункта обмена, не желает приезжать Яндекс.Такси. Кое-как добираюсь до города, меняю деньги, плачу водителю, заселяюсь в отель. С российским рублем в Казахстане мне вольготно – впервые в жизни не потратила того, что наменяла и, улетая, меняла обратно. Все кажется недорогим и доступным. В отеле номер люкс с балконом и огромной кроватью, лучший в городе итальянский ресторан на соседней улице… Шикую.
Спать нельзя. Сутки на ногах, но рабочий день в Москве только начался.
Отправляюсь за стартовым номером, по дороге заглядываюсь на дома и людей. Марафонским взором оцениваю бесконечные холмы, которые даже визуально делают больно. Город – помесь Ханоя и Бишкека, я такое люблю. Чистый, попадаются диковинно разукрашенные дома. Почему-то повсюду красные «лондонские» телефонные будки. А вот маленький мальчик бежит мне навстречу, бросает в меня охапку листьев – не добросил, смеется. Хватает меня за руку. «Будь осторожна», наставляла мама перед отъездом. «Папа говорил, что казахи злые». В представлении моей мамы злыми были также, например, киргизы, когда я впервые отправлялась на сборы в Бостери. Но каждый раз я с удовольствием убеждалась в том, что она ошибается. Мальчик смеется, трется загорелой щекой о мою руку.
Казахстан, в частности, Шымкент кажется очень светским. Возможно, это мой личный стереотип, но я ожидала женщин в платках и мечети на каждом шагу. Однако ни того, ни другого замечено не было. Жарко. Смуглые черноволосые девушки одеваются в красивые летние платья. Ходят со стаканчиками кофе из работающего здесь Старбакса. Парочки загорают на лавочках в парках. Рестораны и кафе, торговые центры и SPA салоны. Провинциальный, но современный город с легким азиатским налетом.
«Давайте покажу, как крепить номер», на ЭКСПО девочка-волонтер с готовностью предлагает свою помощь. Улыбаюсь. «Не надо, спасибо, я знаю». «А, вы уже, наверное, бегали, да?». Чуть раньше я узнала, что здесь нет кластеров, а мой вопрос об этом вызвал уважительное: «Чувствуется, что вы опытная бегунья». Сережа говорил, что участников будет совсем немного. Ну вот. Теперь я никак не могу избавиться от деструктивно-расслабляющей мысли, что могу победить даже в своей отсутствующей форме. Но разве будет ценной такая победа?
Во второй день, сделав разминку на асфальтовом стадионе поблизости от отеля, снова отправляюсь бродить по городу. Настрой немарафонский. Я слишком спокойна. Даже я бы сказала, пофигистически спокойна. Плана на гонку нет, что называется, от слова «совсем». Никаких мантр на руках и расписанного темпа на предплечье. Бежать собираюсь «как пойдет». Единственная задача – войти в призы, что, кажется, будет не сложно. Это странным образом освобождает, расхолаживает и расслабляет. Мне, как и тренеру, результат, который может случиться у меня на предстоящем марафоне, неважен. В том смысле, что мне абсолютно все равно, пробегу я за 3:30 или за 3:40, – и то, и другое меня расстраивает и не устраивает, но сегодня я ничего не могу с этим поделать, поэтому просто принимаю как данность.
Утро марафона начинается в 4 утра, в Москве в это время час ночи. Перестроиться на местное время, да еще с учетом бессонной ночи с четверга на пятницу, я так и не смогла. Заметила, что пульс покоя выше обычного, как будто бы я на 1600, а не на 500 метров забралась. Сижу над чашкой растворимого кофе и вяло вожу ложкой по тарелке с кашей, которую мне (шик!) только что любезно принесли в номер. Есть в это, то ли ранее (Шымкент), то ли позднее (Москва), время, я совершенно не хочу. С балкона дует легкий ветерок – бог марафона смилостивился над нами, и в это воскресенье температура упала на целых 7 градусов, небо покрылось облачками. Вселенная следит за балансом.
Отработанный годами алгоритм сборов. Вскоре после не-завтрака оказываюсь на улице.
В наушники пускаю плейлист из самых бодрых треков, бодро вышагиваю по темным пустынным улицам Шымкента в сторону площади Аль-Фараби, где состоится старт, а позже – финиш. Иду и размышляю о том, что всего несколько дней назад сам факт того, что я окажусь здесь, казался невозможным. Но вот же, однако, я здесь.
За полтора часа до старта марафона стартовый городок все еще пуст. Только рабочие заканчивают монтаж сцены, да волонтерам раздают футболки и последние инструкции. Несмотря на отсутствие плана на гонку, план до гонки у меня есть всегда. И согласно нему я уже должна переодеваться, чуть позже – сдавать вещи в камеру хранения, разминаться, отстаивать очередь в туалет, чтобы в 7:15 занять место поближе к стартовой линии.
Но туалеты, как и камеры хранения, в это ранее время оказываются еще закрыты. Улыбчивая девушка, в которой я по рации опознала штаб марафона, сообщила мне, что стартовый городок откроется в 7 утра, а я – слишком рано пришла. Но стартовать предстояло в 7:30, и меня такой расклад совершенно не устраивал. Немного поспорив, мы договорились на открытие городка в 6:30 и все мои планы успешно реализовались.
Кроме одного. Побежав разминку, уже на втором километре, я вдруг почувствовала острое нежелание. Нежелание бежать. Вот, знаете, бывает, приходит «Небегун» и вешает на ноги гири. А иногда приходит «Неохота» вместе с подругой «Лень». В преддверии своего 17-го марафона я хочу усесться на лавочку возле лотка с арбузами, которые нарезают для будущих финишеров. Изо всех сил пытаюсь ввести себя в правильное состояние, но вместе со мной на старт выходят и Неохота, и Лень. Оглядываюсь на реденькую толпу у себя за спиной в стартовом створе. Конечно же, ищу тех, кто может меня обогнать. На самом деле, как бы хорошо ты ни был готов, всегда есть кто-то сильнее тебя. За пять минут до старта рядом со мной появляется та, кого я искала, – Диана Айдосова. В трусах, коротком топе и вапорфлаях в тон, атлетично сложенная, излучающая уверенность в себе и олимпийское спокойствие. Конечно, в тот момент я не знала, кто это, но уже у стартовой линии отдала ей первое место. Как оказалось, я была права. Диана, казахстанская бегунья, принимавшая участие в летних Олимпийских играх 2016 года, выиграла этот марафон.
Вторая девочка с легкостью обошла меня километра через 3-4. Пытаться догнать ее я не стала, хотя на протяжении всей дистанции то и дело видела ее спину и особенно близко – на последнем круге марафона. Я интуитивно выбрала темп, который могла держать. «Оксан, ну по 4:30 ты же можешь бежать целую вечность!», сказала я себе. Так и вышло. С поправкой на рельеф, получилось по 4:33. Трасса действительно очень сложная. Вверх пять километров, пять километров – то вниз, то вверх. И так четыре круга. «Слушай, ну на UTMB же было больше 7000 набора, а здесь какие-то 500…». Это мы с Филиппом обсуждаем мой предстоящий старт. Да, только 7000 можно подняться пешком, а 500 нужно бежать. А бег в гору – почти такое же мое слабое место, как мой кот Пирожок. Но я бежала. Старалась чаще перебирать ногами, смотреть вперед, более акцентно работать руками. Кому важна статистика: выдала среднюю частоту шагов 188, дойдя до 197. Пульс держала 160 с максимумом 173, что для меня, низкопульсовой и нескоростной, значительные цифры (Казань, если верить часам, за 2:47 пробежала на пульсе 143).
Каждый круг картинка немного менялась. Город просыпался, на обочины трассы выходило все больше людей, которые, судя по восторженным крикам, получали искреннее удовольствие от происходящего. К слову, авторы марафона подошли к организации точек поддержки со всей серьезностью. Я помню настоящий оркестр, сначала военный – в зеленых сюртуках и белых фуражках, а потом – элегантные черные костюмы, скрипки, флейты и виолончели. Чуть повыше играли национальную музыку. На самом сложном взлете по направлению «туда» из фитнес клуба прямо на улицу вытащили байки. Спортсмены в реальном времени крутили, глядя на нас, – мы заряжали их, они заряжали нас. На трассе – полный порядок. Волонтеры внимательно следят и ловко протягивают воду – хочешь в бутылочке, хочешь в стаканчике. Изотоники на каждом пункте питания, были и гели, и бананы. Всего вдосталь.
Но на третьем кругу мне уже было все равно, бежать ли вверх или вниз. Есть не хочется, пить не хочется. Запас гелей, который я несу обычно в топе у груди, остался почти нетронутым и сейчас острые краешки тюбиков царапают кожу. Пролитый на себя изотоник щиплет свежую рану. Изо всех сил стараюсь не выключаться и не уходить в себя – на каждом развороте я вижу девочку, которая бежит четвертой. С первым и вторым местом все ясно, а вот третье упускать не хочется, иначе зачем все это было. К марафонцам подмешиваются половинка, десятка, пятерка, нордическая ходьба. Кто-то из бегунов, кого я миновала, обронил по дороге: «Легко и просто». Подобрала. На четвертом кругу проговариваю свою новую мантру вслух. Легко и просто. Легко и просто.
Думаю о том, как тренер ехал здесь на велосипеде, отмеряя метры, которые я сейчас прокручиваю ногами. Представляю, что Сережа едет где-то впереди и мне всего-то остается, что держаться за ним.
Преодолев сороковой километр, понимаю, что бегу лучше, чем ожидал тренер, и лучше, чем ожидала от себя я. Как хотели, попала в призы, хотя борьбы никакой и не было. В общем, подбегая к финишу, казалось бы, имела все основания быть довольной тем, как прошло это воскресное утро. 3:12:02
Арка, медаль. Воздуха! Не могу вдохнуть. Иду, покачиваясь, ищу глазами воду. Не могу вдохнуть. Не могу. Вдохнуть. На мгновение вспоминаю первый, детский, приступ астмы. Сгибаюсь, упираю руки в бедра и, преодолев сопротивление в горле, наконец-то делаю глубокий вдох. Кажется, жива.
В стартовом городке шумно. Со сцены звучит музыка – там песни и танцы. Идет награждение. У меня – обычная пост-марафонская суета. Забираю вещи, снимаю мокрую футболку и топ с капельками крови, надеваю сухое, усаживаюсь на бордюр. Жадно пью воду. Парень с номером полумарафона угощает меня печеньем («Вы – наша гостья!»).
Раздумываю, что делать дальше. Награждают здесь от души – громко, с объятиями и долгими рукопожатиями. Многочисленные возрастные группы и абсолют. Понимаю, что на свое награждение, которое должно быть последним, не успеваю. Досадно, но через пару часов я уже должна быть в аэропорту. Оглянувшись на сцену последний раз, ковыляю до отеля.
Времени немного. Быстро собраться. Раскидать новости в мессенджеры. Еще нужно успеть вернуться на пять минут на старт, забрать медаль и сертификат. А хочется полежать и отчего-то – колбасы. Докторской.
Тренер всегда ругает меня за такую «привычку». За то, что нет у меня момента, когда можно прийти в отель, смыть с себя марафон, завернуться в махровый белый халат, улечься на кровать и полежать немного, посмаковать произошедшее перед тем, как пойти празднично обедать с друзьями. После марафона я всегда бросаю медаль в рюкзак и начинаю дорогу обратно.
О том, как я перепутала города на обратном пути, рассказывала вот здесь. Добавлю только, что добиралась тяжело. В самолете из Актау, вылет которого, конечно же, задержали на два часа, у меня болело все, даже зубы. Домой я зашла только утром следующего дня, когда ложиться спать уже не было никакого смысла. Когда я вернулась с работы в понедельник вечером, после марафона прошло уже больше суток, а я еще не спала. При этом удивительно, но сам марафон как будто бы стерся из памяти, оставив только некоторую скованность в теле.
Сегодня, гуляя после обеда вокруг офиса, я думала о заурядности и обыденности, в которые превратила свой бег. Как будто бы пробежать 42 километра – это такое же по значимости событие, как и воскресный завтрак в «Шоколаднице». Было бы, о чем рассказывать. Схожее чувство испытала после финиша на первых ста километрах – тогда мне казалось, что я буду целовать землю, когда доберусь до конца, что мне откроется истина, что я буду очень счастливой. Но оказавшись в Шамони спустя 20 с половиной часов, я почувствовала – ничего. Подобрав палки, отправилась домой – смывать с себя грязь и есть яичницу. Вернувшись из Шымкента, я обнаружила мир в том же состоянии, в котором оставила его несколько дней назад. Пошла на работу, где коллегам в большинстве своем было абсолютно все равно, что со мной случился марафон. Почти никто даже не знал об этом, а я не торопилась кому-либо рассказывать. Сразу окунулась в московские дела – оплатить счета, забрать кота, записаться к врачу, дописать отзыв на заявление в суд. Нет ощущения завершенности важного этапа (а ведь я, спустя два года, снова пробежала марафон!), нет чувства грандиозности сорока двух километров. Остановившись у витрины «Аленки» на Тверской, разглядываю разноцветные пирамидки знаменитых шоколадных конфет. Я уже давно сознательно лишаю себя праздника на день рождения, Новый год и прочие дни, когда полагается быть радостным и счастливым. Дергаю ручку двери. Но за марафон я еще поборюсь.
[1] «Казах» означает «свободный человек».
