«Баскетбол – лучшая игра с мячом. Бридж – без мяча». Интервью Максима Поташева
Максим Оскарович Поташев известен прежде всего как лицо игры «Что?Где?Когда?», магистр, четырёхкратный обладатель приза «Хрустальная сова», двукратный чемпион мира. Но это не единственный спорт, которым интересуется Максим. О брейн-ринге, «Своей игре», бридже, баскетболе и Олимпиадах – в интервью, взятом Дмитрием Крюковым.
- Максим, недавно на Sports.ru был текст про историю логотипа Nike. Один из самых популярных комментариев, собравший кучу плюсов, был примерно таким: «Как же так, в «Что?Где?Когда?» говорили, что логотип произошёл от формы живота беременной женщины. Нас обманули, что ли? Мы же им верили». Как же так?
– Да это всегда так было… Когда-то Владимир Ворошилов в эфире убедительно рассказывал, что «Война и Мир» означает «Война и Общество», а не состояние отсутствия войны. Потом эта идея была растиражирована до научных статей, хотя вообще-то это неправда. Я отношусь к этому спокойно, потому что на первом месте – игра, а потом уже всё остальное.
- Почему передача «Что? Где? Когда?» существует уже почти сорок лет? Столько всего уже исчезло, а «Что? Где? Когда?», несмотря на все изменения в стране, всё еще на телеэкранах.
– Я уверен, что это уже часть национального менталитета, и без этой игры трудно себе представить отечественное телевидение. Основы этого были заложены еще в советские времена. Тогда на телевидении были свои творческие вершины, которые до сих пор не перекрыты, но это были скорее исключения, а в целом, конечно, телевидение было довольно формальным и скучным. «Что? Где? Когда?» было глотком свежего воздуха – на экране показывали достаточно неформальных, достаточно раскованных, достаточно молодых людей, которые публично думали.
Это выбивалось из стандартной канвы, и поэтому успех был огромным. С популярностью звёзд игры в те времена популярность нынешних звёзд и близко не стояла. При этом важно, что на протяжении всех этих уже почти сорока лет игра жила, игра менялась. Уместные изменения – один из факторов долгой жизни программы. Меняются правила, формат. Меняется то, что зрителю сразу не бросается в глаза. Ведь эта игра очень зависит от человеческого фактора. Она в первую очередь ПРО ЛЮДЕЙ, которые садятся за этот стол и в течение часа выворачивают себя наизнанку перед телезрителями. Так вот, меняется подход к подбору этих людей, сильно с годами меняются вопросы. Очень много в этой игре зависит от ведущего, который во многом и режиссёр, и автор сценария. Игра очень авторская, поэтому после смерти Владимира Яковлевича Ворошилова и после того, как игру стал вести Борис Крюк, тоже многое поменялось. Так что игра живая, динамичная, меняющаяся вместе со временем.
- А как вы впервые оказались в игре? Сейчас кажется, что вы были всегда.
– Моё знакомство с игрой состоялось в 1989 году и началось с отбора в телевизионную версию. Спортивного «Что?Где?Когда?» – версии игры, в которой команды соревнуются между собой и сдают письменные ответы по итогам минуты обсуждения – тогда толком и не существовало.
Я хитрым образом нашёл телефон молодёжной редакции Центрального телевидения, позвонил им и сказал, что хочу поиграть. Тогда можно было вполне открыто прийти «с улицы», да и момент был удачный: как раз в 1988 году весь клуб после проигрыша финала был изгнан на год, и редакция объявила, что они набирают совершенно новых людей.
Вот новые люди и пришли, и немало: на том отборе было около сотни человек. И я пришёл, причём не один, а собрав сокурсников по Физтеху и пару одноклассников. Никакого опыта игры ни у кого из нас не было, так что отбор мы не прошли.
Но в том же 1989 году в еженедельнике «Собеседник» я прочитал объявление, что скоро состоится первый чемпионат СССР среди команд – в телефонном формате. Мы попробовали в нём поиграть, и неожиданно хорошо получилось. Участвовало 186 команд со всего Союза, и при этом мы смогли попасть в финальную восьмёрку. Оказалось, что эта финальная восьмёрка должна разыграть звание чемпиона в совершенно новом формате – в формате игры «Брейн-Ринг». Поэтому я могу гордиться тем, что я сыграл в самой первой телевизионной игре «Брейн-Ринга». В ней мы сокрушительно проиграли знаменитой впоследствии команде Ленинграда/Санкт-Петербурга, в составе которой были Александр Друзь, Фёдор Двинятин, Алексей Блинов, Ирина Гандилян, Владимир Левинтов-Левитан и Олег Котляр.
- И тогда-то вас заметили и позвали в телевизионную версию?
– Нет, всё еще нет. Мы начали активно играть в «Что? Где? Когда?» в спортивном формате, и следующий зимой мы поехали на первый в своей жизни фестиваль в Одессу. Потом были другие фестивали, первые успешные выступления, а параллельно мы в телевизоре играли в «Брейн-Ринг». Насколько я понимаю, наша команда приняла участие во всех сериях, кроме одной. Поначалу мы играли плохо, ничего у нас не получалось. Только где-то с 1996 года начало получаться, потом всё лучше и лучше, и в какой-то момент мы вообще почти перестали проигрывать. Так мы и остались рекордсменами по числу чемпионств по итогам месяца, и по числу «Золотых Брейнов», которые вручались по итогам года. Но, повторюсь, до этого был неблизкий путь.
И вот в 1994 году, после первых относительных успехов в «Брейн-Ринге», меня снова позвали на телевизионный отбор в «Что? Где? Когда?», и на сей раз всё получилось. Была сформирована команда Смирнова, и я вошёл в ее состав.
- Первую игру вы хорошо помните? Отличалась она от других?
– Первую я как раз хорошо помню, остальные помню хуже. У нас всё почему-то вышло легко и непринуждённо, мы выиграли 6:1.
- Тогда еще не было установки, что телеигра по возможности должна закончиться со счётом 6:5 или 6:4?
– В целом такая установка была всегда, но иногда расчёт оказывался неверным в ту или иную сторону.
- Вы же бывали и капитаном, и обычным игроком. В чём основная роль капитана в команде?
– Примерно такая же, как у вратаря в футболе или в хоккее. Последний рубеж обороны. Он должен решать ситуацию в тот момент, когда других вариантов нет.
- К вопросу о популярности – узнавали ли вас на улице? Были ли забавные истории, связанные с этим?
– Лучшая история по поводу узнавания произошла со мной лет пятнадцать назад. Я стоял на платформе и ждал электричку, чтобы ехать в Москву. Ко мне подошёл какой-то мужик и сказал: «Привет, я тебя узнал, ты Ходорковский». На тот момент вся эта история с ЮКОСом еще не началась, но сама идея, что Ходорковский в тот момент ждёт электричку, меня так порадовала, что я сказал: «Да, конечно».
А вообще узнают, бывает такое. Но в основном не в Москве. Стоит куда-нибудь отъехать, как узнаваемость резко увеличивается. В Москве люди больше погружены в себя, сосредоточены, смотрят в основном под ноги, редко смотрят по сторонам, окружающим миром мало интересуются, так что можно спокойно жить.
- Вы сказали, что «Что? Где? Когда?» – это русскоязычный феномен. Есть ли смысл пытаться экспортировать игру в другие страны?
– Это сложный и неоднозначный вопрос. Наверное, тиражировать игру на другие языки можно. Несколько раз делались такие попытки. Даже на американском телевидении вышло несколько выпусков адаптированной для США программы. Есть «Что? Где? Когда?» в привычном для нас виде и на грузинском, и на румынском, иногда на других языках. Это естественный процесс, но мне всё-таки кажется, что суть этой игры всё равно привязана к русскому языку. Лично я не считаю нужным предпринимать какие-то усилия, чтобы сделать её по-настоящему международной.
- Кто лучший игрок из тех, с кем вам доводилось играть?
– Александр Друзь.
- В спортивном «Что? Где? Когда?» тоже?
– Тут чуть сложнее. Думаю, что мне довелось поиграть со всеми великими игроками, и делать из них выбор мне бы не хотелось.
- Про «Брейн-Ринг» мы всё поняли, а участвовали ли вы в передаче «Своя Игра»?
– Я сыграл в «Свою Игру» один раз. Это было на одной из самых первых съемок, по-моему, в том же 1994 году. Я играл в первой серии с Друзём. Это была очень весёлая игра. У него было некоторое преимущество в связи с тем, что он играл примерно четвёртый раз и успел приноровиться и к кнопке, и вообще к ситуации, а у меня это был дебют. Но в итоге мы с ним доигрались до ничьей. Начался последний раунд, где надо было делать ставки, и тут Друзь мне вдруг говорит: «Ну чего мы с тобой будем деньгами соревноваться, давай поставим поровну». Это был очень мудрый ход с его стороны, потому что я человек рисковый и собирался ставить ва-банк, наплевав на всё. Александр так не сделал бы, и я с большой вероятностью выиграл бы, но после его предложения я уже не мог отказаться. Поставили мы с ним поровну, оба ответили, а в перестрелке он меня уже обыграл.
А после этого довольно быстро телекомпания решила, что не очень желательно, чтобы люди играли и в то, и в другое. Думаю, что это верно – не хочется играть во все игры сразу, должна быть какая-то специализация.
- Максим, в составе команды «Афина» вы дважды были чемпионом мира. Скажите, большая разница по эмоциям между первым и вторым местом?
– Очень большая. Огромная. Пропасть. Вообще говоря, для меня не существует никаких мест, кроме первого. Много раз, когда можно было побороться за призовое место, мы как-то не могли в достаточной степени включиться. Конечно, это не значит, что перестаёшь отвечать на вопросы: продолжаешь как-то играть, но не с теми эмоциями, не с тем драйвом. Нет заряда на борьбу.
- Сейчас большой популярностью пользуются корпоративные и любительские игры «Что? Где? Когда?» – в барах, кафе, где угодно. Что вы об этом думаете?
– Вообще изначально мы вместе с Леонидом Эдлиным всё это запускали в 2006 году. Сейчас я уже практически не имею к этому отношения, но само движение мне очень нравится. Если поначалу это был какой-то отдельно стоящий эксперимент, то главная тенденция последних лет в том, что любительское и спортивное «Что?Где?Когда?» стали сообщающимися сосудами. И в спортивную часть приходят много людей из любительских игр; и наоборот: многим неинтересно «разгребать сугробы» в спортивном ЧГК, но интересно играть в те же игры по структуре, но менее напряжённые и высушивающие мозг. Этот процесс будет продолжаться.
Мы пытаемся аккуратно организовать процесс в любительском ЧГК – не загнать в рамки, но всё же сформировать структуру турниров. Проводим любительский чемпионат мира – в этом году он состоится на Кипре. При этом, разумеется, очень важно оставить очень низкий порог входа.
- Как вы оцениваете нынешнюю молодёжь, которая приходит в игру? Они как-то отличаются от тех, кем вы были в восьмидесятых-девяностых? Бытует мнение, что качество образования падает. Это ощущается или нет?
– Нынешнее молодое поколение знатоков на голову сильнее, чем были мы в их возрасте. Намного профессиональнее. Многие начинали играть еще со школьных турниров, прошли через очень жёсткие горнила студенческих чемпионатов – там борьба бывает пожёстче, чем на турнирах самого высокого уровня для взрослых. Поэтому они очень профессиональны, очень хорошо владеют техникой игры, и надо сказать, что они и по эрудиции сильнее, чем старшее поколение. Я не вижу проблем с образованием.
- Как-то будучи в Архангельске, я видел плакат с объявлением, что вы проводите публичный тренинг. Расскажите про эту сторону своей деятельности?
– Вообще говоря, я занимаюсь консалтингом в области продаж, клиентского сервиса, маркетинга. Но последние несколько лет собственно на консалтинг у меня уже не очень хватает времени. В основном я занимаюсь разного рода учебной деятельностью. Объехал за последние несколько лет практически всю нашу бескрайнюю страну и практически каждую неделю куда-то летаю.
Тренинги собирают порой до 500 человек; есть более локальные, которые заказывают какие-то крупные компании – «Сбербанк», «Джонсон и Джонсон», «Газпромнефть» и другие. Темы касаются основных направлений моей профессиональной деятельности. Но есть еще и более общечеловеческие вопросы, связанные с техникой принятия решений. Это сейчас очень востребованная тема.
- Я недавно с удивлением выяснил, что вы президент Федерации бриджа России. Как так вышло?
– Я впервые попробовал поиграть в бридж еще в институте. Сейчас я думаю, что всё это напоминало бридж очень отдалённо, но если мой одногруппник Гриша Андронов впоследствии стал многократным чемпионом России, то, значит, что-то в нас было. Потом я узнал, что в Москве есть бридж-клуб, и стал туда захаживать. Но дальше настал период, когда с жизнью это стало слабо совместимо. А спустя много лет, году в 2009-м мне позвонил великий игрок Андрей Громов и внезапно спросил, не соглашусь ли я стать президентом Федерации бриджа России. Это стало для меня большой неожиданностью – я был далёк от серьёзной бриджевой жизни. Но бриджисты решили, что в качестве публичной фигуры я могу быть удачным президентом федерации, учитывая мою любовь к этой игре. Я подумал и решил, что если я могу чем-то бриджу в России помочь, я должен это сделать. До сих пор остаюсь президентом федерации, общаюсь с бриджистами, иногда играю в турнирах. Хорошо играть так и не научился, но это мне не мешает получать удовольствие.
- А как вы оцениваете свою деятельность на посту президента Федерации за эти уже почти десять лет? Массовой эпидемии бриджа вроде не произошло.
– Своей основной функцией я считаю упоминать о бридже где только могу – в интервью, в публичных выступлениях и т.д. В нашей стране о бридже знают очень мало. Его путают то с покером, то с гольфом, то еще чёрт знает с чем. Очно играют не больше пары тысяч человек (в онлайне – побольше). И это слёзы по сравнению с развитыми в плане бриджа странами – в США играют несколько миллионов. Тем не менее, хотя в России это совершенно не массовая игра, у нас есть серьёзные успехи на мировой арене. Женская сборная побеждала на Олимпиаде, были призовые места на чемпионатах Европы, на последнем чемпионате мира наши девушки очень здорово играли, была победа на чемпионате мира в миксте. В России есть десяток игроков, которые входят в мировой топ, что очень здорово, учитывая отсутствие массовой культуры бриджа.
Нас волнует, что игра потихонечку стареет, а свежей крови мало. Есть замечательные юниоры, но их буквально десяток или чуть больше. Мы очень стараемся как-то это изменить, но это процесс медленный и сложный. Спортивное руководство страны бридж, разумеется, не волнует.
- Книга «Бридж. Лучшая игра без мяча» – тоже часть программы по популяризации? Правда лучшая?
– Да, я и вправду так думаю. Украл идею у Романа Скворцова, спортивного комментатора, который всё время говорил, что баскетбол – лучшая игра с мячом. Я с ним, кстати, согласен. Ну а книга, вышедшая в конце прошлого года – еще один важный шаг, который я должен был сделать, чтобы еще продвинуть бридж в стране. То, что книга вышла, то, что её покупают, даёт некоторую надежду на приток новых людей. Тираж почти разошёлся, будем допечатывать.
- А как же шахматы, кстати?
– Со мной всё время спорят шахматные гроссмейстеры: что в мире более популярно – бридж или шахматы. У них своя статистика, у меня своя статистика, мы вряд ли договоримся. Но это цифры соизмеримы. Да и про то, что интереснее, у каждого своё мнение.
- А что сложнее?
– Я бы сказал, что игры сопоставимы по сложности. У всех бриджистов есть любимая история про шахматистку Ирину Левитину. Она была претендентом на трон в шахматах, но чемпионкой мира не стала. Параллельно в начале 1970-х она была чемпионкой СССР по бриджу. Потом она уехала в США, перестала играть в шахматы, сосредоточилась на бридже и стала многократной чемпионкой мира. И её тоже спросили – что интереснее, шахматы или бридж. Она ответила: «Ну что может быть интересного в игре, в которой всегда один и тот же расклад?!». Преимущество бриджа в его разнообразии и вариациях, но всё же, повторюсь, сложность сопоставима.
- А как вообще такую сложную игру распространять в наше конкурентное время среди молодёжи?
– Немного мешает то, что в обществе есть стереотип со времён СССР, что карты опасны. Некоторое основание так думать в рамках нашей культуры есть, но всё равно сейчас это уже не очень актуально. Так что пытаемся увлечь молодых разными способами. Энтузиасты преподают бридж в школах, причем, что особенно важно – даже в коррекционных, там эта сложная игра приживается.
- А как в СССР относились к бриджу? Или всё началось до Союза?
– Бридж в царской России – это всё-таки такая полулегендарная история. Если были играющие, то единицы англоманов, которые были в нашей стране всегда. Да и в первые десятилетия СССР особого роста не произошло – особенно по сравнению с тем бриджевым бумом, который был во времена Великой Депрессии в США. Эли Калбертсон, один из главных промоутеров бриджа, приезжал в СССР (у него мама была русская, он знал язык), предлагал построить завод для производства карт. Но согласно легенде, тогда власти не поддерживали наличие в колоде королей, дам и т.д., и договориться не получилось. Так что рывка пришлось ждать до 1960-х годов, и большую помощь нам оказали представители соцлагеря. В первую очередь Польша, где бридж обожают, и Эстония с Латвией.
- Ладно, перейдём к более подвижным видам спорта. Почему баскетбол?
– С детства. Я в детстве много жил в Литве, и было бы странно, если бы я там не пристрастился к этому виду спорта. Еще в середине восьмидесятых ходил на матчи чемпионата СССР, на «Жальгирис» в первую очередь, конечно. И сам я играл, конечно, на любительском уровне. Другие игровые спорта я люблю сильно меньше.
- Следите ли вы за НБА? Кто круче – Леброн или Майкл Джордан?
– Слежу, но не очень пристально. Многие сочтут меня извращенцем, но мне гораздо интереснее российский баскетбол. А в финале НБА я за Леброна, хотя фаворитами, конечно, будет «Голден Стейт». А Леброн… я считаю его одним из самых выдающихся игроков в истории. В первую десятку точно входит.
- В Фейбсуке вы несколько раз писали посты с достаточно интересными мнениями по поводу допинговой истории перед Пхенчханом. Можете вкратце обрисовать свою позицию и тут?
– Для многих людей главное спортивное соревнование – чемпионат мира по футболу. Для меня же главное спортивное соревнование – это Олимпиада. Олимпиада – это то, чего я жду; то, чем я меряю свою жизнь – от Олимпиады до Олимпиады; и то, в чём, смею надеяться, достаточно хорошо разбираюсь. Для себя я обычно делаю прогноз на количество медалей у разных команд, и обычно они точнее тех, что приводятся в прессе. Когда идёт Олимпиада, я слежу за ней внимательно и пристально. А в последние годы меня лишили одного из главных интересов в жизни. Для меня это серьёзная боль и даже трагедия.
- А про допинг?
– Я не готов высказывать суждения, был ли допинг или нет. Было бы здорово, если бы кто-то мог это всё сразу и окончательно рассказать, но вряд ли это когда-нибудь случится. А в текущей ситуации больше всего меня удручает двойственная позиция нашего российского руководства, его стремление усидеть на двух стульях. И, на мой взгляд, чем дольше это будет продолжаться, тем будет хуже для российского спорта. Надо либо признать обвинения, покаяться, отсидеть и начать с чистого листа. Либо их жёстко не признавать, сопротивляться, судиться, и не участвовать в мероприятиях, которые сейчас проходят на дискриминационных основаниях. Я не понимаю, как можно было в 2016 году ехать на Олимпиаду. С моей точки зрения это предательство по отношению к нашим спортсменам, которых не допустили. И в Пхенчхан, на мой взгляд, тоже ехать не надо было.
- У вас трое детей. Они занимаются каким-то спортом? Баскетболом? Бриджем?
– Один сын довольно активно занимается баскетболом. Другой более склонен к силовым видам спорта. Бридж пока для них сложноват. Попробую попозже поучить их, но заставлять точно не буду. Дочка с трёх лет занимается гимнастикой – ей нравится, и хорошо, а дальше жизнь покажет.
Фотографии взяты со страницы Максима Поташева на Facebook.
–-
Осталась неделя до конца краудфандинговой кампании, в рамках которой вы можете помочь изданию книги «Россия через хоккей» – лучших текстов блога «Периферия» Дмитрия Крюкова. Вы можете как предзаказать книгу, так и оказать помощь абсолютно любой суммой. Спасибо!
Поташева видел его на крупных турнирах - ведет себя очень спокойно и адекватно, и интервью тому подтверждение. Зимой был турнир на его вопросах - все очень логично и интересно, чего не скажешь о молодом поколении авторов и редакторов. А вот у Друзя высокомерие бьет через край, матерится в перерывах и даже во время самого тура, если не нравится вопрос.
Я работаю бортпроводником, возил очень многих селебрити. Но Волочкова, Юля Волкова, Собчак, Хрусталев, Елена Малышева и еще миллион человек из богемно-помойной тусовки всегда обнаруживались в бизнес-классе, а из известных людей, кого я видел в экономе было только два - Друзь и Поташев.
Стало немного грустно, что люди зарабатывающие эрудицией, зарабатывают меньше, чем люди, виляющие жопой.
Программа "Такси" на ТНТ. Садятся два чувака в машину. Ведущий
поворачивается:
— Здравствуйте, это программа "Такси", где вам не надо платить деньги, а деньги платят вам за правильные ответы. Меня зовут Алексей, вас как зовут?
— Здравствуйте. Друзь.
— А я Максим Поташов. До Владивостока пожалуйста.
А про виляние-да, увы. Просто людей с низким интеллектом в стране в разы больше. И, соответственно, рейтинги виляния намного выше
Дело может быть не в наличии денег, а в соотношении запроса и желания найти им другое применение.