33 мин.

«В Турции зарабатываю в два раза меньше, чем в России, но ни о чем не жалею». Федор Кудряшов рассказывает, как обрел счастье после 30

345

Головин встретил игрока сборной России на Средиземном море.

Пока Алексей Миранчук осваивается, Головин в основном выходит на замену, а Черышев снова лечится, другой футболист сборной России стабильно выходит в старте европейского клуба и наслаждается жизнью.

Федор Кудряшов переехал в Турцию в феврале 2019-го, быстро влился в состав лидера –  «Истанбула» – и чуть не стал с ним чемпионом. Потом были полгода в «Сочи», после которых защитник снова поехал в Турцию – в «Антальяспор». За него Федор выступает уже год – позади 40 матчей в чемпионате. Больше в карьере было только за «Терек».

«Антальяспор» – середняк лиги (9-е место из 18 в прошлом сезоне, 9-е из 21 – прямо сейчас), но туда регулярно едут заметные футболисты. За клуб играют Лукас Подольски, Нури Шахин, Сидни Сэм (больше 100 матчей за «Байер» в 2010-х, вызовы в сборную Германии) и Налдо (экс- «Удинезе» и «Краснодар»).

Александр Головин приехал к Кудряшову в Анталью и узнал, зачем в 32 срываться из уютной лимитной России туда, где о тебе никто не знает.

Кудряшов переехал в Турцию, чтобы не потерять место в сборной России. Считает, что защитникам там сложнее, чем в РПЛ, потому что выше скорости, но интереснее

– Мне всегда хотелось поиграть в Англии. Даже в Чемпионшипе, не надо в Премьер-лиге. Этот чемпионат нравился из-за интенсивности, поддержки трибун, скоростей, иногда там случается безбашенный футбол. До сих пор смотрю только Англию – с ней много лет связывает Елагин. Слушал его еще в детстве, он классно комментирует.

Сейчас, надо признать, искать варианты в Англии поздновато – возраст не тот. Хотя недавно был разговор про «Вест Бромвич», когда они играли в Чемпионшипе с Биличем. Другой разговор – про «Шеффилд» в прошлом году, когда они классно выступали в АПЛ. Агент говорил, что есть возможность, но без конкретики. Если бы она была – я бы согласился.

– Что ты чувствовал, когда понимал, что мечта близка?

– Ничего, потому что без конкретики. За карьеру каждый футболист слышит много новостей, что им якобы кто-то интересуется. Хотя на самом деле это не предложение, а просто кто-то подумал вслух. К такому нужно спокойно относиться, жить сегодняшним днем и делать работу как можно лучше.

Кстати, в Турции я частично получил то, чего хотел от Англии – насыщенный сезон. Этой зимой мы играем как в АПЛ – через два дня на третий, через три – на четвертый. С 14 декабря по 16 января провели 12 матчей, и это круто. 31 декабря прилетела семья, а я уже 1-го улетел на игру в Стамбул.

– Подожди, в России футболисты постоянно жалуются, что устали, хотя играют 30 матчей в год. Ты не такой?

– Ха-ха, нет. Мне больше нравится играть, чем тренироваться. Для тренера такой режим, наверное, тяжелый: не можешь наиграть связи и схемы, но для футболиста так намного лучше.

– Переместимся на два года назад: февраль 2019-го, ты уходишь из «Рубина» и впервые переходишь в турецкий клуб. Как все произошло?

– На тот момент в «Рубине» мне не платили семь месяцев. Это единственная причина, почему я уехал из Казани. Переходил в команду, которая могла бороться за чемпионство, играл рядом с большими футболистами, но конец получился смазанным. Пришлось возвращать деньги через палату.

По новому клубу не было никакой конкретики, даже по Стамбулу. От них шла только заинтересованность, но такого, чтобы прямо предложили контракт, – нет. В последний день европейского трансферного окна мы с агентом Сергеем полетели в Турцию – позвали руководители «Истанбула». Приехали, в течения дня обсуждали условия, за час до закрытия окна договорились, подписали бумаги и поехали в федерацию, чтобы зарегистрировать контракт. В итоге все успели.

– Как все было дальше?

– Приехал в команду, в следующем туре сломался Гаэль Клиши. Вместо него пять-шесть игр провел я. Потом он вернулся, три-четыре игры по решению тренера просидел на замене. Дальше меня попробовали левым центральным защитником – тренеру понравился. И до конца сезона играл уже без замен. В том числе в решающем матче за золото против «Галатасарая» на их стадионе.

– Вы проиграли 1:2 и потеряли первое место за тур до финиша – какой та игра была для тебя?

– Единственное сожаление – упущенный момент в первом тайме при 1:0. После углового я добивал с нескольких метров и вместо того, чтобы ударить удобной правой ногой, – ударил левой в падении. Не забил и очень расстроился – думаю, с 2:0 они бы не отыгрались. Но осталось 1:0, во втором тайме мы пропустили дважды и не смогли отыграться.

Проиграли, но, честно, в такой атмосфере я не играл никогда в жизни. То, как поддерживали «Галатасарай» 55 тысяч человек, – это нереально. На тебя давят, когда ты с мячом, ты не слышишь партнера, хотя он стоит в метре – и так все 90 минут. Это очень тяжело, но это круто. Такого нет ни на чемпионате мира, ни в Лиге чемпионов, ни в матче ЦСКА – «Спартак».

И похожих матчей в Турции много, здесь болельщики шумнее, чем в России, а футбол любят в каждом городе, куда бы ни приехал.

– Почему тогда не остался в Стамбуле?

– Они хотели продлить меня, я тоже был не против, но понимал, что Клиши – очень сильный защитник. Мне было бы тяжело постоянно играть, а я хотел попадать в сборную. Просил руководство клуба, чтобы прописали в контракте сумму аренды или выкупа через полгода – на случай, если буду получать мало практики. Они отказались, я ушел. Можно сказать, боялся потерять место в сборной.

– Откуда такая любовь к ней? Все-таки ты уже был на чемпионате мира, а тут мог поиграть в Лиге чемпионов. Вместо этого пошел в «Сочи».

– Как раз во время чемпионата мира понял, что сборная – огромная честь. Эти чувства не передать. Я радуюсь, даже когда меня просто вызывают в команду. Поэтому хочу играть в ней так долго, насколько позволит здоровье и игра. Ну, и если меня захотят там видеть.

– Но ты мог остаться в Турции и играть левого центрального – как в последних матчах в Стамбуле. Не пришлось бы конкурировать с Клиши.

– Меня рассматривали все-таки левым защитником. Хотя на самом деле мне неважно где играть, лишь бы приносить пользу. В сборной я играл и правого центрального защитника, в «Рубине» – правого, сейчас тренер «Антальи» видит меня еще и опорным. Смена позиции – не проблема.

Но тогда выбрал «Сочи», где за полгода у меня мало что получилось. Поэтому ради сборной снова сменил клуб – с «Сочи» расторг по обоюдному согласию. Контракт был еще на полгода, но смысл сидеть или требовать деньги? Я очень хотел попасть на Евро. Возможно, можно было остаться, пришел новый тренер. Но что-то мне подсказывало, что стоит уйти, чувствовались недомолвки. Спасибо руководству, что они не стали препятствовать. Хотя могли просить за меня деньги, не разрывать контракт.

Дальше на меня быстро вышла «Анталья», а я особо долго не думал.

– На сколько ты упал в деньгах по сравнению с Россией?

– Почти в два раза. Но я ни о чем не жалею.

– Был условный миллион, а перешел на 500 тысяч евро?

– Да.

– Цифры я назвал правильные?

– Плюс-минус.

– Когда переходил из «Рубина» в «Истанбул», тоже падал?

– Еще сильнее. Больше чем в два раза.

– Это совсем нетипично для русского футболиста. Ты ведь спокойно даже сейчас мог получать в РПЛ 1,5 млн евро.

– Ничего себе, это же много!

– Ты игрок сборной, у тебя заветный русский паспорт, хорошая репутация. На два года спокойно бы подписали.

– Возможно, но я хочу не просто получать деньги, а играть и получать удовольствие. Я не могу прийти в команду ради денег. Хорошо знаю себя: если я не получаю удовольствия от работы, то начинается не депрессия, но плохое настроение. Это отражается на близких. Точнее, отражалось, сейчас все поменялось. 

Я не жалею, что уехал из России. Мне очень нравилось в Сочи, жизнь после футбола вижу в этом городе, но именно в плане футбола сделал шаг вперед. Чувствую, что в Турции я стал сильнее.

– За счет чего? Разве местный чемпионат лучше РПЛ?

– Они разные. В Турции в основном атакующий футбол, хотя сейчас в «Антальяспор» пришел тренер, который делает упор и на оборону. В России все больше заточено под тактику, индивидуальные качества тяжелее проявить, поэтому многие хорошие иностранцы не могут раскрыться.

В целом Турция ­– классный чемпионат для индивидуально сильных ребят. Здесь можно развиваться. Не просто так много турецких футболистов играют в Европе. За Турцией приглядывают.

– То есть тебе как защитнику тяжелее, чем в России?

– Да, намного. Здесь в каждой команде очень быстрые фланговые игроки, физически сильные. Но для меня переход в такую лигу – это хорошо, потому что мечта – летом поехать на чемпионат Европы со сборной.

– Большинство на твоем месте остались бы в России.

– Окей, тогда бы я потерял вместо в сборной.

– Из России в нее тоже вызывают.

– Вызывают, но я говорю о себе. Уверен, что я бы не был в сборной, потому что адаптировался бы к российским скоростям. В плане скоростей, зрелищности и индивидуальности чемпионат Турции сильнее. Когда играешь здесь, где совсем другие скорости, потом легче переключаться на международные игры. Станислав Саламович часто повторяет: «Забывайте про российскую Премьер-лигу и переключайтесь, потому что здесь все будет по-другому».

– Советовался с Черчесовым перед переходом? Он одобрил?

– Да, был не против.

– А с Кузяевым общался? Он ведь все лето и осень мечтал о Европе.

– Да, мне звонили и просили передать ему, что им интересуется «Галатасарай». Я передал Далеру, сказал, что, если у него будет заинтересованность, свяжу с человеком. На что он ответил: «Нет».

– Вау! Как ты отреагировал на это?

– Его жизнь, его выбор, зачем мне лезть. У него есть люди – папа вроде, – с которым они вместе все решают, а я просто партнер по сборной. Если бы он спросил, как там в Турции, я бы рассказал ему о плюсах и минусах. Дальше бы он выбирал сам. Не хочу навязывать свое мнение. Потом, не дай бог, ему что-то не понравилось бы.

– Но ты бы на его месте поехал.

– Наверное, да. «Галатасарай» здесь – топ-клуб. Такой же, как в России «Спартак».

Федор откладывает почти всю зарплату и инвестирует. Недавно он поменял взгляды на жизнь: теперь прислушивается к людям, а не перекладывает на них свой опыт

– Со спины я тебя вообще не узнал. Во-первых, очень похож на турка. Во-вторых, футболисты обычно не носят деловые костюмы. Это клубный?

– Нет, мой. В декабре решил кардинально поменять стиль. Наверное, ментально повзрослел, пришел к тому, что нужно все-таки одеваться по возрасту. Мне только 33, но постоянно ходить в спортивном или в молодежном больше не хочу.

Еще недавно носил кроссовки, джинсы, футболки, какие-то штаны с мотней. В один момент появилась идея от всего сразу избавиться. Супруга уговорила подождать, сказала, что через время, возможно, вернусь к той одежде. Оставил полежать – время покажет.

– Этот стилевый пиджак выбирала жена?

– Нет, ездили в магазин с сестрой. Она живет в Анталье, я предложил: «Хочу купить костюм, поехали со мной». Она привезла в место, где купил сразу несколько вещей.

Не поверишь: взял костюм, три водолазки, еще один костюм, две пары обуви и отдал 45-50 тысяч рублей. В России это возможно? А тут купил одежду, в которой теперь буду ходить всю зиму. В которой мне удобно и хорошо.

Понятно, что если бы приехал в большой торговый центр в Стамбуле, как у нас ГУМ или ЦУМ, то брендовые вещи вышли бы намного дороже. Но я давно не гонюсь за брендами. Был такой период первое время в «Спартаке» – год-два после того, как попал в основу. Сейчас уверен, что можно найти одежду хорошего качества за адекватные деньги, которые не жалко потратить.

– Какого бренда твой костюм?

– Турецкая фирма Damat. Сестра сказала, что там все хорошего качества, подгоняют под тебя. Так и получилось – чуть-чуть только подшили. Люблю универсальные модели. В сборной сейчас такой же удобный бренд: привезли на примерку, мне все сразу подошло, даже ничего не пришлось подшивать. А до этого в 2017-м несколько раз подшивали, и многим все равно не подошло.

– В чем еще выражается твое взросление, кроме смены гардероба?

– Стал больше учиться, вкладывать в себя, в свое развитие. Футбольная жизнь короткая, нужно иметь представление, чем ты будешь заниматься после. Правда, я до сих пор четко не понимаю, но знаю, что это будет не футбол. Я не хочу работать в футбольной сфере и вообще не хочу иметь никакого отношения к футболу.

Планирую пойти в другом направлении. Хорошо, что рядом есть друзья-товарищи, у которых учусь, комплексно развиваю себя.

– Кто эти люди?

– Одного человека точно знают все – это Илья Чебану. Он один из тех, на кого я равняюсь. За короткий срок он стал большим человеком в банковской сфере, хотя был футболистом. Причем вратарем, ха-ха. Но он нетипичный вратарь. Мне нравится, что есть такой друг, который всегда подскажет советом, как и что лучше сделать.

Другой человек не связан с футболом напрямую, но он болельщик «Спартака». Зовут Алексей, фамилию не скажу. В плане дела – очень надежный, тоже работает в банковской сфере. Я хотел бы, чтобы он стал моим наставником, обучал, подсказывал.

– Правильно понимаю, что Чебану как бы твой банковский управляющий?

– Да. У меня есть определенная сумма, которой управляют его партнеры. Дружба этому не мешает: у нас все официально, есть договоры, подписаны бумаги. Я всегда интересуюсь у него, как все устроено. Он объясняет не только свое видение, но и других уважаемых людей – мне это интересно.

– Какой самый ценный совет он тебе давал?

– Не могу сказать. Это мое дело, не хочу, чтобы все знали, чем я занимаюсь. Не очень люблю открыто обсуждать то, что у меня в голове и какие цели преследую. Одно дело – говорить, другое – именно делать. Знаю много людей, которые любят говорить, но не делают. Я не хочу относиться к таким людям.

– Если коротко, то это инвестиции во что-то?

– Да.

– Не боишься, что повторится история банка «Замоскворецкий», куда десятки футболистов вложили деньги и все потеряли?

– Дело в том, что мои деньги не в банке. Инвестиции не зависят от того, закроется банк или нет. Как говорится, храню не в одной корзине: есть акции, облигации и много что еще.

– Нефутбольная деятельность уже приносит больший доход, чем футбольная?

– Пока нет, но стремлюсь к этому. Для этого и занимаюсь саморазвитием, учусь.

– Футболисты по-разному распоряжаются деньгами: кто-то откладывает половину зарплаты, кто-то – 80%. Сколько ты?

– Последние четыре-пять лет – практически все, если не учитывать большие покупки вроде квартиры. Но они случаются редко, а сейчас этот момент я даже переосмыслил и, например, отказался от квартиры.

В Москве у нас есть квартира, но семья живет в Сочи. В прошлом году супруга купила там, но я уговорил ее продать, не делая ремонт. Продолжим жить в съемной. Она долго сопротивлялась, но я сумел объяснить, что мы грамотно распорядимся деньгами за продажу.

– Можно было сдавать – она бы приносила доход.

– Понимаю, но у жены уже есть две квартиры в Москве. Мы купили их, сделали ремонт, она сдает. На мой взгляд, это небольшой доход. Приходится что-то ремонтировать, какую-то мебель менять – это постоянные расходы. Если есть возможность зарабатывать больше, то я хочу зарабатывать больше.

– Ты грамотно говоришь, но я все еще переживаю. Обычно, когда футболист зарабатывает много, вокруг него сразу возникает куча знакомых, которые предлагают вложиться под 100% годовых. Потом мы слышим про этих знакомых в криминальных хрониках.

– Понимаю, но, например, Алексей возник не из ниоткуда. Мы общаемся уже шесть-восемь лет, просто из-за своей узконаправленности я не видел возможностей для роста. Даже книги не читал. Сейчас начал – про финансовые инструменты, биографии личностей, которые достигли многого.

– Три последние книги, которые на тебя повлияли?

– «Семь навыков высокоэффективных людей». Она о развитии, о том, что нужно поменять в себе, чтобы взаимодействовать с окружающими. Из художественной литературы – «Атлант расправил плечи». Не последняя, но которая тоже повлияла и понравилась, – «Три чашки чая».

Раньше казалось, что мне всего в жизни хватает. Сейчас семья осталась в России, появилось больше свободного времени, которое не хочу тратить впустую. Время уходит, а вокруг появляется много новых возможностей для заработка, образования. Хочется их не упускать.

Наверное, я давно хотел поменять мышление, отношение к каким-то моментам, но была лень: завтра, послезавтра. Сейчас понимаю: если чего-то хочешь, делай сейчас, нельзя откладывать. Пришел к тому, что для того, чтобы что-то изменить в жизни, нужно измениться самому. Понял: если в себе что-то поменяю, то мое мировоззрение и ситуация вокруг меня поменяется.

– До этого было ощущение, что живешь неправильно?

– Не неправильно, а неполно. Всегда находил моменты, которые можно изменить, которые зависят только от меня.

Не скажу, что поменялся до конца, но иду к этому. Могу объяснить на примере семьи. Со временем стал лучше слышать свою супругу, детей. Теперь пытаюсь именно понять их точку зрения, а не так, как мы обычно делаем в семье. Обычно мы используем свой опыт, не пытаясь понять, как думает наш ребенок. Например, говорим: «Вот у меня в детстве было так». Но на самом деле сейчас совсем другое время. И нужно, во-первых, понять, чего ребенок хочет, а потом уже давать совет или ругать. Хотя стараюсь не ругать ребенка, потому что хочу получить обратную связь, хочу, чтобы ребенок мог со мной поделиться тем, что у него внутри. Неважно, что это.

Если не мы, родители, то кто еще может выслушать ребенка так, как ему хочется? Если мы не услышим, то никто не услышит.

– Про семью понял. Что еще изменилось?

– В профессиональном плане меньше зацикливаюсь на неудачах. Прошла игра – удачная или неудачная, – провожу быстрый анализ и иду дальше. Сейчас я уже в том возрасте, когда сразу понимаю ошибки. Раньше, наоборот, сильно переживал. Супруга не даст соврать: иногда по два-три дня ходил без настроения, думал о чем-то своем.

– У тебя есть понимание, почему большинство футболистов в России не такие, как ты? Они любят бренды, не считают деньги, комфортно сидят в России, не хотят уходить на понижение в Европу.

– Не большинство, сейчас все равно меняется поколение и понимание. Появляется больше таких людей, как Илья Чебану, которые помогают направить деньги туда, куда нужно. Просто не у всех родители, например, бизнесмены, которые могут подсказать, как правильно поступить. Плюс зависит от человека: есть ли у него понимание того, что он хочет. Я считаю, сейчас тех, кто понимает, – больше.

Хотя через период трат проходит большинство футболистов. Когда получаешь первые деньги, хочется машину, одежду. У меня такое тоже было – в «Спартаке» и в арендах, и это дало опыт.

Кудряшов тратит на личного тренера 40 тысяч евро в год и чувствует себя свежее, чем в 28 лет. До и после тренировки занимается индивидуально в сумме два часа

– Ты сказал, что после карьеры вообще не хочешь работать в футболе. Почему?

– Во-первых, устал. Во-вторых, понимаю, что не смогу.

В Турции говорят, что из меня вышел бы хороший тренер. Например, Нури Шахин подходил и спрашивал, планирую ли. Но знаю, что у меня не такая психологическая устойчивость, чтобы быть тренером. Плюс нет образования, чтобы учить людей. Я даже дочку и сына не могу научить, не могу помогать делать уроки. Для меня какие-то их задания кажутся простыми, но я не понимаю, как объяснить это обычным языком. Нет у меня этого дара. Но я не кричу, просто говорю: «Я не могу тебе объяснить». Звоню учителю – и он объясняет.

Как мы видим на практике, не каждый хороший футболист становится хорошим тренером.

– Почему тогда говорят, что ты был бы хорошим тренером?

– Может быть, из-за моего видения игровых моментов. Когда у нас случались провальные игры, мы обсуждали их на общем собрании, каждый высказывался. Возможно, я сказал что-то правильное.

Может быть, из-за моего отношения к делу. Всех удивляет, сколько я занимаюсь индивидуально, что за прошлый год я ни разу не пришел к доктору и не сказал, что у меня что-то болит. Не пропустил ни одну игру из-за перебора желтых карточек.

– «Сколько я работаю индивидуально». Расскажи об этом подробнее.

– У меня есть программа, которую присылает индивидуальный тренер из Сербии Андре Милутинович. Программа рассчитана на недельный цикл, чтобы минимизировать травмы и подтянуть слабые стороны. В итоге получается так: за час до тренировки прихожу в зал, потом – тренировка, после нее занимаюсь еще час. Так каждый день, кроме игрового.

– Почему тренер из Сербии?

– Когда играл в «Ахмате», на сборе в Австрии получил травму. В Германии сказали, что после такого повреждения надо три недели ходить на костылях и в бандаже – у меня было повреждение боковой связки. Друг Рашида Рахимова, который в тот момент был с нами на сборе, предложил поехать восстанавливаться к своему знакомому в Сербию.

Прилетел в Белград. Думал, что-то посоветуют – и поеду в Москву восстанавливаться и отдыхать. Но этот знакомый – Андре Милутинович – встретил, отвез на еще одно МРТ и привез в зал: «Форма есть?» – «Есть». – «Выбрасывай костыли, бандаж и иди переодевайся». Дальше началась тренировка на четыре часа. После нее он сказал: «Завтра в 7 утра на этом же месте. До отеля ходи пешком, чтобы разрабатывать ногу».

И понеслась. Каждый день по четыре часа с утра и час вечером я занимался с ним – в течение трех недель без выходных. Было тяжело, но я видел результат. Через три недели вернулся в команду, работал с ограничением, но в общей группе. При этом продолжал 10 дней делать его программу до тренировки, после и перед сном. Спокойно отыграл еще полгода в Грозном и перешел в «Ростов».

В год, когда «Ростов» занял второе место, у меня была проблема: не мог все 90 минут чувствовать себя хорошо в физическом плане. Не понимал, то ли у меня с дыхалкой сложности, то ли с ногами. Хватало на минут 70. После сезона написал Андре, все объяснил. Он ответил: «Приезжай, сделаем тесты». Приехал, он сказал, что проблема в ногах: «У тебя нет достаточно сил в задних и передних [мышцах бедра], большой дисбаланс. Если согласен, будем работать – и через три-четыре недели появится результат».

Я согласился и уже пять лет работаю с ним. Приезжаю в Белград каждые полгода в отпуске дня на три-четыре, делаю тесты, проверяю, что и как. Главное – вижу результат. Через месяц после начала работы я уже мог спокойно проводить по 90 минут. Чувствовал себя хорошо.

– Он работает в каком-то клубе?

– Работал в «Металлисте», когда тот хорошо выступал в Лиге Европы. Потом в миланском «Интере» и «Сити». После Англии отказался работать с командами, потому что в каждой у него были проблемы с медицинским штабом. Не сходились во мнениях. Сейчас у него есть свой зал в Белграде, куда приезжают футболисты (после интервью Андре Милутинович стал куратором научно-спортивного направления московского «Динамо» – Sports.ru).

Знаю, что он работает с Буффоном, Модричем, Марсело – прилетает к ним на время предсезонки в «Реале». Восстанавливал Ибрагимовича, после того как Златан получил травму в «Манчестере».

Даже в России есть люди, которые занимаются с ним: Павел Могилевец, Игорь Смольников. У нас с Игорем похожие программы – когда последний раз были в сборной, вместе занимались. Он несколько раз отмечал: как только начал заниматься с Андре, стал намного лучше чувствовать себя физически, даже если не получал игровую практику: «Не играю какой-то период, потом выхожу на поле – и нет ощущения, что я что-то пропустил. Я всегда в форме и всегда готов выйти и сыграть 90 минут».

Есть люди, которые недолюбливают Андре, говорят, что шарлатан, но для всех не будешь идеальным или хорошим. Мне он нравится. 

– Сколько стоят его услуги?

– 40 тысяч евро в год. Плачу раз в полгода, на здоровье вообще не жалко. За эти деньги он каждый день присылает программу в течение всего года. Даже на отпуск получаю программу, причем не только беговую, еще на поле и с мячом. Но беговая у него очень тяжелая. В пандемию был просто ад, я после бега приходил – и ничего не хотелось делать. Хотя вечером была еще одна тренировка от Андре.

– Тренеры в клубах не говорят, что ты слишком много тренируешься?

– Была такая проблема, когда играл в России. Некоторые тренеры по физподготовке или запрещали работать дополнительно, или говорили, что, например, сегодня тебе вообще ничего не надо делать. В Турции такого нет. В «Истанбуле» большинство иностранцев занимались с личным тренером, и никто никогда ничего не говорил.

– На сколько лет ты себя сейчас чувствуешь в плане физики?

– На 26-27. Правду говорю – в 28 лет я себя чувствовал хуже, чем сейчас. Но для этого приходится не только тренироваться, но и менять питание. Хотя не пришлось, а в удовольствие.

– Так, поподробнее.

– Я практически исключил сладкое, хотя любитель – и на некоторых фотографиях видно, как я люблю сладкое. Мучного стало меньше, перестал есть мясо. С мясом просто так для себя решил. В один момент подумал: дай попробую. 1 сентября 2019 года перестал, и пошло-поехало. После матчей в Турции игрокам заказывают еду, чтобы они восполнили потерю энергии и углеводов: мясо, пиццу с чем-то. Мне заказывают отдельно – что-то веганское. В клубе уже привыкли к этому.

Иногда, правда, могу съесть курицу, но в основном питаюсь рыбой. Кстати, сейчас в «Антальяспор» пришел новый тренер, который очень серьезно относится к питанию. Теперь каждые две недели измеряют жировую.

– В России это Карпин любит, правда, он измеряет вес.

– С новым тренером я впервые за карьеру столкнулся, что человеку неважно, какой у тебя вес. Ему важно, какая жировая прослойка. Условно, у меня 15% жира, а мне нужно 9%. Они следят за тем, чтобы я терял не вес, а жир, предлагают схему питания. Я считаю, что это правильный подход.

Вспомни Ари – у него маленькая жировая, но много мышц. Георгич говорил, что ему неважно, сколько весит Ари, но на деле делал все по-другому. Уменьшали вес все сильнее и сильнее, но уменьшение веса не значит, что ты уменьшил жировую. Ты можешь в баню сходить – воду потерял, вес уменьшился, но жировая – нет.

– Ощущение, что в 33 ты далек от завершения карьеры. Сколько готов еще играть?

– Три-четыре года точно смогу. В этом плане в Турции хорошо: здесь никто не смотрит в паспорт, смотрят на твои кондиции, на то, как ты играешь. Недавно мы разговаривали с руководством, они хотели бы продлить меня минимум на два года.

В целом я готов, но есть нюансы – семья, которая в Сочи. Хотя супруга сказала, что переедет к Анталью, если я продлю контракт, но здесь до сих пор все закрыто. Не работают школы, гайки подзатянули, люди устали. Если бы не это, она бы ко мне давно переехала.

В Турции стабильно задерживают зарплату, но Федор говорит, что это не проблема. Опытные игроки спокойно могут жить на премиальные. Кайфовать от футбола – намного важнее

– Я впервые приехал в Турцию зимой. Важный вопрос: здесь вообще нет отопления? В номере примерно плюс 15, завывает ветер.

– Нет, только подогрев полов и кондиционеры. Большую часть года здесь тепло, а зиму можно перетерпеть. В прошлом году мне было вообще легко, в этом понял, что привык к постоянному теплу, и уже холодно. Честно признаюсь, вчера включил кондиционер и полы на полную мощность на всю ночь, а спал в носках.

– Ты поселился у моря?

– Да, прямо на набережной. Анталья – почти русский город, здесь много не только русских, но и русскоговорящих турков. В этом плане легче, даже если сравнить со Стамбулом. Ментально сильно не закрепощаешься, все рядом, все свои.

А мой район вообще считается самым русским. Он давно начал застраиваться, сестра уже 13 лет живет – в трех минутах от меня вглубь. И она говорит, что здесь с самого начала покупали русские, теперь их еще больше.

– Район – обалденный, набережная – вообще чума: беговые и велодорожки, тренажеры, баскетбольные площадки, вроде бы даже корт видел.

Кстати, для иностранцев здесь другая цена на покупку и аренду. Лучше, чтобы сначала о стоимости договаривался турок, говорил, что хочет для себя. Плюс турки умеют торговаться, у них это в крови. Иностранцы не торгуются, и их наеживают только так. Лично в этом убедился.

Когда снял квартиру, она была без мебели. Пришли в магазин вроде нашего «Леруа Мерлен» с родной сестрой и ее мужем – он турок. Они давно познакомились на отдыхе, уже дочке девять лет. В магазине везде ценники. В России, если есть ценник, ты ведь не будешь просить скидку, тебе скажут: «Дурак, что ли? Все по ценнику»

В Турции не так. Тут весь комплект стоил 20 тысяч лир, а муж сестры начал качать: «Какую скидку сделаете?» – «За 18 тысяч отдадим». – «Нет, мы тогда в другой магазин пойдем». – «Тогда 16 тысяч давайте». – «Нет, в другом магазине дешевле смогу». В итоге ушли, ему позвонили: «Ладно, мы согласны, давай за 14» – «Нет, мы уже уехали, возьмем в другом месте». То есть ему скинули 30-40%, а он из принципа повел в другой, потому что знал, что могли скинуть еще. При этом я во время разговора молчал, сестра сказала: «Ничего не говори, он все сам сделает».

– Другие необычные традиции встречал?

– На дорогах, как в Европе, машины уезжают вправо. Левая полоса свободна для тех, кто быстро едет. Бывает, кто-то забудется, фарами поморгаешь – они уезжают. Не так, как в России: «Кто-то сзади едет? По фигу, пусть сам обгоняет справа, я никуда не подвинусь».

Сильное впечатление производит исполнение гимна. Чувствуется патриотизм, что они любят страну. Даже сейчас при пустых трибунах. Вместо болельщиков поют полицейские, обслуживающий персонал – в один голос перед каждой игрой, просто нереально. Наверное, это идет со школы. У них традиция: в понедельник перед началом уроков они выстраиваются перед школой и поют. То же самое в пятницу после последнего урока.

В пандемию случались трех-четырехдневные локдауны, когда были закрыты даже магазины. В эти моменты по районам ездили машины, которые бесплатно раздавали хлеб и овощи. Любой мог взять их, не только пенсионеры. Но палку с карантином все равно перегнули – люди устали.

– Из-за карантина я не смог попасть в отель к «Динамо» на интервью – туда вообще гостей не пускают, даже с тестом и под залог паспорта.

– Они живут в Regnum, там с этим строго. Игроки «Антальяспора» часто ходили в этот отель, даже новогоднюю ночь с семьей там провел, правда, в 12 все закрылось. Отелем владеет семья Озтюрк – нашего бывшего президента, который два дня назад ушел из клуба. Пока не знаю, с чем это связано. На неделю летал в Россию, о переменах узнал только вчера вечером. Может, на тренировке выясню, почему так произошло. В курсе только, что сейчас президент должен рассчитаться с долгами, потом будут выборы нового владельца.

Али Шафак Озтюрк – справа 

Перед отлетом все было нормально, а вчера сначала сестра написала, потом позвонили из команды: «Хорошая новость: нам все выплатят. Плохая: уходит президент».

– А как вообще возможно, чтобы человек ушел одним днем? Это если бы Федун завтра бросил «Спартак» – команды сразу не станет.

– В Турции не как в России – здесь все клубы частные, много денег поступает от телевидения и рекламы. Выплаты от ТВ зависят от результатов: за три очка дают одну сумму, за ничью – меньше, за поражение – ничего. Плюс влияет место в таблице в конце сезона – за него тоже выплачивают бонусы.

В этом году основной вещатель –  beIN Sport. Правда, они заключили контракт на пониженных условиях, учитывают пандемию. Выплаты в начале сезона задерживались, сейчас еще более-менее. Поэтому от владельца в такой схеме идет не сильно много денег. Как понимаю, ничего страшного не произошло, в Турции такое бывает. Хотя для меня подобная ситуация случилась впервые в карьере.

– Ты сказал, что внутри клуба были долги. Большие?

– Два-три месяца, но подобное есть во всей Турции. Зато премиальные выплачивают практически сразу – на второй-третий день. И на них можно жить. Для меня нет проблемы, даже если задержат зарплату на полгода – я знаю, что все равно получу эти деньги, а пока поживу на то, что платят за результаты. Здесь невозможно, чтобы тебе ничего не выплатили. У нас есть контракты. Что-то происходит – сразу пишешь в международный суд, там рассматривают дело. Единственный вариант ничего не получить – чтобы клуб закрылся. Но я не слышал, чтобы кто-то снимался с чемпионата.

– В какой футбол играет «Антальяспор»?

– Зависит от тренера. Недавно пришел тот, кого я про себя называю турецким Бердыевым. Он работал в «Фенербахче» и сборной Турции. Обращает внимание на тактику, у него все по полочкам. Мы знаем расписание на месяц вперед – его загружают в гугл-календарь. При прошлом тренере нам писали о планах каждый день – мы не знали, какая тренировка будет завтра и когда. Из-за этого ты не можешь спланировать день. Сейчас есть порядок, я четко знаю, когда и сколько могу сделать.

– Каково играть с Подольски и Шахином?

– Лукас в команде с прошлой зимы, а летом пришел Нури. Оба игрока – топовые, Шахин очень нравится по характеру – спокойный, говорит не много, но по делу. И он большой профессионал. Это выражается, например, в тренировках. Пришел новый тренер – и Шахин стал принимать его требования, биться, делать то, чего тот хочет.

Не все такие, есть ведь разные типы игроков. Беру пример Веллитона, который только играл – и все. Выходил на тренировки, ничего не делал, а мы удивлялись, как он может всю неделю отдыхать, а потом столько забивать. Но он выходил и забивал. Пока делал это – вопросов не было. Даже Георгич говорил: «Какие у нас могут быть вопросы к нему, если он выходит и забивает? Делает результат». На мой взгляд, это справедливо. Но когда перестал забивать, появились вопросы, почему он не тренируется и не забивает. Тогда они и у Георгича возникли. 

Кстати, Налдо в этом плане тоже большой профессионал, я вообще не ожидал. В России таких испаноговорящих нет. В основном они как Веллитон. А Налдо занимается дополнительно перед и после каждой тренировки, он классный.

Кудряшова звал «Спартак», но Цорн повел себя странно. Из «Краснодара» шли разговоры, но без конкретики

– Сейчас ты в восторге от Турции. Но я все-таки не понимаю, как ты решился уехать сюда. Это так не похоже на русских футболистов.

– А что я терял? Да, в Турции я зарабатываю почти в два раза меньше, но я хотел получать  больше удовольствия от игры. И сейчас получаю его. Отсюда у меня больше возможностей попасть на чемпионат Европы со сборной, чем если бы остался в «Сочи».

Рад, что в итоге так сложилось. Что в последний момент не дал заднюю. Наверное, сказалось, что все случилось быстро, без обдумываний.

Знаю, что русские боятся ехать в Турцию из-за задержек, но есть премиальные, плюс подождать два-три месяца не проблема. Если молодой футболист – может, сложно. Но тот, кто поиграл, не нуждается в деньгах каждый месяц.

– Сейчас тебя зовут в Россию?

– Пока ни о чем не слышал. Только по Турции разговоры есть. Но у меня еще полгода контракта, хочу спокойно доиграть этот сезон, а дальше посмотрим.

– За последние два года тебя ждали в «Спартаке» и ЦСКА, как минимум разговоры об этом ходили.

– Перед переходом в «Сочи» летом 2019-го разговаривал со «Спартаком». Там был Цорн. Получилось странно: они предложили одни условия, через два дня сказали, что этих условий не будет, а дают в два раза меньшие плюс разные бонусы за количество игр. Связываю это с тем, что тогда вел переговоры о продлении с «Истанбулом». После предложения «Спартака» они как раз объявили, что я не продлюсь. Поэтому «Спартак» сразу так сделал. Но я все равно не хотел торопиться, долго искал варианты.

Несколько раз ходили разговоры про «Краснодар», мы общались с Владимиром Леонидовичем Хашигом, у нас хорошие отношения еще со времен моей аренды. Но разговоры – одно, а конкретики не появилось. Они просто думали, звонили, говорили, что, возможно, буду нужен. Я отвечал: «Хорошо, если что, набирайте». В итоге не перезванивали. Не понадобился – нет проблем.

– Ты не боишься перемен и крепко стоишь на земле – это круто. Какими качествами для этого надо обладать?

– Уверенность в себе – что я могу и сделаю. Надо идти к цели, ни на что не обращая внимания.

Упертость и характер у меня с детства. Заложили родители и первый тренер – Валерий Михайлович Подгорный, с которым до сих пор постоянно спорю. Он меня никогда не хвалил за те семь лет, что мы работали вместе. Только в конце, когда я в 15 лет сыграл за «Сибиряк» из Братска, он впервые сказал: «Молодец».

Фото: Gettyimages.ru/Ryan Pierse, Epsilon / Stringer; globallookpress.com/Seskimphoto via www.imago-images/www.imago-images.de, Igor Russak/ZUMAPRESS.com; РИА Новости/Владимир Песня, Виталий Белоусов ; East News/AA/ABACA/Abaca; instagram.com/alisafakozturk; instagram.com/fedor.kudryashov.30; fcdynamo.ru; ibfk.com.tr; antalyaspor.com

logoТомас Цорн
logoСпартак
logoДалер Кузяев
logoРубин
logoФедор Кудряшов
logoАнтальяспор
logoКраснодар
logoСтанислав Черчесов
logoИстанбул