23 мин.

В истории НБА никто не доминировал так, как Шак. Но сейчас он потерялся в рейтинге великих

71

На Спортсе продолжается голосование за 25 лучших игроков XXI. Если вы еще не опустили свои бюллетени, то по-прежнему можете сделать это вот здесь.

Время – безжалостный полемист. Оно бесстрастно, в нем нет желания подтвердить правоту или опровергнуть определенную точку зрения. На протяжении долгих лет оно равнодушно собирает аргументы, чтобы потом, явив их на всеобщее обозрение, заставить усомниться в, казалось бы, незыблемой истине.

Эта тактика действует всегда, ведь эмоции с годами тускнеют, появляются новые подробности и закулисные нюансы, которые девальвируют достижения прошлого, на авансцену выходят герои настоящего, а публика с нетерпением жаждет обсуждать кумиров будущего. Все то, до чего раньше, казалось, можно было дотянуться рукой, превратилось сперва в невещественное, а затем в несущественное.

Особенно когда речь идет о таких условных понятиях, как «самый доминирующий игрок в истории», которые, несмотря на ясность определения, приспосабливаются к изменениям и контексту времени. Разве не доминирует Шэй с его способностью заставить защитников фолить даже тогда, когда они всячески этого не желают? Или Йокич, способный за счет своего универсализма делать оптимальным чуть ли не каждое владение? Или Стеф, единолично сместивший ореол доминирования из-под кольца на трехочковую линию?

Фамилия О’Нил тоже значится в этих списках, но сегодня по ряду причин приходит на ум не сразу. А ведь четверть века назад большинство опрошенных назвали бы ее на первом, втором и третьем месте, поскольку никто в истории НБА не правил лигой столь ультимативно, как это делал Шак на рубеже веков. И не только потому, что он был силен, быстр и атлетичен, а потому что для него это был принципиальный вопрос.

Понятие доминирования, и почему оно так важно для Шака

В теории игр «доминирование» – ситуация, при которой одна из стратегий определенного игрока дает несравненно большее преимущество, нежели другая, и неизменно приводит к победе, невзирая на любые действия его оппонентов.

Звучит стратегически выверено и многообещающе, как то, к чему вроде бы нужно стремиться, но есть сомнения в том, что если бы молодому Шакилу О’Нилу рекомендовали этот набор слов как рецепт успеха, то он добился бы того уровня превосходства, который стал ассоциироваться именно с ним. Все дело в том, что для О’Нила доминирование не было планом и стратегией, оно было для него гораздо большим – способом самоидентификации. Вероятно, единственным.

«У причины, по которой я начал заниматься баскетболом, есть конкретное имя и фамилия – Джулиус Ирвинг. В мире не было другого такого игрока, на которого я бы хотел быть похож так, как на него. Поэтому я старался подражать ему во всем. И вот однажды во время одного из школьных матчей я получил мяч, прошел под кольцо, выпрыгнул и решил изящно переложить мяч в кольцо при помощи фингер-ролла, но схлопотал блок-шот. Мой отец тренировал команду и немедленно взял тайм-аут. Я подошел и тут напоролся на его строгий взгляд. Он спросил: «Что это было?» Говорю: «Хотел сыграть в стиле Доктора Джея, хотел забить элегантно». На что он ответил: «О чем ты, черт возьми, думал? Будь собой, используй то, чем наделила тебя природа. Возьми мяч и воткни его сверху так, чтобы у других даже в мыслях не было пробовать блокировать тебя. Ты – Шак, вот и будь им». С тех пор я начал играть так, чтобы все знали, с кем они имеют дело. Я стал самим собой», – вспоминал Шак в подкасте Рэкса Чэпмана.

Достижения Шака и впрямь тяжело перепутать с чьими-либо другими.

В старших классах средней школы имени Роберта Коула в Сан-Антонио О’Нил в среднем набирал 31 очко, делал 22 подбора, 6 передач и порядка 9 блок-шотов. В одном из матчей центровой и вовсе собрал коллекцию из 26 очков, 36 подборов и 26 блок-шотов, тем самым задав стандарты для уникальной статистической линейки «25-25-25».

В 1989-м в матче самых даровитых баскетболистов школьного возраста McDonald’s All-American О’Нил набрал 18 очков, 16 подборов, 6 блок-шотов – лучшие показатели в обеих командах – и, несмотря на то что его сборная Востока проиграла (103-112), стал со-MVP вместе с разыгрывающим сборной Запада Бобби Херли.

«Этот парень знает, как играть… Он отлично пасует, для каждого его действия есть причина. Он действительно нечто. И это несмотря на его необычный баскетбольный бэкграунд», – отмечал легендарный тренер «Уорриорз» и «Мэверикс» Дон Нельсон.

Когда Шаку исполнилось 10 лет, его отца, который служил в армии, вместе с семьей откомандировали в Западную Германию, где семья О’Нилов прожила 6 лет. Впоследствии многие отмечали, что и без того выдающийся талант Шакила мог проявиться еще ярче и раньше, если бы парень играл в более конкурентной среде в Америке.

В 13 лет на тот момент двухметровый О’Нил абсолютно случайно повстречал на армейской базе тренера команды университета Луизианы Дэйла Брауна.

«Это было что-то вроде благотворительного тренировочного лагеря для военных. Я подошел к нему спросить, как я могу улучшить свой прыжок. Он поговорил со мной, дал несколько советов, какие-то методички, а затем спросил: «Как долго ты служишь в армии?» Я ответил ему, что мне 13 лет, и он сразу же такой: «Сынок, я хотел бы поговорить с твоим отцом», – описывал Шак судьбоносную встречу в интервью Town Talk.

И в эпизодах, подобных этому, как раз и заключалось главное качество О’Нила и доминации как черты, характеризующей его как человека и игрока. Он не просто ошеломлял размерами – больших игроков видели и до него – детская непосредственность и осязаемая легкость, с которой он добивался выдающихся результатов, вот что ставило в тупик.

Уже будучи игроком команды университета Луизианы, Шак набрал в одном из матчей 40 очков, не предприняв даже попытки бросить с дистанции. За три года в составе «тигров» средние показатели О’Нила составили 21 очко, 13 подборов, 5 блок-шотов, и каждый проходной по его меркам матч выглядел чем-то необычным.

«В стране нет никого с такими габаритами и способностями. Оладжувон и Юинг не были так хороши, когда играли в колледже», – бывший тренер команды университета Ол-Мисс Эд Мерфи был далеко не единственным в своем мнении.

И это при том, что Юинг выигрывал студенческий чемпионат, Оладжувон становился лучшим игроком «Финала четырех».

Шак не заводил «тигров» так далеко, но его монструозному обаянию сложно сопротивляться.

Алонзо Моурнинг выглядел более дисциплинированным и обучаемым игроком, он прошел школу Джона Томпсона и Джорджтауна, специализирующегося на взращивании центровых.

Кристиан Лэйтнер был двукратным чемпионом NCAA, побеждал Шака в очном противостоянии, и потом именно ему достанется единственное место в «Дрим Тим» от студентов.

Но ни у кого не было сомнений в том, что на драфте-1992 первым выберут именно О’Нила. Единственный вопрос, который специалисты озвучивали ненароком – будет ли он настолько доминантен на уровне НБА. И именно тогда – еще до появления Шака в лиге – применительно к нему начали звучать сравнения с Уилтом.

«Габариты, талант, отношение к делу, в совокупности все это оставляет не так много примеров для сопоставления. Мы не видели ничего подобного со времен Уилта. Я говорю о комбинации массы и скорости. Этот парень – человек-гора, но при этом мобилен как сотовый телефон. Добавьте сюда агрессию, желание, мощь, и вы получите игрока, против которого невозможно защищаться», – расточал комплименты Уэнделл Барнхаус на страницах газеты Fort Worth Star-Telegram.

Разность доминирования Шака и Уилта

О’Нилу не потребовалось много времени для того, чтобы спроецировать свой стиль игры на НБА. Уже в своем дебютном сезоне он попал на Матч звезд и за явным преимуществом взял титул лучшего новичка (Алонзо Моурнингу достались утешительные 2 первых голоса).

Чтобы понять, насколько лига была впечатлена увиденным, достаточно вспомнить, что в 1996-м 24-летнего О’Нила включили в состав символической сборной, приуроченной к 50-летию НБА. Всего через четыре сезона в лиге. На всякий случай, в сборную не попали такие люди, как Доминик Уилкинс, 9-кратный участник Матчей звезд, лучший снайпер сезона 1985/1986 и один из тех, кто двигал атлетичный баскетбол в массы. Пролетел мимо сборной и Боб Макаду, 2-кратный чемпион НБА, 5-кратный участник Матча звезд, MVP регулярного чемпионата 1975-го, трижды лучший снайпер НБА.

Все потому, что Шак своей манерой игры начисто заставлял забыть героев прошлого и даже настоящего.

«Он просто был крупнее, сильнее и быстрее всех остальных парней. Вот и все. Он был гораздо крупнее Хакима, он был намного атлетичнее Дэвида, он был в разы быстрее Патрика. Казалось, что у него всегда было это физическое преимущество. Из-за того, что он был таким молодым, а у других парней было преимущество перед ним в мастерстве, в фундаментальных баскетбольных навыках, Шаку первые несколько лет понадобилось приноровиться к лиге. Но что касается сырых, изначальных данных, ему не было равных. Он понимал это, поэтому не стеснялся ими пользоваться», – Стив Керр успел поиграть не только против, но и вместе с Шаком, когда его на сезон обменяли из «Кэвз» в «Мэджик».

Всем тем, кто не видел или по каким-то причинам отказывался признавать это, О’Нил доносил свою мысль прямым текстом.

«Я хочу быть самым доминирующим игроком в истории игры. Крайне уважительно отношусь к людям, которые были до меня, и признаю их вклад в развитие игры. Без них не было бы и меня. Но я хочу, чтобы все понимали: я намерен не просто стать с ними в один ряд, я хочу занять собственное место в истории, и это место – место самого доминирующего игрока», – О’Нил вкрадчиво пояснял и без того очевидное.

Для пущей убедительности Шак задействовал все ресурсы. Причем делал это акцентированно эффектно.

В медиа...

...и на площадке он обходился без тонких полунамеков.

Только придя в лигу, он с такой силой начал обрушиваться на щиты, что НБА была вынуждена модернизировать не просто кольца и щиты, а всю конструкцию стойки при помощи новых технологий, а заодно ввести правило, карающее за намеренную порчу удалением, а команду – техническим фолом.

В отличие от Уилта, который при своих габаритах поражал изяществом и разнообразием арсенала, Шак вынуждал дивиться легкости, с которой он проворачивал вроде бы очень предсказуемые вещи.

Лишь ближе к 28 годам после совместной работы в межсезонье вместе с Биллом Уолтоном О’Нил обзавелся броском с отклонением, до того момента ему хватало нестабильного полукрюка с полутора метров, резвой работы ног и чудовищной силы рук. Получая мяч в усах, он заставлял оппонента подходить к себе поближе, а затем совершал пивот, и, уйдя в лицо, обрушивался всей своей мощью на кольцо. Наличие кого-то способного обозначить сопротивление было последним, что волновало Шака.

И это было еще одним большим отличием от Чемберлена.

«То, что делает Шак, я в свое время расценивал как попытку убийства. Я бы мог играть так, но во мне не было этой злобы, я никогда не стремился причинить сопернику физическую боль. Это просто не было в моей природе. Вы не представляете, сколько раз люди – среди них были мои одноклубники – говорили мне: «Иди, сломай Билла Рассела. В следующий раз, когда он попытается заблокировать твой данк, не выпускай мяч, не используя фингерол – сломай ему пальцы». Я никогда не хотел этого, поэтому моя игра отличалась от игры Шакила», – признавался Уилт в интервью Ахмаду Рашаду.

Строго говоря, доминирование – это не такая уж однозначная концепция. Ведь победы Джордана – это доминирование, неблокируемый крюк Джаббара – это тоже доминирование, статитистические рекорды Чемберлена – это еще какое доминирование. Но благодаря Шаку доминированием в коллективном сознании оказалось пересиливание любого под щитами, применение всей физической мощи при минимальном числе баскетбольных навыков, физическое сокрушение. В истории НБА хватало людей исключительной генетики, но лишь один так деловито самоутверждался над всеми – сочетание быстрейших ног и громадного тела делали наматывание трусов на чужую голову неизбежным. Как раз на пике все претенденты обязательно подкупали 2-3 огромных парней, баскетбольные навыки для которых не имели значения – они выходили на поляну тупо фолить.

Шак действовал более нахраписто, но глупо думать, что повальное увлечение данками было единственной причиной его доминирования. Без мяча он также приковывал к себе внимание. Наличие такой фигуры под щитом априори создавало давление на всю конструкцию команды-соперника. О’Нил агрессивно боролся за позицию под кольцом, ложился на защитников, выдавливал их из «краски», приватизировал подбор. В атаке Шак стягивал на себя двоих, троих, а когда добивался желаемого, то искал варианты для передачи в «заднюю дверь», находил открытых снайперов.

«Именно это делало его невероятным. Тот факт, что он был самым крупным и сильным игроком в лиге, но при этом очень быстрым. Шак мог пасовать, он отлично читал игру, его понимание взаимодействий не ограничивалось одними лишь пик-н-роллами, он великолепно считывал «треугольное нападение». Он был умен, он изучал игру», – вспоминает о совместном опыте выступлений Люк Уолтон.

Шак демонстрировал беспрецедентные цифры в том, что касается продуктивности и эффективности для отдельно взятого игрока непосредственно под щитом. Он в одиночку генерировал наибольшее количество фолов в истории, за счет слабой реализации (52% по карьере) создавая иллюзию действенности тактики «хэк а Шак». Да, О’Нил мазал с линии, но мешало ли это его командам? С 1994-го (второй сезон центрового в лиге) до 2006-го (четырнадцатый) команды Шака выдали 654 победы при 298 поражениях. Это составляет 68,7%, что не так далеко от гроссмейстерского стандарта доминирования 70,5% побед, заданного «Селтикс» Билла Расселла (716 побед при 299 поражениях). Именно поэтому даже Кобе Брайант проговаривал: Шакил был бы величайшим игроком всех времен, если бы сделал усилие над собой и научился попадать с линии.

В конце концов, в 2001-м лига сама признала беспомощность каких бы то ни было тактических уловок против О’Нила, упразднив запрет на зонную защиту, чтобы хоть как-то помешать ему и дальше доминировать. (Нужно помнить и о том, что только после его ухода НБА пошла на запрет намеренного нарушения правил: при Шаке это было окей, а вот потом лига внезапно спохватилась и решила, что постоянные выходы на линию не вполне интересны для зрителей и не самым лучшим образом иллюстрируют природу баскетбола).

Это решение в свою очередь предоставило командам свободу при передвижении в защите для «больших» и раскрыло пространство для мобильных защитников в атаке, тем самым став негаданным катализатором для изменения всего баскетбола НБА. На рубеже веков пышным цветом расцвел класс «больших», играющих на удаленном расстоянии от кольца: Тим Данкан, Кевин Гарнетт, Крис Уэббер, Рашид Уоллес, Джермейн О’Нил, Шариф Абдур-Рахим, Ламар Одом, Амаре Стаудемайр и многие другие. Фактически именно О’Нил с его тотальным превосходством в силе и скорости отодвинул игру из-под кольца, откуда она позже переместилась на трехочковую. Революцию, авторство которой мы с такой легкостью приписываем Стефу Карри, по большому счету началась с человека, забившего за 19 сезонов в НБА один трехочковый.

Так что не забывайте: Шак – один из тех центровых, доминацию которого НБА пыталась прекратить при помощи изменения правил.

Пик игры Шака стал и пиком неприятия

Эго Шака всегда было соразмерно его антропометрии и вкладу в баскетбол, поэтому на критику он всегда реагировал остро.

Причем сам О’Нил никогда не гнушался лепить конфликтные ситуации просто из воздуха. И если упреки после поражения от «Хьюстона» в финале-1995 были общеизвестны и закономерны, то конфликт с Пенни Хардуэем из-за растущей популярности последнего стал целиком инициативой Шака. О’Нил стремился доминировать не только на баскетбольных площадках, но и в новостях светской хроники, а Орландо для этого был мелковат, поэтому «Лейкерс» с их приверженностью к династийности великих центровых выглядел чуть ли не единственным вариантом продолжения карьеры.

«Думаю, что когда Шак подписал контракт с нами, это просто изменило всю динамику жизни в городе, – вспоминал Тайрон Лю. – То, как он вел себя с прессой, как он вел себя со своими товарищами по команде, как он вел себя с болельщиками, в общем, он был великолепен. В то время он был одной из самых влиятельных персон в Лос-Анджелесе».

К концу 90-х «Лейкерс» в лучших традициях нуворишей подписали игрока, которому никто не мог ничего противопоставить, тренера, взявшего два три-пита, набрали целую охапку ветеранов со звездным бэкграундом (Харпер, Райс, позже Ричмонд), довели до нужных кондиций талантливого школьника из Филадельфии. Поэтому неудивительно, что именно по сезону-1999/2000 будут мерить прайм Шака.

В том чемпионате О’Нил за 40 минут в среднем набирал 29,7 очка (при реализации 57,4%), 13,6 подбора, 3,8 передачи и 3,0 блок-шота. Шак не только невольно предвосхитил трехочковую революцию, но и чуть было не стал первым в истории единогласным MVP, чтобы забрать титул первопроходца, позже присвоенный Стефом Карри. Шак получил 120 из 121 голосов, отданных за первое место, что побудило Джерри Уэста сказать: «Мне искренне жаль этого бедолагу, который не голосовал за него». И «Лого» был абсолютно прав. Чтобы понять, насколько неуместным было это решение, достаточно знать, что этот единственный голос отошел Аллену Айверсону, который в конечном итоге не смог подняться выше седьмого места.

В отместку Шак ураганом прошелся по «Индиане» в финале и не дал повода усомниться в себе в решающих стадиях против «Филадельфии» и «Нью-Джерси» в последующие два года.

38,0 очка, 16,7 подбора, 2,3 передачи, 2,7 блок-шота, 39% с линии – в финале с «Пэйсерс».

33,0 очка, 15,8 подбора, 4,8 передачи, 3,4 блок-шота, 51% с линии – в финале с «Сиксерс».

36,3 очка, 12,3 подбора, 3,8 передачи, 2,8 блок-шота, 66% с линии – в финале с «Нетс».

«Лейкерс» собрали чемпионский три-пит, а О’Нил добавил к нему три-пит из MVP финалов. До него подобное удавалось только Джордану, после – никому.

Закономерным продолжением большого успеха стала большая драма. Брайант, которому Шак к тому моменту уже предлагал продегустировать кусок своей задницы, публично пожаловался на растренированность О’Нила. Шак обвинил Кобе в эгоизме и непризнании иерархии. Спусковым крючком для претензий Брайанта стало начало сезона-2002/2003, когда О’Нил отложил операцию на поврежденном пальце ноги и пропустил начало сезона, потому что собирался «залечить травму к нужному сроку». Пылкий, молодой, еще не постигший «мудрость Мамбы» Кобе получил шанс доказать, что способен тянуть в соло, но не справился: «Лейкерс» начали сезон со старта 11-19, закончили пятыми на Западе, прежде чем проиграли «Сперс» в полуфинале конференции.

Казалось, что в этом споре прав Шак, но время показало, что дело обстоит ровно наоборот. Доминирование О’Нила на пике было настолько велико и объективно, что он не хотел ничего слушать – ни то, что нельзя раздуваться как шар, ни то, что его огромная задница становится проблемой в защите, ни то, что для этого самого доминирования такому ограниченного «большому» нужна поддержка партнеров. Это странно признавать, но устами эгоманьяка с Шаком говорил сам баскетбол.

После три-пита О’Нил понемногу, но начал сдавать. И сложно сказать, что в этом процессе было первостепенно – нежелание работать над собой, посторонние интересы или все углубляющийся конфликт с Кобе. Возможно, что вот так разрывать оппонентов на более длительной дистанции вообще для человека невозможно – даже Майклу Джордану потребовалась перезагрузка.

Проблема Шака вполне понятна: с одной стороны, отсутствие мотивации, с другой – раздувшееся до космических размеров эго. Он сам был инициатором приглашения в «Лейкерс» Гэри Пэйтона и Карла Мэлоуна, но какие-то выводы сумел сделать лишь после поражения от «Детройта» в 2004-м и изгнания из солнечной Калифорнии. Некоторые утверждали, что ту серию проиграли из-за слишком активного желания Брайанта получить MVP финала, некоторые – что главной проблемой был сам О’Нил, не успевавший за пик-н-роллами Чонси Биллапса. Не важно, что и как говорил сам Шак. Важно, что после он поехал в самую жесткую организацию в лиге, отдал роль первой скрипке менее талантливой версии Кобе Брайанта, сосредоточился на защите и на том, чтобы к нему было по минимуму претензий.

Тут как бы все понятно.

Роль Брайанта взял на себя менее яркий и не столь дерзкий Уэйд, которому Шак после доверительной беседы с Райли передоверил лидерские полномочия. О’Нил уже не был MVP финала (титул заслуженно отдали Уэйду), он даже не был вторым по результативности игроком в команде (13,8 очка – Антуан Уокер опередил Шака на одну сотую). В 2005-м даже выяснилось, что необязательно постоянно получать мяч в нападении и канючить в противном случае – Шак почти вернул себе MVP регулярки, уступая и по попыткам с игры и по очкам лучшему партнеру.

И опять же, мотивации хватило до «на один титул больше Кобе». Дальше эго снова раздулось, стало обжираться и конфликтовать с Райли, считать, что все вокруг ему должны…

Здесь очевидный паттерн, наверное, вполне характерный для любого спортсмена, но для О’Нила возведенный в 34 степень: вообще-то на большей части карьеры – до побед с «Лейкерс» и после изгнания из «Хит» – он был вполне адекватным товарищем, но от собственной доминации у него слишком сильно кружилась голова. Это как финал-1995 – Шак признает, что после победы над «Чикаго» Джордана он и его партнеры выпали из реальности, после чего последовало жесткое заземление от рук Хакима Оладжувона.

Обмен в «Санс» в 2008-м был не столько усилением для обоих клубов, сколько попыткой решить свои проблемы за счет центрового.

«Он сделал для нас много хорошего, заставил по-другому взглянуть на игру под щитами. Это был интересный эксперимент. В то время мы чувствовали, что наши надежды на чемпионство, как команды, делавшей ставку на маленькую пятерку, прошли мимо нас. Поэтому мы сделали большой шаг вперед.

Но в то время Шак был уже не в самом расцвете сил, так что трудно было ожидать, что он приведет нас к титулу. Тем не менее, он проделал хорошую работу по адаптации. Майк Д’Антони часто ставил его на высокую позицию в посте, в качестве большого пасующего. Мне показалось, что он хорошо приспособился к тому, что Майк просил его делать», – Стив Керр, который в то время был генменеджером «Финикса», уже взаимодействовал с О’Нилом в ином качестве.

Из-за резкого спада степень доминации Шака недооценена

Период в «Санс» ознаменовался окончательным уходом со сцены доминирующего Шака, а титул со-MVP Матча звезд-2009, взятый на пару с Кобе Брайантом, последним трофеем в его активной карьере. В том же году Кобе возьмет свой четвертый титул, а год спустя, после победы над принципиальным соперником – «Селтикс» – озвучит вслух то, о чем все думали.

«Что это значит для меня в индивидуальном плане? То, что у меня на один перстень больше, чем у Шака. Теперь гарантированно. Вы меня знаете, знаете, кто я, я ничего не забываю», – под общий смех произнес Кобе.

Спор о том, правильную ли ставку сделали «Лейкерс», вверив свою судьбу в руки Кобе, а не Шака, умер в тот вечер. Сам О’Нил рассказывал, что так разозлился, что разрушил собственный дом.

Даже сам О’Нил признавал, что его последние годы в лиге были подчинены иной цели.

«Я никогда не хотел быть самым титулованным или самым великим в истории. Я хотел быть самым доминирующим. Для этого мне нужно было больше титулов, чем у Уилта, и больше очков, чем у Уилта. Именно очки были моей целью в последние годы, и мне почти удалось. Если бы я лучше заботился о своем теле в «Кливленде» и «Бостоне», то у меня бы не было сожалений», – сокрушался О’Нил.

Он закончил карьеру в 2011-м с 28596 очками, существенно не дотянув до Чемберлена (31419 очков). Это, плюс количество чемпионских колец у Брайанта, репутация капризного и взбалмошного ребенка, непопулярность «больших», в принципе, желание О’Нила реализоваться в музыке, кино и шоубизе вместо того, чтобы сосредоточиться на баскетболе, явная неспособность вернуть былые кондиции с возрастом – все это густой пылью осело в сознании людей, довольно быстро забывших о том, насколько сокрушительной и неумолимой силой был Шак. В баскетбольном XXI веке, который начался с 1998 года, ничего подобного – быть лидером команды, делающей три-пит, выносящей всех лишь с одним поражением в плей-офф, 4 раза за 5 лет играющей в финалах, не удавалось никому. Возможно, это вообще вполне естественно: продолжительные и стабильные карьеры с исторической точки зрения внушают больший пиетет, чем вспышка на три-четыре грандиозных сезона.

Отчасти этому поспособствовал и сам центровой, сразу же после окончания карьеры устроившийся работать тв-аналитиком в амплуа весельчака и балагура. В грузном, неуклюжем гиганте было проще видеть автора «Shaqtin a fool», нежели игрока, разрывавшего лигу на рубеже веков, и человека, готового поделиться такой историей.

«Был такой сюжет. Совсем молодой Кобе заходит в раздевалку «Орландо», он обожал Пенни и хотел сфотографироваться с ним. Но Пенни был занят, по-моему, ушел на медицинские процедуры. Я смотрю на него и говорю: «Эй, пацан, давай я сфотографируюсь с тобой». Мы сделали фото, и я забыл об этом. А потом, уже много лет спустя, когда мы вместе играли в «Лейкерс», то как-то поцапались по мелочи, и Коб подходит ко мне и говорит: «Не могу сердиться на тебя, понимаешь. Я люблю тебя, чувак. Правда, всем сердцем». Я ему говорю: «Аккуратней с такими словами. С чего бы тебе любить меня?». И он мне напоминает о том случае. Я говорю: «Ни фига, это был ты!».

Мы уважали друг друга за такие вещи, он меня за тот поступок, а я его за то, что он его запомнил. Драма всегда хорошо продается, но реальные отношения остаются неизменными. Меня часто спрашивают: что бы я изменил в отношениях с Кобе. Ответ всегда один и тот же – ничего. Мы выиграли три из четырех финалов вместе, это 75%. И мы были сами собой тогда, он афро-Кобе – молодой, дерзкий, горячий. Я – самый доминирующий центровой на тот момент. Мы были счастливы тогда», – рассказал О’Нил в интервью подкасту Off The Record.

Сегодня выросло уже целое поколение, представителям которого тяжело если не поверить, то осознать, насколько велик был Шак и насколько сложно было поддерживать этот уровень. Особенно для игрока с амплуа центрового, которых вечно преследуют травмы, чья игра строится не на пулянии в отдалении от кольца, а на противостоянии с несколькими двухметровыми атлетами, не дающими поднять руки и избивающими тебя так, как не избивали на паркете никого.

О’Нил был самым доминирующим центровым и остается самым доминирующим центровым. Просто на определенном промежутке истории. Но, Боже мой, что это был за промежуток.

25 лучших игроков XXI века. Выберем их вместе

25 лучших игроков НБА XXI века. Объективный взгляд на субъективный вопрос

Фото: Gettyimages.ru/Doug Pensinger. Vincent Laforet, Jonathan Daniel, Brian Bahr, Jason Wise

logoНБА
logoШакил О′Нил
logoМайами
logoЛейкерс