Тимоти Белла «Баркли. Биография» Глава 7
Эпилог/Благодарности/Фотографии
***
Почему бы мне не оказаться на вершине?
Когда футбольный Оберн стоял перед угрозой очередного поражения, которое должно было довершить десятилетнюю серию поражений от Алабамы, Бо Джексон напомнил тренеру Пэту Даю, что он — бегущий, который в защите изо всех сил изображал Кратоса, греческого бога силы и мощи — в средней школе мог прыгать в высоту больше двух метров. Вопрос вундеркинда-новичка, заданный тренеру на последних минутах матча «Айрон Боул» 1982 года в Бирмингеме, был лаконичным — он и должен таковым быть.
Не будет преувеличением сказать, что Университет Оберна долгое время питал комплекс неполноценности, когда дело касалось Университета Алабамы. В Таскалузе колледж населяют богатые юристы и врачи, семейные традиции нескольких поколений, которые зарабатывают или, по крайней мере, рассчитывают оказаться на вершине пищевой цепочки штата. В Оберне, в месте, которое считалось сельской школой для фермеров, царит атмосфера синих воротничков.
«Раньше была старая шутка, что последний человек, выходящий из Оберна, должен запирать ворота, потому что мы были коровьим колледжем», — сказал Винс Томпсон.
Поэтому соперничество, которое Дэвид Хаусел из Оберна сравнил с рождеством с некровными родственниками, с которыми вы не можете находиться в одной комнате, изменилось, когда Джексон, спортсмен, занимающийся двумя видами спорта, приехал в университетский городок. Многие не знали, что Баркли и Джексон ознаменуют начало спортивного возрождения сине-оранжевых. Вскоре к ним присоединится тайт энд и тяжелый громила Фрэнк Томас — три выдающихся спортсмена в кампусе всего за несколько лет.
Кинорежиссер Джонатан Хок описал эпоху, возглавляемую Баркли и Джексоном, как радостную.
«В пост-интеграционную эпоху, эпоху, которая закрепилась в годы Баркли и Бо Джексона в 80-х годах, у вас есть феномен студенческого спорта в Алабаме, который является великим объединителем», — сказал Хок, исполнительный продюсер фильмов «Бо, Баркли и Большой удар».
Чарльз, который видел, как Джексон переиграл его команду Лидса в старшей школе, внезапно получил сверстника, носящего номер №34, обладающего атлетическими данными, такими же как у него. «Бо учился со мной в колледже, давайте уточним, — в шутку сказал Чарльз. — Но я оказался там первым». Джексону не нужно было, чтобы Чарльз говорил ему, что он был там первым — он уже видел его игру. «Когда он шел к кольцу, никто не вставал у него на пути, — сказал Джексон о Чарльзе. — Он ломился по ним, наступал на них, ломал ключицы парням, и нужно быть идиотом, чтобы оказаться перед Чарльзом Баркли».
Эта пара создала одно из самых захватывающих сравнений двух спортсменов из одного колледжа, которое когда-либо существовало. С одной стороны был точеный, занимающийся двумя видами спорта, полностью натуральный Адонис, тихий и в целом более сдержанный по характеру (частично из-за дефекта речи), который стал избранным в тот день, когда ступил в Плейнс.
«Для меня было большой честью и привилегией наблюдать за игрой Бо Джексона в колледже», — сказал Чарльз.
С другой — минивэн с двигателем от «Феррари», не способный сказать «нет» ничему, кроме спринтов и салатов, который приехал в Оберн почти так же анонимно для студентов, как ребенок в класс по экономике. Вместе они то и дело спорили о том, кто из них лучший спортсмен в истории Оберна, в шутку называя друг друга «№2».
«Как бы вы на это ни смотрели, он — №1, потому что он был звездой в кампусе еще до меня, — сказал Джексон. — Он всегда будет №1 в моем сердце, когда речь идет об университете Оберн». После небольшой паузы Джексон, который продемонстрировал Чарльзу свою футболку «Моя больше, чем твоя» во время открытия статуи Баркли, добавил: «Я приму №2, потому что я такой щедрый».
Джексон также обладал аппетитом, который можно было сравнить со его дружелюбным соперником. В порядке старшинства в питании студентов-спортсменов в Оберне был футбол, а затем были виды спорта, которые не назывались футболом. Чтобы приспособиться к спортивным дойным коровам университета, другие студенты-спортсмены были вынуждены есть в начале дня до прихода футбольной команды.
«Мы брали сэндвичи, гамбургеры, хот-доги, а когда они убирали все это, мы видели, что к нам плывут стейки и омары», — сказал Чарльз.
Баркли возвращал футболистов по-своему, предпочтительно посредством пиццы от Godfather’s. Его ночные заказы дошли до того, что он заказывал пироги «просто чтобы разозлить их, если честно». Джексон вскоре увидел, что делает его друг.
«Баркли поумнел, — сказал Джексон. — Баркли заказывал три пиццы и отдавал футболистам одну пиццу, а две другие оставлял себе, так что он стал умнее. Его товарищи по команде так ничего и не поняли».
Сонни Смит тогда этого не понимал, но Джексон подталкивал своего звездного игрока в основном хорошими способами, даже если это означало съесть лишний кусочек, когда он уже был сыт.
Если Бо был мифом, то Чарльз был мужиком. Это были подростки королевской крови, которых ждала община.
«Когда вы видели Бо Джексона на трибунах "Колизея", болельщики приходили, потому что знали, что там будет Бо», — сказала Шарлин Томас, нападающая женской баскетбольной команды.
К тому моменту, когда Джексон пересек линию тачдауна, можно было почувствовать, что культура, унаследованная им и Чарльзом, начинает меняться. Когда шли последние секунды матча, полуголый болельщик Оберна, стоявший на столбе ворот на поле «Леджин Филд», цеплялся изо всех сил, пока тот падал вниз. На табло высветилось: «Оберн 23, Алабама 22» — впервые за десятилетие итоговый счет оказался в пользу «Тайгерс».
«Это было похоже на падение Берлинской стены, — сказал Пол Файнбаум. — Они освободились от власти Беара Брайанта». (Пол «Беар» Брайант, считавшийся величайшим тренером в истории студенческого футбола, умер всего два месяца спустя после обширного сердечного приступа).
Надежда, зародившаяся после победы в «Айрон Боул» 1982 года, чувство, что они могут соревноваться на уровне другой команды, стала основой для того, что произошло тридцать один год спустя, когда Крис Дэвис по истечении времени матча занес тачдаун после промаха филд-гола и 100-ярдового забега назад.
Через несколько часов после того, как «Тайгерс» потрясли мир, Чарльз Баркли, Бо Джексон и Фрэнк Томас заходят в бар. Чернила на фразе «Kick Six» [прим.пер.: собственно, возврат мяча в тачдаун после неудачного филд-гола, описанного выше] еще не успели высохнуть, когда Чарльз вышел на сцену, взял микрофон и объявил собравшимся, что в течение следующих трех песен выпивка для всех за его счет. В своей футболке с длинными рукавами «Спасите мир», в которой он выступал за Оберн на College GameDay несколькими часами ранее, Чарльз, стоя перед толпой на десятки лет моложе, произносит слова песни «Niggas in Paris» от Jay-Z и Канье Уэста. Он улыбается от уха до уха, указывая на толпу, проговаривая реплики Yeezy о рыбном филе и принце Уильяме.
Через минуту он понимает, что пора уходить со сцены. Кроме того, пришло время оплатить счет за обещанные три песни.
* * *
Когда Джон Макгилл из Louisville Courier-Journal впервые напечатал самое важное из многочисленных прозвищ Чарльза, оно показалось ему почти случайным.
«С вернувшимися игроками, включая Круглого холма подборов (198 см, 118-килограмовый Чарльз Баркли, лидер лиги с 9,8 за игру), Оберн выглядит темной лошадкой», — написал он 21 ноября 1982 года, что стало первым задокументированным случаем использования этого легендарного прозвища.
Вскоре после этого Чарльз, по настоянию спортивного отдела, посмотрел в камеру и представил себя миру на канале NBC.
«Здравствуйте, я Чарльз Баркли из команды "Оберн Тайгерс", — сказал он перед игрой. — Вот несколько моих прозвищ...
Хлебовоз.
Корабль любви.
Мир продовольствия.
Криско парень [прим.пер.: Crisco — американская марка масла], который является моим вторым любимым.
Широкий груз из Лидса.
Тонны веселья.
Дирижабль "Доброе время суток".
Но мое любимое — Круглый холм подборов».
Ожидания были высоки перед началом второго сезона Чарльза, и не только из-за глубокого каталога прозвищ, невиданных со времен Мухаммеда Али. Летом между первым и вторым курсами девятнадцатилетний парень участвовал в соревнованиях в Индианаполисе на Национальном спортивном фестивале, крупнейшем в стране любительском спортивном мероприятии, проводимом между олимпийскими годами.
Дух Чарльза был заразителен и стал желанной переменой в обстановке фестиваля, которая порой бывает напряженной. В один момент он прыгает вверх и вниз, радуясь тому, что его команда провела безупречный быстрый отрыв. В следующий — он сияет как новогодняя елка, когда ему удается сделать данк [прим.пер.: Бросок сверху] или поставить блок Стюарту Грею, 213-сантиметровому игроку из Калифорнийского университета. А в другом он игриво брызгает водой в одного из мальчиков-водоносов на скамейке.
«Мне нравится делать то, что меня воодушевляет, потому что я играю лучше, когда я воодушевлен», — сказал он.
В то время как Бо Джексон быстро становился вторым пришествием в футболе Оберна, Смиту нужно было, чтобы воодушевление Чарльза и импульс Индианаполиса перешли в сезон 1982/83, если у «Тайгерс» есть хоть какой-то шанс развить относительный успех предыдущего года. Смит нашел помощь в рекрутинге в лице Чака Персона, милого, спокойного парня из маленького городка в Алабаме, который набирал в среднем 33 очка и 20 подборов за игру в выпускном классе. Персон был из тех игроков, которые не задумывались об Оберне до появления Баркли в кампусе, но теперь команда начала понимать, насколько привлекательно играть со своим сенсационным второкурсником.
«Чак был нанят в качестве основного бомбардира, который дополнял бы мои подборы, и мы хорошо сработались именно потому, что наша игра была абсолютно противоположной», — сказал он.
Они также смогли заполучить форварда Верна Стрикленда, который перевелся к ним из Южной Каролины. Стрикленд, который стал соседом Чарльза по комнате после того, как Баркли не смог смириться с храпом товарища по команде Грега Тернера, откровенно рассказал о различиях между Чаком и Чарльзом.
«Одним из самых трудолюбивых братьев был Чак Персон, но он не был одарен от природы, — сказал Стрикленд. — Но ведь с Чарльзом Господь закрыл глаза, взмахнул палочкой и сказал: "Сделай этого толстяка баскетболистом"».
И все же Чарльз менялся. В кампусе студенты начали обращать внимание на баскетболиста, который выглядел иначе. Не многие из них ходили на игры в «Мемориал Колизеум», но молва в Оберне сделала его самой большой местной знаменитостью, не считая Бо Джексона. Внимание прессы значительно возросло с начала его первого курса до начала второго.
«Я всегда был очень тихим, а когда в 18 лет тебя ставят в центр внимания, ты поступаешь в колледж, и все с тобой постоянно разговаривают — твоя личность меняется», — сказал он.
Изменения не коснулись маркетинга вокруг Чарльза. С приходом Джексона он только усилился. Шарлин Томас, звезда женской команды, приходила на мужские игры и видела, как Смит, Хаусел и остальные участники программы разыгрывали слоган «Бо знает», который впоследствии стал основой одной из самых влиятельных кампаний Nike конца 80-х и начала 90-х годов. Вместо того чтобы знать, как заносить тачдауны, Чарльз знал, как поесть.
Оберн подправил его и сказал: «Чарльз знает, как готовить, — сказал Томас, указывая на ночные рекламные акции хот-догов и попкорна. — Это было что-то вроде "Бо знает, Чарльз знает". Болельщикам это понравилось, и они приняли его».
Но им все еще нужно было побеждать. И хотя личность Чарльза менялась, его проблемы со Смитом сохранялись до начала сезона.
* * *
С Чарльзом и Локхартом, образующими лучшую в конференции пару по подборам, и набирающим очки защитником Оделлом Мостеллером, «Тайгерс» оказались непростым соперником. Они одержали победу над UAB в первом матче сезона и потерпели первое поражение в сезоне от Стетсона перед самой важной игрой программы вне рамок конференции за последние годы. Оберн должен был встретиться с новой горячей штучкой в студенческом баскетболе.
8 декабря 1982 года «Тайгерс» отправились в Техас, чтобы сыграть с Хьюстонским университетом, где находится «Фи Слама Джама», самое высокое «братство» штата. Команда, больше похожая на монстра, возглавляемая местным защитником Клайдом Дрекслером и нигерийским здоровяком Акимом Оладжуоном, использовала данк как центральную часть своего нападения, так и способ запугивания и унижения. «Команда с наибольшим количеством бросков сверху выигрывает игру», — неоднократно повторял Гай Льюис, тренер команды. В городе «Кугарс» культурный феномен команды сделал город Хьюстон крутым, возможно, впервые в истории, запечатленный на футболках, кепках, значках и запоминающемся треке от DJ Captain Jack, который был в большой ротации на радиостанциях.
Когда «Тайгерс» прибыли в Хьюстон, один из «небоскребов» спросил, являются ли они баскетбольной командой Оберн. После того, как Грег Тернер подтвердил, что они те, за кого он их принял, он многого наслушался, пока мужчина помогал ему с багажом.
«Он сказал: "У вас в команде есть толстый парень, который умеет прыгать, так?" — вспоминает Тернер. — Он сказал: "Ребята, сегодня вечером вы получите по заднице от «Фи Слама Джама»". Мы ничего не ответили».
Перед началом игры в переполненном «Хофхайнц Павилион» болельщики не знали и не слишком переживали по поводу Оберна, и то же самое можно было сказать об игроке под №9 «Кугарс», новейшей жемчужине из коллекции звезд этого вида спорта. «По правде говоря, я не знаю, где находится Оберн, — сказал Дрекслер. — Все, что я слышал об Оберне, это то, что у них есть большой центровой по имени Баркли, рост которого 198 см и вес около 118 кг». Он добавил: «По мне, Баркли похож на линейного нападения».
Когда игра началась, Смит назначил «4-Даун» — комбинацию, направленную на то, чтобы Чарльз мог легко разыгрывать мяч. После того, как здоровяк прижал своего защитника, Тернер бросил пас с отскоком на Чарльза для завершающего броска.
«Чарльз закладывает мяч, и все, что ты слышишь, это звук блока от Оладжуона, — сказал Тернер. — Было похоже, что все на арене слышали его».
Упрямый и желающий оправдаться после того, как Хьюстон легко забил на другом конце площадки, Смит выбрал простую комбинацию: снова запустить Чарльза вперед.
«Все, что ты услышал в следующий раз — это звук, когда Чарльз вломил мяч в корзину», — сказал Тернер.
Несмотря на то, что в перерыве Хьюстон уступал всего 5 очков, он начал вторую половину с рывка 18-4 и выиграл со счетом 77-65. Но 14 очков и 8 подборов Чарльза в игре против национальной державы невероятно сильного соперника стали еще одной моральной победой для жаждущей признания программы.
«В итоге мы проиграли, но он получил уважение, — вспоминал Тернер. — Он забросил Оладжуона и всех их в корзину».
После игры Дрекслер высоко оценил физические качества Баркли: «Он поставил мне пару блоков ногами, но и сам получил пару в ответ». Он также был озадачен его прыгучестью и подвижностью.
«Он лучший толстяк в округе», — добавил после этого Дрекслер.
Чарльз настолько уважал «Фи Слама Джаму», что заключил дружеское пари в своем общежитии, что Хьюстон выиграет национальный чемпионат 1983 года. Эл Дель Греко, кикер Оберна, смотрел игру между Хьюстоном и ЭнСи Стэйт в общежитии, когда Лоренцо Чарльз своим броском сверху с добивания завершил чудесную победу.
«Я не помню, какой была сумма, но в общежитии, наблюдая за игрой, можно было слышать, как один человек кричал и бегал туда-сюда в полной агонии от того, что проиграл ставку, — сказал Дель Греко о, возможно, одном из самых ранних случаев азартных игр Баркли. — Он был настолько уверен в победе Хьюстона, что поставил на игру деньги, и был расстроен тем, что у него вырвали победу из-под носа».
Когда в декабре 1982 года в расписании появился Хьюстон, тренер Сиракуз Джим Бойхейм поручил помощнику Берни Файну разведать «Кугарс». Когда он вернулся, Бойхейм узнал о Хьюстоне не так много, как ему хотелось бы, потому что кто-то еще, о ком он не слышал, отвлекал его от процесса скаутинга.
«Я спросил: "Что ты думаешь об Оладжуоне?" — сказал Бойхейм. — Он говорит: "Я не знаю, но этот парень из Оберна просто невероятен". Он забивал сверху поверх всех».
* * *
Во время игры в конференции соперникам было интересно узнать, сможет ли Чарльз повторить то, что он сделал в предыдущем году, или это было отклонение, и Бутчу Пьеру не потребовалось много времени, чтобы получить ответ. Пьер, разыгрывающий команды Миссисипи Стейт, отступал в защите, когда Чарльз рвался впереди быстрого прорыва. Он увидел, как игрок Оберна бросил парашютик к кольцу на Чарльза, который, как он понял, вылетит за пределы площадки. Затем Чарльз протянул лапу к вершине квадрата и внес его в корзину, а Пьер не знал, что и думать.
«Я думал, что он ни за что не поймает его, — сказал Пьер. — Но он это сделал».
Две игры за одиннадцать дней определили то, что стало разочаровывающим вторым сезоном для Чарльза. Несмотря на то, что команда побеждала, брутальный здоровяк уходил с площадки из-за переборов фолов в трех матчах подряд, и налицо были явные признаки спада.
5 января 1983 года в первой половине матча против Алабамы, занимающей пятое место в рейтинге, он попытался переломить свою индивидуальную судьбу и сделал данк без сопротивления соперника. Вместо легких очков Чарльз в итоге пробил мячом по краю обода. Однако его силы вернулись во второй половине, где он разразился шквалом силовых бросков сверху, выдавливаний и блоков на глазах у домашней публики. Чарльз набрал 21 из своих 27 очков во второй половине. В одном из оборонительных отрезков он ускорился в быстром отрыве, заблокировал бросок и отобрал мяч — команда разрушителей в одном лице разрушила все планы на возвращение «Кримсон Тайд».
«Все, что я могу вспомнить, особенно с Чарльзом в те годы, это полное доминирование», — сказал Бак Джонсон, защитник из Алабамы.
Опекал Чарльза Бобби Ли Хёрт, тот самый здоровяк, которого Баркли обыграл на Рождественском турнире несколькими годами ранее, что помогло ему начать свой взлет. Хёрт, который сказал, что Чарльз сильнее центрового Джорджтауна Патрика Юинга, набрал всего 10 очков в поражении со счетом 80-91.
«То противостояние между ним и Бобби Ли, это было не совсем противостояние, — вспоминает Джонсон. — Я играл на периметре, так что мне повезло, что мне не пришлось идти туда и терпеть издевательства Чарльза над Бобби Ли. Это было похоже на игру мужчины против ребенка».
Хотя он настаивал на том, что его противостояния с Бобби Ли не были личными, он показал свое удовольствие от доминирования над игроком, которого все хотели видеть выше него. Но он был больше озабочен тем, чтобы обыграть название на передней части малиновой майки Хёрта.
«Игра против Бобби Ли подстегивает меня, но игра против Алабамы подстегивает меня еще больше, — сказал он. — Алабама дважды обыграла нас в прошлом году, и я не хотел, чтобы это повторилось».
То же самое можно сказать и о Кентукки, стандарте конференции, который Чарльз считает своим главным препятствием. В свой второй сезон в Оберне Чарльз был назван «Непредсказуемая взбивалка», и во многом это было связано с его противостоянием против Мэла Тёрпина, самым популярным здоровяком Кентукки. В '82 и '83 годах Тёрпин был лучшим бомбардиром конференции SEC, его рост составлял 211 см. Но для Чарльза он был еще одним талантливым небоскребом, через который можно было перепрыгнуть. Это было совершенно очевидно для Деррика Хорда, товарища Тёрпина по Кентукки.
«Я помню, как мы впервые вышли против него, и Мел опекал его, а он так легко забрасывал сверху через Мела, — сказал Хорд. — Я выбил мяч за пределы площадки и повторял про себя: "Этот парень только что забил через нашего двухметрового игрока". Стоит ли говорить, что он остался в голове Мела Тёрпина до конца его студенческой карьеры».
Победы над двумя командами из топ-6 менее чем за две недели позволили Оберну впервые с 1976 года войти в топ-25. Некогда безымянная команда из футбольного колледжа теперь была национальным событием.
«Это дает нам уверенность в том, что мы можем играть где угодно, — сказал Чарльз после победы. — Ощущения настолько хороши, что их трудно выразить».
Появление Оберна в топ-25 означало большее внимание национальных СМИ, которые уже были очарованы их круговым аттракционом — отчасти карнавальным силачом, отчасти Маленьким моторчиком, который смог. В очерке Sports Illustrated о конференции Карри Киркпатрик взглянул на огромного, пухлого второкурсника и заключил, что мы смотрим за «возможно, самым удивительным, динамичным студентом на всей земле, за которым интересно наблюдать».
«Тайгерс», которые занимали 21 место, но вскоре выбыли из рейтинга после чередования побед и поражений в конференции, знали, что их лучший шанс вернуться в топ-25 — это победить Кентукки во время домашнего матча в Оберне.
В раздевалке перед субботней игрой Смит давал указания своей команде. Тёрпин или Сэм Боуи не сидели в голове тренера, как Чарльз Хёрт. Каждый раз, когда Оберн играл с ними, Хёрт, постоянный исполнитель и подстрекатель Кентукки, делал все возможное, чтобы заставить тебя потерять спокойствие — держал тебя, бил тебя локтями и впечатывал в тебя свой зад. Смит считал, что послание было ясным: не позволяйте Чарльзу Хёрту довести вас.
Этот совет не помог Чарльзу. Во время первого владения мячом в игре Чарльз в быстром отрыве вырывался вперед, чтобы легко забить мяч, пока Хёрт, как описывает это Louisville Courier-Journal, не налетел на Баркли и «бросился вперед, как гард на ничего не подозревающего корнербека». Немного придя в себя на столе для прессы с возмущенными репортерами, Баркли воспрял и погнался за своим обидчиком. Секунды спустя он отпрянул назад и ударил Хёрта по затылку. Ответный жест оказался слишком провокативным для судьи Пола Галвана, который удалил Чарльза через 113 секунд после начала игры.
Оберн продолжал борьбу, но уступил №13 Кентукки со счетом 69-71. Тёрпин набрал 25 очков в отсутствие Чарльза — и никто не был так рад, когда его противник покинул паркет.
«Мне стало жаль парня, но да, я был рад, что он ушел», — сказал Тёрпин.
После игры преобладала версия, что Кентукки намеренно пытался заставить Чарльза удалиться. Когда его спросили, подставлял ли он человека, которого болельщики соперников называли «Свинли», Хёрт, который до этой игры никогда не опекал Чарльза, сказал, что просто «пришло мое время опекать Баркли».
«Мы в Кентукки никогда не ставили перед собой такой цели», — сказал Хёрт журналистам.
Два часа спустя Смит все еще был в ярости, смотря повтор инцидента. Спустя годы он утверждал, что именно превосходство Чарльза над Тёрпином привело в действие план Кентукки нацелиться на его тяжелого здоровяка.
«Он уничтожил Тёрпина, это было невероятно, — сказал Смит о Баркли. — И тогда Джо Холл придумал эту штуку, в результате которой Чарльз был удален. Джо будет отрицать это, и отрицал, но это правда: они знали, что не смогут выиграть, если Чарльз будет играть».
Галван, один из самых уважаемых судей в конференции, не считал Чарльза воинственным, а скорее тем, кто в тот момент потерял самообладание. Это подтвердилось в следующей игре Оберна.
«Перед началом следующей игры он подошел и сказал: "Мистер Пол, простите меня за это, я не хотел, чтобы меня удалили". У нас будет хорошая игра, так ведь?". Я сказал: «Можешь не сомневаться, у нас будет хорошая игра"», — сказал Галван.
Хотя в тот момент это могло быть и не заметно, внезапное удаление и поражение в Кентукки предвещало неприятности, которые ожидали его до конца года.
* * *
Даже шквал игр Чарльза с 20 очками и двузначным количеством подборов и прорыв Персона не смогут спасти Оберн от рекорда 5-10 в оставшейся части игры SEC. Бобби Ли Хёрт из Алабамы, регулярно становившийся мишенью для гнева Чарльза на паркете, в итоге отклонял бросок за броском против своего противника, перекидав Баркли 23-10 в последней игре сезона.
Спад пришелся на то время, когда Смит, который отметил, что Чарльз все еще был очень строг к себе после поражений, стремился сбросить вес у своей звезды. Реклама была приятной, но он просто подумал, что Чарльз не в форме.
Тренер привел слова Джека Лаланны, гуру фитнеса, который называл питание и физические упражнения «спасением Америки», предупреждая Чарльза избегать нездоровой пищи. «Я сказал ему: "Если вкус приятный, выплюнь"», — сказал Смит. Этого не случилось во время записи тридцатиминутного телевизионного шоу, когда товарищ по команде Марк Кэхилл стал свидетелем того, как Чарльз поглотил целый пакет «Сникерсов». Выплюнуть такое количество арахиса, карамели и нуги было невозможно, и Кэхилл был потрясен. «Не осталось ничего, кроме этой маленькой кучки оберток, — сказал он. — Это было немыслимо».
Как человек, не встречавший ни одного блюда, которое он не доел бы до конца, предложение Смита было одним из многих, которые были решительно отвергнуты во время тренировки и в течение всего обычного дня. Герберт Грин, ассистент, нанявший Чарльза из Лидса, знал, что форвард нуждается в шпынянии, даже если он не понимал, что это может принести пользу.
«Сонни подталкивал Чарльза туда, где он никогда не был и не хотел, чтобы его туда подталкивали», — сказал Грин.
Пэт Дай, футбольный тренер, который познакомился с Чарльзом, тоже заметил издалека, что что-то не работает. «Это было довольно хорошо задокументировано... По мнению тренера Смита Чарльз недостаточно усердно работал и в самом начале был ленив», — сказал Дай.
Если Чарльз не собирался слушать тренеров, Смит решил, что ему может помочь голос со стороны. Он связался с Диком Витале, тренером колледжа, ставшим знаменитостью на ESPN. Бесконечный энтузиаст Витале присутствовал на тренировке, прежде чем посетить одну из игр Оберна. Он увидел звезду, идущую в ногу со временем, в два раза быстрее своих товарищей по команде и в два раза менее подготовленную, и это то, что он хотел помочь изменить.
«Сонни Смит подошел ко мне и сказал: "Тебе нужно мотивировать этого парня и вдохновить его, потому что у него есть тенденция чутка отлынивать", — сказал Витале. — Я помню, как схватил Чарльза и сказал: "Сынок, у тебя есть шанс заработать кучу денег. Поверь своей интуиции, слушай своих тренеров, не пускай все на самотек"». Он добавил Чарльзу: «Твой тренер любит тебя. Люди здесь любят тебя. Прислушайтесь к ним. Они пытаются помочь тебе, парень!»
Витале увидел то, что он назвал особым отскоком Чарльза от пола, и понял, что Смит оказался в незавидном положении, потенциально разбазаривая игрока с невероятным талантом.
«Это одна из худших вещей, когда кто-то с таким уровнем таланта оказывается не там, где должен быть, — сказал Витале. — Сонни так заботился о Чарльзе, и он не стал бы обращаться ко мне, (а он обратился), если бы ему было все равно». Некоторые ребята просто никогда не понимают этого, но для других внезапно включается свет».
Свет остался выключенным в первом раунде турнира SEC, в матче-реванше с Алабамой на следующий день после последней игры регулярного сезона. При преимуществе в 1 очко и за 1:12 до конца игры Чарльз случайно наткнулся на Энниса Уотли из Алабамы, что привело к двум штрафным броскам. В последние 17 секунд Смит разыграл длинную передачу на Чарльза, которого сдержали до 4 очков, а не на Персона, который забросил 23 очка. Догадавшись, что команда не собирается опекать Персона, защитник-новичок помог в двойной опеке Чарльза, и Баркли так и не смог добраться до мяча.
Алабама победила; Оберн проиграл.
То, что казалось началом года прорыва, закончилось с рекордом 15-13, что на одну игру лучше, чем в предыдущем году. Хотя Чарльз снова доминировал, второй год подряд возглавляя рейтинг SEC по подборам, набирая в среднем 14 очков и почти 10 подборов, и попав во вторую сборную Юго-Восточной конференции, «Тайгерс» не оправдали некогда возвышенных надежд.
Прозвища, статьи в журналах и аура вокруг Чарльза были на месте. Но чего там не было, так это побед. И к концу года счастье Чарльза от общения с тренером рассеялось.
«Я сказал: "Тренер, я ухожу отсюда. Я хочу поблагодарить вас, но мне сейчас не до веселья"», — сказал он.
Двадцатилетний парень, который, как все думали, приведет Оберн к земле обетованной, был на грани ухода.
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
