Тим Донахи: «Если бы я был поклонником НБА, не знал, смеяться мне или плакать»

На самом пике расцвета карьеры арбитра и одновременно апогея игромании, пишет Тим Донахи в книге «Персональное замечание», жизнь его была фантастикой. Он зарабатывал больше 275 тысяч в год в качестве судьи НБА, приносил в дом еще больше, делясь конфиденциальной информацией с преступниками, которые делали деньги на баскетбольных ставках, и припеваючи жил с женой и детьми в огороженном флоридском поместье, похожем на загородный клуб.

«Чувствовал себя словно герой Рэя Лиотты в «Хороших парнях», – поясняет Донахи, – С единственным отличием, что у того была зависимость от кокаина, я же сидел на азартных играх. Во всем остальном мы были практически идентичны – жизнь была сладкой, а все происходящее захватывало». (Что интересно, опозоренный «матрац» нигде не проводит параллели между своим сотрудничеством с ФБР по делу о ставках и организованной преступности с ними связанной и программой по защите свидетелей, к которой прибег герой Лиотты Генри Хилл, чтобы спастись от возмездия мафии).

Донахи точно также не говорит и о, казалось бы, бросающемся в глаза сравнении между тем, как закончил Хилл, и той ситуацией, в которой сейчас оказался он сам: осужденный преступник, от которого ушла жена, проходящий лечение от своей зависимости, разоренный и отвергнутый обществом. Это существование без особого будущего: за свои проступки Донахи будет вынужден провести остаток своей жизни со статусом изгоя.

Но даже потеряв все и проведя 15 месяцев в кутузке, он все равно твердо намерен бросать вызов капризам судьбы – дабы не стать просто одним из многих.

В своей книге «Персональное замечание», которая на этой неделе появилась на полках книжных магазинов (изначально распространение шло исключительно через интернет), Донахи расписывает выпавшие на его долю испытания колоритнейшими мазками. Размышляя о зависимости, он заявляет, что «стал неконтролируемым джаггернаутом, с дьявольским упорством добивающимся своего саморазрушения», чья «душа превратилась в ничто». Богатый ужин, последовавший за удачным набегом на столы Атлантик-Сити, изображается как «истинная оргия кушаний и напитков… дань нашего времени чревоугодию и излишествам, которым предавались римские солдаты по праздникам в каких-нибудь далеких завоеванных землях».

«Чувствовал себя словно герой Рэя Лиотты в «Хороших парнях», – поясняет Донахи, – С единственным отличием, что у того была зависимость от кокаина, я же сидел на азартных играх. Во всем остальном мы были практически идентичны – жизнь была сладкой, а все происходящее захватывало»

Ну хорошо, в общем, вряд ли кто-то перепутает этого парня с Хемингуэем. Но то, как Донахи представляет свое падение в «Персональном замечании», увлекает благодаря сразу двум аспектам, которые можно выделить в его рассказе. С одной стороны, здесь вскрываются все мельчайшие детали его преступлений, излагаются разоблачения и их влияние на НБА; с другой – как пишет обозреватель SBNation.com Эндрю Шарп – перед вами завораживающее «исследование человеческого падения», отчаянное и выставленное напоказ.

Журналисты Yahoo!Sports поговорили с Донахи по телефону, надеясь выявить обе тенденции.

- В книге большинство действующих лиц выступает в неблаговидном свете. Особое внимание приковано к тому, как вы описываете Дика Баветту, говоря, что обучение у него было «сродни получению высшего образования в доведенном до совершенства искусстве манипулировать ходом игры» и что он якобы уверял, что был «незаменимым человеком для НБА», на плечи которого ложилась забота о получении нужных результатов в той или иной серии. Вы разговаривали с Баветтой или другими людьми, о которых нелицеприятно отозвались, со времени выхода книги?

– Нет, с ним я не разговаривал. Думаю, что в этих обстоятельствах я совершенно осознанно шел на конфликт, называя конкретные имена. При этом это были уникальные ситуации и уникальные условия, и, когда я решил опубликовать эти истории, я не мог не упомянуть имена, потому что хотел, чтобы болельщики имели полное представление о том, что я делал и как я это делал.

- Часть полного представления заключается в том, чтобы объяснить вашу методику и чем вы руководствовались, делая те или иные ставки. Вы упомянули Дика Баветту, Стива Джэви и Джо Кроуфорда в качестве арбитров, о тенденциозности в работе которых вы знали, и потому делали ставки на те матчи, которые они обслуживали. Можете ли вы назвать арбитров, на матчи которых вы предпочитали не ставить?

– Хм, не хочу говорить о том, что были судьи, от которых я старался держаться подальше – скорее, о тех, матчи которых представляли для меня интерес. Ситуация была такова, что я просматривал встречи, которые они обслуживали, более или менее… Смотрел встречи, где работали конкретные арбитры, была ли это игра в гостях или дома, как развивались события последний раз, когда они судили ту или иную команду и с кем вместе они работали. И когда я мог прийти к заключению, на какую разницу стоит ставить, то смотрел в газете – если там был гандикап в четыре или пять очков, то давал указание ставить на эту игру.

- Результаты этой системы и методология недавно были подвергнуты сомнению (Обозреватель ESPN Генри Эббот рассматривает основные тенденции, намеченные Донахи (Дик Баветта старался не позволить одной из команд добиться большого перевеса, Стив Джэви питал личную антипатию к Аллену Айверсону, а Джо Кроуфорд, напротив, благоволил к разыгрывающему «76-х», так как его внук боготворил Ответа), и указывает, что в теории провинившегося арбитра слишком много несоответствий). Некоторые утверждения, сделанные в книге, были встречены журналистами, статистиками и в некоторых случаях участниками разговоров, цитируемых в книге, с изрядной долей скепсиса. Как вы реагируете на заявления, что некоторые из этих моментов либо были неверно запомнены, либо вовсе придуманы?

– Они не придуманы. На самом деле, думаю, что те, кто пытаются дискредитировать меня, делают это из определенного рода побуждений.

- Какие побуждения вы имеете в виду?

– Ну посмотрите, например, на ESPN. Естественно, так как они обладают правами на трансляцию матчей НБА и пытаются дискредитировать все изложенное в книге, то приводят данные, которые не имеют ничего общего с теми принципами, по которым я выбирал матчи. У меня есть собственные данные, которые я собираю прямо сейчас. Они будут опубликованы в ближайшее время. Этот материал подтверждает то, что написано в книге.

- Вы можете рассказать немного больше об информации, которую вы составляете?

– Не сейчас, я все еще в процессе. Но это то, что будет обнародовано в ближайшие несколько недель.

- Вы говорите, что учитывали ряд факторов, которые влияли на принципы ставок, а не просто думали: «Ну, Стив Джэви не ладит с Алленом Айверсоном, так что нужно брать эту игру». Но вы же, действительно, частенько пишите в книге, что выбор арбитра являлся ключевым фактором. Вы когда-либо доходили до ощущения, что слишком много ставите на определенных арбитров и что нужно разнообразить ваш подход? Или вы думали, что раз уж вы выигрываете, то нужно держаться за то, что работает?

– Вот именно, держаться за то, что работает. Я был очень последователен и успешен в определении конкретных ставок на конкретные матчи, делал ставки на эти матчи очень последовательно и побеждал.

- Вы достаточно часто фигурируете в прессе в связи с выходом книги. Вам не кажется, что в некоторых изданиях к вам относятся пристрастно? На данный момент как вы воспринимаете реакцию на свою книгу?

– Думаю, что реакция на книгу показывает, что болельщики прекрасно понимают, что за последние 10-15 лет в НБА происходят необычные вещи. Мы получили сотни звонков и писем, где люди говорят, что знают, что в книге изложена правда.

- В послесловии к «Персональному замечанию» вы пишете о том, что, как вам кажется, нужно сделать, дабы вернуть доверие болельщиков к работе судей НБА, и о том, что в этом вы видите недоработки лиги. Вы пишете: «Если бы я был поклонником НБА, не знал, смеяться мне или плакать». Вы все еще считаете себя поклонником НБА? И в данный момент, на ваш взгляд, в принципе, болельщики могут доверять тому, что видят каждый день?

– Думаю, в глубине души всегда останусь фанатом баскетбола, но если говорить об НБА, то я, конечно же, в настоящий момент не являюсь поклонником лиги. За два года не посмотрел ни одной игры. Вы говорите, что вы из Бостона, так?

- Я из Нью-Йорка, но живу в Бостоне.

– Ну хорошо, Нью-Йорк и Бостон, две мекки спорта. Вы же не можете сидеть там и говорить мне, что болельщики в Бостоне или в Нью-Йорке, которые очень хорошо разбираются в игре, терпят все это и не видят, что за последние 10 лет много необычных вещей приключилось в НБА. Они уже не могут получать максимальное удовольствие, смотря матчи НБА, и думаю, что ситуация все усугубляется.

- Вы подчеркиваете, что, хотя и учитывали внутреннюю информацию, когда ставили на те или иные команды, никогда не пользовались своим положением на площадке, чтобы решить результат или повлиять на счет, сделав это себе на пользу. Хорошо, а почему нет? В книге вы описываете себя как потерявшего голову игрока, того, кто главным образом помешан на игре и деньгах, а не на каких-то последствиях своих действий. Где проходит различие, по-вашему?

– Думаю, различие заключалось в том, что я не хотел, чтобы меня поймали. Я понимал, что делаю то, что неправильно, и не хотел пострадать за это. Как меня могли обнаружить? Только в том случае, если я буду на постоянной основе принимать неправильные решения, которые повлияют на исход матчей, так, чтобы выиграла ставка. Я имею в виду, что все были бы настороже, и НБА и ФБР сразу бы выявили это. Так что я не собирался это делать и не хотел делать.

- Но справедливо и то, что вы пишете о других судьях, которые шли на такие меры практически в каждой игре – вы называете это «культурой фаворитизма и манипуляции… которая влияла на исход матчей». Здесь есть допустимое разногласие с тем, что говорите вы, если другие арбитры решались давать такие свистки каждый вечер.

– Так они и делают, а я использовал эту информацию, чтобы делать выигрышные ставки. Но основной момент заключается в том, что ФБР провело тщательное расследование всех ставок, мной сделанных, и матчей, на которые я ставил. Они просмотрели видеозаписи и пришли к заключению (как и НБА), что я ни разу не подсуживал ни одной команде, чтобы повлиять на результат матча и обеспечить себе выигрыш.

- Одна из центральных тем книги посвящена тому, как вы всегда любили быть в центре внимания, будь то в роли веселого парня, смешившего приятелей, или арбитра, на которого направлены все глаза на арене, когда звучит его свисток. То, что вы сейчас рассказываете, и сопутствующее внимание к вам прессы – попытка остаться в эпицентре внимания – дает вам те же самые эмоции?

– Ну, естественно, эта форма пребывания в центре внимания – с учетом всех ошибок, которые я совершил в своей жизни и того, в каком положении я оказался сейчас, не доставляет мне особой радости. Само собой в глазах мира я пал очень низко, что, конечно, позорно… это не только затронуло мою жизнь, но и людей, которых я любил больше всего, мою семью. Я чувствовал, что болельщики заслужили узнать, что я сделал, как я сделал это, и познакомиться со всей правдой, лежащей за скандалом. За прошедшие два года мое имя замусолили в прессе, много историй было придумана, но в них не было ни капли правды.

- Так вы верите, что это дает вам шанс добиться справедливости?

– Это дает мне возможность рассказать историю моей жизни. А, кроме того, это ситуация, которая может помочь кому-нибудь еще, тому, кто может размышлять о том, чтобы пойти по неверной дороге и что их не поймают. Помочь им понять, что они не только испортят жизнь самим себе, но и тем людям, которых они любят – своим семьям.

- Это похоже на статью о вас в Philadelphia Inquirer, где говорится, что вы ищете варианты читать лекции об этом предмете. Это верно?

– Не уверен, что мне предоставят такую возможность, но если она появится, я, конечно же, буду заинтересован.

- Естественно, реальный мир диктует свои условия – прибыль от книги пойдет на оплату возмещения убытков (217 тысяч долларов), которое на вас наложил федеральный суд, и вообще всем приходится работать. Помимо денег что вы надеялись приобрести таким вот заявлением и публичным рассказом о своем процессе? В книге вы часто говорите о вере – вы рассматриваете книгу как некий род искупления?

– Думаю, для меня это возможность помочь кому-нибудь. Естественно, лично для меня это очень неприятно – то, что я сделал, и преференции, которые мной двигали – и все же это затрагивает не только меня, но и близких мне людей. И мне кажется, это очень убедительная история, так что она может помочь и другим.

- Ваш отец также был судьей, и вы говорите, что уважали его приверженность идее, согласно которого игроки должны решать исход матчей. Это не должно иметь ничего общего с людьми со свистками или чем-то еще. Вы говорите, что в сегодняшней НБА дело обстоит иным образом. Какие возможности вы видите у НБА, чтобы сделать так, чтобы игроки решали больше?

– Само собой, если уж говорить об НБА, то они должны прежде всего решить, это соревнование спортсменов или развлечение и шоу. Если они говорят, что соревнование, тогда должны обязать этих судей судить по правила, уметь быть беспристрастными, а не судить и одновременно думать о том, что хорошо для лиги, а что нет.

- Вы обмолвились, что не ждете, что кто-нибудь в кабинетах лиги последует вашим советам. Но с точки зрения болельщика у идеи есть здравое зерно – никто не хочет видеть, как матчи решаются в моментах, подобных тому, в котором Брэнт Бэрри так и не встал на линию штрафных.

– Совершенно верно. Поклонники НБА, если говорить об основных городах, люди очень знающие. Убежден, что они не позволят Дэвиду Стерну прятать голову в песок и воздерживать от комментариев по таким вопросам. Думаю, что это вызовет настоящий протест по поводу некоторых откликов на такие ситуации, и народное возмущение спровоцирует значительные перемены с тем, чтобы матчи судились должным образом. Думаю, в конце концов, это сделает лигу гораздо больше, лучше и сильнее, чем она была когда-либо до того.

- Как вы считаете, какая-то инициатива должна исходить от игроков? В конце концов, раз уж болельщики все равно готовы тратить деньги на билеты, трансляции или атрибутику, какой смысл лиге что-либо менять?

– Думаю, что игроки приспосабливаются ко всему. Они приспосабливаются к тому стилю, какой НБА хочет видеть, идя на подобные изменения в правилах. Думаю, что инициатива должна принадлежать болельщикам, и, мне кажется, что то, что мы видим сегодня, идет от болельщиков. Каждый день нам звонят по телефону, звонят игроки, завершившие карьеру, люди, которых ассоциируют с НБА – все они говорят, что надеются на кардинальные изменения в связи с выходом книги… И я искренне верю, что такие изменения последуют. Думаю, что у них не останется выбора, но пойти на изменения и вернуть в сердца болельщиков веру в то, что это соревнование спортсменов.

«Самое худшее – когда я сажусь и начинаю думать о том, что сделал с собой – не то, что это ужасно само по себе. Я смотрю на моих четырех детей, на родителей и бывшую жену, и тогда это причиняет мне настоящую боль»

- Это может быть всего лишь незначительной деталью в рамках всей истории, но вы начинаете книгу с цитаты из Ральфа Уолдо Эмерсона, которую я нахожу очень интересной («То, что лежит за нами, и то, что лежит перед нами, всего лишь мелочи по сравнению с тем, что лежит в нас самих»). Это была ваша идея?

– Да, это была моя идея. Мой брат прислал мне письмо в тюрьму, и главная мысль всего письма была сконцентрирована вокруг этой фразы. Я подумал, что было бы неплохо начать с нее мою книгу.

- Что, как вам кажется, лежит в вас, и как вы представляете себе свой дальнейший жизненный путь, куда бы он вас ни завел?

– Думаю, внутри меня лежит тот, кто опустошен тем, что в своей жизни делал неправильный выбор, надеюсь, что он будет продолжать работать, чтобы развивать эту историю и помогать другим людям понять, что выбор очень, очень важен в жизни. Уже неоднократно говорил об этом, но ваш выбор влияет не только на вас. Самое худшее – когда я сажусь и начинаю думать о том, что сделал с собой – не то, что это ужасно само по себе. Я смотрю на моих четырех детей, на родителей и бывшую жену, и тогда это причиняет мне настоящую боль.

- Одна из самых драматичных сцен книги происходит в кабинете вашего отца, когда все уже начало рушиться. Вы смотрите на стену, где в рамке висела фотография из газеты, изображавшая вас вместе, и, видя там пустое место, понимаете, что он снял ее, стыдясь того, что вы делали. Здесь буквально ощущается витающее в воздухе напряжение. Как обстоят ваши отношения с ним сейчас?

– Естественно, когда я позвонил отцу в День отца, чтобы рассказать о том, в какой ситуации оказался, он был шокирован и подавлен. И знаете, какое-то время отношения у нас были довольно напряженные, но в любых отношениях между родителями и детьми, вы всегда делаете то, что нужно делать, и поддерживаете своего ребенка. Он был на моей стороне все это время, и, мне кажется, что это сделало связь между нами еще сильнее.

- У вас есть четыре юные дочки. Как это все изменило ваши отношения с ними?

– Кардинально изменилось мое поведение. Сейчас я гораздо более терпелив с ними, я хочу провести каждую свободную минуту моей жизни с ними (когда они не в школе). И надеюсь, они чувствуют себя достаточно уверенно, чтобы понять, что я сделал ужасные ошибки, но все мы делаем ошибки, и это то, чему я научился в жизни. И поэтому, надеюсь, что через несколько лет, оглядываясь назад, смогу сказать, что я стал лучше.

Хотите купить гаджеты по привлекательным ценам? Обязательно сперва посетите страницу Big Geek акции.