«Что-то не так. Больше не могу пошевелить ногой». Мартин Ганзал вспоминает подробности своего последнего матча в НХЛ
Бывший нападающий «Аризоны» и «Далласа» Мартин Ганзал, который завершил карьеру после нескольких операций на спине, вспоминает подробности своего последнего матча в НХЛ.
«Вперед, ребята!»
Энергия в раздевалке снова нарастала. Так всегда бывает, когда перерыв между периодами подходит к концу, и игроки начинают надевать шлемы, перчатки и даже свитера. Они подбадривают друг друга, помогая товарищам по команде настроиться на нужный лад.
Не стал исключением и день накануне Рождества 2018 года. Мы играли дома, в Далласе, против «Айлендерс», и второй период должен был начаться буквально через мгновение при счете 0:0. Концентрация была на пределе.
«Вперед! Вперед! Вперед!»
Парни обивали друг другу кулачки, все игроки энергично выходили на лед. Кроме меня. Я отдыхал на массажной кушетке, слыша все это из комнаты напротив за прикрытой дверью. Меня осматривал врач, и я отказывался признавать, что только что провел свой последний период в НХЛ. Я отказывался признавать то, что в глубине души знал, было правдой.
Вот оно. Конец. Я не мог так больше продолжать.
В начале декабря я вернулся после третьей и самой сложной операции на позвоночнике. Я думал, что все будет хорошо. Я все еще немного чувствовал боль в спине, но думал, что это просто послеоперационная скованность, которая скоро пройдет.
Мне удалось провести шесть игр, чувствуя себя хорошо, медленно возвращаясь в игровую форму. Однако по ходу седьмой игры, незадолго до окончания первого периода, я катился обратно к скамейке запасных. Все было нормально, и тут как гром среди ясного неба... Моя нога онемела. То же самое ощущение, которое я помнил 10 лет назад, перед моей первой операцией. Острая боль в бедре, а потом... ничего. Как будто моя левая нога просто исчезла.
«Нет. Не это. Только не это», — молил я.
Это был мой кошмар. Прежде чем я добрался до раздевалки, мне стало хуже. С каждым шагом мне становилось все страшнее. Я упал на массажную кушетку, не снимая своей экипировки, и сказал врачам и тренерам: «Послушайте, там что-то не так. Я больше не могу пошевелить ногой».
Я отчаянно искал хоть какой-то лучик надежды. Я пытался успокоиться, думая, что это просто потому, что я так долго не играл, и моему телу нужно адаптироваться. Или, может быть, это просто что-то опухло вокруг позвоночника, там, где остались шрамы от операций. Я пытался всеми возможными способами убедить себя, что, возможно, когда-нибудь еще смогу вернуться. Но в глубине души я знал, что это конец.
Все было кончено.
После первой операции, когда мне было около 21 года, я лег под нож в июле и играл в обычном режиме уже в сентябре. Но после второй операции потребовалось больше времени, чтобы вернуться в форму, и у меня также появились боли. А после третьей операции… С этим можно смириться, но после тех семи игр я почувствовал, что все уже не так, как прежде. Хотя я старался изо всех сил, мое тело больше не позволяло мне играть.
Я сделал все возможное, чтобы вернуться, но после последней операции мне потребовался год, чтобы снова выйти на лед. Когда я снова обратился к врачу, передо мной встал вопрос: либо бросить спорт, либо сделать еще одну, уже четвертую по счету операцию. Врач также признал, что он не уверен в ее исходе, что еще одна операция мне поможет… Я посчитал, что у меня еще долгая жизнь впереди, и я не хотел делать еще одну операцию, если нет стопроцентной уверенности в ее эффективности.
Да, у меня был вариант с еще одной операцией, но в моем возрасте я не мог представить, как буду страдать еще год, и при этом никто не может гарантировать, что все будет хорошо. Я знаю, как это паршиво, когда ты просыпаешься, что-то болит, но все равно нужно пересиливать себя и ползти тренироваться. А после занятий твоя спина болит еще сильнее. И так аппетит играть в хоккей постепенно снижается.
Сейчас я чувствую себя хорошо. Приятно, что меня никто не бьет клюшкой по спине перед воротами.
Если бы я не получил травму, я бы, конечно, продолжил играть. Мне бы очень хотелось провести еще несколько сезонов, чтобы мои дети могли видеть мою игру, но я полагаю, что так и должно было быть в моей жизни. Я закончил с хоккеем из-за травмы, но я доволен своей карьерой и тем, чего я достиг.
Другие материалы:
Жертва системы. Какую цену Скотт Паркер заплатил за свою карьеру
«Он мог добиться большего, чем я». История младшего брата Майкла Райдера
«Я не протяну и пары лет». Как живет экс-тафгай, получивший 75 сотрясений
«Щелчок был такой силы, что шайба пробила кость». Гэри Лимэн – о травме, перечеркнувшей его карьеру
