16 мин.

О капитане замолвите слово

86

Переведя статью Джо Смита с The Athletic о травме Стивена Стэмкоса, а также начитавшись сообщений  в различных источниках про так называемую «стеклянность» («хрустальность», «травматичность» и т.д.) капитана, я решил провести определенное исследование обоснованности этих высказываний, включая в том числе сравнение с другими игрокам. Забегая вперед, к результатам этого исследования (впрочем, это было очевидно уже и из статьи Джо Смита), можно сказать, что общераспространенное мнение – действительно очень предвзятое мнение людей, следящих за командой лишь поверхностно – по постам в соцсетях или заголовкам новостей, и не вдающихся в подробности.  Впрочем, реальность нашего постиндустриального мира информационных технологий такова, что таких – подавляющее большинство, а потому, зачастую их частное мнение, но при этом громко и эмоционально звучащее из постов в блогах и соцсетях, заслоняет собой истину (это касается любых аспектов жизни). Нельзя их обвинить в намеренной дезинформации – чаще всего это является следствием эмоций (фрустрация, разочарование), спровоцированных невезением (именно невезением, а не системными проблемами со здоровьем), преследующим капитана Молнии. Именно такое эмоциональное мнение попадает в топы выдачи поисковых систем, ибо кликбейт такой кликбейт. В итоге, данное исследование, это скорее даже не чистая наука, как таковая, а попытка просто представить мнение, альтернативное громко звучащим эмоциональным крикам. 

Давайте для начала определимся с критериями оценки, как и в любом другом исследовании.

Во-первых, примем для себя определение «спортивной травмы», как таковой исходя из работы Даниэля Паргмэна (Daniel Pargman) – «Психологические основы спортивной травмы» (2007 год, США) – спортивная травма, это состояние, возникающее в результате внешнего физического повреждения, первичной причиной которого стало занятие спортом, в результате которого спортсмен теряет возможность заниматься спортом также полноценно, как до получения физического повреждения. Таким образом, к спортивным травмам не относятся с одной стороны паталогические состояния организма, которые развиваются вследствие иных причин, кроме физического воздействия самого спорта, но при которых спортсмен не может заниматься спортом (вирусные и бактериалогические заболевания, инфаркты, инсульты, онкологические заболевания, заболевания крови и т.д.), а с другой стороны – травмы, полученные от прямого воздействия занятия спортом, которые с точки зрения классической травматологии считаются именно травмами (порезы, рассечения, ушибы, ссадины, гематомы и т.д.), но которые при этом не мешают спортсмену продолжать заниматься спортом.

Во-вторых, основываясь на статье Ю.А. Коваленко «Проблемы травматологии в современном спорте» (2006 г., Россия), примем как аксиому, что при профессиональном занятии физическими видами спорта получение спортивных травм неизбежно.

В-третьих, примем для себя градацию тяжести травм в соответствии с Т. Петри (T. Petrie) и Д. Фалькштейном (D. Falksten) по статье «Проблемы методологии, измерений и статистики в исследованиях и предсказаниях спортивных травм» (Methodological, measurement and statistical issues in research on sport injury prediction), 1998 год, США. Согласно предложенной в данном исследовании градации, травма является «легкой», если спортсмен не может заниматься спортом до двух недель, «средней» – от двух до четырех недель (месяца) и «тяжелой» – если простой затягивается на более чем четыре недели.

В-четвертых, постараемся для себя определиться, что такое «травматичность» или «подверженность травмам» (термины «стеклянность», «хрустальность» не имеют со спортивной травматологией ничего общего, поэтому пытаться придумать им определение мы не будем, приняв для себя, что под ними скрывается форма упрощения для восприятия более сложных терминов). Это самый сложный вопрос, поскольку напрямую подобных определений в отношении спортивных травм никто не давал и единого исследования не делал. Поэтому мне будет сейчас невозможно сослаться на какое-то конкретное исследование, статью или книгу, и сказать: «смотрите там». Тем не менее, поскольку я работаю в области охраны окружающей среды, охраны труда и промышленной безопасности, то с методологией анализа производственного травматизма, я знаком очень и очень неплохо, и там это всё достаточно легко и однозначно.

Что в российской, что в международной практике основным показателем безопасности труда (травматизма) является коэффициент частоты травматизма (международно принятые – Lost Time Injury Frequency Rate – LTIFR  и TRIFR – Total Recordable Injury Rate). Его по-разному чисто математически считают у нас и «за бугром». Но в силу определенных методологических огрехов российского подхода (у нас при расчёте “частоты” расчёт делается не на единицу времени, а на количество человек), отечественные предприятия считают и так, как того требует российское законодательство, и LTIFR. Поэтому на методологию его расчёта и будем ориентироваться. Это количество травм, полученное на предприятии за единицу времени. Расхождения в расчёте этого показателя в том на какую единицу времени считать (на 10 тысяч отработанных часов, 200 тысяч отработанных часов, миллион часов), но сам подход всегда одинаковый. И, что для нас самое важное, в этом методологическом подходе учитываются все травмы – начиная от легких и заканчивая смертельными (когда человек погиб на производстве в результате производственной травмы). С точки зрения LTIFR – все равны – что легкая травма, что смертельная (с точки зрения TRIFR – и того хуже – к смертельной травме приравнивается травма без потери трудоспособности, например, когда человек молотком по пальцу ударил, сказал нецензурное слово и продолжил забивать гвоздь). Не будем пускаться в методологические дебри, почему так и почему это правильно (если кратко, то с точки зрения безопасности труда это правильно, поскольку окажется ли производственная травма легкой или смертельной – это зачастую вопрос стечения обстоятельств, и чем выше LTIFR/TRIFR, тем выше вероятность того, что люди будут гибнуть за метал, да даже если и не гибнуть – то лежать в гипсе и т.д.), примем для себя, что с точки зрения международного подхода к учету производственного травматизма – тяжесть травмы не учитывается.

Есть специальный вспомогательный коэффициент тяжести травматизма (преимущественно используется в России), который представляет собой отношение количества дней нетрудоспособности работников в результате производственных травм к общему количеству травм этих работников. Он в большинстве случаев в вопросах обеспечения безопасности труда является именно вспомогательным, поскольку основные усилия направлены в первую очередь на предотвращение травм как таковых (т.е. их количество), а тяжесть, во многом зависит от стечения обстоятельств в каждом конкретном эпизоде.

Вот основываясь именно на этих общепринятых международных подходах к учету производственного травматизма, я и предлагаю базироваться при определении что же такое «травматичность». Тем более, что чем профессиональный спорт не производство?

Таким образом, игрок тем более «травматичен», чем больше эпизодов получения «спортивной травмы» (см. определения выше) было в его карьере. Чтобы иметь возможность сравнивать разных игроков, то необходимо также договориться о времени, на которое мы будем рассчитывать наш «хоккейный LTIFR» (считать TRIFR в нашем случае практически нереально, поскольку сколько травм игрок переносит «на ногах», может быть неизвестно даже самому игроку, тем более, что из определения “спортивная травма” следует, что для ее учета игрок должен не иметь возможности играть из-за травмы). Тут, конечно, не получится оперировать общепринятыми подходами с расчетом на некое количество «человекочасов». Но в нашем случае можно и еще проще: количество игр, которые провела команда (именно команда) за период карьеры рассматриваемого игрока. Да, тут возможны определенные неточности в некоторых случаях, поскольку вследствие обменов, контрактных споров, ссылок в фарм-клуб и тому подобных вопросов, не все матчи команды могут учитываться в этом расчёте. Но в случае Стивена Стэмкоса, который никогда не имел контрактной забастовки, не обменивался и не ссылался в фарм-клуб, этих оговорок нет. Ну, а для других игроков в сравнении этими показателями придется пренебречь.

Таким образом, в нашем исследовании «травматичность» – это математически рассчитанный коэффициент, в котором количество полученных «спортивных травм» отнесено к количеству матчей, сыгранных командой за период нахождения игрока в этой команде.

Ну и, наконец, в-пятых, мы дадим определение «хроническая травма». Формальное определение именно «хронической травмы» звучит следующим образом – это повреждение, возникающее в результате многократных и постоянных неинтенсивных воздействий одного и того же травмирующего фактора. Но если возвращаться к вопросам охраны труда – это «профессиональное заболевание», а не то, что подразумеваем мы, говоря про «травматичных хоккеистов» и «хроников». В данном случае, нам больше подходит медицинское определение «рецидив» – возобновление болезни после кажущегося полного выздоровления (ремиссии). Иными словами, когда у хоккеиста раз за разом повторятся одна и та же травма. Конкретный пример – Винни Лекавалье и его травма, полученная после подлого приема Мэтта Кука из Вашингтона, рецидив различной степени тяжести которой случался каждый последующий год его карьеры. Подобных хоккеистов, пожалуй, тоже можно отнести к «травматичным хоккеистам» даже если их коэффициент травматичности окажется на невысоком уровне (хотя, я лично сомневаюсь, что так может получиться – каждый эпизод рецидива должен рассматриваться как отдельная травма, а значит и увеличивать наш «хоккейный» LTIFR).

Ну и теперь, определившись с нашими методами исследования, давайте наконец рассчитаем «хоккейный LTIFR» персонально для Стивена Стэмкоса.

Начнем со знаменателя. За период нахождения Стивена Стэмкоса (начиная с сезона 2008-09) в Тампе, команда провела:

– регулярные чемпионаты 2008-09 -2011-12, 2013-14 -2018-19 – по 82 матча (820 матчей);

– регулярный чемпионат 2012-13 (локаут) – 48 матчей;

– регулярный чемпионат 2019-20 (коронавирус) – 69 матчей;

– плей-офф 2011 – 18 матчей;

– плей-офф 2014 – 4 матча;

– плей-офф 2015 – 26 матчей;

– плей-офф 2016 – 17 матчей;

– плей-офф 2018 – 17 матчей;

– плей-офф 2019 – 4 матча;

– плей-офф 2020 (на дату написания текста) – 4 матча.

Итого: 1027 матчей в регулярных чемпионатах и плей-офф.

Теперь переходим к самому Стэмкосу и вспомним, по каким причинам он пропускал матчи за период своей карьеры.

В сезоне 2008-09 он пропустил 3 игры, и ни один из этих пропусков не был связан с травмами. Просто в своем дебютном сезоне Стивен был еще не до конца готовым для НХЛ и дважды Бэрри Мелроуз и однажды Рик Токкет оставляли его в запасе.

Сезоны с 2009-10 по 2012-14 Стэмкос отыграл «от звонка до звонка» не пропустив не единого матча, ни в регулярных чемпионатах, ни в плей-офф (в единственный за этот период выход туда Тампы). Именно в этот период он и выигрывал свои титулы лучшего снайпера регулярного чемпионата НХЛ, набирая в среднем 1,16 очка за игру. Фактически, травму в этот период он получил – в шестой игре Финала Восточной Конференции он неудачно заблокировал лицом бросок Джона Бойчука из Бостона, получив перелом носа и челюсти, но поскольку ни одного матча (а после нее он и был всего один – Молния проиграла седьмую игру и пропустила в Финал Кубка Стэнли Бостон) он не пропустил, то учету в расчёте «травматичности» она не подлежит.

Сезон 2013-14 он начал с 14 голов в 15 матчах и уже начались разговоры про легендарное снайперское достижение «50 голов в 50 матчей», как в игре против Бостона, он получил свою первую травму в карьере, подлежащую нашему учету – перелом большой берцовой кости. Стэмкос пропустил большую часть сезона, восстановился, стал капитаном команды после ухода Мартина Сан Луи в Рэйнджерс и в этом сезоне матчей больше не пропускал (включая 4 игры плей-офф). Концовку сезона и плей-офф с игровой точки зрения Стэмкос провалил. До травмы его график был 1,54 очка за игру (0,93 гола за игру), а сезон он в результате закончил «только» с 1,1 очка за игру.

Сезон 2014-15 и плей-офф 2015 Стэмкос отыграл полностью, не пропустив ни одной игры. Последствием тяжелой травмы стало снижение результативности до 0,88 очка за игру.

В следующем сезоне 2015-16, 2 апреля 2016 года, за 5 матчей до конца регулярного чемпионата, у Стэмкоса был диагностирован тромб в подключичной артерии. И, несмотря на то, что из-за него он пропустил 5 матчей регулярки и 16 матчей плей-офф (забегая вперед – единственный до этого года случай, когда он пропускал матчи плей-офф), это не подлежит учету в расчёте нашего коэффициента, поскольку не соответствует определению «спортивная травма» (см. начало статьи, точно также как в расчёте производственного травматизма не учитываются случаи гриппа и модного ныне covid-19). При этом необходимо отметить, что само заболевание (тромбоз артерий) является угрожающим жизни, и ряд игроков, столкнувшихся с заболеванием завершили игровую карьеру от греха подальше. Можно вспомнить бывшего центрфорварда Молнии Крэйга Дженни или нападающего Питтсбурга Паскаля Дюпуи.

Сезон 2016-17 стал для всей Молнии катастрофическим – из-за вала травм, обрушившихся на команду (спортивные травмы по ходу сезона получили абсолютно все хоккеисты основного состава – при этом лишь Алекс Киллорн пропустил из-за повреждения всего один матч – остальные пропустили больше, и даже некоторые хоккеисты, вызванные из фарм-клуба, умудрились заработать травму, играя в основе) команда не смогла выйти в плей-офф (не хватило лишь одного очка). Различные товарищи в блогах предполагали, что это стало следствием системного провала медицинского и тренерского штаба команды, которые «перенагрузили» команду, во имя высокой цели – наконец-то преодолеть барьер, который оказывался непреодолимым (в двух предыдущих сезонах Тампа проиграла в Финале Кубка Стэнли и Финале Восточной Конференции). Не готов судить об этом, не имея никаких оснований, кроме чьего-то мнения в блогах, но, тем не менее, в контексте сегодняшнего исследования – одним из пострадавших был Стэмкос, выбывший после 17 игр регулярного чемпионата (20 очков, т.е. 1,18 очков за игру) на весь остаток сезона с разрывом мениска. Это вторая травма Стэмкоса, подлежащая учету в рамках нашей методологии.

В сезоне 2017-18 пропустил под конец регулярного чемпионата 3 игры с «травмой нижней части тела», подробности которой были не раскрыты, но известно, что он получил ее в игровом эпизоде, когда шайба попала ему в конек при исполнении блока. Учитывая кратковременность восстановления, а также то, что травмировавшая его шайба попала в конёк, вероятность того, что это был рецидив первых двух травм (т.е. «хроническая травма» в методологии нашего исследования, что делает хоккеиста «травматичным») близка к нулю. Тем не менее, травма есть травма, и это третья травма в карьере Стэмкоса подлежащая учету. Матчей плей-офф Стэмкос не пропускал (0,94 очка за игру в плей-офф против 0,93 очка за игру в регулярном чемпионате).

Регулярку 2018-19 (1,2 очка за игру) и приснопамятный свип от Коламбуса (0,5 очка за игру) Стэмкос провел полностью, не демонстрируя никаких признаков каких либо проблем со здоровьем.

Ну и, наконец, под конец сезона 2019-20, когда в Китае уже бушевал короновирус, а до остановки регулярного чемпионата оставалось 12 матчей, было объявлено, что Стэмкосу требуется операция по восстановлению надрыва основной (приводящей) мышцы живота (core muscule, часто переводят на русский язык, как «мышца кора»). Это четвертая травма Стэмкоса за 12 сезонов и, по его собственному утверждению, именно из-за восстановления после операции, связанной с ней он не играет прямо сейчас.

Собственно, говоря, это всё.

Таким образом, наш хоккейный LTIFR для Стивена Стэмкоса составляет 4 / 1027 = 0,00389.

И давайте сразу подсчитаем коэффициент тяжести травм Стивена Стэмкоса, поскольку все уже поняли, что именно это является в его отношении определяющим. Как написал Джо Смит, Стэмкос является не «травматичным» хоккеистом, а невезучим – три из всего лишь четырех его травм за всю карьеру оказались тяжелыми (см. принятые определения в самом начале статьи). В результате перечисленных травм, Стэмкос пропустил 45 (берцовая кость) + 65 (мениск) + 3 («травма нижней части тела») + 12 (регулярка 2020) + 4 (плейофф 2020) = 129. Или 32 пропущенных матча на одну травму.

Теперь давайте сравним это с некоторыми другими игроками  Тампы. Для этого воспользуемся вот этой ссылкой  (к сожалению, база доступна только с сезона 2008-09, поэтому игроков более раннего периода мы вряд ли сможем точно оценить).

Начнем, пожалуй, для примера, с лучшего друга и партнера Стэмкоса – Виктора Хедмана. Тампа выбрала его на следующем после Стэмкоса драфте, поэтому в знаменателе в нашем расчёте будет на 82 матча меньше – 945. А вот спортивных травм, из-за которых он пропускал хотя бы один матч, у Хедмана за этот период было…. Девятнадцать (!). И еще три случая болезни, которые учёту не подлежат. Таким образом «хоккейный LTIFR» Хедмана составляет 19/945 = 0,0201. В пять раз больше, чем у Стэмкоса. Но, конечно, коэффициент тяжести у него значительно меньше – на 19 травм у него приходится лишь 86 пропущенных матчей. Или 4,5 матча на одну травму.

Или давайте посчитаем коэффициенты для Никиты Кучерова. Тут как раз мы столкнемся с ситуацией не совсем точного расчёта знаменателя, поскольку свою карьеру в отличии от Стэмкоса и Хедмана Никита начал в фарм-клубе, а высчитывать точное количество матчей, проведенных Тампой с ним в основе мне к этому моменту уже просто лениво (извините). Поэтому посчитаем просто количество матчей Тампы с первого матча первого сезона Кучерова в НХЛ (2013-14). Это немного уменьшит полученный коэффициент, но незначительно. 569 матчей. Из них Никита пропустил 1 матч с не учитываемой нашей методологией болезнью и 14 матчей с 7 различными «спортивными травмами». Коэффициент частоты травм с потерей трудоспособности – 0,0123 (в три раза чаще Стэмкоса), но при этом коэффициент тяжести – всего лишь 2 матча на травму.

Можете самостоятельно попрактиковаться в расчётах коэффициентов частоты травматизма и тяжести травм для любых других хоккеистов любых команд при помощи приведенной выше ссылки на базу данных травм (очень полезный ресурс на самом деле). Тут нет ничего сложного. А плодить в рамках этого текста сущности не вижу большого смысла.

Если резюмировать всё вышеизложенное, то:

1. Официальных критериев «травматичности» хоккеиста нигде не сформулировано.

2. Предложена методология оценки «травматичности / подверженности травмам» на основе общепринятого международного подхода к учёту частоты производственного травматизма (Lost Time Injury Frequency).

3. На основании данной методологии установлено, что Стивен Стэмкос в гораздо меньшей степени подвержен травмам, чем Виктор Хедман и Никита Кучеров.

Главная проблема не в том, что Стивен Стэмкос часто травмируется («подвержен травмам», «стеклянный», «хрустальный», «травматичный» и т.д.), а в том, что уж если он травмируется, то он травмируется очень серьёзно. Я согласен с тем, что это серьезная проблема, но всё же хочу подчеркнуть, что многие хоккеисты завершали карьеру получив всего одну единственную травму. И их никто не называл «стеклянными». Все говорили, что им «не повезло».

И это главный вывод этого исследования. Из четырех травм, полученных Стэмкосом в его двенадцатилетней карьере, как минимум две (перелом берцовой кости и разрыв мениска) в период «золотой эры мирового хоккея» (70-е – 80-е) и, тем более в период «золотой эры НХЛ» (50-е – 70-е) были приговором карьере хоккеиста (Хоуи Моренц, Майк Боссии и Бобби Орр не дадут соврать). Но никто и никогда не называл хоккеистов, повесивших коньки на гвоздь из-за тяжелых переломов большой берцовой кости или разорванного мениска «стеклянными». В худшем случае доброжелатели пожимали плечами и говорили, что хоккей – мужская игра, тяжелые травмы неизбежны. Другие же сетовали на невезение и судьбу-злодейку.

И последнее. Я не случайно, перечисляя все травмы Стэмкоса, указывал его среднюю результативность. Да, конечно, он больше не забивает 0,9 голов за игру, как это было в сезоне перед переломом. И не набирает 1,54 очка за игру. Но он по-прежнему играет лучше, чем многие хоккеисты, с коэффициентами частоты травм ниже, чем у Стэмкоса и, тем более, с коэффициентами тяжести травм ниже, чем у Стэмкоса. В регулярном чемпионате 2019-20 Стивен набирал 1,25 очка за игру. Будучи уже 30-летним, и восстановившись от двух травм, каждая из которых раньше прекращала карьеру того, кому не повезло ее получить. И несмотря на все эти травмы, The Hockey Writers признал Стэмкоса вторым лучшим снайпером десятилетия после Александра Овечкина. Ну, а в клубную книгу рекордов Тампы вы можете заглянуть и без меня, чтобы посмотреть какие места занимает Стэмкос во всех атакующих категориях. 

Источник: российский фан-клуб Тампы.

logoСтивен Стэмкос
logoВиктор Хедман
logoТампа-Бэй
logoНикита Кучеров