17 мин.

«У нас государство за сборы платит, в Америке – сам». Русская дзюдоистка из Майами боролась с Путиным и рвется в UFC

125

Интервью с Натальей Кузютиной.

Имя Ронды Раузи слышали даже те, кто не следит за ММА. Практически в одиночку Раузи амплитудно перевернула мнение президента UFC Даны Уайта о женских ММА. От «этого никогда не будет в UFC» до создания трех женских дивизионов, гонораров, превышающих миллион долларов, и счастливых глаз Уайта на пресс-конференциях.

По сути, Раузи в одиночку создала индустрию женских боев в относительно короткие сроки: 13 августа 2008-го – взяла бронзу на Олимпийском турнире по дзюдо, в марте-2011 – дебютировала в ММА, в феврале-2013 – выступила в UFC, а 15 ноября 2015 года их бой с Холли Холм установил рекорд посещаемости турнира, собрав 57 тысяч зрителей.

Пройти по такому пути непросто – это подтверждает дзюдоистка Наталья Кузютина, которая за Россию выигрывала бронзу в Рио-2016 и пробовала бороться в Токио-2021 после травмы, но проиграла в 1/8. В ноябре-2022 Кузютина дебютировала в ММА и сейчас идет по лиге LFA с рекордом 8-1.

Мы с ней поговорили.

«Директор завода купил мне два кимоно – так я поехала на первый старт». Как из дзюдо перейти в MMA?

История Кузютиной – два сюжета в одном. Первый – как обычная российская спортсменка решилась и зашла на территорию, где локтями могут превратить лицо в микс лоскутов кожи и крови. Вторая – насколько в таком жестком спорте важны харизма и способность быстро выносить соперниц.

– Мне кажется, дзюдо само меня выбрало. В детстве я не занималась никаким видом спорта, но была активной. Однажды в школу пришла тренер, чтобы набрать группу для занятий, и я решила попробовать. Дзюдо – мягкий путь для бросков. Любая другая борьба – более жесткая, а дзюдо в первую очередь учит падать. Параллельно с ММА я тренирую детей по дзюдо, учу их не бросать партнера силой и не ломать, а ловить на ошибках, на выведении из равновесия. Это база.

– В нулевые было не так просто купить кимоно. Помните первое?

– Первое мне дали в зале. Но, чтобы поехать на международный старт, нужно было два комплекта – белое и синее. Сами не могли купить, так что мама пошла к директору «Термотрон-Завода», где работала, и попросила спонсорскую помощь. Директор купил два кимоно – так я поехала на первый старт. Гордилась, что у меня появились куртка и штаны. Мама и папа по-прежнему работают на «Термотрон-Заводе» в Брянске, там же живут все близкие.

– В 2012 году вы сказали: «Верните мне мое дзюдо» – так расстроились, когда поменяли правила. Это сильно повлияло на вас как на дзюдоистку?

– Правила часто менялись, но тогда впервые отменили броски за ноги, которые я очень любила. Расстроилась, потому что амплитудные броски были большей частью моего спортивного арсенала. Но я адаптировалась и начала идти немного в другом направлении. И выступала вплоть до Олимпиады в Токио в 2021 году. Но еще до Игр решила перейти в ММА.

– Ровно между Олимпиадами в Лондоне-2012 и Рио-2016 Ронда Раузи была на пике популярности. Слышали о ней?

– Я особо не следила за боями и сейчас не слежу – только за соперниками и ребятами из команды. Нет такого, что я смотрю бои каждые выходные. 

– То есть ее пример вообще никак не повлиял?

– Никак. Все произошло в духе «дай попробую». Решила, что Олимпиада в Токио будет для меня последней, и поняла, что у меня еще есть силы, что хочу выступать, бороться, но попробовать что-то другое. Это был челлендж – смогу ли я сделать что-то новое взрослой.

Первым и единственным человеком, кому я рассказала, был тренер Эцио Гамба [итальянец, долгое время тренировавший российскую сборную по дзюдо]. Планировала параллельно приезжать в сборную и работать тренером, но совмещать ММА и дзюдо оказалось невозможно. Как минимум потому что сейчас в США тренируюсь дважды в день. Если позвонят и скажут, что через пару дней есть соперник и бой, я должна приехать и выступить. 

– Вы не раз упоминали Гамбу как очень важного для вас человека.

– Да, мы с ним общаемся до сих пор. Не так часто, но все равно общаемся. Даже скидывала ему бои: «Смотри, как я бросаю приемами из дзюдо». Он противник всего этого: «Аккуратнее, Кузя, аккуратнее». Он близкий для меня человек – не только тренер, но и друг. Олимпийской медалью я обязана ему.

– На первой тренировке с ним не было настороженности, что прошли десятки сборов с тренерами советской закалки, а тут – итальянец?

– Сначала он тренировал только мальчиков, потом начал и нас. И я сразу подумала: «Ничего себе, у нас стала такая легкая атмосфера». Ты тренируешься, но нет никакого прессинга. Наоборот, подбадривают и дают энергию. Эцио может завести словами. Я ходила и улыбалась – так классно тренироваться. Все спрашивают: «Ты что улыбаешься?» Говорю: «Мне близок такой подход, когда все в удовольствие». 

– Что нового он добавил в подготовку?

– Наверное, тактические моменты. Раньше мы бегали кроссы, а Эцио их запретил. Стали бегать только на короткие дистанции по 10-20 секунд с максимальным ускорением. Он объяснял, что в дзюдо нет тягучести, как в ММА, где пять минут нужно бороться, потом – сидеть, потом – снова бороться. В дзюдо один раз упал на спину и проиграл, поэтому ты должен быть активным. Мы делали много ускорений по 10 секунд. Вся работа состояла из коротких интенсивных отрезков.

– Как он отреагировал, когда вы сказали, что хотите в ММА?

– Не особо одобрил, но и не отговаривал. Спросил: «Ну зачем?» И мы долго общались. 

«Харрисон ломала мне руки, но мое дзюдо лучше любой борьбы или джиу-джитсу». Что такое тренировки в главном зале США?

Если спросить человека, чуть-чуть погруженного в российский спорт, он быстро назовет главные черты людей из олимпийских сборных: перегруженность тренировками и сборами из цикла «300 дней в году» и в то же время легкая сытость от стабильных зарплат, предусмотренных и регионами, и Министерством спорта.

Увидеть дзюдоистку, прошедшую через три Олимпиады, в ММА-зале American Top Team – неожиданно. Кузютина дебютировала в ноябре-2022 в промоушене Хорхе Масвидаля, дралась в лигах Invicta и LFA, но пока ей мешают одно поражение в девяти боях и всего три финиша.

– Когда я решила заниматься ММА, понимала, что в Америке они более развиты, чем в России. Поэтому для тренировок выбрала Майами и зал American Top Team. Просто позвонила маме за неделю до вылета и сказала, что еду в Америку. Она была немного шокирована. Но, когда вы впервые говорите кому-то про переезд в США, это воспринимают как поездку на отдых. Люди начали спрашивать меня, только когда поняли, что я уже долго нахожусь в США.

– Вы говорили, что получили грин-карту как обладатель уникального таланта – популярное решение для спортсменов с подтвержденным международным уровнем. Сколько времени на это ушло?

– Больше двух лет. Сначала в посольстве были сложности, потом вмешался ковид. Любая туристическая виза имеет срок действия, а я не знала, как все сложится и когда попаду в зал. Хотя думала, что приеду и меня легко возьмут в АТТ. Все это бред – даже за деньги туда не попадешь. Можно только по знакомству, если тебя кто-то приведет в профессиональную группу. 

Я приехала в Майами, арендовала дом. Писала и звонила в ATT – никто не отвечал. Спросила у Эцио, есть ли знакомые, с кем можно встретиться, чтобы провести или поприсутствовать на мастер-классе. Жить в Америке дорого, деньги очень быстро уходят. Эцио связал меня с Джимми Педро, он пригласил меня на мастер-класс после соревнований. Там я, Кайла Харрисон и еще кто-то показывали приемы для детей.

Мы с Кайлой знали друг друга, поскольку выступали в одно время. Спросила у нее: «Знаю, что ты тренируешься в АТТ. Я тоже хочу попробовать себя в ММА. Как могу попасть в зал?» Кайла сказала прийти в понедельник в спортивной форме на тренировку по борьбе, познакомила меня со Стивом Мокко. На вопрос, как платить за тренировки, ответила: «Ты мой гость, платить будешь с гонорара, когда начнешь выигрывать бои». 

– Почему до этого вы не могли прийти в АТТ и рассказать о себе?

– Там главная дверь закрыта. Если кто-то приходит, человек с ресепшена спрашивает, что ему нужно. Если ты не приглашен, тебя просто не пускают в зал. Я писала, звонила. В какой-то момент поняла, что скинуть бои и отправить резюме – не работает. Никто это не смотрит и не отвечает. Тебя должен привести свой человек.

– И уже на первой тренировке стало понятно, что у вас хороший уровень борьбы?

– Я всех девочек раскидала, все в шоке остались, а мне было легко. Причем я, наверное, впервые боролась без кимоно. Конечно, на тренировках по дзюдо занимались, но чтобы по-серьезному в футболке и шортах – такого не было.

– Как вы переступали через барьер с ударами по лицу?

– После первой тренировки по борьбе проходили спарринги. Мне дали большие перчатки, щитки на ноги и сказали: «Спаррингуй». 

– То есть вы впервые надели боксерские перчатки в Америке?

– Дома за пару месяцев до вылета в США походила в зал, побила грушу, научилась наматывать бинты. На самом деле все мои тренеры говорили, что я очень смешно боксировала. Вообще не умела бить, просто бросалась на человека, брала его в охапку, бросала, а потом либо душила, либо делала болевой.

– Не думали позвонить, например, Софье Очигаве из сборной России по боксу и проконсультироваться? 

– Не было желания с кем-то консультироваться. Я вообще не хотела, чтобы кто-то знал, куда я еду и зачем. Это был вызов.

– Иногда людей к первому спаррингу готовят по несколько месяцев. Не жалеете, что вас не подвели к нему плавно? 

– Я училась, как учат плавать, когда кидают в воду: выплывешь – хорошо. При мне в АТТ приходило много людей. Кто-то остался, кто-то завершил. Мне сразу понравилось. Подумала: «Ничего себе, можно использовать запрещенные захваты, которые нельзя делать в дзюдо. Можно использовать клетку и отталкиваться ногами». Все более многогранно.

– То есть вам дзюдоистской базы хватало в грэпплинге на первых порах?

– Ее и сейчас хватает. И с мальчиками, и с девочками борюсь наравне. У меня некоторые спрашивают: «Как ты делаешь это движение?» Говорю: «Не нужно ломать соперника. Ты пытаешься бросить меня руками, а я тебя вывожу из равновесия, поэтому ты падаешь». База дзюдо – выводить соперника из равновесия, чтобы потом легко его бросить. Не идет в одну сторону, переключайся в другую. Дзюдо отличается от борьбы и дает лучшую базу, более чувствительную. В плане бросков оно лучше.

Не надо все делать сила на силу. Всегда кто-то будет сильнее тебя. И в дзюдо были оппоненты сильнее. Задача – контролировать ситуацию, не дать сопернику сгрести тебя в охапку. Мне нравилось, как Эцио Гамба говорил: «Две минуты бороться с тобой могу и я, любой пожилой человек может тебя дубасить, но потом устанет. Сверхсильных людей нет, поэтому нужно бороться тактически».

– Алексей Олейник рассказывал, что в АТТ ему долго никто не мог сделать болевой в схватках по грэпплингу. Как быстро нашлась девушка, которая сделала его вам?

– Чтобы делали мальчики, помню. Девочки… Даже не знаю. Мое дзюдо лучше любой борьбы или джиу-джитсу у всех, с кем я боролась. Кайла Харрисон, да, ломала мне руки. В основном приемы или технические действия получались, если девочки крупнее меня на вес или два. Они могут задавить, скрутить. В остальных ситуациях я быстрее и активнее.

– Я слышал, что иногда борцам сложно поставить ударную технику ног. Быстро ли у вас получилось?

– Кики не моя лучшая техника. Да и ударная техника в целом. Да, чему-то научилась, но понятно, что у любого ударника, который занимался кикбоксингом, ноги и руки летят быстрее. Этим и хороши ММА, что люди с разной базой решают, кто из них лучше. 

– Самый популярный прием в ММА – удушающий со спины, который запрещен в дзюдо. Вы быстро научились его делать?

– Делаю, но больше нравятся болевые приемы. Просто когда ты борешься в одном топике, то соперник скользкий. Руки соскальзывают. В джиу-джитсу удушающие со спины эффективны, потому что ты просто залезаешь на соперника и контролируешь спину. А если делать болевой на руку или на ногу, то твоя рука может выскользнуть.

– Какой из приемов, который не практиковали в дзюдо, начал получаться у вас в первую очередь?

– Наверное, проходы в одну или две ноги, но я их нечасто использую. Мне больше нравится забирать корпус и либо ломать партнера, либо делать бросок, захватывая голову. В дзюдо нельзя брать за все, что ниже пояса, поэтому бороться с корпуса мне нравится больше.

– Однажды вы боролись в стойке с Хорхе Масвидалем. Тепло с ним общаетесь?

– Легко общаемся, мы часть одной команды. Не важно, Масвидаль это, Кайла Харрисон или Алекс Пантожа. Любой боец может встать с тем, у кого нет пары. Нет такого: «Я с тобой не встану. Кто ты, а кто я». Когда происходят конфликты, сразу подходят тренеры и говорят: «Если вы будете драться, проявлять неуважение или жестокость, мы с вами сразу расстаемся». Меня неоднократно просили перевести нашим ребятам: «Немножко сбавь обороты. Ты, конечно, классный парень, но если продолжишь зарубаться, то мы с тобой попрощаемся».

– Я слышал, что у девушек всегда конкурентные спарринги. То есть когда девушка встает с парнем, он дает ей поработать, а девушка с девушкой – уже конкуренция. Плюс в АТТ публично поругались Марина Мороз и Мария Агапова. У вас было подобное?

– У меня тоже были конфликты, когда девочки не хотели со мной спарринговать. Говорили, что я жестко спаррингую. Но я привыкла выкладываться и не могу работать вполсилы. Где-то кому-то руку сделала больно, где-то сильно бросила. Но я пыталась разговаривать и строить доверительные отношения: «Извините, не хотела». На самом деле я просто не могу рассчитать силу удара. Иногда получается больно, спарринг-партнер обижается. Но всегда можно найти компромиссы.

«Нужно в районе $10 тысяч в месяц». Кузютина живет в Майами и тренирует детей

Лига LFA, где Кузютина провела три боя за три года, даже чемпионам может платить в районе $1,5 тысяч за поединок. По соцсетям Кузютиной и ее репликам легко понять, что ей по-прежнему помогает Федерация дзюдо уральского федерального округа – и все это, конечно, приводит к вопросу о деньгах в Америке.

– В Америке вы тренируете группу детей. Это источник дохода или для удовольствия?

– И источник дохода, и моральное удовлетворение. Я могла пойти на какую-то работу, но мне нравится тренировать и передавать опыт. В моей группе почти все русскоязычные дети из разных стран. Дети Артема Левина [тайский боксер] тренируются у меня.

– Чувствуете, что в Америке тренируют не так, как в России?

– Да, но смотря про кого говорить. В АТТ у меня тренеры Кинг Мо [экс-боец ММА Мохаммед Лаваль] и Артем Левин. Если у Артема за тренировку будет одна похвала – это классно. В американской системе все время «Great job», а в русской – «Ты все делаешь плохо». Даже когда более-менее нормально.

Стараюсь доносить, что если ты посвящаешь чему-то час времени, то не должен халявить. Говорю детям: «Если я не смотрю, почему ты не делаешь? Я умею бороться, ты не умеешь, я пытаюсь тебя научить. Если ты не хочешь, зачем ходить в зал и тратить время?» У других тренеров по-другому – хоть сиди в зале, хоть что делай, главное – чтобы родители платили. У меня другой подход. Я хочу результата, хочу, чтобы ты тренировался. Пусть не станешь чемпионом, но будешь развит физически и научишься бороться.

– Понимаете, как устроена система спорта в США? Реально ребенка из вашей секции довести до олимпийской сборной по дзюдо?

– Деньги. За любое участие в соревнованиях ты платишь стартовый взнос. На Open US взнос был в районе $140. Любое соревнование – от $100 минимум. Государство здесь не платит. Если турнир в другом городе, оплачиваешь перелет, гостиницу. В России за сборы платит государство, в Америке – ты сам.

Можно довести ребенка до 16 лет и найти спонсоров, но придется вкладывать. Дальше пытаешься попасть в сборную, для этого надо регулярно ездить на соревнования, набирать рейтинг. Много соревнований: местные, выездные, всегда можно куда-то полететь. И как итог – открытый чемпионат США.

– Вы могли бы выйти в США в плюс по финансам без боев?

– Здесь нужно работать. Может быть, на высоком уровне в UFC и PFL платят большие деньги, но на начальном этапе прожить на гонорары невозможно. Нужно обязательно работать.

– Сколько денег нужно в Майами, чтобы хватало на тренировки, еду, машину и квартиру?

– В районе $10 тысяч в месяц.

– Можно ли зарабатывать такие деньги тренерством?

– Если тренируешь, живешь в зале и занимаешься только этим, то можно. Сейчас я могу взять группы только вечером – и то не каждый день. И провожу персональные тренировки по дзюдо, грэпплингу и ММА.

Кузютина тренировалась с Путиным и впервые за три года вернулась в Россию

16 августа Кузютина впервые подралась в России – на Ural FC в Перми. Изначально ее соперницей должна была стать экс-боец UFC Виктория Дудакова, но та снялась из-за травмы – на замену вышла Розе Консейсао. В итоге Кузютина из Флориды и Консейсао из Бразилии долетели до Перми, а все закончилось победой Кузютиной единогласным решением судей.

– Для вас мотив подраться – возможность слетать в Россию?

– Мотив в том, что мне предложили Викторию Дудакову. А она дралась в UFC. Мне очень трудно находить соперниц, со слабыми я драться не хочу. А тут – UFC, это топ, я сама хочу там быть. А второе – да, съездить в Россию. Я не была здесь три года, хотя в Перми боролась несколько раз.

С тренером Мохаммедом Лавалем

– В 2016 и 2019 годах к вам на тренировку приходил президент России. Вы даже отрабатывали с ним броски – и он бросал, и вы его бросали. Это даже попало в сюжет федерального ТВ.

– По-моему, он меня бросал, а я скрутила…

– ФСО перед такой тренировкой дает инструкции?

– Конечно. Приходят люди, предупреждают, чтобы соблюдали субординацию, а так все достаточно спокойно. Проверили зал, попросили соблюдать осторожность – и все.

– Как звучит инструкция?

– Не хватайте за плечи, этого не делайте, того не делайте. 

– На тот момент Владимиру Путину было 65 лет. Чувствовалось, что он делает захваты, как человек, который занимался дзюдо?

– Если ты чему-то научился, это невозможно забыть. Тело помнит в любом возрасте. Он в хорошей физической форме, хорошо двигается. Это дзюдоист. Не просто занимался на словах, он все помнит, умеет делать броски.

– Хотели бы, чтобы Путин был у вас в углу вместе с Кингом Мо?

– Это честь. Было бы приятно, если бы он просто был в зале. Он приезжал на наши турниры по дзюдо. 

– Вы улыбчивая интеллигентная девушка с хорошей базой джентльменского дзюдо. У вас нет мысли, что в ММА могут взять в тайский клинч и ударить коленом в переносицу?

– Меня посещает мысль, что ты не должен дать себя так бить. Как мне говорит Артем Левин: «Ты же не дашь себя бить по лицу?» На тренировке тоже можно что-то подвернуть. Я на спарринге била девочку по голове и сломала руку.

– И во сколько вам это обошлось в США?

– Там любой визит к врачу – минус $100. Если нужен специалист, то $200-300. Когда сломала руку на спарринге, пошла делать снимок. В итоге тут заплатила, там заплатила, наложили гипс и посчитали тысячу или 1,5. Частично это покрыла страховка, частично – заплатила сама. Если покупаешь страховку и платишь каждый месяц, то у доктора будет меньшая сумма. Если страховки нет, все может быть очень дорого.

«Мы же женщины – кровожадные». Каково быть первой девушкой-судьей в MMA

Фото: инстаграм Натальи Кузютиной

logoMMA
logoНаталья Кузютина