Лейтон ХЬЮИТТ: Теннису я научился раньше, чем плохим манерам

Сегодня на итоговом турнире мужского теннисного года в Сиднее случились сразу два события, не заметить которые невозможно. Россиянин Евгений Кафельников обыграл первую ракетку мира бразильца Густаво Куэртена. 20-летнему австралийцу Лейтону ХЬЮИТТУ после этого нужно было только победить своего соотечественника Патрика Рафтера, чтобы занять место Куэртена и стать самым молодым -- с момента возникновения в 1973 году классификации ATP -- первым номером мирового рейтинга. Хьюитт с этим справился, после чего и согласился ответить на вопросы корреспондента "Известий" Ромуальда ШИДЛОВСКОГО.

-- Лейтон, теннисные обозреватели часто вспоминают о вашем здоровье. Если вы выигрываете, то это, согласно комментариям, происходит вопреки вашим мучениям от неведомого недуга, создающего дискомфорт в области то носа, то горла, то груди, а то живота. Если проигрываете (в Сиднее такого пока не было) -- значит, мешает вам именно он, проклятый. Первым долгом я должен спросить: как вы себя чувствуете?

-- Спасибо, я в норме. У меня бывают плохие дни и хорошие, но окончательно вылечиться не могу. Даже не знаю, от чего лечиться. Это вроде бы и не аллергия, и не астма... Надеюсь, что эта неприятная штуковина не будет беспокоить меня в ближайшие несколько недель. Пока что я в форме и выкладываюсь на все сто.

-- То есть на нынешнем чемпионате болезнь не дает о себе знать?

-- Ну, порой после длительных розыгрышей мне тяжело дышать. Приходится прогуливаться по корту и затягивать паузу настолько, насколько позволяют правила. Признаюсь, что сражаться против Агасси, Грожана и Пата (Рафтера. -- Прим. "Известий") на этой неделе мне было очень нелегко. Но я пытаюсь не обращать внимания на свои проблемы. Когда болезнь проявляется, бью по мячу еще яростнее.

-- У вас боевой дух.

-- Иначе я не был бы профессионалом.

''-- И не стали бы первой ракеткой мира. Опишите, что вы почувствовали, когда в матче с Патом Рафтером сделали последний, исторический удар.

-- Невероятное чувство! Похоже на то, что я испытал во время своего триумфа на U.S. Open в этом году. Но теперь-то у меня праздник случился прямо в середине чемпионата, и это как-то необычно. Обычно если ты испытываешь счастье, то уже не должен думать о том, что произойдет на следующий день. Я ведь приехал в Сидней с мыслью о том, что если хочу стать первым в мире, то должен выиграть чемпионат. Но я рад, что все случилось раньше, чем я предполагал. Лучше и быть не могло.

-- Кто привил вам амбициозность и честолюбие? Наверное, родители, как это обычно и бывает?

-- Вы угадали, хоть это было и несложно. Вся моя жизнь, каждая ее минута посвящена спорту. Если я не смотрю какие-то соревнования, то обсуждаю их, если не обсуждаю, то сам орудую ракеткой. Дело в том, что у меня очень спортивная семья. Мама Шерилин -- бывшая чемпионка по нетболу (австралийская игра, похожая на баскетбол. -- Прим."Известий"). Папа Глин играет в австралийский футбол. А сестричка Джейслин уже добилась неплохих успехов в юниорском теннисе. Многие годы наша семья дружно просыпалась рано утром, совершала кросс в парк и там делала всевозможные спортивные упражнения, а потом бегом мы возвращались назад. Знаете, мой отец шутит, что прежде чем научиться плохим манерам, я освоил теннис.

-- А когда вы научились плохим манерам?

-- Ха-ха. Могу вам сказать, когда я научился осмысленно бить по мячу: в четыре года. В Аделаиде рядом с нашим домом был, да и сейчас есть, травяной корт. На нем как раз в то время я под присмотром своего первого тренера и начал карьеру. Каждый год начиная с пяти лет мы с семьей ездили в Мельбурн на Australian Open. Но если бы не родители, отвадившие меня в свое время от австралийского футбола, я вполне мог бы сейчас играть в него. А так уже в восемь на теннисном корте я начал побеждать ребят, которые были старше меня.

-- Что было потом -- известно. Свой первый турнир ATP вы выиграли в 1998-м в родной Аделаиде. Но особенно хорошо любители тенниса у нас, в России, должны помнить, как в матче Кубка Дэвиса, проходившем в Брисбене, вы победили обоих российских лидеров -- и Евгения Кафельникова, и Марата Сафина. Уже не держите зла на Женю, назвавшего подготовленный вашей стороной корт "картофельной грядкой"?

-- Нет, конечно. Злость была исключительно спортивная. Но она, могу вас заверить, снова появится, если мы с Евгением столкнемся в финале Tennis Masters Cup. Впрочем, чтобы принять участие в решающем матче, мне нужно прийти в себя, опомниться от этого счастья. Я даже еще до конца не осознал, что произошло. Ведь когда я впервые взял в руки ракетку, когда столько раз смотрел по телевизору, как играют великие теннисисты, то всегда мечтал о том, что когда-нибудь выиграю турнир "Большого шлема" или стану первой ракеткой мира.

-- До того момента, как ЭТО свершилось, вы утверждали, будто не думаете о возможности стать лидером. Сейчас все изменилось. Что может слегка отвлечь вас от тенниса?

-- Игра в гольф, например.

-- В этом своем увлечении вы в теннисном мире ведь далеко не одиноки. Гольф обожают многие игроки, среди которых, например, Пит Сампрас и Евгений Кафельников. Еще одно любимое занятие теннисных миллионеров -- вождение самолета. Скажем, Кафельников по причине, о которой он не говорит, не так давно продал свою "Сессну". А вы не собираетесь приобрести воздушный аппарат? Он бы теперь подошел вам по статусу.

-- Я считаю, что пока недостаточно богат для того, чтобы содержать такую машину и весь ее экипаж. Думаю, что Кафельников продал свой самолет как раз по той же причине: может, это и большое удовольствие, но уж слишком дорогое.

-- Чего вам не хватает для полного счастья? Может быть, таких денег, чтобы вы все-таки смогли позволить себе личный самолет?

-- Хотелось бы выиграть со своей командой Кубок Дэвиса.

-- А как насчет того, чтобы стать таким же великим, как, скажем, Пит Сампрас с его 13 победами в чемпионатах "Большого шлема"?

-- Ага, и еще десять лет играть в теннис? В принципе, я чувствую, что все лучше и лучше играю на всех типах покрытий. Чувствую, что в ближайшие годы смогу всерьез рассчитывать на успех на всех турнирах "Большого шлема". Но кто знает? Мне всего лишь 20. Я в профессиональном теннисе всего-то пару лет. Я все еще бэби.

Сидней