Ситуационная комната Департамента Безопасности Игроков НХЛ: как выносятся дисквалификации
Автор The Hockey News Мэтт Ларкин побывал в ситуационной комнате Департамента Безопасности Игроков НХЛ. Он делится своими впечатлениями и попутно рассказывает о том как выносятся решения о наказаниях для игроков, наносящих запрещенные удары соперникам.
18 февраля 2015 года. Центрфорвард «Монреаль Канадиенс» Ларс Эллер оказывается в пугающе знакомом затруднительном положении. Он вкатывается на половину поля «Оттавы», тянется за шайбой… и видит как его старый знакомый, защитник «Сенаторс» Эрик Гриба, надвигается на него, держа предплечья на уровне подбородка. Сильнейший удар. И далее — пауза.
Эллер и Гриба замирают на месте после хита. Все происходит в ситуационной комнате Департамента Безопасности Игроков НХЛ. Эллер и Гриба находятся на четырех огромных экранах, и прямо по ходу игры эксперты обсуждают легальность проведенного силового приема.
Все в комнате оживляются, потому что помнят предысторию. Гриба нокаутировал Эллера запрещенным ударом в голову в плей-офф в 2013, и сезон для Эллера на этом завершился, а Гриба получил двухматчевую дисквалификацию. Новая стычка между двумя игроками освещает четыре критерия для вынесения наказания: эмоциональная составляющая, возможное повторение нарушения, возможность нанесения травмы и легальность силового приема. Если Гриба вновь ударил Эллера в голову, он получит еще один страйк и на некоторое время повесит коньки. Увы, видео-просмотр показал, что он атаковал Эллера по правилам, на этот раз в грудь. Игра продолжилась.
Этот момент кратко выражает напряженную жизнь в ситуационной комнате, в которой просматривается каждая секунда каждой игры сезона. Департамент, возглавляемый старшим вице-президентом Стефаном Куинталом, вице-президентом Демиеном Эчеварриэтой, и директором Патриком Бурком, пригласил THN в свой Нью-Йоркский офис на весь игровой день. Общая цель: улучшить понимание СМИ того, как Лига улучшает дисциплину игроков. Как работает механизм вынесения наказания? Как Лига учитывает предысторию и травмы?
И, что наиболее важно, эти решения действительно «непоследовательны», как утверждают «воины интернета»?
Кто эти люди?
Впечатления от посещения офиса Гэри Беттмэна на Шестой Авеню в Нью-Йорке, сродни путешествию на Звезду Смерти. На первый взгляд, это так и есть. Пост охраны, на котором вам вручают пропуск с вашим фото, сделанным несколькими секундами ранее, без вашего ведома камерой, находящейся прямо над вами. Большой брат наблюдает за вами. Поднявшись на этаж с главными офисами, вы видите эмблему НХЛ размером с небольшой автомобиль. Внутри, тем не менее, холодность сменяется яркими джерси, украшающими стены. Кругом светится любовь к игре, особенно в приветливом мистере Эчеварриэте, выступающем в роли гида.
В то время как большинство членов Департамента, от Куинтала до Брайана Литча, Криса Пронгера, Пэта ЛаФонтена, имели отношение к игре, да и семья Бурка тесно связана с игрой, Эчеварриэта попал в департамент своей навязчивостью и упорством «темной лошадки». Он родился в Бруклине, был поклонником «Нью-Йорк Рейнджерс», воспитывался матерью, после того, как его отец, пожарный, погиб во время исполнения служебных обязанностей. Эчеварриэта играл в хоккей в третьем дивизионе в колледже и был, как он сам иронично вспоминает, “не самым лучшим игроком”. Он проложил себе путь, работая в стане «синерубашечников», начинал стажером в славные времена Литча, Марка Мессье и Адама Грейвза. Эчеварриэта работал по 20 часов в сутки, и Колин Кэмпбелл, пригласивший Майка Кинэна в качестве главного тренера, взял Эчеварриэту работать в отделе скаутинга, чтобы тот смотрел за тренировками и отслеживал статистику. Последний, в свою очередь, затем перешел на работу в главный офис Лиги. Эчеварриэта работал в том или ином качестве до тех пор, пока не попал в отдел хоккейных операций или подразделение безопасности игроков. Он мечтает стать генеральным менеджером.
“Дело в том, что даже когда я уже находился здесь, это казалось недостижимым… поначалу думал,’Я вытянул счастливый билет,’ ” говорит он. “Исейчася — вице-президент, работаю в Лиге. ”
Бурк — сын президента «Калгари Флеймз» Брайана Бурка, бывшего генменеджера «Уэйлерз», «Кэнакс», «Дакс» и «Лифс», а в промежутке между «Хартфордом» и «Ванкувером» — исполнительного вице-президента НХЛ и директора по хоккейным операциям. Патрик любит пошутить, унаследовав потрясающее чувство юмора своего отца. Он сам всего добился. Он возглавлял некоммерческую организацию «YouCanPlay», занимавшуюся обеспечением равноправия спортсменов разных сексуальных ориентаций. Он выступает за то, чтобы людей перестали клеймить, и открыто говорит о своих собственных проблемах. Он провел несколько лет в качестве скаута «Филадельфии». Но Брайан, без сомнения, повлиял на путь Патрика в дисциплинарный комитет.
“Раньше, когда он это делал, команды присылали к нам домой видеокассеты по почте,” говорит Патрик. “Я вспоминаю, как я ходил за ними и подписывал их, будучи 12-летним парнем, и я смотрел их до прихода моего отца. И сейчас, когда отец посещает нашу организацию и видит наше оборудование, он восклицает: ‘Черт побери!’”
Отец и сын согласны в том, что Патрик не мог пройти мимо возможности сделать игру безопаснее для игроков и работать в одном из двух отделов, непосредственно связанных с игрой, второй из них — оперативный отдел. И Куинтал, главный босс департамента безопасности и преемник Брендана Шэнахана, не мог упустить такой шанс, даже зная, что ему придется покинуть свой любимый Монреаль и часто ездить домой, чтобы повидаться с детьми. Ему нравится Нью-Йорк больше, чем он мог представить и он иногда поигрывает в хоккей в спортивных центрах. Эчеварриэта и Бурк следят за деталями, они эксперты по трактовке правил, а Куинтал, имеющий большой вес еще со времен карьеры игрока, является своеобразным голосом разума. Его сотрудники ласково называют его “Кью”. Кажется, будто его мягкая энергетика успокаивает всех в ситуационной комнате.
С чего все началось
Скажите кому-нибудь на улице, что собираетесь посетить просмотровую комнату департамента безопасности, и более половины спросит у вас, “О, вы едите в Торонто?”. Общим заблуждением является представление о том, что у Лиги одна просмотровая комната. На самом деле — их две. Подразделение в Торонто, под руководством Майка Мёрфи, просматривает повторы голов и решений арбитров. Группа, под руководством Куинтала в Нью-Йорке, фокусируется исключительно на силовых приемах.
Бурк не преувеличивал, когда говорил, что его отец раньше получал видеокассеты с записью сомнительных силовых приемов. 20 лет назад действительно подобные записи присылались в Лигу. Как объясняет Эчеварриэта, игроки, совершившие проступок, могли провести ещё один матч до вынесения решения о дисциплинарном наказании, потому что Лига не могла увидеть пленку до следующего дня. Он и Кемпбелл решили это изменить. Они хотели просматривать матчи. Все матчи. Одновременно.
“Мы начали буквально с установки различных телевизоров и видеомагнитофонов,” говорит Эчеварриэта. “Ясамзаписывалвсематчи. Помещение выглядело как подвал.”
И так началось современное становление отдела хоккейных операций НХЛ, вместе с Майком Мерфи и недавно уволившимся Крисом Кингом, Эчеварриэта называет этот отдел «31-ая команда». Этот процесс изменил способ взаимодействия Лиги с каждым из клубов. Отложить этот процесс было нельзя. Восприятие Лиги поменялось, потому что она сама и её арбитры стали более ответственными.
“Не так давно, можно было за ужином принять звонок от какого-нибудь генменеджера, который говорил, ‘Вы там развлекаетесь, а у меня проблемы! Мы не попадаем в плей-офф и меня хотят уволить, а вы даже не знаете об этом!’ ” рассказывает Эчеварриэта. “Сейчас мы можем ответить, ‘Да, мы наблюдаем за этим.’ ”
Лига создала оперативное подразделение в Торонто, которое занималось просмотром голов, судейских решений и выносило решения о дисквалификациях. В 2011, в межсезонье, примерно в то же время, когда Шенахан стал главой департамента безопасности, Беттмэн решил, что должен появиться отдельное дисциплинарное подразделение. Оперативный отдел был слишком большим. Поэтому стало две ситуационных комнаты, и была создана система, существующая и сегодня.
Как отдел оценивает запрещенные хиты
В первую очередь, департамент безопасности работает в рамках официального свода правил игры. Члены департамента, особенно те, кто непосредственно смотрит игры, видели уже столько похожих игровых ситуаций, что стали ходячими энциклопедиями правил. Они точно знают, какое нарушение было или нет в той или иной ситуации. Бурк говорит, что Пронгер сравнивает это с игровой практикой. Бурк также цитирует теорию Малкольма Гладуэлла, из его книг «Озарение» и «Гении и Аутсайдеры», что 10,000 потраченных на что-то часов повышают опыт людей.
“Вы можете показать Дэмиену, Кью, мне… 20 разных хитов «на грани» и попросить отсортировать их на запрещенные и разрешенные, и мы, я гарантирую, будем очень близки к истине, определяя их правильность,” говорит Бурк. “Мы смотрим так много хоккея, что чувствуем момент, когда происходит нарушение. Мы можем видеть его заранее. Мы можем взглянуть на приближающихся друг к другу игроков и подумать, ‘Кажется, у нас завтра будет работка.’ Удар. ”
Свод правил — арена, на которой играет департамент безопасности.
Единственная причина, по которой игрок, на первый взгляд, грязно ударивший кого-нибудь, не может быть дисквалифицирован, вызывая обвинения в адрес Лиги в «непоследовательности»: НХЛ не может отстранить от игр хоккеиста, не нарушившего официальных правил Лиги. Он приводит пример: Мэтт Кук подло ударил Марка Савара в 2010. Правило №48 — запрещенный удар в голову — еще не существовало. Поведение Кука не нарушало норм поведения того времени. Понимая, что это огромная проблема, Лига следующим летом добавила новое правило, касающееся контактов с головой.
Свод правил определяет, был ли конкретный удар запрещенным, и может ли он вызвать дисквалификацию.
От этого отталкивается департамент, вынося свое решение, но также, при этом используются еще несколько критериев:
Контекст. Эмоциональное окружение вокруг каждого инцидента имеет значение. Есть ли предыстория, как в случае с Эллером и Грибой? Играют ли соперники по дивизиону, и с первых минут идет борьба «от ножа»? Эмоциональный фон — не самый важный критерий, но он может помочь установить природу возникновения спорных ситуаций. Роберт Бортуццо получил дисквалификацию за удар Яромира Ягра в игре 2 декабря, в основном из-за того, что Бортуццо и Ягр весь матч играли друг против друга, оба при этом совершали жестокие действия, что в итоге и вылилось в удар Бортуццо. Департамент знает, когда пахнет жареным. Они держат ухо востро, когда на площадке появляются такие «вышибалы», как Джон Скотт.
“Когда счет 5-1, и осталось 7-8 минут, а на льду появляется четвертое звено, мы все думаем, ‘Господи, сейчас точно что-то будет,’ ” рассказывает Куинтал.
Прецедент. Не только игроки должны следить за своим поведением. Департамент должен быть честным, если желает добиться последовательности в своих решениях. Самый лучший способ объяснить свое решение: найти запись похожего нарушения и наказание, последовавшее за него. Если наоборот, наказание за подобный удар не последовало, то Лига вновь принимает такое же решение. Иногда случаются события, не имеющие прецедента: например, удар Дэна Карсильо, травмировавший руку Мэта Перро в январе. В этом случае департамент работает с нуля.
Предшествующие нарушения. Предыдущие появления игроков в дисциплинарном отделе напрямую не влияют на решение о дисквалификации. Если у кого-то длинный список прежних нарушений, и если его удар признается разрешенным, то он такой и есть. Законное есть законное. Но если удар игрока признается запрещенным, то его история работает против него. Особенно, если нарушения произошли в короткий промежуток времени, и если они имеют похожий характер.
“Мы говорим, ‘Ты делаешь одно и то же вновь и вновь? Ты понял что-нибудь из того, что мы тебе говорили?’ ” говорит Бурк. “Если была спорная ситуация, вызвавшая дисквалификацию, а игрок никогда не наказывался после того, и по прошествии трех лет возникает новая ситуация, например с правилом №48, то это две разные ситуации. Мы не можем сказать, что он ничего не получит в наказание. Самое главное из того, что мы делаем — мы пытаемся изменить поведение игроков. Мы стараемся достучаться до игроков, и если видим, что игрок ничего не понимает, мы накажем его сильнее.”
Травмы. Физическое повреждение, стоившее жертве игрового времени, влияет на вынесение приговора, если Лига принимает решение о дисквалификации. Травмы вызывают больше вопросов к дисциплинарному органу, чем любой другой из критериев. Тодд Бертуцци получил 20-матчевую дисквалификацию за сломанную шею Стива Мура в 2004, тогда как умышленный удар Бафльена в шею Джей Ти Миллера стоил Дастину 4-матчей. В случае с Бертуцци повлияло и то, что он мстил Муру за удар своего одноклубника Маркуса Неслунда, а Бафльену помогло то, что он ранее не совершал подобного. Тем не менее, за нанесение травмы следует большее наказание, чем за действие. Справедливо ли это?
Важнейший урок, полученный в ходе визита в Нью-Йоркский офис: травмы и дисквалификации связаны между собой через коллективный договор. Среди случаев, за которые нарушитель должен нести наказание: “Нанесение травмы игроку(-кам) в ходе инцидента.” Мы можем не соглашаться с логикой, но Лига и Профсоюз сделали это, подписывая договор.
Длительность восстановления от травмы не отражается на длительности дисквалификации. Матчи пропущенные из-за травмы и из-за наказания не могут соотносится, и это раздражает Эчеварриэту, когда люди этого требуют. Как он отметил, что если игрок страдал от предшествующих травм, и последняя травма вызвала завершение карьеры, которая и так уже была на излёте? То же самое касается и игрока четвертого звена, который следующие 10 матчей может просто провести в запасе, будучи здоровым.
Механизм вынесения наказания
Нарушения правил вызывают дисквалификации, и специальные критерии влияют на её продолжительность. Но как проходит весь процесс? Начинается все с «остановки» момента, как в случае с Эллером и Грибой, после которой Эчеварриэта или Бурк поручают специальному работнику сделать видео-нарезку этого хита, в которой должно быть как можно больше ракурсов с разных камер.
Затем запись отсылается Куинталу. За ним последнее слово, но его стиль управления очень демократичен. Он прислушивается к мнению других. Он получает электронные письма от каждого из сотрудников департамента и запрещает им пересылать их друг другу, потому что не хочет, чтобы они влияли друг на друга. Потом начинаются споры, которые могут быть весьма жаркими. Куинтал говорит, что группа тратит более 45 минут на принятие решения о 2-х или 3-матчевой дисквалификации. И мнение каждого создает иное видение ситуации. Некоторые из парней сталкивались с ударами колено-в-колено, кто-то пострадал от сотрясений, как ЛаФонтен, который специализируется на ударах в голову. Эчеварриэта шутит, что Пронгер владеет тонким искусством удара локтем, и Шэнахан знал все о «случайной» игре высокоподнятой клюшкой.
Куинтал принимает окончательное решение и сам связывается с генменеджерами обеих сторон нарушения, поскольку им запрещено обращаться к нему в течение 48 часов после инцидента. По словам Куинтала, до этого момента взаимодействие с генменеджерами было уважительным и относительно гладким.
Разрушение мифов
В хоккее мало что вызывает большую ненависть среди фанатов, экспертов и клубов, чем преднамеренно-грубые или опасные хиты. Члены департамента об этом знают. И ничто так не будоражит их кровь, как чье-то твердое мнение, основанное на неверной информации.
Они не могут уберечься от обвинений в том, что они подыгрывают фаворитам. Когда команды начинают указывать на это, Бурк говорит, что они недопонимают свод правил. “Каждый, кто является поклонником команды, работает в ней, предвзяты по своей сути,” говорит он. “И когда я работал в «Филли» я бы засвидетельствовал в суде, что Лига несправедлива к нам.”
“Как только я пришел сюда, увидел весь процесс, сел и внимательно прочитал свод правил… Я был скаутом семь лет, но ни разу не читал правил. Я смутно представлял себе, что они есть. Если хотите поразвлечься, попросите кого-нибудь точно описать все правила. Спросите игрока или тренера или генменеджера или журналиста: что есть толчок на борт? Чтоэтотакое? В чем разница между толчком на борт и атакой соперника сзади?”
Эчеварриэта не может оставаться спокойным, когда говорят, что они нянчатся с суперзвездами. Он отмечает, что они трижды отстраняли Овечкина от игры и дисквалифицировали Клода Жиру на пятый матч полуфинала Востока в 2012, в который был решающим для «летчиков» и который они проиграли «Нью-Джерси».
Куинтал хочет, чтобы журналисты, особенно в телетрансляциях, более ответственно относились к своему положению.
“Меня бесит, когда комментатор, посмотрев полсекунды на эпизод говорит 'О, запрещенный удар в голову', когда на самом деле удар пришелся в плечо,” рассказывает Куинтал. “Сразу же, как только он это начинает говорить, уже ничего не остановить. В Твиттере, во всех социальных медиа, все взрывается. Поэтому я бы хотел, чтобы они перед тем как что-нибудь сказать, несколько раз просмотрели бы эпизод. При этом я понимаю, что они должны делать свою работу, комментировать игру.”
В большинстве своем, члены департамента хотят, чтобы люди понимали, что они ничего не «пропускают». Если они не выносят наказание за конкретный эпизод, это не значит, что они его не просмотрели. Бурк говорит, что в прошлом сезоне было вынесено 44 дисквалификации, тогда как департамент просмотрел около 900 эпизодов.
“Когда мы будем смотреть матч, нам очень бы хотелось услышать от комментатора, ‘О, я надеюсь они это видят!’ ” говорит Бурк. “а мы напишем ему, ‘Мы слышали, что ты это сказал.’ ”
Не все могут соглашаться с обоснованием решений, принимаемых в ситуационной комнате. Однако, Лига ведет открытую политику в этом направлении. Здесь разрешено появляться журналистам и руководителям команд. Лига хочет побороть идею о враждебном отношении. Те из нас, кто находится по другую сторону могут не почувствовать, что штраф соответствует нарушению, но Лига должна работать основываясь на своде правил и коллективном соглашении. И все разделяют желание сделать игру безопаснее.
“Это департамент безопасности, а не департамент наказаний,” говорит Эчеварриэта. “Мы пытаемся изменить их поведение. Идеальным сезон будет не тогда, когда будет сотня дисквалификаций, а мы при этом покажем, как умеем работать. А тогда, когда дисциплинарных наказаний вовсе не случится, и игроки не будут нарушать правила.”
Статья опубликована на The Hockey News.
