Колыбель провинциальной музыки

На пересечении Немецкой улицы с Радищевской (бывшей Никольской) улицей возвышается саратовская консерватория имени Собинова, во всех отношениях примечательное сооружение, ставшее в известной мере архитектурным символом Саратова.

 

В 1899 году Саратовскому отделению Русского музыкального общества отведён земельный участок на углу Немецкой и Никольской улиц (ныне улица Радищева) для постройки собственного здания, а в 1902 году здесь на городские ассигнования было выстроено здание под музыкальное училище. Строилось оно быстро, в основном благодаря неуемной энергии Экснера. И вот 28 октября 1902 года состоялось торжественное открытие нового здания. Два дня в Большом зале училища, вмещающем до 1000 человек, проходили торжественные камерные концерты.

 

Проектировал здание столичный архитектор Адольф Ягн, и по реализации проекта взору саратовцев предстала тяжёлая краснокирпичная громада музыкального училища, больше похожая на промышленный объект, нежели на храм музыки. Ехидные насмешки и издевательские намеки обрушились на Ягна со страниц саратовских газет. С чем только не сравнивали возведенный храм музыки, какими эпитетами не награждали! Чаще других в газетных строках мелькало слово “элеватор”, как наиболее подходящее название этому действительно не лучшему творению заезжего специалиста — непонятно асимметричному, излишне деловому и мрачному. Налицо была явная дисгармония приземленной казарменной формы и возвышенного содержания здания главного музыкального заведения Саратова.

 

Дирекция Саратовского отделения Русского музыкального общества обращается с ходатайством в Главную дирекцию об открытии в Саратове консерватории. Саратов был не единственным городом, претендовавшим на эту честь. Мечтал о том же и Киев с очень крепким музыкальным училищем. Там было больше высших учебных заведений, активнее протекала музыкальная жизнь. Но в ту пору Киев не обладал достойным для консерватории зданием, что и сыграло решающую роль. 

Для выяснения возможностей открытия музыкального вуза в Саратове Главная дирекция Музыкального общества направляет сюда помощника председателя дирекции по музыкальной части. Им в ту пору являлся не кто иной, как Сергей Васильевич Рахманинов. Он прибывает в Саратов в декабре 1910 года, очень подробно знакомится с деятельностью училища. Рахманинов посещает занятия педагогов, присутствует на открытом ученическом вечере, прослушав 9 пианистов, 6 скрипачей, двух виолончелистов, двух певцов и симфонический ученический оркестр под управлением Я.Я. Гаека.

Отзыв композитора, направленный им в Главную дирекцию, казалось, не оставлял Саратову никаких шансов.

“Впечатление о Саратовском музыкальном училище у меня сложилось не очень благоприятное

, — писал Рахманинов, — 

и, если их ходатайство о консерватории будет уважено (а я слыхал, будто бы даже ассигновка прошла в Гос. думе), то совесть моя будет не совсем покойна и чиста. Главным и почти единственным ЗА (что и в тексте ходатайства замечается) служит их здание — действительно хорошее! (Но я и сейчас позволю себе сказать, что этот довод мало убедителен.) Да еще, пожалуй, личность самого директора как администратора. Что же касается, например, личности директора как преподавателя, да и почти всех остальных преподавателей, то они произвели на меня довольно сильное, но притом отрицательное впечатление.”

Несмотря на столь суровую оценку деятельности училища (о которой Экснер, конечно же, знал), дирекция, не теряя времени даром, приступает к коренной перестройке здания. Проект обновления здания Музыкального училища было поручено составить Семёну Акимовичу Каллистратову, всего за год до этого приехавшего в Саратов. Он успешно справился с задачей: произвел надстройку четвертого этажа и отделку фасадов в новом стиле. Можно только удивляться фантазии и мастерству зодчего, сумевшего волшебно преобразить первоначальное неудачное сооружение. Удачно использовав приемы композиции и стилистики южнонемецкой готики, С.А. Каллистратов создал прекрасное, своеобразное и гармоничное архитектурное произведение. Асимметричность контуров здания обернулась изящной оригинальностью, на смену тяжеловесности пришла готическая утонченность и устремленность ввысь, скульптурные, барельефные и рельефные детали облицовки придали дому нарядность и даже определенную экзотичность. В связи с этим саратовские газеты воздали должное автору чудесной трансформации, констатировав, что Каллистратов“облагородил прежний элеваторный вид консерватории...”

Обращение к мотивам псевдоготики позднейшего периода диктовалось не столько жаждой сильных впечатлений или романтическим увлечением автора, сколько возникшей градостроительной задачей. Здание находилось на пересечении двух улиц. Благодаря введению многочисленных вертикалей башен и шпилей, перекликавшихся с башней католического собора на Немецкой улице и высокой, как шпиль, лютеранской церковью на Никольской улице, здание консерватории вписалось в общий ансамбль. Подчеркнутая высотность, живописное расчленение массивного объема, пластическая выразительность фасадов, украшенных богатыми по форме и рисунку окнами, эркерами, балконами, скульптурами поющих химер и сов, сделали сооружение Каллистратова ярким и запоминающимся.

Вертикальные тяги на фасадах, остроконечные завершения над окнами, островерхие устремленные ввысь башенки по краю крыши, коньковые решетки со шпилями и флюгерами, узкие стрельчатые проемы окон — все увлекает взор человека вверх. Нерасчлененная масса камня как бы исчезает. Красота формы и ритма проемов, блеск стекла сделали окна одним из важных средств выразительности, создавая настроение какой-то мечтательности, романтической приподнятости. В 1912 году здание для консерватории было готово, хотя внутренние отделочные работы еще продолжались.

В начале 1912 года вопрос об открытии консерватории в Саратове был положительно решен во всех без исключения инстанциях. В письме, направленном в Саратовское отделение Музыкального общества, его председатель принцесса Елена Альтенбургская писала:

“Главная дирекция постановила:

1) открыть консерваторию в Саратове осенью текущего года, не позднее 1 октября;2) предложить местной дирекции представить на утверждение председателя Общества список лиц, подлежащих назначению профессорами и старшими преподавателями консерватории и3) поручить председателю Общества назначить на первый учебный год существования консерватории особое лицо с правами директора.

 

Сообщая о вышеизложенном постановлении Главной дирекции в Саратовское отделение к руководству и исполнению, я прощу С.К. Экснера во внимание к выдающимся его заслугам по развитию саратовского музыкального училища, принять на себя на первый учебный год обязанности директора во вновь образуемой консерватории”.

Саратов добился-таки почётного права организации высшего музыкального заведения в острейшей конкуренции с другим российским городом — Воронежем. Высочайшее утверждение сего было следствием большого авторитета Саратова как центра с богатыми культурными традициями (театральными, художественными, музыкальными). И в самом деле, ведущие российские музыканты и певцы уже давно посещали Саратов, собирая на свои концерты массу публики.

21 октября 1912 года в Саратове состоялось торжественное открытие третьей в России и первой в провинции Саратовской консерватории, названной в честь наследника царского престола Алексеевской. На торжествах открытия присутствовало более двадцати делегаций, были оглашены приветственные телеграммы от А.К. Глазунова, М.М. Ипполитова-Иванова, Л.С. Ауэра, А.Н. Есиповой, А.И. Зилоти, Иосифа Гофмана, Ванды Ландовской, от дирекций Дрезденской и Гельсингфоргской консерваторий, от Высшей музыкальной школы в Берлине. С.К. Экснеру действительно удалось привлечь к работе в молодой консерватории авторитетных музыкантов: М.Е. Медведева (сольное пение), Г.Э. Конюса (ученика С.И. Танеева, композиция и теория музыки), пианистов Иосифа Сливинского (ученика Т. Лещетицкого и А. Рубинштейна), М.Л. Пресмана, А.Ф. Скляревского, П.Ю. Эггерта, виолончелиста, одного из первых российских лауреатов С.М. Козолупова, В.Г. Брандта (труба и валторна), И.В. Липаева (тромбон и история музыки), гобоиста Г.К. Поповицкого и многих других известных музыкантов.

С открытием консерватории музыкальная жизнь губернского города заметно оживляется. Почти каждый вечер Большой зал наполняет далеко не бедная публика. Сюда едут знаменитые столичные исполнители. В 1912-1913 годах перед саратовцами выступили С. Рахманинов, В. Ландовска, Л. Собинов, Л. Ауэр, В. Сафонов, А. Зилоти, Н. Плевицкая, В. Панина, С. Барцевич, Оленина д'Альгейм — почти весь цвет российского искусства того времени. Весной 1915 года состоялся первый консерваторский выпуск. На экзамен, который держали пятнадцать молодых музыкантов, дирекцией Русского Музыкального общества был направлен видный музыковед Б.Л. Яворский, претензий к подготовленности выпускников не высказавший. 27 октября 1917 года в Большом зале консерватории была провозглашена Советская власть. А 5 мая 1918 года на основании принятого губисполкомом решения Консерватория была национализирована, ей присвоено название “Государственной консерватории”.

Ей присваивается имя знаменитого русского тенора Л.В. Собинова, скончавшегося в 1934 году. Была установлена и стипендия его имени для наиболее одаренного студента-вокалиста.

В послевоенные годы Саратовская консерватория берет на себя труд подготовки музыкальных кадров для автономных республик Поволжья и Северного Кавказа. Впоследствии многие ее воспитанники были удостоены званий народных и заслуженных артистов. Сейчас такие звания носят более ста выпускников Саратовской консерватории. В творческих коллективах Саратова можно встретить немало воспитанников консерватории — в Академическом театре оперы и балета им. Н.Г. Чернышевского, в Академическом драматическом театре, в Академическом симфоническом оркестре филармонии, в Театре оперетты, в музыкальных училищах и музыкальных школах области. И, пожалуй, нет ни одного крупного города в России и ближнем зарубежье, где ни работали бы бывшие саратовские студенты.