«Нужно было пережить что-то плохое, чтобы испытать огромную радость». Чему хоккей научил Томаша Носека
Обладатель Кубка Стэнли в составе «Флориды» Томаш Носек рассказывает о самых ярких моментах карьеры и о важных жизненных уроках.
Даже продавщица в магазине спросила меня, как это возможно.
Буквально все, кто меня знал и хоть что-то понимал в хоккее, весной 2024 года задавались вопросом, почему меня нет составе сборной Чехии на домашнем чемпионате мира.
Я что-то ответил одному человеку. Второму. Третьему… Но потом мне даже говорить на эту тему расхотелось. Что мне было сказать? Что, если, с одной стороны, я чувствовал, что мне не дали шанса, но в то же время я не мог ставить палки в колеса главному тренеру сборной Радиму Рулику?
На подготовительном турнире в Брно, как и другие игроки из НХЛ, я должен был провести два матча, чтобы проявить себя. Первый я сыграл в четверг, а в субботу меня уже не было в составе. И когда я вечером сидел за ужином с семьей и получил на мобильный телефон уведомление о воскресном матче, в котором меня снова не было в составе, мой вечер был окончательно испорчен. В голове пронеслась тысяча мыслей о том, что это значит.
И что? Либо мне гарантировано место в составе на чемпионат мира, либо я не поеду вовсе. Других вариантов просто не было. Я сам чувствовал, что второй исход более вероятен. Так и случилось. В воскресенье я просто дождался вечера, чтобы узнать, что меня нет в команде.
Это меня просто взбесило. Одно дело – не сыграть на домашнем чемпионате мира. Но то, что мне что-то обещали, и из-за этого пришлось раньше времени вывозить семью из Америки, в тот момент меня беспокоило ещё больше. Мой младший сын – очень подвижный ребёнок, старший – страдает легкой формой аутизма и нуждается в особой заботе, которую он получает в США. В Чехии для него необходимых условий не было. И я все равно переехал с ними в небольшую квартиру в Пардубице на два месяца, где им особо нечего было делать.
Ладно, я был готов взяться за дело, учитывая будущий ЧМ на родной земле. Моя жена тоже была готова во всем мне помогать. Но все мечты развеялись всего за одни выходные.
Я понимал, что непопадание в состав – это не конец света. Я был не первым и не последним хоккеистом, столкнувшимся с подобным. Но был ужасно расстроен и даже зол от того, что договоренности со стороны тренера не были выполнены.
Радим Рулик пригласил меня в свой кабинет после объявления окончательного состава, где собрался весь тренерский штаб. Я не дал ему слова. Как и сейчас, я описал ему свою ситуацию и напомнил, почему именно он пригласил меня на сбор в Брно.
«Знаю», — не возражал он. «Спасибо, дорогой», — завершил я свой монолог. Я пожал всем руки и ушёл.
Ребята в раздевалке даже не знали, что меня нет в составе. Все были заняты выяснением того, попали ли они в команду. Когда они поняли, что я пролетаю мимо состава, они удивились. Но мне не хотелось ни с кем это обсуждать. Это была их команда, и мне больше не было в ней места. Я быстренько испарился.
Перед стадионом я сел в машину, где меня ждала семья. Просто сказал, что не поеду на чемпионат мира, и мы отправились домой. Я чувствовал себя глупо. Моя гордость игрока снова была сильно уязвлена. Но, как и много раз до этого, я тут же запретил себе жалеть себя. Я решил принять это как лучший из возможных финалов.
Эта ситуация разожгла во мне внутренний огонь, как ничто за долгое время.
«Я всем покажу», – повторял я себе.
И повторял это на протяжении всей подготовки к следующему сезону, в который я вложился с полной самоотдачей. Наверное, я всегда буду жалеть, что не был с ребятами после того, что случилось в Праге весной 2024 года. Я также чувствую, что в моём возрасте шансы выиграть что-то со сборной уменьшаются, особенно на своей земле. Но, видимо, всё было предначертано судьбой.
И снова, как и много раз до этого, мне пришлось пройти через ад, чтобы попасть в рай. Мне нужно было пережить что-то плохое, чтобы испытать огромную радость. Именно это пришло мне в голову на утро следующего дня после того, когда мы выиграли Кубок Стэнли с «Флоридой».
Я сидел в раздевалке, измученный, с водой в одной руке и энергетиком в другой, и постепенно представил себе свою хоккейную жизнь. Я прошёл через сложные, тяжёлые и неприятные моменты. Ситуации, которые привели меня к этому Кубку.
Я сидел в той победной раздевалке, как хоккеист, который хотел быть лучшим в мире благодаря забитым голам, но сегодня его хотят видеть на льду главным образом для того, чтобы соперники их не забивали.
Как игрок, которого критиковали за недостаток силы и скорости, но который теперь оказался в лучшей команде НХЛ и с радостью врезается в других измученных парней.
И ещё как человек, которого уважали в клубах, где он играл, за то, как он вёл себя в коллективе. На льду, в раздевалке по отношению к товарищам по команде и тренерам. В конце концов, я не сказал Радиму Рулику ничего такого, о чем потом бы пожалел, даже несмотря на то, что был в ярости.
Да, я чувствовал себя довольно хорошо. На моём первом международном турнире, на молодежном чемпионате мира, я, наконец, доказал себе, что могу конкурировать с лучшими игроками своего года. До этого я уже стабильно играл за «Пардубице», и в молодежной сборной меня сделали капитаном. Хотя я и не набрал много очков на турнире, я чувствовал, что играл достойно. Более того, в те времена молодёжная сборная выступала не очень хорошо, но мы опередили команду США и добрались до четвертьфинала, где в овертайме уступили россиянам.
На мой взгляд, тогда у меня было достаточно причин витать в облаках. Но прежде чем я смог вернуться на землю, мне нудно было вернуться в родной клуб.
Поскольку я видел, как тренеры других команд хвалили других молодых ребят из сборной, я ожидал нечто подобного и в «Пардубице». В конце концов, я был капитаном молодежной сборной, и они должны относиться ко мне с уважением, верно? По крайней мере, так я тогда себе это представлял.
Поэтому, вернувшись на родину, я приехал на тренировку в «Пардубице» на день позже, чем мог. Зачем мне спешить, меня и так уважат как следует... Но я сразу увидел взгляды тренеров и опытных ребят. Что этот молодой болван о себе возомнил?
Конечно, я не должен был себе этого позволять. Надо было проглотить обиду и не высовываться. Надо было сразу же вкалывать на тренировках или хотя бы объяснить тренерам причину задержки.
Могу лишь предположить, что именно эта моя наглость стала одной из главных причин, по которой я практически не играл после молодежного ЧМ. Либо меня выпускали на лед всего на несколько минут, либо я сидел на скамейке тринадцатым нападающим. Иногда я даже не попадал в основной состав и метался между первой и молодежной лигами. Скауты НХЛ приезжали в Чехию посмотреть на меня и Томаша Гертла, но пока он играл в первом звене «Славии», я сидел на скамейке запасных.
Оглядываясь назад, я понимаю, что хорошо, что мне довелось пережить нечто подобное. Бог знает, как бы всё сложилось, если бы я продолжал себя так вести и не получал таких пощёчин.
Я никогда не считал себя наглым человеком, родители с детства воспитывали меня скромным и трудолюбивым. И так я, по крайней мере, убедился, что это правильный путь. Это не значит, что меня не волновало, как сложится моя судьба в команде. В конце концов, той весной 2012 года я не сыграл ни одного матча в плей-офф. Я тренировался с командой, но всякий раз, когда появлялась возможность сыграть, они предпочитали брать кого-то другого.
Стать старше и опытнее — вот урок, который я вынес из той ситуации. Сколько раз я говорил себе тогда, что мне следовало держать рот на замке и продолжать играть и тренироваться, а не строить из себя не пойми что.
Но, видимо, всё было действительно предначертано судьбой. Я решил принять это как лучший из возможных финалов.
Другие материалы:
«Если ты все бросишь, то лишь докажешь их правоту». Кто вырастил из Райана Кеслера игрока НХЛ
«Убедись, что он научится хорошо кататься». Почему Сет Джонс выбрал хоккей
