Опиоидный кризис в Америке: история семьи, которая озолотилась, подсадив страну на лекарства
С 1990-х США ведут борьбу с опиоидным кризисом – масштабной эпидемией зависимостей и смертей от передозировок обезболивающими таблетками. Ключевую роль в нем сыграл «Оксиконтин» – препарат, который выпустила на рынок фармацевтическая компания Purdue Pharma. Ее основатели из семьи Саклер столкнулись не только с критикой и общественным порицанием, но и с судебными исками, но в итоге отделались штрафами, несоизмеримыми с полученной прибылью.
«Империя боли» (Бомбора, 2025, 16+) – это 600-страничное расследование американского писателя и журналиста Патрика Раддена Кифа.
У книги есть подзаголовок «Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов». Он подчеркивает, что эта работа – нечто большее, чем история сверхбогатого и влиятельного семейства. Это еще и рассказ о том, как тысячи американских граждан доверились врачам и попали в смертельно-опасную зависимость от опиоидов.
Патрик Радден Киф не боится освещать непростые социально значимые проблемы. В России он известен как автор «Ничего не говори», нон-фикшена об англо-ирландском конфликте и трагических событиях в Северной Ирландии. Он принес автору ряд номинаций и попадание в список «100 лучших книг XXI века» по версии журнала The New York Times. «Империя боли» в 2021 году получила премию Goodreads как лучшая биография и премию имени Билли Гиффорда за нон-фикшн.
Киф – мастер по части написания увлекательных книг на основе огромного количества фактов. Интервью и личные беседы помогли ему понять, как люди воспринимали представителей клана Саклер и как сами члены семьи воспринимали себя.
Каждая глава раскрывает определенный этап жизни Саклеров и их бизнеса. Книга похожа на трехактную драму, в которой есть все: интриги, обманы, амурные приключения и, разумеется, трагические смерти.
Три брата изменили психиатрию – отказались от электрошока и нашли новое лечение
Как и почему империя Саклеров стала лицемерной и бесчеловечной корпорацией, которая оказалась в эпицентре опиоидного скандала? Часть ответов на этот вопрос дается в первом томе, которая называется «Патриарх». В ней Патрик Радден Киф сделал упор на биографии тех, с кого все началось.
Главные герои этой части – братья Саклер: Артур, Мортимер и Рэймонд, сыновья еврейских иммигрантов из Восточной Европы, выросшие в Бруклине. Троица с юности прониклась социалистическими идеями и презирала капитализм. На мировоззрение Артура и его младших братьев повлиял царивший в США антисемитизм. Будучи евреями, они постоянно сталкивались с явными и скрытыми ограничениями. Например, медицинское образование им пришлось получать за пределами Америки.
В 1944 году интерес Артура к психиатрии привел его в ординатуру психиатрической клиники Кридмур. Позднее туда же пришли Мортимер и Рэймонд. Братья были против применения электрошоковой терапии в лечении больных и верили, что есть «химические причины безумия» и, соответственно, химические способы его лечения. Они предположили, что именно гистамин может быть тем веществом, которое помогает «перезапустить» процессы в мозге, что и объясняло временное улучшение состояния у некоторых больных после электрошока. В таком случае было непонятно, зачем зря травмировать пациента, если можно ввести гистамин напрямую в кровоток.
«Когда они стали вводить гистамин сорока пациентам, которым был поставлен диагноз «шизофрения», почти треть из них продемонстрировала улучшения настолько явные, что их можно было отправить по домам. Некоторые пациенты, никак не реагировавшие на любые другие курсы лечения, отреагировали на гистамин».
Так братья предложили медикаментозное лечение, которое со временем распространилось в других клиниках. Население подобных лечебниц стало сокращаться: люди с легкими психическими болезнями могли проходить лечение дома.
Препараты Purdue стали символами эпохи, о них даже пели The Rolling Stones
В 1952 году младшие братья Артура стали основателями маленькой фармацевтической компании Purdue Frederick. Тогда же в сознании американского общества таблетки стали панацеей от всего.
«Это была эпоха „чудо-лекарств“: послевоенные годы стали временем подъема фармацевтической промышленности, общество все оптимистичнее смотрело на потенциал научных инноваций, которым предстояло победить смерть и болезни и генерировать неслыханные прибыли для производителей лекарств».
Что же сделало Purdue одним из лидеров индустрии? Ее самые продаваемые препараты – транквилизаторы «Либриум» и «Валиум», предназначенные для лечения тревоги, неврозов и судорог. Однако бестселлерами их сделал не химический состав, а Артур, глава семейства Саклер. Он – мастер маркетинга и рекламы. Вместе с братьями Артур создавал медицинские журналы и брошюры, организовывал и спонсировал конференции медиков. Саклеры знали, как найти подход к врачам, чтобы те прислушивались к ним и выписывали рецепты пациентам именно на продукцию Purdue.
Влияние и состояние Артура, Мортимера и Рэймонда росло. При этом им удалось дистанцироваться от собственного детища и создать с нуля семейный бренд, не ассоциирующийся с медициной. Долгое время фамилия Саклер мелькала в новостях только в ключе филантропии, покровительства искусствам и образованию. Памятные таблички на корпусах учебных заведений или залов музеев убеждали весь мир, что эта семья посвятила себя хорошим делам.
Мало кого по-настоящему интересовало, откуда у братьев было столько денег на благотворительность и покупку предметов искусства. Причина была в том, что «Либриум» и «Валиум» продавались в невероятных количествах. Но именно первый успех привел компанию к первому кризису.
Секрет продаж крылся в том, что люди попросту злоупотребляли «Валиумом». Об этом заявляли все больше несчастных, зависимость развилась у самой Бетти Форд, жены бывшего президента США Джеральда Форда. Транквилизатор стал поп-культурным феноменом:
«Группа «Роллинг Стоунз» даже записала песню о валиуме, «Мамин маленький помощник» (Mother’s Little Helper) <...> «Маме сегодня нужно кое-что, чтобы успокоиться, – пел Мик Джаггер. – И хоть она на самом деле не больна, есть маленькая желтая таблетка».
Киф подробно расписывает, почему в случае этих препаратов репутация Purdue не пострадала. Отчасти причина в том, что Артур в те годы внушал окружающим, в том числе врачам, что причин для паники нет. Он продолжал агрессивный маркетинг своих продуктов несмотря на то, что находилось все больше свидетельств их вреда. Самое страшное, что Артур верил, что он тут ни при чем. Эту же убежденность переняли его братья и будущие поколения Саклеров.
«Оксиконтин» должен был спасти людей от боли, но оказался чуть ли не хуже, чем самые сильные наркотики
Во втором томе «Династия» автор приближается к тому, что через десятки лет приведет к опиоидному кризису в Америке. После смерти Артура у руля семейной империи остались его младшие братья и дети всей троицы.
В 1990-х компания создала новое мощное обезболивающее – «Оксиконтин», опиоидный анальгетик. Лекарство, пришедшее на смену предыдущим хитам компании, было мощнее и помогало при сильной хронической боли. Это ограничивало рынок сбыта, а такой расклад Purdue не устраивал.
По ряду причин в 1980-х на лекарственном рынке была бешеная конкуренция. Превращение многообещающей новинки в нишевый продукт воспринималось компанией как самоубийство для бизнеса. Тогда руководство фирмой взял на себя Ричард Саклер, сын Рэймонда. Он пошел дорогой дяди Артура – включил на полную мощность маркетинговую машину. Под его началом реклама стала еще агрессивнее. За ней прятали недостаточность исследований «Оксиконтина», его побочек и влияния на здоровье.
«Оксиконтин должен был стать лекарством для всех».
Во всех частях книги Киф ссылается на схожие события из истории медицины. Интересно, что именно в этой он привел в пример изобретенный в начале XX века героин. Его не задумывали как мощный наркотик, а напротив – рекламировали как замену морфию, который вызывал привыкание. На деле же новое вещество еще быстрее приводило к зависимости. Человечество до сих пор разбирается с последствиями этого пиара, и Саклеры и люди в их компании не могли не знать об этом кейсе.
«По данным Центров контроля и профилактики заболеваний, за четверть века после поступления Оксиконтина в продажу около 450 000 американцев умерли от передозировки средств, связанных с опиоидами. Такие передозировки теперь стали основной причиной скоропостижных смертей в Америке, унося больше жизней, чем автомобильные аварии, больше даже, чем „самая американская“ причина гибели людей – огнестрельные ранения. Более того, передозировки опиоидов унесли жизни большего числа американцев, чем все вместе взятые войны, в которых участвовали США, начиная со Второй мировой».
Саклеры встали у истоков бизнес-модели «биг фармы» – агрессивный маркетинг, лоббирование, влияние на регуляторов вроде FDA. Последние могли хоть как-то повлиять на ситуацию с «Оксиконтином», но о том, почему этого так и не произошло, можно писать отдельную книгу.
Довольно быстро стало понятно, что «Оксиконтин» был выброшен на рынок слишком рано и без должных тестирований. Допустили это именно Саклеры как руководители компании.
Сверхпродажи нового обезболивающего и первые жертвы его злоупотребления могли подсказать Purdue, что происходит что-то неладное и виноват в этом их продукт. У компании был шанс принять решения, которые могли спасти жизни людей. Например, можно было перестать продавать «Оксиконтин» или хотя бы остановить агрессивный маркетинг в погоне за новыми покупателями. Увы, ничего из этого не было сделано.
В 2000-х семья попала в центр скандала. От обвинений было уже не уйти
Третья часть книги называется «Наследие». В ней Киф рассказывает о том, как Саклеры и «Оксиконтин» шагнули в XXI век. Люди все так же страдали от боли и нуждались в помощи. Представители семьи хотели и дальше иметь процветающий фармбизнес и наслаждаться жизнью. Однако и мир, и Саклеры все же менялись.
В прошлом семье удавалось избегать публичных обвинений в свой адрес благодаря адвокатам, связям во властных кругах и почти сектантской преданности подчиненных. Но все усилия уже не помогали этой фамилии совсем не появляться на страницах печальных отчетов и журналистских расследований. В их числе оказалась статья Патрика Раддена Кифа для The New Yorker, с которой начнется его «Империя боли».
Выпуском «Оксиконтина», да и других опиоидов, фармкомпании вроде Purdue меняли не только медицинскую сферу. Вызывающие привыкание лекарства влияли на рост числа наркозависимых. Сначала страдающий от боли человек пил лекарство по рецепту, потом раз за разом увеличивал дозировку. Это увеличивало продажи опиоидов. Потом несчастный начинал искать более мощные средства вплоть до тяжелых наркотиков. Так «Оксиконтин» невольно способствовал наркоторговле.
Все это мало трогало внуков основателей Purdue. Они, их жены и мужья стали новой элитой, которую Киф и его собеседники сравнивают с героями сериала «Наследники». От социалистических взглядов создателей семейной компании не осталось и следа. Третье поколение переняло и укрепило все самое худшее от предыдущих. Доходило до абсурда. Например, отличилась жена Дэвида Саклера Джосс. Будучи светской львицей, невестка Ричарда Саклера на фоне скандала вокруг семьи организовала модный показ. Она не придумала ничего лучше, чем пригласить на шоу певицу Кортни Лав.
«Но она [Кортни Лав] испытала настоящий шок, когда узнала, кто такая Джосс Саклер. В письме к Лав представители Джосс подчеркивали, что „этот бренд не имеет никакой связи с Purdue... помимо того что Джосс замужем за одним из членов семьи“. Но это была связь, да еще какая! А самым странным в этом приглашении был сам факт того, что Джосс Саклер (!) пригласила Кортни Лав (!!) на свой модный показ: ведь Лав, как было известно всем, имела далеко не поверхностную связь с опиоидами. Курт Кобейн, покойный муж певицы и отец ее дочери, был зависим от героина. Он покончил с собой в 1994 году. Лав сама боролась с зависимостью – и не только от героина, но и от Оксиконтина. К тому моменту, когда Джосс пригласила Лав на показ LBV, она всего год как воздерживалась».
Годами любые страдания людей были для Саклеров источником выгоды, а не проблем, и им не хотелось менять этот расклад. В клане была масса обид и взаимных претензий, но все три его ветви объединяла уверенность – компания Purdue не виновна в кризисе опиоидов. Даже когда некоторым членам семьи были предъявлены обвинения, они не считали себя причастными.
«Вина в злоупотреблении и передозировке ложится на плечи любой из множества безответственных сторон – врача, выписавшего рецепт, оптовика, аптекаря, уличного пушера, наркомана, зависимого – но не на производителя. Не на Purdue. И уж тем более не на Саклеров».
Расплата за циничное, лишенное человечности отношение к своим покупателям пришла уже в 2010-х, и ударила по самому больному – по репутации Саклеров. Не последнюю роль в ее разрушении сыграли представители мира искусства. Причастность Саклеров к гибели миллионов людей осветила акция фотографа Нэн Голдин в «Метрополитен», получившая «Оскар» документалка «Вся красота и кровопролитие», сериалы «Преступление века», «Ломка» и «Убийца боли». В основе последнего телепроекта лежит одноименная книга Бэрри Майера. Во многом на нее Киф полагался во время написания собственных статей и книги.
***
«Империя боли» – смесь скрупулезного журналистского расследования, семейной саги и тру-крайма. Особенно хочется похвалить Кифа за то, как он подошел к сбору информации. Ему пришлось поговорить с огромным количеством людей, так или иначе связанных с этой историей. Однако сам автор отмечал особую ценность документов для своего исследования. Это в том числе доказывает огромное количество сносок на источники. Письменные отчеты и переписки, представленные в книге, красноречивее всего говорят о преступном безразличии Саклеров к здоровью тех, кто покупал их лекарственные опиоиды.
Нельзя сказать, что «Империя боли» читается на одном дыхании. Киф пишет увлекательно и динамично. Порой даже тяжело угнаться за его темпом повествования, в котором немало человеческого горя и шокирующих деталей. В погоне за прибылями Саклеры потеряли ценность своего дела – помощь людям. Об их судьбах говорится немного, но этого хватает, чтобы понять масштабы катастрофы.
В этой книге показан не просто очередной корпоративный скандал. Это история краха и морального разложения одной семьи. Как и все империи, саклеровская была обречена потерпеть крах, привести к массе человеческих трагедий и стать отправной точкой для новых вызовов здравоохранению Америки и других стран мира. К сожалению, книга журналиста не стала точкой в этой драме: опиоидный кризис в США все еще продолжается.
Молчание, которое убило тысячи. Как фармкомпания вывела на рынок опасную таблетку от боли
Скандал вокруг прививки от кори. Как «исследование» доктора-мошенника стало причиной тысяч смертей
Фото: Gettyimages/Miranda Shen / Contributor, Drew Angerer / Staff, Darren McCollester / Staff; Erik McGregor/ZUMAPRESS.com/Global Look Press
