Златан Ибрагимович,«Адреналин».Глава 5. « Агент»(или про богатство)
Лето 2021-го.
Я предложил услуги ПСЖ, это правда. Но не как игрок. Позвонил их президенту Нассеру Аль-Хелаифи: «Если не продлю контракт с Миланом, приеду в ПСЖ и доведу команду до ума».
Нассер рассмеялся, но не отказал.
Мино тоже был согласен: «Это твое место. Должен туда поехать. Точка».
Мино прекрасно знал, что между мной и Миланом — особая химия, связь, которую невозможно разрушить. Если бы он предложил мне Реал или Барселону, то услышал бы: «Нет, Мино. Мне слишком хорошо в Милане. Когда мне хорошо, нет необходимости что-то менять».
Я уже говорил — не должен ничего доказывать, должен лишь отплатить за то, что мне дали. Помочь ребятам, сделать их сильнее, чтобы в будущем они могли поднять Милан еще выше.
Райола не пытался разлучить меня с Миланом, знал, что это невозможно. Но мы с ним сошлись во мнении, что роль директора в ПСЖ — то что надо, когда мне не предложат новый контракт.
Так думали и игроки ПСЖ, с которыми я общался.
Один сказал: «Златан, только ты можешь довести команду до ума, наладить дисциплину».
Другой: «Златан, если бы ты был здесь, ничего подобного в раздевалке не произошло бы».
Проект мне нравился, но не настолько, чтобы исчезли страх и паника от мысли о завершении карьеры игрока. Одно дело — сказать, другое — сделать. Я приехал бы в Париж, смотрел бы на тренировку команды и постоянно спрашивал себя: «Почему я закончил?»
Поэтому я продлил контракт с Миланом. Впрочем, если завтра появится конкретный вариант, возможно, мне уже будет легче уйти. Хотя никакая другая работа не даст того адреналина, который я получаю на поле. Мино уже анонсировал: «В будущем Златан станет функционером».
Что ж, это правда — я хотел пойти в ПСЖ спортивным директором.
Позже Нассер очень разозлился на меня.
Позвонил мне: «Златан, не могу поверить, что ты посоветовал Мбаппе перейти в Реал».
Я мог бы отрицать, поклясться, что это ложь, но я — честен: «Да, Нассер, было такое».
— «Зачем?!»
— «В ПСЖ не хватает дисциплины, а Мбаппе она нужна, чтобы прогрессировать, сделать следующий шаг. В Париже это невозможно, рядом нет нужных людей».
Надо чтобы на поле все бежали, никто не опаздывал на тренировку, не позволял себе делать, что хочет.
Если бы я был там, то не просил бы что-то делать — я бы приказывал.
Не имею ничего против Леонардо. Он даже мне нравится. Это он привел меня в ПСЖ. Но я знаю, в чем между нами различие. Я не прошу, а приказываю.
История ПСЖ изменилась за 48 часов. Они были обычным клубом, а перешли на новый уровень. Впрочем, если в клубе нет сильного руководителя, все эти звезды становятся неуправляемыми.
Расскажу вам о ПСЖ.
Платят там зарплату? Да.
Выиграют ли они Чемпионат? Да.
Хорошо ли живется в Париже? Да.
В составе сорок игроков, никто не хочет уходить, даже те, кто не выходит на поле. Потому что их все устраивает.
Со мной все получали бы то, что заслуживают. Если я тебе плачу, а ты не даешь мне максимум — не можешь оставаться в команде. Это — дисциплина.
Мой совет Мбаппе: «Старайся уйти».
Мой совет Нассеру: «Старайся удержать его».
Два честных совета. Я сказал то, что думал, как всегда.
Я познакомился с Мбаппе на свадьбе Верратти, он тогда спросил меня: «Златан, как думаешь, что мне делать?»
— «По моему мнению, должен перейти в Реал, чтобы увидеть клуб с другой философией, с другими правилами поведения».
Игрок учится ценностям у окружения, у чемпионов, которые вокруг. В ПСЖ много звезд, но мало жертв, потому что они ненужны. Команда использует половину потенциала, этого хватает, чтобы выигрывать. Если верхушка пирамиды слабая, то и основание — тоже.
Игрок получает приказ, говорит «Ок, хорошо». Потом жалуется Нассеру, тот становится на его бок. Выходит, спортивный директор — никто.
Но если спортивный директор — это я, и игрок будет пытаться вести себя таким образом. . . это будет последнее, что он сделает. Гарантирую.
Я расскажу вам, как попал в ПСЖ.
Лето 2012-го.
Встречаемся с Галлиани в офисе, общаемся, говорю ему: «Мне хорошо в Милане. Я не уйду».
Потом приказываю Мино: «Не звони мне во время отпуска. Оставь в покое. Забудь мой номер».
Когда тебе звонит агент или спортивный директор, то он не хочет спросить, как твой отпуск. Причина всегда одна — трансфер. А я уже решил, что останусь в Милане.
За три недели я возвращаюсь домой с рыбалки, включаю телефон. Шесть звонков от Мино.
Хелена говорит: «Мино тебя ищет».
Поэтому он звонил даже ей. Что-то важное. . .
Но я ему не буду звонить. Не хочу уходить из Милана. Мне хорошо в Милане.
Совсем недавно я имел неприятный опыт в Барселоне — шел за мечтой, и эта мечта едва не уничтожила меня. Так, мне постоянно хочется менять декорации, но миланские казались мне самыми красивыми из всех других.
Когда Мино заряжен, он напоминает бизона. Он звонит мне в течение всего дня, приходится ответить: «Я же сказал тебе — не звони!»
— «Хотел узнать, как ты»
— «Как я? Прекращай. Не звони мне, я знаю, чего ты хочешь».
Но я даже не догадываюсь, о каком клубе идет речь. Ме это не интересует.
— «Скоро буду в Швеции», — Мино идет в атаку.
— «Зачем?»
— «Нам надо поговорить».
— «Но ведь я не в Швеции».
— «Я знаю, что ты там. Прилетаю вечером, увидимся».
— «Ну хорошо».
Мино прилетает с юристами. Говорит: «Твое будущее — не в Милане. Позвони Галлиани, спроси у него. У них нет денег, чтобы платить зарплаты. Твое будущее — Пари Сен-Жермен».
— «Пари Сен-Жермен?»
— «Пари Сен-Жермен».
Они уже подписали несколько сильных игроков: Тиаго Мотту, Максвела, Пасторе. . .
Я мгновенно представляю себе этот трансфер — стою в футболке ПСЖ на поле маленького провинциального стадиона, матч чемпионата Франции. Эта картинка не провоцирует прилив адреналина. Никаких эмоций.
— «Да нет, не поеду я в Париж».
В этот момент звонит Леонардо: «Златан, мы тебя ждем».
— «Послушай, Леонардо. Я буду откровенен с тобой. Не вижу себя на выезде, на маленьком стадионе с двумя тысячами людей на трибунах. Это не для меня. Я привык играть перед 80-тысячной публикой, которая обожает меня или ненавидит. В обоих случаях я в восторге. Прости, но твое предложение не возбуждает».
Леонардо-красавец. Он не пытался сделать вид, что я неправ. «Все так. С этим помочь не могу, придется привыкнуть к маленьким стадионам. Но я уверяю тебя, ПСЖ — это будущее. Мы будем инвестировать много, создадим новый мир, бросим вызов лучшим клубам мира».
Кладу трубку.
Сомневаюсь. Они настаивают, я сопротивляюсь. Но если Мино что-то себе придумал, его уже не остановить. Он прет, как танк. А еще Мино очень умен, умеет найти нужные слова.
Он не сказал, что у ПСЖ очень много денег. Начал рассказывать мне о будущем, о планах, инвестиции, видение, игроков, которых они хотят приобрести.
И лишь последний вопрос: «Сколько хочешь зарабатывать?»
Обычно в контракте прописывают зарплату и некоторые бонусы: жилье, оплачиваемые переезды, всякое такое.
Я немного подумал: «Хочу вот столько, а еще это, это, это...»
Прошу все, что приходит в голову. Мино записывает, получается полная страница бонусов.
Моя стратегия понятна — это они мне откажут, ведь я требую слишком многого.
«А не хочешь ли байк, чтобы ездить по городу?» — спрашивает Мино шутливо.
— «Отличная идея! Давай добавим еще и байк».
Он не сдается: «Поговорю с Леонардо и сообщу тебе о результатах».
Я абсолютно спокоен.
За 20 минут Мино возвращается: «Все будет. Даже байк».
То есть я должен перейти в ПСЖ. Я дал слово, а мое слово важнее подписан контракт.
Смотрю на Мино: « Так все решено? Летим в Париж? Ты уверен? Это то, что нам нужно?»
— «Златан, придется. Милан тебя уже продал».
— «То есть?»
— «Берлускони и Галлиани продали тебя и Тиаго Силву в ПСЖ. Повязали бант, назвали цену и все такое».
Наконец мне открыли глаза: «Готовь контракт».
Я сражался за то, чтобы остаться в Милане, а Милан отправил меня во Францию, не сообщив. Встреча с Галлиани была фарсом, так же, как его обещание не продавать меня.
Мы не общались несколько месяцев.
Сначала они намеревались продать кого-то одного: либо меня, либо Тиаго Силву. Другой перешел бы в ПСЖ за год. Но все же решили, что это будет одна сделка.
Берлускони оправдывался так: «Лучше съесть дерьма один раз, чем дважды».
Я приезжаю в ПСЖ и оказываюсь в аду. Это не был тот богатый организованный топ-клуб, каким он является сейчас.
Какой-то мужик дает мне сумку и говорит: «Вот игровое снаряжение на весь сезон. Должен брать его с собой каждый раз».
— «Дружище, вы не поняли. Я ничего не буду(брать). В раздевалке перед каждой тренировкой, перед каждым матчем должна быть форма, свежая, выглаженная, пахучая».
В клубе было три завхоза и три физиотерапевта — на 25 игроков. Тренировочные поля ужасны. Иногда газон настолько плох, что приходилось переходить на синтетику.
Повар спрашивает: «Что хочешь на завтра, мясо или рыбу?»
— «Не знаю, завтра скажу».
— «Должен выбрать сейчас, мы начинаем готовить сегодня вечером».
Смотрю на него удивленно: «Мне нужна свежая еда. Если я не подготовлюсь наилучшим образом, то не смогу сыграть наилучшим образом. Понимаешь?»
Это был кошмар для того, кто пришел из Милана, суперорганизованного клуба. Те, кто сейчас играет в ПСЖ, даже не могут представить, как все начиналось.
Было трудно найти жилье: то слишком маленькое, то мне не по нраву. Поэтому мы жили в отеле — очень роскошном, очень дорогом, но это проблемы ПСЖ, не мои. Я выбираю, где живу — это был один из пунктов контракта.
Но в этот отеле также остановились Ким Кардашьян и Канье Уэст. Каждый раз перед входом я видел несколько десятков папарацци — не слишком удобно.
Потом мы переехали в квартиру возле Елисейских Полей, но там было слишком шумно. После восьми вечера-просто ужас.
В конце концов нашли только что отреставрированный дом возле Триумфальной Арки, рядом с Авеню Виктора Гюго, в очень спокойном районе. Там было чудесно. ПСЖ снял три квартиры: для меня, для гостей и для Дарио, моего физиотерапевта, с которым я познакомился в Милане. Он стал частью моей семьи, даже Рождество постоянно праздновал с нами в Швеции.
В команде были итальянцы, Верратти и Сиригу, другие ребята, игравшие в Серии А: Пасторе, Лавесси, Тиаго Силва. Мы много общались на итальянском, французам это не нравилось.
Должен признать, Леонардо — красавец. В течение года он создал команду, которая прекрасно играла, которой боялись.
Моя последняя мысль перед тем, как покинуть ПСЖ, за четыре года: «Они выиграют Лигу чемпионов. Не остановятся, пока не выиграют».
Я понял, что уйду из ПСЖ после четвертьфинала Лиги чемпионов против Ман Сити. Это не был обычный матч. Чтобы избежать недоразумений, президент Нассер лично говорил с нами в раздевалке перед игрой в Париже. Это было дерби семей, между эмирами и шейхами, владельцами Сити из ОАЭ и владельцами ПСЖ из Катара, схватка всемогущих.
Я очень быстро не реализовываю пенальти, потом, при счете 0:0, не забиваю простой гол с паса Тиаго Мотты. Мы пропускаем, Я УРАВНИВАЮ. Забиваем второй, я попадаю в перекладину. Если бы забил, это была бы победа. Играем 2: 2, а в ответном матче все решает гол Де Брейне.
Мино, который всегда видит все на шаг вперед, говорит мне после игры в Париже: «Здесь мы закончили. Надо идти. Они не продлят контракт".
— «Что ты такое говоришь? У меня со всеми замечательные отношения. Поговорю с президентом, проблем не будет. Увидишь. Не волнуйся».
Встречаюсь с Нассером, он ведет себя странно. Начинает искать какие-то оправдания: ты с нами четыре года, четыре года-это много и тд.
Я останавливаю его: «Президент, давайте к сути. Да или нет».
Поэтому он объясняет: «Мы ищем новое поколение игроков. Команда должна стать моложе».
Мино все понял сразу, как всегда.
Возможно, руководство ПСЖ имело план, который не зависел от результатов, но мне кажется, что тот незабитый пенальти в матче с Сити все изменил.
Итак, я стал свободным агентом. Не знал, куда идти. Впрочем, все произошло очень быстро. Моуринью возглавляет Манчестер Юнайтед и звонит мне: «Присоединяйся».
Однако ситуация очень странная. Жозе подписывает контракт, а затем ссорится с клубом. Я жду. Говорят, что нужно еще несколько дней.
Мы с Рино едем в Монте-Карло. Оттуда планируем лететь в Манчестер. Но проходит неделя-никаких известий.
— «Мино, хватит. Мне надоело».
— «Терпение. Надо иметь терпение, Златан».
Конечно, терпение. Но где его взять?!
Поэтому я делаю пост в инстаграме: «Мой следующий клуб — МЮ».
Мне настолько надоело ждать, что я и не подумал, что у МЮ есть акции на бирже. Конечно, нельзя делать такое заявление, если все еще не согласовано официально. Начался ад.
Мино хотел убить меня: «Златан, ты сделал огромную херню».
А ведь я просто хотел подтолкнуть их, заставить отреагировать и принять решение.
Вице-президент МЮ Эд Вудворд был очень расстроен. Я пытался объяснить, извинился: «Виноват только я. Мино ни при чем. Я потерял терпение, вот и все. Мне казалось, что меня затягивает болото, я пытался выбраться и не подумал о последствиях. Если сделка сорвется — ок. Я ошибся. И еще раз извиняюсь».
Он не пытался сделать так, чтобы я чувствовал себя менее виноватым: «Ты разрушил маркетинговый план стоимостью пять миллионов фунтов».
Они готовили неожиданную презентацию, невероятное шоу мирового уровня, которому позавидовал бы Голливуд. А я все испортил одним постом.
Впрочем, я все равно перешел в Манчестер.
Такие у нас с Мино отношения. Можем ссориться, ругать друг друга, но мы всегда вместе.
Мино — больше чем агент, больше чем друг. Он — семья. Мы можем в течение года не общаться, а потом встретимся, и кажется, что виделись вчера. Между нами нет секретов-мы делимся всем.
Например, оба сходим с ума от авто.
Я приобрел Porsche из лимитированной коллекции, очень редкий автомобиль с номером один на дверце, как на старых машинах для гонок. Невероятная. Настоящее везение. Мино тоже о такой мечтал, так что я нашел одну и для него.
«Она твоя. Это подарок. Но обрати внимание на дверцу. Настоящий номер один-это я».
Недвед был его первым клиентом, потом — я и Максвелл.
Мино всегда говорит: «Знаете, в чем разница между Максвеллом и Иброй? Если мне нужны деньги — звоню Максвеллу. Он спрашивает: "Сколько?» Если позвоню Златану, он скажет: «Не имею денег, бывай». Один из них — красивый парень, другой-мудак».
Но когда речь идет о переговорах, мудаком становится Мино, а я превращаюсь в хорошего парня. Такая у нас схема.
Итак, мудак и красивый парень отправились в Манчестер.
Первый сезон был фантастический. Меня все ненавидят. Ибра — самоуверенный, высокомерный, хулиган, никогда не забивающий английским командам, старик, ему уже 35.
Прекрасно. То что надо. Обожаю, когда меня ненавидят.
Во время переговоров я спрашиваю друзий: «Что думаете по поводу Премьер-лиги?»
Один: «Тебе есть, что терять».
Второй: «Слишком высокий ритм для тебя».
Третий: «Если не заиграешь, разрушишь все, чего достиг».
Четвертый: «Это не для тебя чемпионат».
Семеро из семи не советуют мне ехать в Англию.
Наверное, они правы, так что я точно еду.
Вот он — самый большой вызов. Невероятный адреналин.
За три месяца все, кто меня ненавидел, меняют мнение. В медиа одобрительные отзывы журналистов интересует мое мнение, они просят интервью.
В Манчестере мне было хорошо.
Красивый дом с бассейном в районе, где живут все футболисты, в десяти минутах от тренировочного центра. Хотя на самом деле бассейном был сад, ведь дождило всегда, и я сидел дома, как люблю. А куда вообще идти в Манчестере? Лучше быть дома, играть в видеоигры.
Но кое-что меня удивило.
Все считают Юнайтед топ-клубом, одним из самых мощных и богатых в мире. Мне тоже так казалось. Но оказалось, что у него маленький менталитет, провинциальный. Я так и не понял, так ли это только в Манчестере или во всех английских клубах.
Пример. Уэйн Руни — настоящая легенда МЮ. Он завершил карьеру, а уже на следующий день его имя исчезло из шкафчика в раздевалке, будто его и не было.
Черт, так быстро. Зачем спешить?
Если так поступили с ним, человеком, сыгравшим более 500 матчей и забившим более 250 голов за МЮ, то что будет, когда уйду я? Шкафчик сожгут?
Вот еще случай. Мы с командой в отеле, накануне игры. Хочу попить, беру сок в минибаре. Играем, возвращаюсь домой. Со временем приходит зарплата.
Обычно я не слежу за ней. Подвожу итоги лишь в конце года. Но в тот раз, не знаю почему, я пересчитал сумму. С меня списали один фунт.
Спрашиваю у тим-менеджера: «За что это?»
Он проверяет: «Сок из минибара».
— «Это же шутка, правда?»
— «Нет, наши игроки сами за все платят».
— "Хорошо, но я же не был в той гостинице по собственному желанию. Не в отпуске, не по собственным делам. Это работа. Я играю за Манчестер. Если я хочу пить, то должен пить, ведь не могу выйти на поле обезвоженным. А вообще, вы серьезно? Один фунт?»
В Италии такого никогда бы не случилось. Галлиани всегда говорил: «Не волнуйся, платит Милан». И это же не про сок из минибара.
Мне надо было в Рим — Галлиани давал клубный самолет, я ничего не платил.
Не говорю, что все должно быть бесплатным, но ведь сок... и вы считаете себя одним из лучших клубов в мире? Должны учиться у таких, как Милан, узнать, что есть стиль, что есть идентичность клуба. Это делает разницу, а также уважение к игрокам.
Каждый день я должен был показать документ, чтобы попасть на базу.
Как-то я не сдержался: «Послушай, дружище. Я уже месяц бываю здесь каждый день. Я — сильнейший игрок мира. Если ты до сих пор не узнаешь меня, смени место работы».
Осенью, на второй сезон в Манчестере, я травмировал колено. Разрыв крестов.
Апрель 2017-го. Матч Лиги Европы против Андерлехта. Я прыгаю, чтобы сыграть головой, неудачно приземляюсь, нога в неестественном положении, боль ужасная. Темнота. Конец.
Меня оперируют в Питтсбурге, США. Говорю семье: «Мы проведем вместе неделю, потом возвращайтесь в Манчестер, а я останусь в Швеции».
«Почему?» — спрашивает Хелена.
— «В течение четырех месяцев я должен работать, как сумасброд, не отвлекаться вообще. Вы будете отнимать мое время, энергию и внимание».
Когда я работаю в зале в Миланелло, никто не должен меня тревожить. Кто заходит — рискует. Я остаюсь в своем мире, не надо мне мешать. Я страдаю, работаю, страдаю.
Имею спортзал в нашем доме в Швеции.
Звоню Дарио, личному физиотерапевту: «Что тебе нужно?»
— «Пять больших тренажеров».
Звоню в компанию, которая изготавливает такие: «Они должны быть у меня завтра утром, иначе я куплю их у ваших конкурентов».
На следующий день все на месте. Громадные, по 200 кг.
«Что дальше?» — спрашиваю Дарио.
«Семь часов работы в день».
Я закрываюсь дома, никого не впускаю. Начинаю работать. Семь часов в день. Четыре месяца. Не поднимая головы. Пора возвращаться в Манчестер.
Мне надо снова увидеть поле, посмотреть на Погба и ребят за работой. Я радуюсь, как ребенок. Хочу играть, хочу показать, что могу.
Моуринью выпускает меня на поле, зрители в восторге. Имею новый номер — десятку, с которой играл Руни. Все слишком замечательно.
Но уровень адреналина падает. Чувствую — что-то не так. Говорю Дарио, что мне очень больно, я не чувствую себя свободным, это ненормально. Имею новое колено, полностью восстановленное, но не не получается им пользоваться. Решаю поговорить с Жозе.
— «Мистер, больше не включайте меня в заявку».
Он шокирован: «Почему?!»
Отступать-не в стиле Ибры. Моуринью хорошо меня знает.
Объясняю: «Я еще не тот Ибра, что был раньше. Не хочу потерять уважение одноклубников. Вернусь, когда решу проблемы. Мне еще надо поработать. Я разочарую тебя, если выйду на поле».
«Это очень ответственный поступок, — говорит Жозе. — Я же знаю, какое у тебя эго, знаю, как тебе сложно делать такой выбор».
Приходит январь, за ним февраль. Решающая часть сезона для Манчестера. Если я вернусь сейчас, когда надо выигрывать любой ценой. . . Слишком большой стресс. Чтобы проверить в деле мое колено, я должен играть, но в других условиях.
Поэтому я думаю о США, многие игроки едут туда в конце карьеры.
Мне нужен не такой сложный чемпионат, где я могу спокойно набрать форму, без особого давления. Понять, жив ли я еще, могу ли вернуться на свой уровень.
Во время отпуска в Лос-Анджелесе я познакомился с Йованом Кировски, бывшим футболистом, а теперь техническим директором Лос-Анджелес Гэлакси. Он помогал Максимилиану и Винсенту с тренировками, пока мы были в США.
Поэтому я звоню Йовану: «Могу ли я присоединиться к вам?»
Надо все согласовать, ведь в МЛС есть правила по бюджету. Гэлакси может предложить мне небольшую зарплату, но это не проблема, я еду не ради зарплаты. Главное препятствие — клуб не имеет много денег, чтобы приобрести меня.
Я называю ситуацию Моуринью: «Жозе, ты должен помочь мне уйти из Манчестера свободным агентом».
Моуринью — настоящий джентльмен: «Ты столько для меня сделал. Конечно, помогу».
Мино поддерживает мой выбор. Итак, Америка.
Руководство Гэлакси хочет, чтобы я сыграл сразу против Лос-Анджелеса. Этот клуб основан недавно, будет первое дерби в истории. Они делают все возможное, чтобы я мог выйти на поле.
Вечером я прилетаю в Калифорнию, с семьей и собакой. На следующий день, накануне дерби, участвую в легкой тренировке. Полусонный, из-за смены часовых поясов.
Тренер по физподготовке, француз, смотрит на результаты моих тестов: «Ты устал».
— «Ага, есть такое».
— «Лучше тебе отдохнуть. Спокойно готовься к следующим матчам».
— «Хорошо, как скажете. Пусть тренер решает».
На тренировку приходит президент. Я сообщаю ему: «Вы так торопились, а тренер оставит меня вне заявки».
Он озадачен: «Вне заявки? Я поговорю с ним».
Я сразу попадаю в заявку. Начинаю матч в запасе. Мы пропускаем.
Уверяю одноклубника, что сидит рядом: «Не волнуйся, победим».
Соперник снова забивает- 2:0.
«Будет немного сложнее, однако победим».
А вот и третий гол. Тот одноклубник нехорошо на меня смотрит.
Говорю: «Лучше не выходить сегодня. Давайте думать о следующем матче. С этим все понятно».
Но при счете 1:3 тренер говорит мне готовиться. Весь стадион скандирует мое имя.
До окончания игры 20 минут.
Мы сразу забиваем, 2:3. Теперь время развлекаться.
Получаю мяч в сорока метрах от ворот соперника. Я в ужасных физических кондициях. Не знаю, как отреагирует колено. Уверен, что не добегу до ворот. Поэтому сразу бью.
Мяч летит за спину вышедшему из ворот голкиперу. 3:3!
Снимаю майку, бегу по полю с широко раскинутыми руками. Чувак с телекамерой следует за мной.
Стадион сходит с ума. И это еще не конец. Я забиваю головой победный гол.
С 0:3 до 4:3, два гола за 20 минут, в первом матче, без тренировок, с девятью часами разницы с привычным временем, из-за которых у меня закрываются глаза.
Я настолько устал, что на пресс-конференции говорю лишь: «Вы хотели Златана, вот вам Златан. До встречи».
Я научу вас футболу. Вы думаете, что играете в футбол, но настоящий футбол — это совсем другое.
Получилось хорошо, ведь до Гэлакси я разговаривал с представителями Лос-Анджелеса, той самой команды, которую мы одержали победу. Они решили, что лучше взять Карлоса Вэлу.
Еще одна причина обыграть их и продемонстрировать, чего стоит я, а чего — тот мексиканец.
В первых четырех матчах я забиваю трижды..
Решаю остаться в Америке еще на год, веду переговоры по контракту сам, ничего не говоря Мино. Он неистовствует. Это наша самая большая ссора в истории.
Почему я это сделал?
Я наладил отличные взаимоотношения с владельцами Гэлакси (им также принадлежат Лейкерс и хоккейный клуб ЛА Кингз). Они хотели, чтобы я остался. Моих условий было два: самая высокая зарплата в МЛС и вилла в Беверли Хилз. Я наконец чувствовал свободу, мог передвигаться по городу без преследования фанов. Быть лучшим представителем не самого популярного спорта в стране — в этом есть преимущество. Вокруг нашего дома не было ограды, я играл с ребятами на пляже, а они меня не узнавали: «Хорошо играешь»!
Вокруг пальмы, пляжи — настоящий рай.
Если бы переговоры вел Мино, он бы попросил все: и акции Лейкерс, и мотоцикл.
Мино был слишком силен для них. Он уничтожил бы всех, поссорился, я бы никогда больше не играл в МЛС. Поэтому я решил все уладить без него.
Он очень расстроился: «Ты не должен был этого делать, Златан. Это моя работа. Я должен обо всем заботиться».
Мино был прав, абсолютно. Но я боялся, что он все испортит, и объяснил это ему.
Он никогда меня не простил. Был слишком разочарован.
Но мы не отдалились друг от друга. Как и все проблемы, этот случай сделал нас еще ближе.
В конце второго года в Лос-Анджелесе я решил завершить карьеру.
Мино, конечно, был против: «Нельзя сдаваться, Златан. Я еще могу заработать денег благодаря тебе. Должен вернуться в Европу и показать, что ты все еще Ибра. Хотя бы на один матч. Но имеешь. А потом уйдешь».
Вы знаете, что было дальше.
***
Сейчас я могу позволить себе все, но питаю большое уважение к деньгам. Если покупаю что-то за десять евро, а оно, по моему мнению, стоит семь, то скажу об этом.
Каждый месяц я проверяю счета за электроэнергию и газ. Часто хохмлю над Хеленой: «Кредитка горит, я видел выписки. Притормози в следующем месяце».
Я постоянно пользуюсь личным самолетом. Мне нравится, когда вокруг спокойно, когда меня не тревожат. Деньги не дают счастья, но дают комфорт.
А вот Хелена, если это не срочное путешествие, предпочитает обычные рейсы, летает эконом-классом.
Помню, как Винсент впервые полетел с ней. Увидел других пассажиров и очень удивился: «Мама, а что все эти люди делают в нашем самолете?»
Хелена объяснила ему, что такое привилегии. Моя жена, надо отметить, очень внимательна к таким вещам.
Макси и Винсент получают деньги на снеки, на какие-то маленькие расходы. Но они умны — если надо что-то значительное купить, идут к Хелене или ко мне, никогда не тратят свои деньги.
Я в детстве также имел банковскую карту.
Ежемесячно получал 75 евро от правительства, ведь ходил в школу. Я об этом не знал, папа не давал мне те деньги. Рассказали одноклассники: «Это же твои деньги! Должен отдать».
Поэтому я пошел к отцу: «Извини, а почему все мои друзья имеют деньги, а я нет?»
Он сделал вид, будто не понимает, о чем речь. Но потом мы вместе пошли в банк, сделали мне карту. 20-го числа ежемесячно, на нее приходили 75 евро. В 23:59 я стоял у банкомата, даже под снегом, в мороз. В полночь забирал свои деньжата.
Затем появилась зарплата в Мальме, от 500 до тысячи евро. Первую я потратил на интенсив в автошколе, за три недели получил права. Потом приобрел телефон.
Впервые почувствовал настоящий адреналин от покупки, когда взял Porsche, в Амстердаме. Для парня, выросшего в Русенгорде, не было ничего важнее, ничего святого ,чем собственное авто. Я принес в салон контракт с Аяксом, чтобы показать, что способен заплатить.
В первый год в Турине приобрел Ferrari. Этот автомобиль невероятно отличался от всех, что я видел раньше. Легенда.
Мы с Хеленой сидели напротив продавца, подписывали документы. Надо было сделать предоплату, десять процентов. Помню, в горле пересохло, поэтому я быстро все подписал, чтобы побыстрее выпить стакан воды.
Когда вышли из салона, спросил Хелену: «Ты видела сумму? Те десять процентов?»
— «Да, 65 тысяч евро».
Я только тогда понял, что приобрел авто за 650 тысяч.
— «Но ведь оно хорошее», — сказал себе.
Были времена, когда я тратил деньги легко. Купил дом, о котором мечтал в детстве, которым восхищался, проезжая мимо на краденом велосипеде. Это самый красивый дом в Мальме, розовая вилла. Самое приятное возмездие.
Я заплатил целое состояние, чтобы переубедить тех, кто там жил, продать дом. И потерял немало, когда сам продал его.
Если покупаешь от сердца, всегда теряешь. Если думаешь головой — тогда имеешь заработок.
Сейчас мне сорок лет, а не двадцать. Я инвестирую с умом, трачу только если уверен, что это хорошая сделка.
Например, дом, который когда-то был церковью, то была хорошая сделка.
Хелена, эксперт в моде и дизайне, сделала невероятно красивый ремонт. Она имеет вкус, действительно разбирается в этом. А когда спрашивает мое мнение, я делаю вид, что думаю, и что-то ворчу: «Ну, не знаю. . .»
Это здание в сердце Стокгольма поразила нас. Церковь конца XIX века. Приобрели ее, несколько лет реставрировали — имели целью сделать место, где поселимся после окончания моей карьеры.
Там пять этажей. Внутри есть все. Если будет война, мы пересидим ее без проблем. Лишь бы еду привозили.
Я немного перестарался, в стиле Ибры.
Где живет бог? Конечно, в церкви.
Это также возмездие. Парень из бедной семьи поставил дом среди богачей.
Вы уже поняли, что машины для меня больше, чем страстью. Это мой адреналин, мое бегство навстречу свободе, мое ощущение силы.
Нравится иметь то, чего не имеют другие.
Если, например, скажете мне, что существует какая-то вещь и я никоим образом не могу получить ее, мозг сразу начнет искать варианты. Это вызов.
Так и с автомобилями. Впрочем, это особая страсть, ее корни — в прошлом.
В гетто, чтобы показать, что у тебя хорошо идут дела, должен был купить новое авто. Тогда люди могли сказать: этот — успешный.
Не существовало более мощного символа чем заметная машина.
Поэтому я до сих пор покупаю много авто. Последнее подарил себе на сорокалетие.
Когда придумывают название для яхты, обычно это что-то помпезное, из кино: Черная Легенда, Золотая звезда, Леди Мэри. . . Я подумал: моя яхта будет называться неизвестная, Unknown. Представляю, как люди удивляются: «Что за идиот назвал яхту неизвестной? Что это за название?» Потом видят меня: «Черт, это же Ибрагимович!»
Яхта неизвестна, однако ее владелец — очень известен. Мне нравится такой контраст. По моему мнению, идеальное название.
Приобрел яхту, чтобы наслаждаться морем, свободой, со своей семьей. Во время ковида это еще и более безопасно. Я не знал, понравится ли яхта детям. Но с первого дня они были в восторге: четыре-пять часов подряд в воде…
Однако в конце концов мы поняли — эта яхта слишком мала для нас, перебрались на большую. Яхта нужна для того, чтобы жить морем, а не стоять в порту. Новая имеет то же название, неизвестное.
Яхта — это не инвестиция, это роскошь. Деньги нужны не только для того, чтобы зарабатывать еще больше денег. Надо наслаждаться жизнью.
Я имел апартаменты в Нью-Йорке, в Trump SoHo на Манхэттене. Просто топ. Сдавал их в аренду, когда не жил там. Все было прекрасно, только потом Дональд Трамп стал президентом США, Trump SoHo опустел. Никто больше не хотел там жить. Начались протесты. Пришлось продать, ведь спрос исчез. Я потерял половину от инвестированного. Трамп должен мне те деньги.
Имею консультантов, изучающих возможности для инвестиций. Когда что-то находят, мы вместе все изучаем, обсуждаем, принимаем решения. Это также адреналин. Я не просто вкладываю деньги. Мне нравится наблюдать за проектом, видеть, как он растет. Например, кондоминиум Eighty Seven Park в Майами. Мы приобрели его, потом удачно продали.
С Максвеллом, Веррати и Сиригу мы основали компанию (я там мажоритарный акционер), инвестирующую в частные капиталы. Я лично слежу за процессами, общаюсь с финансовыми консультантами, с брокерами. Прикладываю усилия, чтобы знать, что творится, задаю вопросы, учусь. Должен всегда идеально контролировать ситуацию. Потому что я же не даю кому-то мешок с деньгами и не говорю: «Делай, что хочешь». Нет, я участвую во всем, оцениваю риски.
Центр паделя(паддл-тенниса) в Стокгольме, например, является очень популярным. Вскоре открою еще один, в Милане, на 19 кортов.
А еще я приобрел лесные угодья, чтобы охотиться и наслаждаться природой. Раньше я охотился за деньги, но это стоило очень дорого, мои друзья не могли позволить себе тратить такие суммы. Поэтому я купил эти леса, теперь они охотятся там бесплатно.
На моем острове много оленей, муфлонов, диких свиней. В лесу на севере, возле Норвегии — зайцы, птицы, лоси, медведи.
Охота — это адреналин, это приключение. На природе я чувствую себя свободным. Это первобытная схватка со зверем: ты имеешь разум, он — инстинкты. Надо изучить оппонента, его движения, его пути, ветер, запахи.
Это не так легко, как кажется, особенно в моих огромных лесах, где нет никаких изгородей. Зверь может убежать, спрятаться в безопасном месте.
На самом деле я чувствую, как они. Живу инстинктами, нуждаюсь в свободе.
Убегаю.
