6 мин.

Золотая жемчужина

151

Скромный клуб у моря

Жил на свете южный футбольный клуб. Для своего времени этот клуб был довольно успешен, чему способствовали его курортное расположение и большие связи его главного тренера. Клуб безмятежно играл, приторговывал очками, менялся, и достигал необходимого результата.

Но однажды перед началом предсезонных сборов тренер пришёл мрачным, и сел на стул посреди раздевалки.

 - Что случилось, шеф? – острожно спросил один из игроков.

- Несчастье! - ответил наставник. - В российский футбол пришли большие нефтяные деньги.  Ужасно большие.  Вы даже не можете себе представить.     

- Так почему же это несчастье?  

 - Во-первых, потому, что эти деньги достанутся не нам. А во-вторых, потому, что я не знаю, как и с кем теперь договариваться. Я не знаю, как теперь работать.

И для клуба настали лихие времена. Все, кто был востребован, потянулись в нефтегазоносные регионы, богатые деньгами – Мосвву и Питер. Остальные, к своему огорчению обнаружили, что прежние схемы не работают, и бизнес на кукурузе стал заметно выгоднее игры за их курортный клуб.   И вскоре команда окончательно сгинула во глубине футбольных лиг, оставив после себя лишь воспоминание в виде не первой свежести стадиона.

 Суперкоманда

 Через некоторое время, однако, жизнь у стадиона снова оживилась, и рядом с ним появился роскошный рекламный баннер, сообщавший, что клуб не стал покупать мировую футбольную звезду. 

Праздный житель города, заглянув в офис клуба, мог бы заметить, что старая мебель исчезла, пол был чисто вымыт, и помещение заполнено стильной мебелью от ИКЕА. В самой глубине офиса, под табличкой "президент клуба", сидел сам великий комбинатор Остап Бендер, озаренный светом нанолампы.

Футбольный клуб был возрождён по многим причинам.

 - Следствие по делу олигарха Корейко, - говорил Остап, - может поглотить много времени. Сколько - знает один бог. А так как бога нет, то никто не знает. Ужасное положение. Может быть год, а может быть - и месяц. Во всяком случае нам нужна легальность. Нужно смешаться с бодрой массой служащих. Все это даст спортивный менеджмент. Меня давно влечет к подобной деятельности. Мы будем заниматься чем-нибудь очень смешным, например, созданием здесь футбольного суперклуба европейского масштаба. Прекрасно! Суперклуб в столице будущей зимней Олимпиады! Чем не идея? К тому же в моем чемоданчике имеются чудные бланки на все случаи жизни и круглая, так называемая мастичная печать.

 Рекламная суета

Деньги, от которых олигарх Корейко отрёкся и которые щепетильный Остап счел возможным заприходовать, были положены в банк на текущий счет клуба. Паниковский снова бунтовал и требовал дележа, в наказание за что был назначен на низкооплачиваемую и унизительную для его свободолюбивой натуры должность пресс-атташе. Балаганову достался ответственный пост ответственного за селекцию. На трансферном рынке немедленно был приобретён турецкий форвард, которого агент представил как восходящую звезду. На тренировке выяснилось,  что нападающий играет в футбол второй раз в жизни, а изъясняться умеет, только произнося звук «э» .

- Вот послал бог дурак-селекционера! - сердился Остап. - Ничего поручить нельзя. Свинья вы, Шура, после этого!

Но даже такой селекционный провал не мог омрачить светлой радости великого комбинатора. Ему очень нравилось новое поприще. Ежечасно он заказывал новые рекламные ролики, и привлекал к рекламе клуба всё новых и новых звёзд, которые с экранов телевизора и с рекламных баннеров предвещали будущее величие клуба. Под конец Бендер привлёк к рекламе саму Ксению Собчак. Все шло хорошо и даже превосходно. 

 Зицпрезидент суперклуба  

Однажды на пороге офиса появился старик в заштопанной белыми нитками панаме и широком чесучовом пиджаке, из-под которого виднелся пикейный жилет. Старик, скорбно улыбаясь, опустился в кресло напротив Остапа. Он закрыл глаза и молча просидел минут пять. Слышны были только короткие свистки, которые время от времени подавал его бледный нос. Когда сотрудники клуба решили, что посетитель никогда уже не заговорит и стали шепотом совещаться, как бы поудобнее вынести его тело на улицу, старик поднял коричневые веки и низким голосом сказал:  

- Моя фамилия - Фунт. Фунт. Мне 90 лет.  

- Что же вам угодно? - спросил Остап.     Но тут гражданин Фунт снова замолк и молчал довольно продолжительное время.  

- У вас клуб, - сказал он, наконец.

-Да, да, клуб, - подбадривал Остап. - Дальше, дальше.

Но старик только поглаживал себя рукой по колену.

- Вы видите на мне эти брюки? - промолвил он после долгого молчания. - Это мундиальные брюки. Раньше я надевал их только на мундиаль, а теперь я ношу их каждый день. Вам не нужен президент? - спросил Фунт.

- Какой президент? - воскликнул Бендер.  

- Официальный. Одним словом, глава клуба.  

- Я сам глава.

-  Значит, вы собираетесь отсиживать сами? Так бы сразу сказали. Зачем же вы морочите мне голову уже два часа?       

Старик в пасхальных брюках разозлился, но паузы между фразами не уменьшились.      

 - Я - Фунт, - повторил он с чувством. - Мне девяносто лет. Я всю жизнь сидел за футбол. Такая моя профессия - страдать за футбол.       

- Ах, вы подставное лицо?       

- Да, - сказал старик, с достоинством тряся головой.

-Я - зицпрезидент Фунт. Я всегда сидел. Я сидел при Гранаткине, при Колоскове, при Мутко я тоже сидел.      

 И старик медленно загибал пальцы, перечисляя всевозможных руководителей отечественного футбола.  

- Если бы вы знали, как я сидел при Колоскове. Это были лучшие дни моей жизни. Я провел на свободе не больше трех месяцев. Я выдал замуж внучку, Голконду, за Евсеева, и дал за ней роскошное приданное. А теперь я хожу и не узнаю наш футбол. Где это все? Где посадки? Безобразие!

Слушая Фунта, Паниковский растрогался. Он отвел Балаганова в сторону и с уважением зашептал:

- Сразу видно человека с раньшего времени. Таких теперь уже нету и скоро совсем не будет.

В итоге в официальных документах клуба Фунт стал числиться президентом.

Крах конторы

 Дело шло своим чередом, сотрудники офиса работали над получением миллиарда долларов олигарха Корейко, одновременно с  этим продолжая убеждать всех в будущем величии курортной команды. И вот, когда вся страна уже уверовала в будущий триумф, грянул гром. Остап вышел из банка, держа в руке тридцать четыре рубля.

- Это все, что осталось от клубного бюджета, - сказал он с неизъяснимой печалью, - а я думал, что на текущем счету есть еще миллионов 6-7... Как же это вышло? Все было так весело, мы строили суперклуб, жизнь была упоительна, земной шар вертелся специально для нас - и вдруг...  Понимаю! Накладные расходы! Аппарат съел все деньги.

И он посмотрел на молочных братьев с укоризной. Паниковский пожал плечами, как бы говоря: "Вы знаете, Бендер, как я вас уважаю! Я всегда говорил, что вы осел! " Балаганов ошеломленно погладил свои кудри и спросил:

 - Что же мы будем делать?  

 - Как что! - вскричал Остап. - А клубный офис? А база? А инвентарь? Наша турецкая звезда? Все это можно продать!

У офиса клуба друзья остановились. Из открытой двери неслись молодые львиные голоса представителей налоговых органов, ФНЛ и РФС, сонное бормотанье Фунта и еще какие-то незнакомые басы и баритоны явно правоохранительного свойства

 - Это состав преступления! - кричали они. - Мы и тогда еще удивлялись. За полсезона суперклуб набрал ничтожное количество очков и истратил кучу денег.

- Вы пойдете под суд! -- загремели басы и баритоны.  –  Где президент клуба ? Где ответственный за селекцию?

Балаганов задрожал.

- Команда умерла, - шепнул Остап, -  и мы здесь больше не нужны. Мы пойдем по дороге, залитой солнцем, а Фунта поведут в дом из красного кирпича, к окнам которого по странному капризу архитектора привинчены толстые решетки.

Экс-глава курортного клуба не ошибся. Не успели поверженные спортивные менеджеры отдалиться от конторы, как услышали звук едущей машины. В ней ехал Фунт. Он совсем был бы похож на доброго ветерана футбола, покатившего после долгих сборов к женатому внуку, если бы не полицейский, который придерживал старика за колючую спину.       - Фунт всегда сидел, - услышали менеджеры низкий глухой голос старика, когда автомобиль проезжал мимо. - Фунт сидел при Гранаткине, при Колоскове, при Мутко…

И, считая руководителей отечественного футбола, Фунт загибал пальцы…