16 мин.

«Чечня оказалась удивительным местом. Как только я оказался там, мне вручили автомат». Майк Тайсон о поездке в Россию

275

Майк Тайсон – бывший абсолютный чемпион мира по боксу в тяжелой весовой категории; первый боксер, который когда-нибудь обладал одновременно тремя основными титулами чемпиона мира в тяжелом весе в профессиональном боксе.

В автобиографии Тайсон жестко рассказывает о том, как воровал, попадал в тюрьму, в одночасье из миллионера стал нищим, употреблял наркотики и пытался с этим бороться.  Несколько страниц книги «Беспощадная истина» рассказывают о поездке в Россию в 2005 году. 

***

Во всех этих странах: на Украине, в России, Болгарии, – все крутилось вокруг секса и власти. Как только мы вышли из самолета, прилетев из Украины в Москву ко мне сразу же стали подходить с предложениями: «У вас все в порядке? Вам нужна женщина? Вы устали, вы, очевидно, хотите женщину».

Можете себе представить, как  чувствует себя в России бабник вроде меня? Вы общаетесь с нужными людьми, и они в буквальном смысле этого слова хватают девушку с улицы, сажают ее в машину рядом с вами и говорят ей: «Поедешь с ним!» Именно так все и происходило, блин.

Ребята, заинтересованные в рекламе своей водки, разместили меня в отеле «Хаятт» в «люксе» за 5000 долларов за ночь  площадью, по крайней мере, десять тысяч квадратных футов. Когда мне звонили в дверь, пока я добирался до двери, было слишком поздно: звонивший уже уходил.

Парни, имевшие там большие деньги, были из первого, может быть, из второго поколение обеспеченных людей. Их родители, дедушки, бабушки были в основном крестьянами, поэтому парни тратили свои деньги как сумасшедшие. Они тратили 300 000 долларов, просто чтобы развлечь меня на один вечер. В эту сумму даже не входил выход в свет и танцульки, столько стояли лишь одни напитки с легкой закуской. Они заказали огромную банку икры за шестьдесят кусков и большие бутылки коньяка «Реми Мартин Луи XIII» за несколько тысяч долларов. Я имел все, что стоило мне только захотеть. Деньги для них не имели значения.

1

Заселившись поздно вечером, я позвонил Мэрилин (психолог Майка, которая помогала справиться с наркозависимостью)  и сказал ей, что прежде, чем вся страна узнает, что я в Москве, я хотел бы посмотреть некоторые достопримечательности.  Когда я приехал, в аэропорту ошивались не более трех папарацци. Мой отель находился всего в нескольких кварталах от Красной площади.  В 2005 Россия была похожа на старый Дикий Запад с похищениями, взрывами террористов через день. Когда мы с Мэрилин были на пути к Красной площади и только что прошли большой памятник Карлу Марксу возле площади революции, рядом с нами вдруг затормозили два больших черных джипа и два длинных седана «Мерседес». Из них выскочило четверо парней с автоматами «узи», а в «Мерседесах» сидели амбалы в кожаных куртках с пистолетами. Мэрилин, увидев это, запаниковала, но парни сказали, что они телохранители и их послали украинские бизнесмены.

– Не думаю, что мне когда-либо так вот, с «узи», обеспечивали безопасность, – сказал я Мэрилин.

Теперь мы дефилировали все вместе: с Мэрилин, телохранители в камуфляже и трое папарацци, которые следили за мной из отеля. Все, кто видел такую свиту, высыпали  из магазинов или выходили из своих машин. К моменту, когда мы добрались до Красной площади, за нами следовала целая толпа.

Несмотря на такое столпотворение, нам удалось устроить себе небольшую экскурсию. Я очень хотел посетить дом Толстого, и переводчик, который сопровождал нас, был поражен, что я знаю имена всех детей Толстого и историю развития его отношений с женой. Мы побывали также в пушкинском музее. Было крайне сложно долго находиться рядом с Кремлем, когда за нами следовали все эти люди.

Мы с Мэрилин весело провели время в этот день. Затем она пошла домой, и началось настоящее веселье. В Москве можно получить все, что пожелаешь. Москва – это Нью-Йорк на стероидах. Однажды вечером я побывал в гостях у одной «большой шишки». У него был огромный особняк, часть которого занимала здоровенная парилка с деревянными лавками и простынями. Рядом с парилкой располагалась комната, в которой были одни только девушки, по крайней мере, человек четырнадцать. Вы выбирали девушку и брали ее в парилку. В комнате был телефон, и если вы хотели другую девушку, вы просто звонили, и вам присылали другую.

Благодаря своему интересу к голубям я познакомился с настоящим русским гангстером. Через несколько дней после своего приезда мне захотелось увидеть русских голубей, и я поинтересовался у своего гида, кто в Москве самый большой любитель птиц. Она отвела меня к парню из русских мафиози. Он жил на окраине Москвы в самом шикарном доме, который я когда-либо видел. Одна только его голубятня была размером с мой дом в Лас-Вегасе. Его земли простиралась, насколько хватало глаз.

Тем не менее, лучшее время я все же провел с одним казахстанским предпринимателем- мусульманином, с которым я встретился тем вечером, когда встретился со своим сербским приятелем. Я решил, что о приехал в Москву и Казахстана по делам. Он вел себя как нормальный парень с деньгами, проявляя щедрость и оплачивая наши счета. Мы зашли в мечеть и вместе помолились, затем выкурили травку, и он сказал: «У меня есть танцевальный клуб для девушек.  Не хотите сходить туда?».

Он привел нас в клуб, мы прошли в частную секцию, где он опустил ширму – за ней оказалось двадцать красивых русских девушек. Самой старшей было, наверное, двадцать. Они начали танцевать для нас, и он спросил: «Какую из них вам хочется?».

Я не хотел никого выбирать, потому что мог выбрать ту, которой я не нравится, и ей бы пришлось идти со мной. Я был по-прежнему закомплексован в связи с участием женщин в тех странах, куда я приезжал драться, в акциях протеста против меня.

– Послушай, брат, просто спроси, кто хотел бы пойти со мной, и этого будет достаточно. Какая-нибудь из них согласится, – в этот момент для меня было главным, чтобы они только существовали на свете.

Он засмеялся:

– Хорошо, кто хотел бы пойти с Майком?

И я услышал в ответ крики, повторившиеся по всюду эхом:

– Я! И я! Возьми меня! И меня!

Они все хотели пойти со мной в отель.

– Теперь вам придется выбирать, потому что иначе они все пойдут с вами, – сказал он.

– Ну хорошо. Как насчет этой? Она такая заводная! И вон та брюнетка с короткими волосами тоже хороша. И вот та блондинка – тоже! Я как только пришел, она мне сразу понравилась. А как насчет той девушки в конце второго ряда?

– Майк, вы не можете взять всех четырех девушек! Что вы буде делать сразу с четырьмя? – спросил он.

– Я должен познать их всех, брат, иначе я буду думать о тех, которых я не познал.

Итак, я вернулся в отель с четырьмя девушками. Мы славно покайфовали с «коксом» и спиртным. В разгар веселья одна из девушек позвонила свое матери:

–Ма, я тут Майком Тайсоном!

Она была очень возбуждена. Она уверяла меня, что ее мать тоже весьма заводная, но четырех девушек было вполне достаточно.

Девочки по вызову в Штатах совершенно иной породы, чем русские девушки. Девушкам в Штатах все равно, что делать, они готовы на что угодно, лишь бы удовлетворить в вас в сексуальном плане. Это их единственная цель. Что же касается русских девушек – они говорили на четырех разных языках. Я позвонил своему приятелю в Бельгию, и одна из них, взяв телефон, помогла мне объясниться с оператором. Затем я позвонил в Португалию – и она бегло  поговорила с португальцами. Мы сделали звонок в Словакию – у нее и здесь не было с языком никаких проблем.

Я подумал: «Как бы мне заполучить этих девушке в Штаты?». Они могли бы запросто возглавить компанию из списка «Форчун 500» (список 500 крупнейших по объемам продаж американских корпораций, которые ежегодно публикуются журналом «Форчун»). Все они с высшим образованием. Рядом с этими девушками по вызову я, ловкий парень, знающий несколько слов из словаря, чувствовал себя полным интеллектуальным пигмеем. Эх, как бы мне хотелось взять их с собой домой! Черт бы побрал это банкротство! Если бы не «Глава 11 Кодекса законов США о банкротстве», я бы за минуту решил вопрос с этими девушками.

Они были у меня только один этот вечер. Поскольку в этот раз я проявил себя большой свиньей, следующий вечер надо было уделить другим завоеваниям. Это были классные девушки, но настало время перейти к следующей главе истории моего пребывания в Москве.

Мы кутили весь вечер, а рано утром я бодро поднялся, чтобы вместе с Мэрилин пойти в музей. Она сразу же все поняла. Мне не потребовалось ничего ей говорить – Мэрилин было достаточно лишь взглянуть на меня. Затем она спросила: «И когда же мы начнем трудиться над выздоровлением?»

Однажды у нас был поздний завтрак на Красной площади, и к нам подошел парень, еврей, владелец торгового центра. Он сказал мне, что он поставлял форму олимпийским командам России.

– Сегодня вечером у нас специальная акция: мы представляем новую форму российской сборной на зимних Олимпийских играх 2006 года. Вход – только по приглашениям. Там будут все чиновники от спорта России. Не хотели бы вы быть нашим уважаемым гостем?

Обычно мне платили немалые деньги за появление на мероприятиях, но меня заинтересовала возможность встретиться со всеми этими замечательными спортсменами. Я сказал ему, что буду рад присутствовать на этой акции, и в знак благодарности он провел меня через весь торговый центр к лучшему итальянскому магазину одежды и подарил мне отличную одежду.

В тот вечер мы с ним вместе поужинали. Он пригласил Вячеслава «Славу» Фетисова, бывшего хоккеиста, который тогда возглавлял весь спорт в России.

О моем участии заранее не объявляли, поэтому, когда после начала мероприятия меня представили и я появился, спортсмены чуть не разнесли все здание. Меня с Мэрилин посадили на большом подиуме, который был похож на олимпийский факел, и Мэрилин ослепили фотовспышки журналистов. Когда мероприятие завершилось, все спортсмены бросились к нам, чтобы получить мой автограф, и я попросил здоровенных охранников присмотреть за Мэрилин. Она могла пострадать в этой давке.

Как-то мы с Джеффом и Мэрилин обедали в ресторане «Нью-Йорк» в центре Москвы, где тусовались все спортсмены, и увидели там одного чеченского политика, который гулял вместе с нами в Сен-Тропе. Он был одним из сенаторов от Чечни в российском парламенте. В Сен-Тропе и на Сардинии он был весьма скромным, приятным, вежливым. Он выглядел и вел себя как настоящий дипломат. Я обратился было к нему: «Эй, брат», но здесь, в Москве, он уже не был таким же приятным парнем, каким казался в Сен-Тропе.

– Майк, он совершенно не такой дружелюбный, каким он был на яхте. Что за черт? – воскликнул Джефф.

Это не сулило мне ничего хорошего. Когда мы тусовались на яхте, эти чеченские ребята достаточно часто поддерживали меня на плаву. Я говорил им: «Я – ваш брат мусульманин. Пожалуйста, дайте мне немного денег, мне здесь плохо». Денег было у них немерено, чаевые они раздавали просто огромные. Ну, а мне сейчас деньги были нужны. Сделка с представителями украинской водки исчерпала себя, и они были намерены прекратить оплату моего номера люкс в отеле.

Но дела, похоже, пошли гораздо лучше, когда сенатор подошел к нашему столу и сел.

– Со мной один человек, который очень, очень хочет встретиться с Майком, – сказал он нам. – Это исключительный человек.

Я сказал: «Конечно!», мы встали, оставили на столе наш обед и пошли за сенатором в банкетный зал на другой стороне ресторана. Там был стол, за который мы все сели. Спустя несколько секунд открылась дверь, и вошел Рамзан Кадыров, чеченский лидер. Я знал все о чеченских войнах, которые были несколько лет назад. Отец Рамзана, Ахмат, был одним из наиболее влиятельных полевых командиров в Чечне и одним из лидеров движения за отделение от России. Это была кровавая, очень кровавая борьба, и русские сделали Ахмата президентом Чечни, рассчитывая на то, что этот шаг поможет подавить сопротивление. Спустя год его убили, и тогда новым лидером сделали его сына Рамзана. Рамзан был большим фанатом бокса и очень хотел встретиться со мной.

Рамзан сел за стол прямо напротив меня. Ему было около двадцати восьми лет, но выглядел он гораздо моложе. Поговорив немного, он обратился ко мне с просьбой посетить Чечню. Следует отметить, что когда американцы попадали в Россию, первое, что им говорили, было: «НЕ ЕЗДИТЕ В ЧЕЧНЮ». В 2005 году там было еще весьма опасно.

Пока я размышлял об этом, в зал вошел молодой, высокий, дюжий парень. Было похоже, что он серьезно качался. На нем была черная кожаная куртка, и когда он расстегнул ее, стали видны два больших автоматических пистолета, на портупее, пересекавшей его грудь. Это был один из телохранителей Рамзана.

– Думаете, если об этом рассказать в Аризоне, кто-нибудь поверит? – прошептал я Мэрилин.

Рамзан продолжал уговаривать меня приехать в его республику, и на следующий день мы устроили обед в отеле «Хаятт». Это был мой последний день в отеле. Когда я рассказал им о своей гостиничной ситуации, мне предложили переехать в огромный отель «Россия», свободный от туристов, который находился прямо возле Красной площади. Его владельцем был приятель Рамзана. В этом отеле было, должно быть, десять тысяч номеров. Когда Мэрилин приехала утром забрать меня, ей понадобилось полчаса, чтобы добраться от фойе до моего номера.

На третье утро моего пребывания в отеле Мэрилин, придя за мной, не застала меня там. Она прождала в холле целый час, потом пошла домой и принялась лихорадочно звонить Дэррилу, моему помощнику, в Лас-Вегас, чтобы сказать ему, что она потеряла меня. Он также не имел понятия, где я мог быть. Позже этим вечером ей позвонил один из ее друзей:

– Я только что видел Майка по телевизору. Он в Чечне.

122

Тем утром я уехал с Рамзаном и его эскортом. Я не мог отказаться от тех денег, что они предлагали. Чечня оказалась удивительным местом. Как только я оказался там, мне вручили автомат. Я чертовски нервничал. Вообще-то я не любитель пострелять, но, черт возьми, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Подавляющее большинство населения Чечни – мусульмане, поэтому мне дали куфию и называли меня моим исламским именем – Малик Абдул Азиз, что на арабском означает «Король и Слуга Всемогущего».

Мне-то больше нравится, когда меня называют просто Абдул. А если не Абдул, то Майк. Меня чествовали по всей Чечне как исламского героя. Какой там, в задницу, герой – я был просто обдолбанным кокаинистом!

В Чечне была, по существу, первобытная культура. В результате войн с Россией половина страны была сожжена. Там, где я побывал, никаких магазинов практически не было. Была только земля – и ничего, кроме земли, никаких строений. Мэрилин потом сказала мне, что она очень беспокоилась за меня, потому что некоторые повстанцы были против режима Рамзана. Однако, если бы кто-нибудь осмелился посмотреть на меня искоса, телохранители заставили бы его отвести свой взгляд.

Я показался перед всеми на большом футбольном стадионе. Суть организованного ими развлечения заключалась в том, чтобы понаблюдать, как кто-то едет на заднем колесе мотоцикла в стиле Ивела Книвела. Таков был уровень их культуры! Однако когда они мне что-то показывали, я всегда говорил: «Это здорово!» Из этой поездки я вынес следующий урок: надо позволять людям чувствовать себя главными. У меня не было желания вступать в какие-либо конфликты.

Моя основная задача заключалась в том, чтобы принять участие в открытии четырехдневного национального турнира по боксу, который был организован в память отца Рамзана.

– Я рад, что нахожусь в Чеченской Республике, о которой я столько читал и слышал, – сказал я собравшимся. – И я рад, что нахожусь среди мусульман. Мы смотрели по телевидению передачи о несправедливой войне, которая велась в Чеченской Республике в течение длительного времени. Мы в Америке молились за то, чтобы она окончилась.

Я вернулся в Москву в тот же день поздно вечером. У меня не было возможности познакомиться с какой-нибудь чеченкой. Эта поездка была всецело посвящена духовному началу, Аллаху и исламу.

Вернувшись в Москву, я провел некоторое время с Мэрилин. Встреча с ней и курс лечения у нее являлись целью моей поездки в Россию. И если бы я когда-нибудь вновь имел дело с судом, я мог бы сказать, что в России я проводил время с Мэрилин, так что и с этой точки зрения данный шаг был для меня хорошо продуманным ходом.

Однажды вечером Мэрилин устроила ужин в грузинском ресторане, где я встретил некоторых очень известных крупных предпринимателей. На следующий день я сказал Мэрилин, что больше не хочу встречаться с известными людьми. Я хотел пообщаться с ее личными друзьями. Поэтому Мэрилин пригласила меня на обед к себе домой. Я был шокирован, когда увидел, в каком доме она жила. Он напомнил мне сдаваемые в аренду многоквартирные дома, в которых мне пришлось жить еще ребенком. Даже вонь мочи в коридорах была такой же. «Мэрилин, что вы здесь делаете?» – спросил я ее. Но она хотела быть именно здесь – с людьми. После обеда Мэрилин пригласила где-то около семи своих близких русских друзей. Это были психологи, священники, все – люди интеллектуального труда.

1213

Мы сели кружком в гостиной у Мэрилин, и ее гости начали делиться со мной своими историями. Большинство из них было из семей, где страдали алкоголизмом. Когда я жил вместе с Касом и Камиллой, я уже уяснил из их рассказов, что при коммунистическом режиме у людей была на него болезненная ответная реакция такого рода. Когда гости начали делиться своими историями, я не хотел, чтобы они чувствовали себя неуютно при мне. Они могли подумать, что это все устроили только ради меня потому, что я знаменит и всемирно известен. Возможно, они также думали, что у меня нет с ними ничего общего – пока я не начал рассказывать свою историю. У нас было нечто общее – это истории нашей жизни. Пройдя в течение многих лет через разные исправительные учреждения и психотерапевтические группы, я уже привык делиться своей историей, поэтому выложить ее для них мне не составило труда. Я рассказал им о насилии, с которым мне пришлось столкнуться в детстве, и о проблемах с моей матерью, и о том, как меня все время запугивали и издевались надо мной. После этого все они почувствовали себя более непринужденно.

Со мной сидела женщина, чей отец был офицером российской армии. Их дом взорвали террористы, когда она была еще ребенком, и ее отец погиб, пытаясь спасти ее. В результате взрыва она получила тяжелые ожоги, ее руки теперь просто обрубки, а все тело в шрамах. Она стала деканом кафедры консультативной психологии Московского городского психолого-педагогического университета.

– Вот я – сама психолог, но никто никогда не помог мне разобраться с моей собственной болью, со всей моей душевной болью, с потерей моего отца. У меня такое чувство, словно я всю жизнь ждала Мэрилин, чтобы она пришла и помогла мне, научила меня, как справиться с этой болью, – сказала она.

Рассказывая о себе, она начала плакать, и, пока она говорила, я соскользнул со своего места, сел на пол у ее ног и взял в свои руки то, что осталось от ее рук. Когда она закончила, я остался сидеть на полу.

Все мы, находившиеся в этой комнате, очень сблизились друг с другом. Предполагалось, что наша встреча продлится два часа, на самом деле она растянулась на шесть часов. Когда мы уходили, ко мне подошла одна из гостей.

– Мы думаем, что вам следовало бы быть либо политиком, либо священником, – сказала она. – Вы могли бы баллотироваться на пост президента России и победить.

Но я знал, что в России для меня нет места. В России даже нет такого слова, как «гармоническое сочетание». В России нет равновесия, пропорциональности, баланса. В России есть только крайности. Вот почему я там так хорошо вписываюсь. Это место просто идеально подходит для меня и моих духов-искусителей. Мне нравилось бывать в России. Я мог совершенно безнаказанно делать все, что хотел.

Фото:sport.rbc.ru.

logoРамзан Кадыров
logoМайк Тайсон