«В Суперлиге у меня достаточно стимулов, чтобы не думать о «пенсии». Алексей Зозулин – о новых вызовах
Капитан «Самары» Алексей Зозулин рассказывает о работе под руководством тренера-отца, вспоминает Дэвида Блатта и сборную России и делится впечатлениями от Суперлиги.
- Для многих твой переход летом в «Самару» стал неожиданностью. Почему решился на переход в клуб Суперлиги?
– Нет никаких сомнений, что в Единой лиге ВТБ играть престижнее, там собраны лучшие игроки... Но свою роль сыграли несколько факторов. Во-первых, «Самара» ставит перед собой цель выйти в Единую лигу ВТБ, команда собрала очень хороший состав, тем более ее возглавляет мой отец — это, не скрою, сыграло ключевую роль. Плюс, я очень давно, с детства, знаю президента БК «Самара» Камо Сергеевича Погосяна. А кроме того, у меня не было таких предложений из Единой лиги, от которых я не мог бы отказаться: предложения были, но по разным параметрам они меня не устраивали. Поэтому и решил перейти в «Самару». Но если бы не было предложения от нее — я бы продолжил поиски клуба в Единой лиге. «Самара» — единственный клуб Суперлиги, в который я мог перейти.
- Когда игрок в таком статусе, да и, не будем скрывать, в возрасте, переходит в команду дивизионом ниже — это можно расценивать, как постепенную подготовку к «пенсии». У тебя самого не было таких мыслей?
– Да нет, потому что, если ты начинаешь готовиться к «пенсии» — у тебя, наверное, уже нет никакой мотивации. У меня же мотивация осталась. В последние годы в своих командах я не получал достаточно времени, не играл роль лидера — здесь же, в «Самаре», ты наоборот должен приложить максимум усилий. Независимо от того, в ВТБ ты играешь или в Суперлиге, нужно полностью выкладываться, чтобы добиться какого-то результата. Я это понимаю. Поэтому в Суперлиге у меня достаточно стимулов, чтобы не думать о «пенсии», а полностью отдаваться игре. Играть мне осталось, наверное, пару лет, и хочется последние годы карьеры не отбывать номер, а приносить максимум пользы команде.
- От таких игроков обычно сразу ждут каких-то чудес, сверхрезультативности...
– Такие ожидания у болельщиков наверняка есть. Но я всю свою карьеру был более командным игроком. Да, все любят забивать, но для меня это не самоцель. Тем более, команда у нас подобралась сейчас мастеровитая, и от меня не требуется в каждом матче набирать по 20 очков. Я должен быть результативен и помогать этим команде, но все же стараюсь совместить командную игру и индивидуальную. К тому же сейчас мы пока еще только налаживаем командные связи. Пусть с начала чемпионата и прошло уже два месяца, но мы продолжаем поиск более тесных взаимодействий, чтобы каждый понимал, у кого какая роль.
- Ты уже затронул фактор отца при переходе в «Самару». Под руководством Сергея Александровича ты играл в «Урал-Грейте» и Новосибирске. Когда главный тренер команды — твой отец, как это сказывается на работе и ваших с ним отношениях?
– Это не столько дополнительная мотивация, сколько ответственность. Тем более, сейчас, когда я — игрок с опытом, на которого рассчитывают и от которого ждут результата. А за результат отвечает тренер... Находиться в одной команде с тренером-отцом бывает непросто, возникают и разногласия, но мы стараемся находить точки соприкосновения. Обижаться друг на друга не стоит, все-таки мы взрослые люди, нужно просто стараться лучше понимать друг друга.
- Наверняка у вас любые семейные посиделки «скатываются» к теме баскетбола. Или стараетесь в домашней обстановке этого не допускать?
– Самый большой фанат баскетбола у нас — это отец. О баскетболе он может говорить 24 часа в сутки. Я же пока воспринимаю это по-другому, мне достаточно и разговоров на площадке, на тренировках. Хотя сейчас, когда мы с ним в одной команде, общаться о баскетболе приходится чаще, обсуждаем какие-то варианты по игре. Вот раньше, когда встречались, отец хотел что-то обсудить — а у меня такое желание возникало не всегда.
- То, что ты стал баскетболистом — это было предрешено? Или все равно это был именно твой выбор?
– Заниматься баскетболом меня никто не заставлял. Отец же всегда работал с мужскими командами, с тем же «Строителем» в Самаре. И когда я рос, времени постоянно тренировать меня у него и не было, хотя индивидуально мы с ним, конечно, занимались. Было даже время, когда я вообще баскетболом не занимался: наш тренер ушел в другую команду, я переходить никуда не стал — и какой-то период времени играл в футбол в районных соревнованиях. Но, видимо, любовь к баскетболу была мне отцом привита хорошо и другого выхода, кроме как стать баскетболистом, у меня не было. Я всю жизнь провел в баскетболе, вырос в атмосфере, когда отец круглосуточно работал в баскетболе — и мне это нравилось.
- Ты вообще поработал со многими тренерами, которые могут считаться знаковыми для российского баскетбола: Дэвид Блатт, Этторе Мессина, Димитрис Итудис, Георгиос Барцокас... Работу с кем из них ты вспоминаешь с особенными чувствами?
– Каждый из них — по своему сильный тренер, хотя все они разные, с разным пониманием баскетбола. Наверное, для меня самым близким по духу тренером был Дэвид Блатт. В сборной из-за травм у меня не очень сложилось, но всегда и у него ко мне было очень хорошее отношение, и у меня к нему была симпатия. Многие ведь вспоминают, что сборная России при Блатте была семьей, и у него со всеми игроками были отличные отношения.
Вообще же от каждого тренера, пусть и были какие-то негативные эмоции, можно почерпнуть что-то для себя — и в плане баскетбола, и для жизненного опыта в целом. Не со всеми все складывалось просто, но я рад, что за карьеру поработал с такими специалистами. Можно и еще назвать несколько тренеров, пусть и менее, может быть, звездных: Дражен Анзулович, Юре Здовц, покойный Ацо Петрович... Из российских тренеров — мой отец, Станислав Еремин...
Еще не могу не назвать Сергея Белова: хотя, когда я играл в «Урал-Грейте», он был не тренером, а президентом клуба, он постоянно помогал нам и подсказывал, особенно после ухода из команды тренера Анзуловича. По сути, весь пермский клуб держался на Сергее Белове. С ним у меня тоже сложились хорошие отношения, работа и общение с ним многое мне дали.
Профессиональная карьера у меня долгая, и со всеми тренерами было интересно поработать.
- Сам пока о тренерстве не задумывался? Не загадывал, что будет после завершения карьеры игрока?
– Отец тоже мне задает этот вопрос: не хочу ли я стать тренером. Но такого желания у меня вообще не возникало. Да, у меня есть опыт, которым хотелось бы, наверное, поделиться. И на тренировках и играх я подсказываю партнерам. Но этого мало, чтобы называться тренером. Тренер — это другая профессия, в которой нужно начинать все заново. И я понимаю: если уж работать — значит, отдавать себя на сто процентов, как это делает на моих глазах отец, либо вообще не работать. И пока я вижу, что желания работать, отдаваясь на сто процентов, таких эмоций у меня нет. Может, в дальнейшем они и появятся... Не хочется становиться тренером от безысходности, как некоторые игроки после завершения карьеры, когда им попросту нечего больше делать. Так что я стану тренером, только если по-настоящему этого захочу.
Алексей Зозулин в составе сборной России:
- Ты уже затронул тему сборной. Много лет ты был кандидатом в сборную, но сыграл только на одном большом турнире — чемпионате Европы-2009. Осталось чувство недосказанности?
– На том чемпионате Европы в нас вообще никто не верил: состав был очень ослаблен, многие журналисты считали, что мы вылетим после первого же группового этапа, не попадем ни в какой плей-офф. Но мы провели несколько неплохих игр, победили подряд Хорватию с Грецией, вышли в плей-офф... А в плей-офф все решила одна игра — четвертьфинал, как и на любом турнире: либо ты выступаешь успешно, попадаешь в четверку, либо нет. К сожалению, мы тогда проиграли сербам.
Перед чемпионатом я получил травму и не совсем физически был готов к началу турнира. Но постепенно набирал форму, последние матчи в плей-офф для меня сложились неплохо. Конечно, можно было ожидать и большего. Но Дэвид Блатт после турнира сказал, что мной доволен и ждет меня на следующий год, к чемпионату мира. И я приехал на сборы, тренер рассчитывал на меня, но травма колена, из-за которой я впоследствии пропустил полгода, не дала мне выступить в Турции. Хотя Блатт ждал меня до конца сборов и еще за неделю до старта чемпионата мира спрашивал, смогу ли я поехать. Но пришлось его пропустить, а травма и следующие два года не давала мне играть в полную силу.
Поэтому мечта попасть на Олимпийские игры или выиграть со сборной какие-либо медали так и не осуществилась. Но это спорт и от подобного никто не застрахован, винить в этом совершенно некого. Да, есть некоторая недосказанность в отношениях со сборной, но ничего страшного, жизнь продолжается. А многие партнеры, с которыми поиграл в сборной, добились с ней успеха — искренне за них рад.
- Еще один вопрос, который тебе нельзя не задать — три сезона в ЦСКА. Ты играл не так много и не на тех ролях, как до того. Как сейчас видится решение о переходе в ЦСКА в 2012-м и как оценишь эти три сезона?
– Каждый сезон нужно оценивать по-разному. Когда меня приглашали в ЦСКА, был лимит, меня брали, конечно, на вспомогательные роли. Но постепенно я завоевал какое-то игровое время, хотя это было и непросто. Играл я непостоянно: были периоды в два-три месяца, когда я был «в обойме», играл и в чемпионате России, и в Евролиге, а потом полтора месяца мог вообще не играть. Но в целом первый мой сезон в ЦСКА, считаю, был удачным, особенно если посмотреть на силу команды, которая всегда считается одним из фаворитов Евролиги. А вот второй сезон сложился уже по-другому, я практически не играл, поэтому год для меня как для игрока был фактически потерян.
Как раз тогда у меня закончился второй год контракта. В ЦСКА пришел новый тренер — Димитрис Итудис. У нас с ним был разговор, в конечном итоге мы пришли к тому, что Итудис хочет, чтобы я остался в команде. Я начал все заново, и в начале сезона все складывалось для меня неплохо: я играл и в предсезонных матчах, и в первых матчах чемпионата. Но затем вновь вмешалась травма: из-за колена я выбыл на три месяца, а когда вернулся и сыграл пару матчей — подписали Андрея Кириленко. В силу объективных причин времени у меня почти не стало, играл я лишь эпизодически (три игры в плей-офф с «Астаной») и особой роли в команде не играл.
Но если оценивать эти три сезона в целом как период в карьере — ЦСКА стал для меня по-настоящему родной командой. Я очень переживал за те неудачи в Евролиге. Играл я или не играл — всегда болел за клуб, хотя это и не просто: хочется ведь играть. И в прошлом сезоне, когда меня уже не было в команде, был очень рад, что ЦСКА, наконец, выиграл Евролигу, потому что знаю, насколько это тяжело психологически и сколько усилий прилагает каждый из игроков, медицинский и тренерский штаб во главе с президентом, знаю, как они хотели эту победу. Сердцем и душой я оставался с командой, для меня эта победа в Евролиге была не менее важна, чем если бы я и сам был в ЦСКА.
Если вернуться к началу карьеры, у меня была мечта: играть в ЦСКА и попасть в сборную. И то, и другое осуществилось, пусть и не в полной мере.
- Ты и прошлый сезон начинал в клубе Евролиги. Было предчувствие, что сезон для «Локомотива-Кубань» окажется историческим?
– В начале сезона об этом, конечно, никто не думал. Да и кто мог такое предсказать?.. Георгиос Барцокас, тренер, который уже знает, что такое победа в Евролиге, все делал постепенно: выстраивал свою модель игры, подбирал под нее игроков — и в конечном итоге добился результата. За «Локомотив» я тоже очень рад, команда заслужила такой результат. И тем, как выстроена вся работа в клубе, и своими болельщиками, и трудом игроков и тренеров.
- А о Суперлиге ты что-нибудь знал до того, как перешел в «Самару»?
– Я следил за играми и результатами, тем более отец уже не первый год работает в этом турнире с «Самарой». Не постоянно, но время от времени следил. В прошлом сезоне смотрел матчи плей-офф с «Рязанью», очень важные для «Самары», а затем игры полуфинала и серии за третье место. Конечно, нельзя сказать, что я идеально знаю турнир и игроков. Поэтому иногда что-то спрашиваю у партнеров, например, про того или иного игрока. Хотя почти в каждой команде есть знакомые игроки: с кем-то в детстве начинал, с кем-то потом вместе играли...
Если говорить об ожиданиях, то я знал, что просто в Суперлиге не будет. Никто не хочет уступать. Понятно, что мастерства в Суперлиге поменьше, чем в Единой лиге ВТБ, но уступать просто так никто не будет, постоянно нужно выкладываться на все сто процентов.
- Одна из особенностей Суперлиги — календарь с двухнедельными паузами между матчами. В прошлом сезоне «Локомотив-Кубань» в октябре-ноябре провел пятнадцать официальных матчей, «Самара» сейчас за те же два месяца — только десять. Наверняка ты не привык к такому ритму?
– Конечно, все взаимодействия внутри команды лучше оттачивать через игры. Сколько ни тренируйся — игры все равно не заменить. И в этом смысле нынешний график не очень удобен. Суперлигу ведь стоит рассматривать как турнир, где игроки могут развиваться, а затем переходить в Единую лигу. Это идеальный вариант. Но сейчас, чтобы совершенствовать мастерство, игр очень мало, нужно гораздо больше. И я слышал, что количество игр хотели увеличить, но в силу разных причин, в первую очередь, наверное, финансовых, не смогли это сделать. К сожалению. Поэтому пока есть то, что есть. Хотя игр нужно раза в два больше. Взять команды, играющие в еврокубках: у них по восемь-девять матчей в месяц. С другой стороны, нужно учитывать и наши расстояния, и перелеты — сделать это будет не так просто.
- Как можно оценить первые два месяца сезона для «Самары»?
– Наверное, оценивать можно будет, когда закончится первый круг чемпионата. В декабре у нас три игры в Суперлиге и игра в Кубке — вот после них и можно будет подводить промежуточные итоги. Будет понятно, какой окажется для нас первая половина сезона. Пока же делать выводы еще рано. Идет становление команды. Многие болельщики ожидали от нас более яркой игры, учитывая, что в команде много игроков с опытом выступления в Единой лиге ВТБ.
Может, мы и не оправдываем сейчас этих ожиданий, но все-таки в чемпионате все решается в плей-офф. Хотя это, конечно, не значит, что нужно ждать плей-офф, а уж там-то мы все покажем. Нет, мы и сейчас, за счет тренировок и матчей, стараемся использовать время правильно, стараемся совершенствовать свою игру, чтобы улучшения были налицо, чтобы все понимали, каким должно быть взаимопонимание между игроками и между игроками и тренерами.
- Кто из команд или игроков, с которыми успели встретиться, произвели наибольшее впечатление?
– Из команд — наверное, те, которые и лидируют в Суперлиге. Вот мы проиграли, например, дома «Иркуту» и «Новосибирску», «Новосибирску», так получилось, вообще без шансов, с большой разницей. На данный момент именно они и произвели впечатление, тем более, и в таблице они стоят выше нас. В них нет ничего сверхъестественного, но они сыграли хорошо, лучше, чем мы. Поэтому сейчас мы как раз работаем над тем, чтобы такого не повторилось. Совсем скоро нас ждут игры с «Сахалином» и «Спартаком-Приморье», прямыми нашими конкурентами, которые тоже стоят выше нас в таблице — посмотрим, какие выводы мы сделали из прошлых поражений. Тогда и можно будет оценивать итоги первого круга.
- Ты уже говорил про стимулы. Как будешь оценивать сезон — удачно он для тебя сложился или нет?
– На сто процентов, это будет зависеть от результата команды. Если бы для меня были важны личные показатели — я бы с самого начала играл по-другому, более индивидуально, играл бы «на себя». Я уже достаточно времени играю, для меня личная результативность или иные статистические показатели не так важны — главное, чтобы вся наша игра сложилась в результат команды.
Думаю, мы должны как минимум попадать в финал Суперлиги. Тройка — это тоже не самый плохой результат, хотя и не тот, который мы бы ожидали. Мы нацеливаемся на финал и чемпионство. Но можно много говорить, на что ты нацеливаешься — нужно стремиться этого добиться. И в Кубке, конечно, мы тоже хотим победить. Так что мы ставим перед собой самые высокие цели, и только от нас будет зависеть, сумеем мы их достичь или нет. Обещать и предсказать этого никто не может.
Фото: БК «Самара», ПБК ЦСКА, FIBA Europe
