«Мечта отца улетучилась. Но он позаботился о том, чтобы я никогда не расстался со своей». Патрик Марло – о своей карьере
Рекордсмен НХЛ по количеству проведенных матчей Патрик Марло на страницах The Players Tribune вспоминает свою карьеру и путь к мечте об НХЛ.
Мне было три года, когда мой папа, Денис, впервые взял меня покататься на коньках на местный каток в Анероиде (провинция Саскачеван). Потом он вспоминал, что я прошел половину катка, развернулся и вернулся к нему, протягивая стульчик, который он мне дал для равновесия. «Не хочу», — только и сказал я, а затем повернулся и снова вышел на лед.
Я влюбился в него еще в юном возрасте. Хоккей всегда приносил мне счастье, которое невозможно выразить словами. Это запах катка, смех с товарищами по команде, соревнование, волнение после победы и, да, даже горечь от поражения, которая подпитывает огонь, побуждающий выйти на лед и попробовать снова. Мне повезло, что я нашел свою страсть с того самого первого круга на катке.
Вскоре я уже катался при каждой возможности. Иногда это было на нашей семейной ферме. Там был водопой, из которого пил скот, и зимой он замерзал. Тогда в одном месте мы пробивали лунку, чтобы коровы могли добыть необходимую влагу, а все остальное замерзло и ждало, пока мы с братом разыграем свою версию матча НХЛ.
В детстве я боготворил Марио Лемье и представлял себя им, выигрывающим Кубок Стэнли для «Питтсбурга». Именно там, в те суровые зимы Саскачевана, родилась моя мечта. Я возвращался домой в слезах, с замерзшими ногами, а мама медленно меня отогревала. Эти воспоминания, связанные с хоккеем и семьей, составляют большую часть того, кто я есть теперь. Они и сегодня остаются самыми важными в моей жизни.
Детство на семейной ферме площадью 1600 акров означало тяжелый труд, определенные жертвы и умение ценить простые вещи. Мои мама и папа неустанно трудились ради меня, моих старших сестры и брата, Дениз и Ричарда. Домашние дела были для нас образом жизни, уча нас не только важности выполнения работы. Эти ранние утренние задания, когда я кормил скот, сгребал зерно или тюковал сено, привили мне трудолюбие, которое определило мою карьеру. Но я также должен отдать должное моим брату и сестре.
Когда я начал все чаще путешествовать по стране ради хоккея, именно им двоим приходилось взвалить на свои плечи мою долю домашних обязанностей. Но я никогда не слышал от них жалоб или упреков. А мои мама и папа, должно быть, проводили сотни, а может быть, и тысячи часов, возя меня на играх, тренировках или различных турнирах. Жертвы, которые приносили ради меня все члены моей семьи, позволили мне следовать за своей мечтой. Моя карьера не состоялась бы без каждого из них.
У папы когда-то самого была возможность играть за «Вейберн Ред Уингз», молодежную команду из Саскачевана. Но дедушка был непреклонен, желая, чтобы он остался и помогал семье на ферме, так что на этом мечта отца о карьере в хоккее улетучилась. Но он позаботился о том, чтобы я никогда не расстался со своей. Это была настоящая коллективная жертва ради меня.
Когда мне было всего 14 лет, родители разрешили мне переехать в Свифт-Каррент вместе с бабушкой. Хоккей там был лучше, поэтому, после того как мама сказала мне держаться подальше от неприятностей, иначе я тут же вернусь домой, я собрал вещи, захватил свою любимую видеокассету с нарезками голов Лемье и отправился в неизведанное. Как бы я ни был благодарен им тогда, теперь, будучи родителем, я благодарен еще сильнее. Тогда я просто не осознавал, как тяжело им было отпустить меня.
Всего через два года я уже поехал в Сиэтл играть за местных «Тандербердс». Там я встретил некоторых из своих лучших друзей, с которыми сохраняю связь и по сей день. Несмотря на всю жесткость, борьбу и соперничество, которые определяют хоккей, его также определяет братство, которое, могу честно сказать, стало самым ярким моментом моей жизни на коньках. Мне повезло по многим причинам, и дружба, связанная с хоккеем, определенно одна из них. Именно в Сиэтле я начал понимать: «Эй, может быть, я действительно смогу попасть в НХЛ. Может быть, хоккей может стать моей настоящей работой».
Когда приближался драфт 1997 года, моим родителям начали звонить агенты, желающие представлять мои интересы. Некоторые приезжали прямо на ферму, другие просто звонили. Но один агент выделялся среди всех остальных. Он сказал мне и моим родителям: «Послушайте, я бы с удовольствием представлял интересы Патрика. Но ему пока не нужно ни о чем беспокоиться. Ему просто нужно продолжать делать то, что он делает, играть в отличный хоккей». Угадайте, кого мы выбрали? Дон Бейзли ясно дал понять, что для него на первом месте хоккей, а не бизнес. Я уважал это.
Я уважал его, и он стал для меня как второй отец. Дон звонил мне на протяжении всего сезона, чтобы узнать, как дела, и давал советы, которыми я пользуюсь до сих пор. Он также призывал меня к меня ответственности, когда это было необходимо, и был моим доверенным лицом. К сожалению, Дон скончался в 2013 году, но я навсегда буду обязан ему многим в своей карьере. Невозможно переоценить его влияние на мою жизнь и жизни других его клиентов. Его наследие живет в нас всех.
Вечером перед драфтом в Питтсбурге Дон объяснял мне и моей семье весь процесс и возможные сценарии развития событий. Затем я встретился с Дином Ломбарди и скаутами «Сан-Хосе Шаркс». Они были любезны, но ушли со встречи со словами: «Ну, если мы не обменяем наш пик, мы возьмем тебя под вторым номером». Меня часто спрашивают, знал ли я, что «Сан-Хосе» выберет меня в тот день, и, честно говоря, я не был уверен. Знал, что если они не обменяют свой пик, я отправлюсь в Калифорнию, но они могли бы обменять его в последнюю секунду, если бы захотели.
Сейчас, оглядываясь назад, это кажется сном. Все эти часы на катке, в спортзале, учеба в автобусе, шишки и синяки – все это привело меня к тому моменту. Но я и не подозревал, что это было только начало пути.
Я не мог бы рассказать вам ничего о Сан-Хосе до лета 1997 года. Я знал, что он находится в Калифорнии, но это большой штат. Он расположен на берегу моря? Город в пустыне? Все, что я знал, это то, что там появилась новая команда, которая хотела меня заполучить, и мне нужно было как-то проявить себя и зарекомендовать. Я приехал примерно за месяц до открытия тренировочного лагеря, заселился в отель и приступил к работе.
Примерно через месяц после начала моего дебютного сезона мне наконец сказали, что я могу снять постоянное жилье. Келли Хруди, который тогда там играл, зашел в кабинет Дина (Ломбарди) и сказал, что у него и его жены Донны есть гостевой дом. И они хотят, чтобы я остановился именно там. Мои родители были благодарны, клуб был более чем не против, а я был рад, что не придется каждый день возвращаться домой в пустую квартиру. Мы с Келли вместе ели после игр на его кухне и допоздна смеялись и рассказывали истории. Тот первый сезон, возможно, значил для меня больше, чем все остальные, потому что он стал воплощением мечты.
Я многому научился у многих из тех ребят, с которыми играл в первые годы в лиге. Перечислять их всех было бы все равно что перечислять действительно всех, но есть несколько человек, которые выделяются: Келли, конечно же, Тони Грэнато, Мюррей Крэйвен, Гэри Сутер, Майк Риччи и Адам Грэйвс.
Каждый из этих ребят сыграл свою роль в начале моей карьеры — я брал приемы из их игры, слушал их советы и применял их на практике. Хотелось бы мне назвать всех, с кем я играл бок о бок, но это было бы заняло слишком много времени. Реальность такова, что мы учимся у всех, кого встречаем в жизни. У одних мы учимся больше, чем у других, но наш опыт формирует нас.
Помню, как мы были в разъездах в первые пару лет, когда я еще не был достаточно взрослым, чтобы официально гулять с парнями после игр. Я тусовался и смотрел фильмы в гостиничном номере, играл в видеоигры, звонил друзьям или своей девушке с гостиничного телефона… или, если бы мы были в Канаде, я мог присоединится к команде, потому что там я уже считался совершеннолетним. Эти воспоминания – вне льда, но с ребятами – заставляют меня улыбаться чаще всего, когда я оглядываюсь на последние 25 с лишним лет.
Игра за «Сан-Хосе» была осуществлением сказочный мечты. Это была новая команда, прекрасный город в Калифорнии (где погода была лишь немного приятнее, чем холодный, пронзительный канадский воздух, к которому я привык). Мне довелось играть на одном из самых новых катков в лиге, где нас поддерживали громкие, страстные болельщики. Звук сирены, раздающейся после гола домашней команды в SAP Center, – это музыка для моих ушей.
Наши команды были упорными, трудолюбивыми и не прекращали бороться до финальной сирены. Создание первых лет истории для «Шаркс» было ответственностью, к которой я относился со всей серьезностью, и которая не была для меня само собой разумеющейся. Надеюсь, город, организация и болельщики смогут гордиться нашими тогдашними достижениями.
В моей карьере было так много моментов, которые я могу, оглядываясь назад, назвать одними из лучших. Но, конечно, всегда есть несколько моментов, которые выделяются. Например, мой первый гол в ворота Николая Хабибулина или моя первая серия плей-офф. Вот моя первая смена в моей первой игре, когда Брайан Марчмент шел прямо на меня, и я каким-то образом уклонился от этого удара... Добро пожаловать в высшую лигу, малыш. Позже Брайан познакомил меня с моей будущей женой, так что, пожалуй, у меня больше нет к нему претензий.
В 2010 году меня включили в сборную Канады на Олимпиаду в Ванкувере. После того, как мы выиграли золото, мы с женой сели в такси, чтобы поехать на ужин к Брендену Морроу и его семье. Но мы не могли сдвинуться с места. Улицы были полны болельщиков, которые пели гимн, размахивали флагами и все еще праздновали «золотой» гол Кросби в овертайме, забитый всего час назад. И вот я – свидетель исторического момента. Будучи частью той команды, я увидел радость и единение, которые она принесла болельщикам из всех слоев общества. Эта часть спорта внушает мне благоговение. Тот маленький мальчик с замерзшими ногами никогда бы не поверил, какую жизнь ему суждено прожить.
В 2016 году мне наконец-то удалось сыграть в финале Кубка Стэнли. Не буду врать: когда я думаю о том, как близко мы были к победе, это до сих пор причиняет мне боль. Но я знаю, что в тот год мы все отдали на льду все, что у нас было. Я снова стал свидетелем того, как множество людей из разных слоев общества объединились, чтобы поддержать нас. Эта новая команда — город, который я не мог найти на карте — стала настоящим хоккейным городом. Видеть то, как далеко продвинулись команда и город за 19 лет со дня моего драфта, наполняло меня гордостью за всех нас.
Одним из самых сложных решений в моей профессиональной жизни стало решение попробовать что-то новое летом 2017 года. Я перевез семью в центр хоккейной вселенной и надел свитер «Торонто». Играть за «Мэйпл Лифс» было невероятно.
Моей семье там очень понравилось, и наши мальчики до сих пор хотят вернуться и поиграть на нашем катке во дворе. Эта возможность, которую я им дал, была словно возвращением в детство. Но теперь я был ветераном в команде, полной безумно талантливых ребят. Ребят, таких как Остон Мэтьюз и Митч Марнер. Ребят, которые по возрасту были ближе к моим сыновьям, чем ко мне. Наблюдая за ними и их любови к игре, я снова влюбился в хоккей.
Мне кажется нереальным, что «Пингвинз» — команда, за которую я играл в детстве, надевая их свитера на бесчисленных школьных фотографиях, где играл мой кумир, — дали мне возможность играть в Питтсбурге по-настоящему. К сожалению, это случилось во время карантина из-за COVID, и команда выступила не так хорошо, как мы все ожидали или на что надеялись. Но я всегда буду благодарен за то, что мне удалось воплотить в жизнь еще одну мечту. Этот свитер до сих пор висит у меня в шкафу, и я не могу не задаться вопросом, почему Бог был так щедр ко мне и позволил мне жить такой жизнью.
Как и большинству профессиональных спортсменов, мне кажется, что я мог играть вечно. Хотелось бы играть вечно — мои сыновья хотели бы видеть меня играющим еще 10 лет, если бы могли. Но настал момент, когда я должен был поблагодарить за подаренное мне время и дать дорогу следующему поколению, чтобы они могли осуществить свои мечты.
Не буду лгать: вступить в этот новый этап жизни было непросто. Я живу и дышу хоккеем почти 40 лет. Мне пришлось заново разобраться, кто я. Но я также по-прежнему хожу на каток почти каждый день, только на этот раз с моими сыновьями. На этот раз я могу пожертвовать чем-то ради кого-то другого, чтобы помочь им раскрыть свой потенциал. Я ездил на хоккейные турниры вместе со всеми своими сыновьями, помогал тренировать, читал сказки на ночь, помогал с домашними заданиями и наконец-то стал частью жизни своей семьи на постоянной основе — не только между играми или поездками. Я знаю, что не смогу наверстать упущенное время, но я могу быть рядом и наслаждаться их последними днями дома, прежде чем каждый из них отправится на поиски своей мечты.
Дон, мне не хватает тебя, но твое наследие живет во всем, что я делаю. Мне тебя не хватает.
Пэт Бриссон, твои наставления в последние несколько лет были очень ценны и полезны.
Каждому из моих товарищей по команде за всю мою карьеру, спасибо за то, что были частью моей мечты. Каждый из вас сделал этот путь стоящим. Мне посчастливилось быть частью стольких замечательных раздевалок и потрясающих команд.
Я должен особо отметить одного товарища по команде. Мы с Джамбо (Джо Торнтон) пришли в эту лигу вместе, и мне посчастливилось делить с ним один лед большую часть моей карьеры. Твой позитивный настрой всегда был заразителен. Спасибо за все эти отличные передачи, Джо. Ты не просто товарищ по команде, а друг на всю жизнь.
«Торонто» и «Питтсбург», спасибо за возможности, которые у меня были, вашим организациям и вашим городам. Я до сих пор просыпаюсь с мыслью: неужели я действительно носил этот культовый кленовый лист на груди? Неужели я действительно надел тот свитер «Пингвинз»? Я сделал это, и я бесконечно благодарен.
Лэндон, Броди, Джаггер и Калеб, все, что я делаю, я делаю для вас. Вы все растете и становитесь невероятными молодыми людьми, и каждый из вас заставляет меня гордиться вами каждый день. Надеюсь, вы будете усердно работать, уважать других, останетесь добрыми, будете помогать другим и следовать своим мечтам. Когда вы родились, я помню, как думал: «Надеюсь, я смогу играть достаточно долго, чтобы вы запомнили мои игры». Я молюсь, чтобы вы гордились мной. Я с нетерпением жду возможности наблюдать, как вы, мальчики, воплощаете свои мечты в реальность, и буду рядом, подбадривая вас и поддерживая каждого из вас на каждом этапе пути.
Больше всего я благодарен своей жене Кристине. Без нее я бы ничего не смог сделать. Мне нечего сказать, чтобы по-настоящему выразить ей свою признательность. Она супергерой. Лучшая мама на свете. Мне повезло, что она была рядом со мной на протяжении всего этого пути. Я не был бы тем человеком, кем являюсь сейчас, без нее, без ее честных советов и ночных терапевтических бесед после игры.
И наконец…
Спасибо, хоккей.
За уроки. За смех. За слезы. Ты позволил мне воплотить мои мечты в жизнь.
Конечно, заканчивать было грустно, но меня ждет еще так много. Кто знает, что мир мне готовит в будущем? Если бы вы сказали тому парню на замерзшем пруду, что он побьет рекорд по количеству проведенных матчей, установленный не кем иным, как Горди Хоу, он бы счел вас сумасшедшим. Я никогда не стремился к этому; я просто так любил эту игру, что никогда не хотел бросать ее. Мне невероятно повезло, что у меня была такая карьера, но я добился этого не в одиночку.
Маме и папе, ваша жертвенность и любовь дали мне возможности, которые привели меня туда, где я сейчас. Вы всегда верили в меня и подбадривали. Я безмерно благодарен вам двоим. Я очень сильно люблю вас обоих. Спасибо за все, что вы для меня сделали.
Ричард и Дениз, спасибо за вашу поддержку как во время моей карьеры, так и до нее. Будь то работа по дому или часы, потраченные на поездку на мои игры посреди зимы. Не могу передать, как я ценю, что вы оба есть в моей жизни.
Не могу не подчеркнуть отдельно: спасибо жителям Сан-Хосе и команде «Шаркс». Я приехал в Сан-Хосе в 17 лет. У меня были большие мечты, и вы поверили в меня с первого дня. Спасибо, что позволили мне носить этот свитер год за годом, десятилетие за десятилетием. Надеюсь, я оставил после себя историю, которой вы и весь город можете гордиться.
Другие материалы:
«Дацюк не раз выставлял меня на посмешище». Логан Кутюр о лучших центрфорвардах НХЛ
